Высокие ставки (продоллжение Цены правосудия)

К барону шли молча, угнетаемые неприятным предчувствием. И оно не обмануло: дон Игнасио встретил их, сидя за рабочим столом, а перед послом были разложены бумаги, среди которых Фабиан разглядел две подорожные. Сердце полукровки упало. И почему только две? Неужели его отсылают? А как же его друзья? Как же Миро? Это несправедливо!

— Добрый день, молодые люди, — приветливо улыбнулся барон Фонтихо. — Итак, дон Арвело... хотя в семинарии не принято подписывать прошения о переводе в другие духовные заведения до конца учебного года, я все же смог убедить ваше начальство. Ввиду необычных обстоятельств, ваш духовный наставник, отец Питерс, выписал на ваше имя бумагу о переводе в Эльянскую Богословскую Академию. Вот ваш табель с оценками и личные рекомендации отца Питерса. Он отмечает ваше усердие и одаренность и желает дальнейших успехов в карьере, — значимо вещал посол, игнорируя все попытки семинариста поучаствовать в собственной судьбе. — Вот подорожная, вы можете выехать завтра. Что до вас, дон Хуан, я уже написал рекомендательное письмо дону Мигелю, дабы вы могли совершенствовать свои познания под его мудрым руководством. Так же вы передадите ему эти бумаги. Надеюсь, вы составите компанию вашему другу?

— Завтра? — выдавил Хуан.

— Утром, в семь, часов наш маг откроет для вас портал, у вас весь день на сборы. А вы, дон Фабиан, — построжел барон, — будьте добры объяснить мне, что за девицы ходят к вам с утра?

Под челкой идальго выступил пот. Доложили! Ну Вероночка!!

— Никаких девиц! — клятвенно заверил Бьяно. — Я ее выкинул.

О боги, сделайте так, чтоб барону доложили о том, что никакая девица не покидала посольство, только завтра после семи!

— Хм? — в сомнении заметил посол. — Это хорошо, но впредь все же будьте повежливее. Надеюсь, вы выкинули ее не из окна?

— Нет, что вы! Через дверь, — беспомощно сказал Фабиан, чувствуя себя полным придурком.

— Хорошо, вежливость — великая добродетель. Это все, молодые люди, — посол благостно улыбнулся, и лакей выпроводил ошеломленных кабальеро восвояси.

С утра зевающий посольский маг приготовил портал. К белой мраморной арке подошел Хуан: он вел в поводу двух лошадей — свою и Даниэля. Дон Арвело, нахохлившись и завернувшись в плащ с капюшоном, спал в седле. Чародей бегло проглядел подорожные, Хуан помахал шляпой провожающим его друзьям и шагнул в портал. Когда хвост даниэлевой кобылы скрылся в перламутровом мерцании, маг щелкнул по выключающей руне, еще раз, от души, зевнул и ушел. Миро, Родриго и Фабиан тихо хлопнулись ладонями и едва ли не вприпрыжку помчались по лестнице на второй этаж.

— Ну, как? — набросился на них Дануто.

— Как по маслу, — самодовольно ответил полукровка. — Никто и не заметил, что вместо тебя — девица. А кошару я еще накануне усыпил, орала, как сволочь.

— Тут, кстати, в ворота ломились, — сообщил семинарист. — Искали эту кралю.

— Она не краля! — взвился Руи. — И вообще... что ты тут языком треплешь?! В рыло захотел?

— Да ты... — побагровел слуга Божий, сжав кулаки.

— Тихо! — прикрикнул Рамиро. — Еще не хватало, чтоб тут Даня обнаружили... через десять минут после его же отъезда!

Фабиан чуть удивленно посмотрел на набычившихся Даниэля и Родриго, пробормотал: "Все зло от баб!" и бросил на стол сворованный из библиотеки дона Игнасио план посольского особняка.

— Сюр-Фертан — это квартал купцов средней руки, — заговорил Миро, расхаживая по комнате. — Дом с кошками на фронтоне там есть, как раз на улице Сирот, так что тут без обмана. Стоит заколоченный несколько лет.

— Место для засады подходящее, — заметил дель Мора.

— Виктор сказал, что ждет до двадцатого. Двадцатое — завтра, так что ловить его надо сегодня, — продолжал Ибаньес. — Бьяно, ты нашел тайный ход?

