Плохая война

5. Глава. Пятница. Добро пожаловать в Швайнштадт.

Считанные дни, прошедшие после смерти графа де Круа, пролетели для Шарлотты как считанные часы. Суета вокруг тела, отпевание, похороны, соболезнования... Торжествующий дядя и появившиеся как из-под земли телохранители. Случайно оказавшаяся под рукой делегация из монастыря, до которого неделя пути. Бегство на рассвете.

Идея, куда бежать, появилась, благодаря Антуану Бурмайеру, который сразу после похорон подошел к вдове с тем самым прошением, которое отклонил покойный. В обмен на карету с лошадьми и кучерами, Шарлотта согласилась подписать разрешение на прохождение армии через городок Швайнштадт. Выбраться из замка этой же ночью было несложно, учитывая, что замок — тот еще лабиринт, и приставленные дядей охранники даже днем с трудом ориентировались в коридорах и лестницах. Неброская, но добротная карета, купленная в ближайшем городке, ждала за первым поворотом дороги. Кучерами Антуан нанял двух парней вполне компетентного и трезвого вида, лошади тоже выглядели прилично.

Весь день карета, запряженная четверкой добрых лошадей, неслась по кривому маршруту, запутывая следы. Несмотря на фору в шесть часов, всадники, посланные на поиск во всех направлениях, могли и напасть на след. С собой графиня де Круа взяла Гертруду и Карла, а также все семейные драгоценности и юридически значимые бумаги.

Автор встречал далеких от истории и кавалерии людей, которые говорили, что карета движется быстрее, чем всадник. Будто бы лошади удобнее везти груз за собой, чем на себе. Теоретически, сферическая карета в вакууме должна двигаться быстрее. Но в реальной жизни, от начала времен и по сей день наша скорость больше зависит от состояния дорог, чем от предела возможности транспортного средства. Скорость кареты, как вы сами понимаете, в большей степени зависит от состояния дорог, чем скорость всадника. Карета не может срезать крюк по тропе, а через населенный пункт вынуждена плестись, аккуратно вписываясь в повороты, тогда, как всадник проскачет городишко насквозь, едва сбавив скорость. Любая отлетевшая подкова требует придержать коней и завернуть в первую же кузницу. Карету с четверкой это сильно задержит, а группа всадников всего лишь станет меньше на одного. Всадник, не снижая скорости, объедет свинью, возлежащую в луже посреди дороги, а кучеру придется слезать с козел и собственноручно выпинывать с пути два центнера ленивого мяса.

В сумерках экипаж беглянки остановился у единственной 'гостиницы' какой-то большой деревни. Шарлотта, которая весь день тряслась в ящике на деревянных колесах, получила возможность спокойно прилечь. Но сон почему-то не задался. Карл перед тем, как пойти спать, принес толстую книгу.

— Вам просили передать несколько писем. Я вложил их в книгу, чтобы не помялись.

— Ты только сейчас об этом говоришь? Вдруг там что-то важное?

— Вы всегда читаете письма на ночь, Ваша светлость. Я всего лишь поддерживаю заведенный Вами порядок.

— Порядок?— разозлилась Шарлотта, — Тогда гони сюда Гертруду, пусть почитает мне на ночь. И глинтвейна принеси.

Карл был безинициативен, но исполнителен. Пойманная в коридоре Гертруда, которая, на ночь глядя, куда-то собралась, причесанная и в хорошем платье, села с мрачным выражением лица и открыла умную книгу. Шарлотта сделала глоток, довольно потянулась и спросила:

— Гертруда, скажи, пожалуйста, почему я не видела Шарля-Луи после того, как он пошел к доктору?

Гертруда покраснела.

— Видите ли, Ваша светлость, доктор немножко отвлекся и выпустил ему больше крови, чем надо было.

— Традиция лечить ушибы кровопусканием иногда приносит неожиданные результаты. Почему же он вдруг решил отвлечься? Чем ты его подкупила? Он работает на семью де Круа уже лет десять.

— Уверяю Вас, Ваша светлость, он неумышленно. Просто я решила ему помочь и принесла воды. И случайно пролила на себя ведро.

Шарлотта попыталась представить картину, как доктор вскрыл вену рыцарю и отвлекся, глядя при этом на Гертруду в мокром платье. Надо полагать, пациент смотрел туда же, а не на свою руку.

— Вам смешно — продолжила Гертруда, увидев улыбку хозяйки, — а мне-то каково? Пришлось платье прямо там снимать и выжимать, а то оно же мокрое совсем неприлично выглядит, как бы я в мокром через двор пошла?

— Прямо при докторе?

— А что делать? Все равно он меня сто раз видел.

— Достаточно, Гертруда, можешь не продолжать. Читай дальше, а я почту посмотрю. С ума сойти! Целых четыре письма от разных "защитников несчастных вдов"! Где они все были раньше, когда я действительно нуждалась в защите?

— Ваша светлость, а разве сейчас защита Вам больше не нужна? Врагов у Вас меньше не стало.

— Сама знаю, — мрачно ответила графиня, — даже не напоминай, а то выпорю.

Умеет же девчонка испортить настроение.

