Вась-Вась-Вась

И тут же из памяти Вась-Вась-Вася всплыл случайно услышанный последней зимой рассказ одного из поселковых жителей, дяди Валеры, того самого, у которого пушистый зеленоглазый чёрный кот: "У моей дальней родни, что в облцентре живёт, такое приключилось. Пошёл лет двенадцать назад сын моего дальнего родича с малолетства в карбышевское военно-фортификационное училище. И закончил его успешно. А сейчас — ещё молодой, а уже майор, точнее, военинженер второго ранга, командует своими ровесниками-кубарями, что пошли на командира учиться не после четырёх классов, а после десяти. И, ну кто бы мог подумать, среди этих самых кубарей оказался его знакомый по детскому саду и начальной школе; который службу начал не с карбышевца, а с обычного курсанта училища военных инженеров..."

— Вот как здесь бывает... — подумал старый хрыч — Здесь им не там! Очень интересно будет уточнить, единичный ли это случай или системный... Да ещё похоже что здесь Вооружённые Силы каким-то образом законсервированы в том состоянии, в каковом они в прежнем мире были в эпоху переаттестации, когда этих самых военинженеров второго ранга переаттестовывать на майоров уже начали, но ещё не закончили...

Покопался ещё в памяти Вась-Вась-Вася, что тот случайно слышал по радио и телевидению, и нашёл подтверждения этому выводу — здесь и вправду где-то командуют генералы и адмиралы, а где-то комдивы, комкоры, командармы и флагманы трёх рангов...

— Быть того не может, чтобы здесь не было Системы, которую я сходу не просекаю... — подумал старый хрыч — впрочем, мне оно ни в лоб, ни по лобу, потому как сам я на командирскую военную службу всё одно не собираюсь. Всё-таки я — человек шпацкий... Вырасту, отслужу срочную — и хватит с меня...

Ошмётки и прикидки того, что последует дальше:

* * *

Вась-Вась-Вась увидел свою бывшую одноклассницу Инну Иванову, которая в их классе считалась самой красивой. Посмотревши на неё глазами и житейским опытом старого хрыча, сделал вывод, что из этой малолетки вскоре вырастет очень красивая краля; причём красивая той самой редкостной красотой, которая с возрастом не тускнеет — натуральная платиновая блондинка, высокая, тонкая, светлокожая, длинноногая, синеглазая, сисястая, бедрастая, с маленькими изящными кистями рук и ступнями ног, с продолговатыми ногтями, с толстой косой до земли. Иначе говоря, это будет та самая Красота, которая делает редкостное исключение из житейского правила: "иметь единственную секс-партнёршу — это суть то же самое, что не иметь ни одной".

И сделал вывод, что надо бы к этой Инне начинать подбивать коньки загодя... Напряг память — получалось, что диффтёнка она вроде как самая обыкновенная; из тех, что за журавлём на небо вряд ли полезут, но и синицу из рук вряд ли упустят.

Старый хрыч подумал, что смазливая внешность его носителя — это и есть та самая синица, на которую вполне возможно поймать такую красивую журавлиху...

И тут же из памяти Вась-Вась-Вася всплыло, что среди взрослых в его посёлке естественным отношением к приезжим является образцово-показательная вежливость, но — только пока они не нарушат принцип: "Ты с нашего посёлка девок не замай!". И в случае чего — все за одного встанут! А если поселковая холостячка сама закрутит что-то с приезжим — то весь посёлок посмотрит неодобрительно и на неё, и на всю её родню. Кроме, разумеется, таких редкостных случаев, когда приезжий или кто-то из великих Героев на уровне Чкалова (Причём появление такого Героя в их медвежьем углу считается сугубо теоретическим, на практике ничего подобного никогда не бывало, не ездят Герои по захолустьям! А даже если и ездят — то дальше клуба не ходят...); или ежели приезжий насовсем в их посёлок переселился, хочет стать своим в доску, и притом прибирает девчонку, никому из старожилов не интересную насчёт её кольцевать или иначе интимно пользовать; или ежели приезжий девчонку хочет насовсем из посёлка увезти, и притом опять-таки прибирает такую, которая никому в посёлке не интересна не только насчёт окольцовывания или интима, но и даже как работница или просто добрая соседка. Всплыли тут же и воспоминания о неоднократно слышанных разговорах взрослых, как лет десять назад некоторые из бригады командированных в посёлок строителей таким образом насовсем в посёлке остались; а некоторые их хорошие друзья и со своими жёнами к ним присоединились и тоже в посёлок переехали; и что среди первоклассников и второклассников поселковой школы есть уже и их дети — и тех, и других.