— Нашел, — кисло ответил идальго. — Перед камином в кабинете барона. Больше нету... или на карте не отмечено.

Кабальеро задумались. Авантюра грозила накрыться медным тазом, еще не начавшись. Фабиан прикинул свои магические возможности и сообщил друзьям, что вывести их из дома под видом прачек не сможет. Миро погладил недавно отпущенные усики.

— Тогда мы разделимся, — постановил он. — Бьяно, заколдуй мое кольцо так, чтоб оно подало мне знак, когда вы закончите с кабинетом.

Полукровка взял его за руку и накрыл родовое кольцо Ибаньесов ладонью. Спустя три часа Рамиро вошел в столовую. Дон Игнасио наслаждался десертом в обществе бутылки хереса и на появление герцогского наследника отреагировал отечески благодушно.

— Доброе утро, молодой человек. Присаживайтесь, берите пирожное, наливайте себе вина. Вы все еще в обиде из-за моего решения?

— Нет, — подумав, ответил Миро. — Вы, в конце концов, заботитесь о нашей безопасности.

— Вот именно, к тому же, я глубоко сомневаюсь в том, что шевалье Даниэль жив, — вздохнул барон. — Ординария редко оставляет в живых таких свидетелей.

Рамиро отвел взгляд. И такие подлости — для политиков в порядке вещей?

— Вы должны были сказать королю. Шевалье Даниэль — его подданный.

— В таких случаях Ординария всегда говорит, что произошла досадная ошибка, и приносит извинения. Исполнителей показательно карают... небольшим штрафом. Но не будем об этом, — оживился посол, поднимаясь. — Я хотел поговорить с вами, молодой человек. Пойдемте в кабинет...

— Дон Игнасио! — Миро вскочил. — Я тоже хочу поговорить с вами, но... я боюсь, что в кабинете нас могут подслушивать!

Барон снисходительно улыбнулся.

— Да? И почему же вы так решили?

— А... но... ну... ведь ловушка в лесу, она... появилась после той нашей беседы, — выкрутился кабальеро. Дон Ингасио нахмурился и, к облегчению Рамиро, сел.

— Это очень печально, — заметил посол после некоторого молчания. — Потому что наш разговор затрагивает государственные интересы Рокуэллы.

— Оп... опять? — запнулся Миро.

— Да. Видите ли... у вас, к сожалению, нет наследников.

— А что, уже пора?

— В общем-то, да. Мы должны быть готовы к любому повороту событий, даже к самому прискорбному, — барон значимо помолчал. — Отречение вашего отца за старшего сына создало некоторые проблемы. Документы такого рода нельзя отозвать или отменить, кроме как по решению кортесов. Но взывать к ним довольно рискованно, потому что среди них всегда находятся претенденты на престол, тогда как смута сейчас нам совершенно ни к чему. Но дон Мигель все же нашел лазейку.

Рамиро скривился. Догадка подтвердилась, но осознание своей правоты не грело ни минуты. Он был подсадной уткой для аргассцев, они клюнули. Теперь осталось только отыграть ситуацию назад, но Миро даже не было интересно, как это сделают. И сообщение посла о том, что ему надо написать на случай своей смерти или — мало ли что бывает! — иных обстоятельств бумагу в пользу старшего брата, юноша выслушал совершенно равнодушно.

— Что корона, что драный камзол — никакой разницы, — вполголоса сказал наследник, когда дон Игнасио позвонил и велел принести чернил, бумагу и перья.

— Ну что вы, молодой человек, — медово улыбнулся барон Фонтихо. — Отмените, когда у вас родится наследник.

"Угу, если доживу", — фыркнул Рамиро. Он заполнил лист бумаги своим волеизъявлением под диктовку посла, зная, что теперь его жизнь не стоит ломаного гроша. Мимоходом взглянул на родовой перстень: камень не потемнел, Родриго, Бьяно и Дань все еще в кабинете. Сколько можно возиться?!

— Так о чем вы хотели поговорить? — спросил дон Игнасио, пряча завещание в тубу.