— Дело Ваше, — не успокоилась Гертруда, — а из тех, чьи тут письма, лучший рыцарь — Антуан Бурмайер. Он уж точно не охотится за наследством старого графа.

— Антуан, конечно, настоящий рыцарь без страха и упрека, но он отказался мне помочь, когда я просила.

— Вот видите, Ваша светлость, а если бы ему было нужно Ваше наследство, он бы убил старого графа ещё на том турнире. Он Вас любит.

— Посмотрим.

Шарлотта распечатала очередное письмо. Надо же, Антуан рассчитывает встретиться в этом самом Швайнштадте. Неплохо. Лучше обратиться за помощью к нему, чем к королю Франциску. Он все-таки понял, что несчастной даме нужна была защита, а не соучастие в убийстве, и теперь его мучает совесть. Старый женский трюк сработал. Если бы она сразу объяснила все как следует, Антуан бы помог ей прибрать к рукам наследство и отогнать родственников с обоих сторон, но любой рыцарь бы после этого считал себе спасителем дамы, а дама была бы в долгу перед ним. Теперь же получилось так, будто рыцарь несправедливо отказал даме в помощи, что, по мнению дам и идеологов куртуазии, накладывает на рыцаря обязанность по устранению несправедливости, а на даму никаких обязанностей не накладывает.

— Скажи-ка, Гертруда, кто, по-твоему, убил старого козла? Что-то я не верю, что он сам случайно упал головой на кучу камней. Но никто из свидетелей не сказал, что произошло нечто другое.

— Вы бы лучше Карла спросили, Ваша светлость.

— Карла?

— Да. Вы же ему приказали следить за старым эээ... графом.

— Он мне ничего не говорил.

— Потому что Вы не спрашивали. Человек по прозвищу Винс из свиты Вашего дяди выстрелил графу в лоб камнем из баллестра. Потом граф упал на кучу камней и никто не удивился, что у него лоб проломлен камнем.

— Как глупо! Он мог и не упасть на кучу камней.

— Не мог. В том месте стена обвалилась. Куда ни плюньте — попадете в кучу камней.

— А если бы он упал на спину?

— Это вряд ли. В этом месте тропинка поднимается, и все падают только лицом вниз.

— То есть, этот чертов Винс всего лишь выбрал для убийства место, где люди постоянно падают лицом вниз на кучу камней?

— Ага. Только он не выбирал, про это все знают. Там все, кто не местный, по первому разу всегда падают, а потом громко ругаются. Конюх Бурмайера там ладонь ободрал, оруженосец де Круа ушиб колено и порвал штаны, мэтр Криспен после дождя плюхнулся прямо в лужу...

— Достаточно! Не замок, а божье наказание! Почему нельзя привести дорожку в порядок?!

— Потому что когда кто-то на ней падает, это очень смешно.

— Господи, когда я встречу мужчину, который не смеется над теми, кто падает лицом вниз на кучу камней, я выйду за него замуж, даже если траур к тому времени не закончится!

К вечеру четверга графиня Шарлотта де Круа торжественно въехала в свое наследное владение.

Швайнштадт — маленький городок на правом берегу маленькой горной реки, текущей с юга на север. Местные жители считали, что их река — не приток, а исток Рейна, но это мнение никто кроме них не разделял, поэтому речка носила компромиссное название Швайнрейн. Город насчитывал около пяти сотен дворов, примерно две тысячи жителей и являлся экономическим центром большой, но малонаселенной окрестности. Через город проходила одна-единственная дорога, пересекавшая реку по мосту.

Дорога была горная — узкая, кривая, петляющая и совершенно не удобная для доставки срочных или крупногабаритных грузов. Мост деревянный, по весне его постоянно сносило половодьем, а привыкшие горожане сразу ставили новый. Переправа, да и вся дорога, была не самая удобная, да и не единственная, и вообще далеко не оптимальный путь между центрами производства и ярмарками, но оптимальность пути в средневековье часто определялась не только географическими факторами.

Владельцы окрестных земель и не думали о едином экономическом пространстве и разумной таможенной политике, в связи с чем, неоптимальная на первый взгляд дорога через Швайнштадт по разным причинам весьма часто становится более выгодным путем, чем другие варианты, например, упомянутый герром Бертраном путь через Левенбург.

Экономика городка держалась в основном на обслуживании интересов местного деревенского населения. Швайнштадт собственно и был большой деревней. Многие горожане вели вполне крестьянский образ жизни: копались в огородах, сеяли пшеницу, разводили свиней и пасли овец на окрестных высокогорных пастбищах. Из культурных мероприятий с давних пор раз в год традиционно проходила ярмарка племенного скота, известная как 'свиная ярмарка', которой городок был обязан своим названием.

Швайнштадт не являлся вольным городом, но пользовался некоторым самоуправлением. В частности, собиратели налогов и пошлин в городе и окрестностях подчинялись бургомистру, а не графу. Владелец города не тратил деньги на постройку городской стены, а горожанам самим стена была не по карману. Стена могла бы сделать город, стоявший на берегу горной реки, неприступной крепостью, но стратегического значения городок не имел. Из всех укреплений Швайнштадт мог похвастаться только каменной башенкой, защищавшей въезд на мост.

