Тем временем Валерий с Раймондом вытащили из чехла надувную лодку, которая пока напоминала большой скомканный кусок ткани, подсоединили шланг от компрессора и включили собственно компрессор. Затарахтело и куча резины начала шевелиться постепенно приобретая очертания плавсредства. И матросы, и их офицер ошалело наблюдали необычное для них превращение.

— Простите, Сим..., Сэм... — на лице Амалии читалось напряжение.

— Зовите меня Саймон, — улыбнулся Семён, поняв, что звукосочетание 'мё' англоязычному человеку не выговорить. И, кстати, 'лё' в фамилии тоже будет для них непроизносимо.

— Благодарю, Саймон, — с облегчением произнесла собеседница. — Что делают ваши друзья?

— Надувают лодку, — не понял вопроса Ковалёв. — Знаете, лучше вам просто увидеть, чем мне сейчас объяснить, потерпите пару минут и всё станет ясно. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула лейтенант.

Ребята уже надули лодку и понесли её к берегу. Олеся не оставалась без дела и притащила на место погрузки упакованные в чехлы палатки и прочий скарб. Погрузка заняла совсем немного времени, 'резинка' уже закачалась на волнах, Валерка с Олесей, вскинув на плечи рюкзаки, направились к шлюпке.

— Ну вот и всё, уважаемая Амалия, — улыбнулся Семён откровенно любуясь своей собеседницей, — мы готовы воспользоваться вашим гостеприимством. Сейчас только компрессор в шлюпку погрузим...

— Это вон та железная штука, которая шумела и дымила?

— Именно.

— Хорошо, тогда пусть ваш друг поскорее отплывает на своей лодке — нам хотелось бы отплыть поскорее.

— За него не беспокойтесь — не опоздает. А к чему такая спешка?

— Вчера матрос упал с мачты и сломал ногу. Сильно сломал. Нужно постараться доставить его в порт до того как начнётся гангрена. Шансов немного и ногу придётся отрезать наверняка, но может хоть выживет.

— Опаньки! — присвистнул Семён. — А нашего друга Раймонда примут без вас на борт?

— Вряд ли. А почему вы спрашиваете?

— Он лекарь, повезло вашему матросу, — Ковалёв повернулся в сторону резиновой лодки. — Ромка! Принимай пассажира и мухой к судну! И чемоданчик свой готовь — на борту тебя ожидает работа по специальности...

— Я не совсем поняла...

— Любезная Амалия, — перебил женщину Семён, — на нашей лодке вы доберётесь до своей 'Барракуды' за несколько минут, пусть наш целитель приступает к работе, а мы скоро прибудем на вашей шлюпке. Надеюсь, ваши люди не будут возражать, чтобы доставить нас на корабль без вашего присутствия?

— Нет, разумеется, я распоряжусь. До встречи на корабле!

Диксон немедленно сходила к матросам и отдала соответствующий приказ, после чего, уверенной походкой проследовала вдоль берега прямиком к надувной лодке, где её ожидали Раймонд и Валерка.

— Прошу, сударыня, — сделал приглашающий жест Вильчевский. — Устраивайтесь поудобнее.

Лейтенант молча кивнула и, с некоторой опаской, шагнула через надутый борт.

— Присаживайтесь, через минуту отчалим, — показал на свободную банку Романовский.

Амалия, послушно опустилась на 'скамейку', и, понимая, что сейчас лодку начнут спускать на воду, крепко ухватилась за деревяшку пальцами.

Мужчины, дружно взявшись за лодку, втащили её на подобающую глубину, после чего Раймонд впрыгнул внутрь, и, устроившись на корме, завёл мотор. Тот, привычно кашлянув пару раз, исправно застрекотал, и лодка запрыгала по волнам по направлению к стоящему на якоре судну.

— Простите, что беспокою вас, госпожа Диксон, — крикнул Раймонд, — но хотелось бы знать, что случилось на судне.