— Я?.. — очнулся от мрачных дум Миро. — Я? Э... поговорить? — повторил он, мучительно выискивая тему для разговора. Посол уже встал и задвинул стул. — Я хотел сказать... то есть, — на глаза юноше попался край синей тубы с завещанием, и Рамиро выпалил: — Но ведь чтобы у меня появился наследник, мне надо жениться!

Посол чуть не споткнулся.

— О да, но разве ваш отец...

— Он не успел найти мне невесту из-за этого всего, и я... я подумал... Я сделал предложение девице Робийяр! Вероне, — тихо добавил Ибаньес, с замиранием сердца глядя в побелевшее лицо дона Игнасио. Потом тот сглотнул, отодвинул стул и упал на сидение.

— Хересу? — заботливо спросил Миро.

— Крепленого, — выдохнул посол. — Бутылку.

Наследник трона кинулся к буфету, вытащил бутыль миршаны, бокал, налил и поставил перед дипломатом. Барон остекленевшим взором смотрел на темно-багровую жидкость.

— Молодой человек, вы в своем уме? — наконец спросил дон Игнасио. Рамиро потупился: пока барон не выскажет все, что думает по этому поводу, он не успокоится.

— Где тебя черти носили? — буркнул Фабиан, когда Миро присоединился к своими друзьям, встреча была назначена за особняком Робийяров.

— Посла успокаивал, — ответил Миро. — Сказал ему, что женюсь, он расстроился.

— Выбор был столь неудачен? — хмыкнул Дануто.

— Не знаю, но Верона Робийяр чем-то его не устроила...

— Ну ты даешь! — поперхнулся Руи. И тут же подозрительно уставился на друга: — А как она тебе... вообще?

— Мила, — пожал плечами Рамиро, — но жениться на девушке, способной удрать из-под венца, — едва ли разумно. Кстати, барон потребовал, чтоб я написал какую-то бумажку в пользу брата. Ежели помру или в монастырь соберусь...

— Тьфу, ну и грязь, — мотнул головой дель Мора. — Это что ж, он так уверен, что аргассцы тебя прикончат?

— Может, и не уверен, но при такой бумаге складывается удачная комбинация, — заметил Дануто; кабальеро спускались вниз по улице, пиная камушки. — Ведь томоэ признал тебя наследником, значит, ты можешь назначить своего восприемника.

Миро вздохнул, и обсуждение угасло. До улицы Сирот пришлось идти пешком: о том, чтобы вывести из конюшни лошадей, и речи не было.

Дом с кошками на фронтоне стоял там, где и было сказано. Когда-то это был особняк зажиточных купцов, но теперь он выглядел заброшенным и нежилым: крыша провалилась, окна были заколочены, ступеньки крыльца прогнили, и в довершение картины под стеной храпел пьянчужка в лохмотьях.

— Не нравится мне это, — подытожил Фабиан. Интуиция проснулась и во всю глотку завопила, что лучше смотаться отсюда, пока не поздно.

— А как войти-то? Дверь досками забита, — указал Родриго.

— Зайдите за угол, — донеслось из лохмотьев. — Там ждут.

Друзья переглянулись: еще можно было плюнуть на все и уйти, но дворянская гордость возмущалась при мысли об отступлении. Идальго обогнули дом, и им навстречу приоткрылась полуподвальная дверь. Какая-то женщина пропустила дворян внутрь, молча махнула рукой в сторону светящегося в конце коридора огонька и захлопнула дверь... снаружи. Чуткие уши полукровки различили лязг засова. Теперь отступать было не только поздно, но и некуда. А в голову Бьяно вдруг постучалась мысль о том, что с ними к черту в пасть лезет еще и наследник рокуэльского престола.

"Дьявольщина, что ж мы делаем-то?" — беспомощно подумал полу-оборотень. Ведь, по сути, именно этого от них и ждут...

Мигающий огонек оказался лампой, подвешенной над незапертой дверью. Фабиан прислушался, принюхался, потом посмотрел сквозь доски вторым зрением и пожал плечами:

— Никого. Ловушек тоже вроде нет.

Миро вытащил из-за пояса пистолет и толкнул дверь. Комната была пуста. Свет еле пробивался сквозь забитое окно, освещая буфет без дверец, пыль и груды мусора на полу. Дворяне вошли; Руи присел и осмотрел пол.

— Следов нет. Если здесь кто-то шляется, то сюда он не заглядывал.