Вспомнилось и такое наблюдение Вась-Вась-Вася, когда он случайно услышал, как взрослые обсуждали печальную историю не то из какого-то журнала, не то из какой-то радиопередачи, а не то из какого-то кинофильма. Как где-то в здешнем Союзе такое вот приключилось — жила-была девчонка, и было у неё с младенческого возраста много хороших знакомых, друзей и подруг, с коими она вместе и выросла. И был у неё очень неплохой выбор женихов из числа этих самых старых друзей.

Но — как-то так получилось, что она внезапно сошлась с совсем чужим, совсем незнакомым, да ещё и приехавшим издалека. И эта любовь у них приключилась с первого взгляда — внезапная, как удар молнии, взаимная, и очень, очень страстная! И начало семейной жизни было у них тоже очень благоприятным. А потом там вылезло что-то такое, от чего оказалось, что им теперь всю оставшуюся жизнь придётся кусать локти, что они встретились...

Как рассуждали про эту историю взрослые: "Забыла дурёха, что старый друг лучше новых двух; и что с чужим каши не сваришь..."

Из всего этого старый хрыч сразу же сделал вывод, что конкурировать за такую красотку ему придётся только с другими поселковыми парнями... И лучший способ их переиграть — это опередить!...

А задействовав и далее память Вась-Вась-Вася, на предмет, что ей ещё было известно о половом вопросе, обнаружил, что в этом мире сексуальной революцией и не пахнет; как раз наоборот. Здесь только детям можно дружить без оглядки на пол — если, разумеется, мальчишки захотят дружить с девчонками, и наоборот. А вот если взрослый парень просто подружился с взрослой девушкой, а тем более прошёлся с ней под руку по посёлку — то он уже считается её женихом. А она — его невестой, обязанной дождаться жениха со срочной службы...

А ежели он её испортит и не женится — тогда парню будет от общества некоторое осуждение, впрочем, не опасное для стрессоустойчивого; особенно если он ещё и причину назовёт типа: "От жены бы такой не отказался, но вот на тёщу такую не согласен!" или: "Красивая-то она красивая, но вот при близком знакомстве взяла да и оказалась сиповкой!". А вот к поматрошенной и брошенной девчонке отношение будет, как к безотказной давалке, которая теперь всем поселковым парням должна и обязана. И обсуждать такую будут, не обращая особого внимания на мельтешащую вокруг малышню, которая всё одно ничего по малолетству не понимает. Малышня и вправду не понимает — но запоминает услышанное... В том числе и реплику: "Наш посёлок — стеклянный посёлок, все всё обо всех знают, как в какой-то сиволапой дярёвне..."

Далее память Вась-Вась-Вася как-то механически выдала, что он где-то когда-то слышал про разводы, коих в посёлке чего-то вовсе не бывало, а где-то вдалеке — вполне так случались. И всегда при них соблюдался основной принцип: "Детей оставлять, по возможности, с отцами". А также и рассуждения по радио и ТВ, что как бы оно там формально не выглядело, но если фактически вместо права граждан на развод будет право гражданок на глупости — то это быстренько приведёт к превращению граждан в бесправных рабов своих жён и бывших жён, в результате чего граждане будут хуже работать и больше пьянствовать, а также и всячески отказываться от отцовства.