Офицеру флота его величества не пристало выказывать свои удивление и тем более страх при общении с кем бы то ни было, тем более, что лейтенант Диксон была предварительно готова к встрече с чем-то необычным — она знала, что миссия 'Барракуды' доставить в столицу людей обладающих необычными способностями. Но эта лодка, несущаяся по морю с совершенно невообразимой скоростью под непривычный тарахтящий звук, сразу создала проблемы в восприятии сложившейся ситуации. Однако, крепко держась руками за борта скачущей по волнам 'резинки', Амалия нашла в себе силы понять прозвучавший вопрос, и крикнуть в ответ: 'Матрос ногу сломал!..'

— Понятно, — буркнул Раймонд не особо беспокоясь, услышала женщина его ответ или нет.

Время в пути до парусника действительно заняло около трёх минут. К фальшбортам, посмотреть на подошедшую резиновую лодку, сбежался, судя по всему, сбежался практически весь экипаж. Увидев, что вместе с неизвестным к борту бригантины прибыла и лейтенант Диксон, немедленно сбросили штормтрап и конец, чтобы принайтовать лодку.

— Капитан! — Диксон показала на Раймонда, не поднимаясь с банки. — Примите на борт лекаря, и немедленно прикажите провести его к пострадавшему. Я поднимусь следом.

— Сударыня, я могу надеяться, что наши вещи из лодки поднимут, пока я вожусь с больным? — на всякий случай поинтересовался Романовский.

— Не беспокойтесь, всё будет на корабле, поднимайтесь!

Несмотря на то, что тело доктора спешившего к своему пациенту было и совсем нестарым, и достаточно тренированным, сказать, что он 'взлетел наверх' будет неправдой. Ну не было у Раймонда опыта подъёма по верёвочным лестницам в своей прежней жизни. И это ещё хорошо, что 'докторский чемоданчик' имел не только ручку, но и лямку, с помощью которой можно было закинуть весь набор медицинских принадлежностей за спину и иметь все четыре конечности свободными. Путь на борт корабля с борта резиновой лодки занял около полутора минут.

— Здравствуйте, господа! — поприветствовал встречающих изнемогший в борьбе с выворачивающимися из под ног балясинами штормтрапа доктор.

— Рад видеть вас на борту 'Барракуды', господин, — обозначил полупоклон человек явно являющийся капитаном данной посудины — только у него на голове красовалась шляпа с плюмажем, да и вообще — он первым 'подал голос'. Двое, стоявшие рядом с ним, определённо относились к офицерам на этом корабле. Одеты чуть поскромнее, но и осанка выдавала своё, и качество одежды резко отличалось от прикида матросов, которые пришли поглазеть на 'пришельца'. Матросы, надо сказать, отнюдь не выглядели пиратами — корабль всё-таки был военным, и весь экипаж имел достаточно однообразную одежду.

Палуба и всё, что к ней прилагается, выглядела практически именно так, как и во всевозможных фильмах, где фигурировали парусные корабли — тьма канатов, верёвок, какие-то непонятные для неискушённого человека или понятные каждому приспособления, небольшие пушки у закрытых портов... В общем, у Раймонда не было времени разглядывать окружающую его флотскую атрибутику.

— Простите, что не могу побеседовать с вами, господа, прошу, возможно скорее проводить меня к пострадавшему.

— Всё понятно, — кивнул капитан. — Клейн, отведи господина лекаря на ют.

Один из офицеров тут же сделал приглашающий жест, и молча повёл врача на корму.

Матрос лежал на парусине постеленной на палубу в несколько слоёв, лицо по цвету мало отличалось от мелованной бумаги. Сразу было видно, которая из ног пострадала — вторую он согнул в колене и придерживал обеими руками.

— Как его зовут?

— Хагтроп.

— Ясно. Останьтесь, пожалуйста, со мной — может понадобиться помощь.

— Хорошо, — офицер был немногословен.

Раймонд опустился на колени перед матросом, раскрыл чемоданчик, достал нож и распорол штанину на повреждённой ноге, стараясь минимально её тревожить. Хагтроп охнул, но даже не раскрыл глаз, даже наоборот — зажмурился посильнее.