Кабальеро следом за Рамиро достали пистолеты и медленно обошли комнату. Судя по блестящим от охотничьего азарта глазам, предлагать друзьям вернуться было поздно. Оставалась только дохленькая надежда, что они выберутся отсюда без потерь.

— В доме есть кто-нибудь? — спросил Ибаньес.

— Не могу сказать, — наморщил нос Фабиан. — Во-первых, пыль и плесень перебивают все запахи, а во-вторых, они ведь могут маскироваться.

— А поколдовать? — предложил Дань.

Маг пробормотал заклятие поиска.

— Или и впрямь никого, или они все попрятались под заклятиями.

— Пошли дальше, — решил Миро. — Господа, шпаги наголо. Вон там дверь в следующую комнату.

Второе помещение оказалось гораздо больше, углы и стены терялись во мраке. Если комната с буфетом была, скорее всего, столовой, то эта наверняка играла роль парадной гостиной.

— Черт, и тут пусто, — процедил Родриго. Сверху раздался скрежет, и рокуэльцы мигом встали спина к спине, быстро озираясь и выставив шпаги. Скрежет повторился.

— Кто-то идет по лестнице, — прошептал Даниэль. Больше ничего не было ни слышно, ни видно, только скрежетание и скрип рассохшихся ступеней. Когда и где отворилась дверь — идальго не заметили.

— Все же пришли, — отметил голос Виктора откуда-то слева. Фабиан дернулся в ту же сторону, но ничего не увидел, только уловил запах табака.

— Да, пришли, — подтвердил Миро. — Где шевалье Даниэль?

— А черт его знает, — флегматично отозвался аргассец.

— Сударь! — прикрикнул Ибаньес. — Это не повод для шуток!

Командор фыркнул.

— Идиотизм — действительно не повод. Забирайте!

Под потолком вспыхнул ослепительный свет, а пол словно взорвало. В треске досок, облаках пыли, плесени и щепок кабальеро провалились вниз, в подвал, почти в объятия хадизар и солдат Ординарии. Пока идальго разбирались, где чьи конечности, и пытались их распутать, наемники набросились на извивающийся клубок из четырех тел. Руи, изогнувшись, как кошка, удачно разрядил пистолет в физиономию самого шустрого, а Бьяно метнул пару огненных шаров в гущу противника, кое-как отпихнув от лица ноги Даня. Нападающие откатились, рокуэльцы наконец-то поднялись, и в оседающей пыли блеснули кривые сабли хадизар и шпаги ординарских солдат.

— Не стрелять! — приказал сверху Виктор. — Брать живьем и без увечий!

В идальго полетело оглушающее заклятие, Фабиан отбил его и бросил в ответ разрывным. Где-то что-то осыпалось, а ему стало не до колдовства: рокуэльцев атаковали одновременно со всех сторон. Один за другим грохнули два выстрела, которые еще оставались в запасе у Миро и Дениэля, кто-то из хадизар упал, и все смешалось в лязге клинков, топоте и поднимаемой дерущимися пыли. Кабальеро чудом не напоролись на свое же оружие, когда падали, но драка все равно длилась недолго: нападающих было слишком много. Потом наемники на миг откатились, и прежде, чем кабальеро поняли, почему, хадизары метнули в них сеть. Фабиан отшатнулся и дернул за плечо Родриго, а Миро попался. Сеть зацепила шпагу Даниэля, обезоружив семинариста. Безбожники поволокли добычу к себе, и неравный бой возобновился. Следующим скрутили дона Арвело. Полукровка и дель Мора успели обменятся несколькими ударами с наемниками, затем те опять отошли, а хадизары предъявили рокуэльцам их товарищей. У горла Миро держали саблю, к голове Даниэля приставили массивный хадизарский пистоль.

— Ну, будет вам, поигрались и хватит, — добродушно сказал Виктор. — Мессир чародей, прошу!

Это ощущение, как от удара пыльным мешком по голове, Фабиан помнил еще по кармельскому похищению. Рядом с юношей рухнул Руи, хадизары швырнули к нему же обмякших Рамиро и Дануто. Дьявольщина! Ну надо же так глупо попасться! А Миро? А Рамон?! О боги, сколько можно быть таким идиотом?!