— Однако! — подумал старый хрыч — а в прошлом мире так и было! Там парнишке жениться — это значило пойти к своей жене в бесправные баборабы... Хорошо, что здесь не так — можно ухлёстывать!...

И вот тут память Вась-Вась-Вася выдала подслушанную когда-то у взрослых фразочку: "Прежде, чем начинать ухлёстывать за девкой — нужно понравиться её родне". Старого хрыча от такого аж передёрнуло. Но он тут же успокоился, подумав, что малышу это как раз будет нетрудно — с его возраста начать приучать к себе и подружку, и родню её. Тем более что он красивый, его ещё и не захотят упускать. А она, тоже красивая, и его родне этим фактом уж несомненно понравится...

И тут же память Вась-Вась-Вася выдала большую бяку. В этом мире не было такого понятия, как чайлдфри; здесь никто не понял бы таких рассуждений, что с детьми хлопот невпроворот, и что "дети — это цветы жизни, но лучше видеть их только в чужих палисадниках". А ежели кто-то, а особенно супружеская пара, и выдаст такой намёк, что детей они заводить не собираются, дабы избежать Проблем, создаваемых детьми — то (вопреки тому, что существование таковых Проблем вовсе не станут отрицать) на такое решение здесь посмотрят как на что-то подобное дезертирству; причём вполне могут и открытым текстом назвать таких людей дезертирами с демографического фронта (опять-таки не обращая внимания на мельтешащую под ногами малышню).

Вспомнился и такой случай, когда он ещё дошколёнком случайно услышал такой вот разговор взрослых жительниц посёлка и чисто механически его запомнил:

— Что же, твой на службу призвался, а тебя с животиком оставил?!...

— А мой так и сказал, что так он будет уверен, что я его дождусь; а иначе не будет уверен...

— Дурак он, твой, дурак! Я же тебя знаю, и мать твою знаю, и бабку, и тётку — быть того не может, чтобы ты, да не дождалась!... А теперь — а ну как не доживёт, погинет на службе, вот ты и мать-одноночка, срам то какой...

— Приходится надеяться, что доживёт, дослужит...

Вспомнилось и тоже случайно услышанные продолжения этой истории — тот самый служивый жить в посёлок не вернулся, остался служить сверхсрочником в оккупационных войсках, где-то далеко за морями-океанами; но и подружку свою не бросил, приехал к ней в отпуск, сыграл свадьбу и увёз жену с ребёнком к месту службы. А где-то в прошлом году не то этот самый сверхсрочник, не то какой-то другой, но тоже из поселковых и тоже из оставшихся на сверхсрочную службу где-то далеко за океанами, исхитрился через систему экстерната выйти в средние командиры и получил кубари на петлицы...

Старый хрыч, в прошлой жизни убеждённый чайлдфри, сначала начал прикидывать, до какого возраста удастся оттягивать неприятное, и на что при этом лучше будет ссылаться; но опять быстро успокоился, сравнив жизнь в этом мире и в прежнем.

В том мире — львиная доля неприятностей с детьми проистекала от школьных Проблем, и в порядке вещей было такое, что звонят родителям из школы и говорят паникующим голосом: "Ваше чудо в перьях тройку получило, примите меры!...". А ежели родители вздумали бы вякнуть, что это вообще-то Проблема не их, а учителей, коим по должности положено учить, а не сваливать свою учительскую работу на родителей — то эти самые учителя сразу бы начали обзванивать райком, райсовет, райпрокуратуру, да ещё и начальство родителей, и всюду поднимать большие скандалы, что эти граждане такие-сякие плохие, у них ребёнок тройку получил, а они меры принимать не желают... Как следствие — многие граждане детей не заводили, и даже приходили в панический ужас от таких мыслей, что у них могут быть дети и создаваемые детьми Проблемы, а прежде всего школьные и околошкольные ...