Напротив города, на низком и ровном левом берегу, раскинулся заливной луг, каждую весну обильно орошаемый половодьем. Весеннее половодье подтапливало и проходившую через луг дорогу, так что движение по ней перекрывалось на несколько недель.

Вся городская застройка теснилась в свободном пространство между двумя горными склонами на правом, восточном берегу. Не лучшее место для города, но более удобных выходов к реке со стороны высокого берега в ближайших окрестностях не оказалось. Теоретически, центром окрестностей могли бы стать другие поселения дальше по дороге, но у них не было достаточно места для роста.

Перейдя мост и имея желание двигаться по дороге дальше на восток, нельзя было не пройти через город. Главная улица, Ратхаусштрассе, была шириной аж в две телеги, с пятью изгибами от моста до единственной в городе площади и двумя изгибами после. Если кто успел подумать, что кривизна улицы — результат непродуманности генерального плана города или умысел планировщика для удобства обороны, то он ошибся. Средневековые поселения часто возникали вокруг замков, а лучшее место для замка — на вершине холма. Соответственно, одна из причин кривизны улиц в старых городах в том, что дороги по склонам, как старинные, так и современные, неизбежно петляют, чтобы по ним не слишком тяжело было передвигаться и пешему, и конному, и колесному транспорту. Пусть в Швайнштадте и не было полноценного замка, но город тоже стоял не на ровной местности, а на горном склоне.

Вторая улица, идущая вдоль города с запада на восток, была ещё уже, но зато прямее. Здесь ровные участки чередовались с пологими каменными лестницами. Здесь никому в голову не приходило ездить на телегах, но пешеход, всадник или, допустим, стадо овец прошли бы без проблем.

От моста к южной части города вели несколько извилистых тропинок, по которым можно было пешему и налегке подняться на небольшую террасу, где расположились ещё несколько домов. Единственная проезжая дорога в этот пригород связывала его с восточной, противоположной мосту, частью города.

Поперек города, в меридиональном направлении, улиц не было. Зато были переулки, проходы между домами и лестницы, соединяющие переулки и проходы на разных уровнях. У многих домов, в том числе в самом центре городка, были дворики, огороженные заборами.

Три упомянутых улицы сходились на небольшой площади в центре города. Здесь же, на площади, располагались основные городские здания: с южной стороны ратуша, пристроенный к ратуше дом бургомистра, гостиница; с северной стороны церковь и резиденция де Круа. Выше одна широкая улица связывала ратушную площадь с рыночной, вокруг которой располагались разные склады и лавки.

'Резиденция де Круа' представляла собой пародию на настоящий замок. Неровный прямоугольник из каменных хозяйственных построек, в середине которого стояла старая-престарая каменная башня с пристроенным к ней фахверковым крылом. Причем отделка нового здания в свое время не была закончена, и 'новое крыло' представляло собой неприбранный и пожароопасный склад стройматериалов. Вместо полного штата прислуги там жил только старый привратник со своей старой женой. Карл был послан известить горожан о прибытии Шарлотты, и за полдня добросовестные бюргеры успели привести дом в более-менее пригодное для жилья состояние, прибраться в господских комнатах и наполнить кладовую припасами.

Город встретил новую хозяйку с надеждой. Некоторые вопросы не могли быть решены без участия владельца, а владельцы последние несколько лет не удостаивали город ни присутствием, ни вниманием. Бургомистр, предупрежденный всего за день до приезда, немало удивился такой спешке и секретности. К такому визиту надо бы было устроить праздник, но пятница — день постный, поэтому торжество, посвященное визиту сюзерена, было решено устроить в субботу.

Бургомистр Иоганн Вурст оказался сухоньким старичком в возрасте "столько не живут", телосложения "божий одуванчик", но не потерявшим деловой хватки. Невысокий, худой, вьющиеся волосы до плеч, седые до белизны. Держался, невзирая на очень почтенный возраст, прямо и с достоинством, без каких-либо следов старческого маразма. 'Фрау бургомистр' была заметно моложе мужа, такая добрая толстенькая немецкая бабушка.

Шарлотта неплохо говорила по-немецки и объяснила бургомистру, что она сильно устала, и все дела надо отложить на следующий день, а то и на два. Бургомистр сообщил, что на следующий день ожидается прибытие армии, что уже приезжал фурьер с фуражирами и показывали подлинное разрешение за подписью и печатью де Круа. Шарлотта отмахнулась и предоставила бургомистру полную свободу в размещении солдат и офицеров на постой, при условии, что ее дом не будет задействован.

После краткой беседы с бургомистром и сопутствовавшего ей скромного обеда, Шарлотта сазу же отправила Карла навстречу Антуану с письмом, недвусмысленно выражающим нетерпение одинокой женщины. Где точно был Антуан, было неизвестно, но он писал, что отправился нанимать швейцарцев и намерен проследовать через Левенбург, находившийся к западу, а дорога на запад оставалась всего одна. Карлу же следовало подождать его на развилке Швайнштадт-Левенбург.