— Потерпи, дружок ещё немного, — пробормотал Раймонд, вкалывая промедол — сейчас полегчает.

Пока ожидалось начало действия укола Романовский осмотрел повреждённую голень. Картинка была малоперспективная — вся она опухла и здорово посинела, явно сломанная кость серьёзно повредила и мягкие ткани, и кровеносные сосуды...

— Благодарю вас, — матрос открыл глаза и с обожанием смотрел на врача. — Как вы избавили меня от этой адской боли?

— Помолчи, дружок! — Раймонд понял, что лекарство подействовало, и можно приступать...

Он положил руки на повреждённую голень и закрыл глаза. Ну да — если удалось сработать на уровне УЗИ, то на уровне рентгеновской установки — тем более. Видно было всё, причём в цвете. И сломанная кость, и разорванные мышцы и капилляры — всё. Предстояло попробовать проверить, только ли возможность диагностики предоставил новый мир врачу или...

Ладно, сначала кость... Пальцы начали надавливать на кожу, пальцы же и 'смотрели' на то, что происходит внутри: обломки кости пошли навстречу друг другу, соединились... Тёмный зазор между ними начал потихоньку исчезать...

— Господин Клейн, — проговорил Раймонд не открывая глаз, — вы здесь?

— Да, целитель, — немедленно отозвался офицер.

— Сотрите мне пот со лба.

А пот действительно лился градом, капал на закрытые глаза, потом катился по щекам... В общем, здорово раздражал кожу лица и отвлекал от основной задачи.

— Конечно, целитель, — что-то полотняное прошло по лицу врача, и избавило его от неприятных ощущений.

Кости, если верить 'рентгену' ладоней, срослись. Но нужно было проверить.

— Хагтроп, дружок, попробуй пошевелить пальцами правой ноги.

Небольшая пауза, и пальцы действительно зашевелились. Кажется, это почувствовал и сам пострадавший.

— Шевелятся! Чувствую!! Вы величайший из целителей!!! — глаза матроса просто горели восторгом, его обожающий взгляд просто обдавал Раймонда благодарностью. Он даже попытался приподняться на локтях...

— А ну лежать! — рыкнул врач на пациента, и тот немедленно подчинился. — Ещё далеко не всё закончено.

Теперь гематома... Раймонд продолжал держать ладони на лодыжке матроса, и видел, как рассасывается застоявшаяся кровь. Но торопиться не следовало — пусть организм сначала справится с этой порцией мёртвых кровяных клеток, а потом уже самостоятельно с остальными.

— Матросу обильное питьё, — произнёс Раймонд поднимаясь. — Пока не вставать. Через час я снова его осмотрю.

— Да, господин! — на этот раз Клейн поклонился значительно сильнее, и на его лице читались искренние почтение и восхищение.

Ребята уже поднялись на борт и, как только Романовский спустился с юта, немедленно поинтересовались результатами лечения.

— Да куда он денется, — деланно-напыщенно ухмыльнулся Раймонд. — Завтра танцевать ещё не стоит, но в целом всё в порядке. Кости сращивать тоже могу, если вас это интересует.

— Молодец, Ромка! — рассмеялся Вильчевский. — Лучшей 'визитной карточки' для местных и не придумать. Одного тебя хватит, чтобы нас зауважали.

Капитан 'Барракуды', поговорив с Клейном, действительно стал смотреть на своих новых пассажиров с уважением и некоторой опаской. Но свои обязанности выполнял скрупулёзно — как только всех доставили с острова, немедленно был выбран якорь, и бригантина направилась в море.

Наконец-то можно было расслабиться после всех хлопот по переселению. Друзья разместили вещи по выделенным им каютам, после чего Диксон пригласила их в кают-компанию, чтобы уже спокойно и обстоятельно обсудить ситуацию.