Вспомнился старому хрычу и один его знакомый, из прежнего мира. Который в девяностые годы двадцатого века (называемые ещё эпохой ларёчной демократии) был школьником, и воспользовался бардачной ситуацией в стране для того, чтобы школу бросить, отучившись в ней не то пять, не то шесть классов. Благо начальству это было безразлично, а старшие родственники не возражали. (И многие знакомые, коим не так повезло в жизни насчёт отношения к ним старших родственников, завидовали этому человеку воистину Сверхъестественно!...) И, бросив школу, человек пошёл работать мальчиком на побегушках у знакомых ларёчников. Больших шишей эта работа не приносила, но всё ж хоть что-то. А если просуммировать тогдашние рассуждения того человека, то так получается, что такая работа после обыкновенной школярщины была для него Курортом! А самое главное отличие он находил в том, что на работе, даже такой паскудной, хотя бы иногда, но бывает Выбор — за какую работу браться на стандартных условиях, за какую только на дополнительных (например, чтобы его довезли до места работы, да потом обратно отвезти не забыли), а от какой и вовсе отказаться... А вот в школе на подобный Выбор даже намёка не было!...

Вот так и проработал тот человек подсобником у ларёчников, пока не вошёл в призывной возраст, а как срочную отслужил — пошёл работать охранником в большой магазин. И благополучно там доработал до пенсии! В олигархи, конечно, не вышел; однако же, не голодал, и даже на туристические загранпоездки ему хватало.

Мог бы считать, что жизнь удалась, если бы не одно но. Его детям такое повторить не получилось! Вот только попробовали школу бросить — так сразу лягавка прессовать начала!... А уж как узнал человек, какой это Ужас — быть родителем школьников, а тем более старшеклассников — так и пришёл к Выводу, что если бы знал это заранее, то детей бы не плодил! И прекрасно понял, на своём горьком опыте, почему многие люди панически боятся заводить детей...

А здесь — ничего подобного, бояться нечего. Потому как здешние не забывают, что чем больше у гражданина образования — тем менее он согласен добровольно жить в медвежьем углу...

— Может быть, здесь не забывают и о том, что чем меньше образования — тем больше плодовитости?!... — подумал старый хрыч — И не собираются, как в прежнем мире, разменивать количество на качество...

И тут же вспомнил, что он в прежней жизни слышал про образование в царские и сталинские времена. Что тогда самые обыкновенные инженеры были очень умные — тогдашний инженер выходил в чистое поле с одной печатью в кармане, да и вёл за собой толпу малограмотных пролетариев, раздавал им целеуказания, а те выполняли. И таким образом на чистом месте от ноля возникали заводы, давали продукцию, ещё и совершенствовали её. И что в те времена в порядке вещей было такое, что самый обыкновенный заводской инженеришка — это был высокооплачиваемый и привилегированный шиш, коему полагалась роскошная квартира, спецпаёк, спецдача, спецсанаторий, и даже легковая служебная автомашина с шофёром. Причём пролетарии находили это в порядке вещей — потому как польза от тогдашних инженеров была им видна очень хорошо...

А вот во времена послесталинские дипломированные специалисты превратились в мальчиков на побегушках, гниющих в общагах и трясущихся в переполненных автобусах, замордованных выездами на сельхозработы; да ещё и на своих рабочих местах ни на что не способных настолько, что пролетариям приходилось брать над ними шефство. Получается, что здесь такого превращения даже и не намечается...

— Но тогда — подумал старый хрыч — здесь отбор в студенты должен быть грандиозным в своей требовательности... как и требовательность к ним самим! Да не насчёт формальных баллов в аттестатах, а насчёт фактической гениальности... Да ещё и с беспощадным отсевом тех самых, которые вовсе не гении, а тем более тех, которые выучились из-под отцовского ремня и потому считаются бесполезным балластом...