— Итак, господа, — начала она, когда все разместились за обеденным столом, который, впрочем, пока пустовал, — ещё раз приветствую вас от имени его величества Анджея Смелого в королевстве Этерея. Предвосхищая ваши вопросы, сообщу, что до Малибора, нашей столицы, около двух дней пути, так что времени вполне достаточно для того, чтобы как задать вопросы, так и ответить на них...

— Ох и хороша девка! — прошептал Семёну на ухо Вильчевский. — Я, пожалуй, попробую прямо на корабле начать...

— Заткнись, придурок! — так же шёпотом отозвался Ковалёв. — Я тебя потом шпагой проткну, а сейчас не мешай слушать.

— Простите, — перебила лейтенанта Олеся, — а у вас есть карта? Хотелось бы представить, что из себя представляет Этерея.

— Разумеется. Простите, что сразу не сообразила, — Диксон встала из-за стола, и вытащила из шкафа рулон бумаги. — Смотрите!

Карта не являлась шедевром топографии, но Карибское море и его побережье были отражены на ней достаточно точно. То что называлось Этереей занимало практически всё северное побережье Южной Америки и выше до Юкатана включительно. Территория соответствующая Мексике называлась Капуль, а то, что находилось южнее королевства Анджея Смелого было обозначено просто Дикие Земли — оно и понятно, какие ещё государства могли образоваться в сельве Амазонии. Правда, вдоль тихоокеанского побережья до самого нижнего конца карты тянулся некий Белиз, но пространство, покрываемое Этереей, всё равно впечатляло.

— Солидно! — чуть не присвистнул Семён. — Серьёзное государство. А как с соседями отношения?

— Нормальные. Войны нет. Торгуем, но в небольших количествах — им просто почти нечего предложить достойного в обмен на наши товары.

— А всё-таки, — не утерпел Валерий. — Что именно вы покупаете у них?

— В основном ткани, изделия из железа, иногда корабли... Я не знаю точно, я ведь офицер, а не министр. Подробнее вам расскажут другие, если так интересно, — нельзя сказать, что лейтенант была смущена, скорее удивлена столь живым интересом к вопросам внешней торговли Этереи.

— То есть ваше королевство значительно богаче соседних, я правильно понял? — продолжал пренастырно интересоваться Киселёв.

— Конечно.

— А Капуль или Белиз не пытались отобрать ваши богатства?

— Последняя война была незадолго до моего рождения. Разумеется, армию Капуля разгромили очень быстро. Иначе и быть не могло — у нас есть драконы, есть Говорящий Вдаль...

— Кто, простите?.. — переспросила Олеся.

— Говорящий Вдаль. Маг Луис, который слышит и говорит с людьми через сотни миль.

— Что, со всеми? — ошалел Раймонд.

— Ну что вы, уважаемый Целитель, — Амалия обозначила достаточно явственный поклон в сторону Романовского, — только с теми, кому он вручает волшебные перстни.

— Вот, кстати, госпожа Диксон, — Валерка воспользовался паузой, которую сделала лейтенант, — нам очень хотелось бы узнать, в первую очередь узнать, о ваших магах: кто они, откуда появились, какими способностями обладают и почему. Если вас не затруднит, конечно.

— Согласна, — поддержала Олеся.

— Да, — кивнул Раймонд.

— Очень вас просим, Амалия, — присоединился к просьбе Семён.

— Я как раз и хотела к этому перейти, — улыбнулась Диксон, и Ковалёв именно в этот момент, по этой улыбке окончательно понял, что имен так завораживало его в лице девушки — губы. Нет-нет, лицо и само по себе было фантастически красивым, но губы, тёмно-тёмно-вишнёвого цвета губы, настолько ярко выделялись на общем фоне довольно смуглой кожи, и настолько естественно смотрелись на этом очаровательном лице... Парфюмерам двадцать первого века достаточно было бы бросить один взгляд на лейтенанта Диксон, чтобы немедленно броситься создавать новую помаду. Помаду, которая бы, вне всякого сомнения, имела бы потрясающий успех.