За краем небес

Сидела на ветке своей будто птица, во все глаза на голого мужика смотрела да думала, покинул меня уже разум аль пригрезилось все. Воин пошевелился, привстал на локтях, повел головой в стороны, встряхнулся точно собака, а после на четвереньки поднялся. Захрипел так, что у меня сердце из пяток в кончики ног перекочевало, а потом за дерево схватился, поднялся с трудом.

— Мирка! — позвал, — Мира, Мираня, где ты?

А я молчу.

— Мирааа! — на весь лес заорал, да так кулаком по стволу стукнул, что я даже ойкнула.

Он голову тотчас вверх задрал.

— Слава небесам, живая! Слезай, Мирка.

— Так я и слезла.

— Мирка, не дури.

— Прочь иди, волкодлак ощипанный.

— Дуреха! Где ты видела, чтобы волкодлаки разговаривали?

— А вот сейчас и вижу. Заманиваешь меня, злыдень, а как в лапы попаду, мигом проглотишь, не подавишься.

Тинар устало на землю опустился, подпер спиной дерево и голову на руки опустил. Сидел долго, а потом вдруг ладони поднял, да так голову сжал, что едва не треснула.

— Не дури, Мирка, — повторил. — Человек я, не видишь разве? Пока человек...

— Ты от дерева подальше отойди, тогда и спущусь. А если кусаться вздумаешь, сразу стрелу промеж глаз всажу, понял?

Воин со вздохом кивнул, поднялся да отошел к лежанке. Ногой поддел груду порванной одежды, одеяло поднял и замотался в него. После уж я решилась спуститься, а слезши, сразу за лук ухватилась и стрелу на тетиву накинула.

— Говори, злыдень, кем на самом деле будешь? Врать не вздумай, а то долго не проживешь.

— Кем я прихожусь, давно тебе рассказал, а вот кем стал, самому невдомек. Я же тебе про тварей поведал. Меня одна из них укусила, да вот и мысли не допускал, что это меня обратит. Говорил же про деревню уничтоженную, там живых людей я не видел, а значит те, кого не сожрали, все обратились. Стало быть, я тоже обращусь и долго ли еще человеком быть, не ведаю.

И так он это сказал, что даже сердце от жалости заныло.

— Ну не кручинься, авось и собакой службу сослужишь.

Тинар голову вскинул, глаза огнем вспыхнули.

— Ну, Мирка! А другого ничего сказать не могла?

Я плечами пожала. Не приучена я слова добрые находить, а утешать и подавно не могу.

— Я же человеком был, понимаешь, а теперь кто? Мужик не мужик, воин не воин!

— По виду мужик. Кажись, ничего не отвалилось. Зато воешь будто волкодлак. Что так сразу голову повесил?

Махнул он на меня рукой, но вроде как собрался немного, отвернулся и в мешок с вещами полез.

— Одежа то сменная есть? — спросила, — А то могу свои штаны одолжить.

— Издеваешься? — зыркнул на меня Тинар, потом плащ скинул, тряпицу из рубахи свернул и водой смочил. — Мож спину оботрешь? — глянул через плечо.

А мне что, помочь не сложно, заодно погляжу, осталась ли волчья шерсть на теле.

Нет, не осталась. Кожа человеческая с памятными шрамами, волоски короткие и жесткие, мышцы мужские, в тугой жгут сурученные, ну точно камень наощупь.

Отерла я кровь со спины, тряпицу обратно отдала:

— Дальше сам то справишься? Не хватало еще мужику взрослому зад подтирать.

Воин не хмыкнул привычно, молча кровавую тряпку забрал, скривился.

— Кровь чую, и в животе крутить начинает.

Я назад шаг сделала, пригляделась, не удлиняются ли когти.

— У тебя кровь вкусная, Мирка?

— Ага, сладкая, под стать характеру.

Тут наемник хмыкнул наконец, расслабился чуток и выудил таки из мешка последнюю рубаху и штаны.

До форта дошли через полтора дня. Следующую ночь я сразу на дерево влезла, веревкой обвязалась и лук покрепче к себе прижала, но в эту ночь Тинар не обращался. Я прикинула луна на убыль пошла, а значит до следующего полнолуния можно встречи с псиной облезлой не ждать. Воин тоже расслабился немного, только нервный стал больно, на каждый шорох реагировал.

— Слышу чутче, кажется, по шороху зверей лесных различаю. Вон за теми кустами заяц, там тетерев прячется, а дальше в малиннике медведь кусты ломает.

Ты смотри-ка, и от волкодлаков польза бывает, особенно когда они в людском обличье добычу выслеживают.

— Добрались, — повел носом Тинар, когда за густо разросшимися деревьями ещё не видать было жилья.

— Ты, Мирка, лук на спину перекинь, чтобы нас ненароком не пристрелили.

Я молча послушалась и пошла следом за наемником, укрываясь за его широкой спиной.

— Стоять! Отдавай оружие! — нежданно выступили из-за кустов высокие плечистые парни. Хотя то не парни, мужи усатые, бородатые, выше меня раза в два.

— Кто такие будете? Куда путь держите?

— К вам и держим, — ответствовал Тинар. — Послание срочное королю отправить нужно. С начальником форта бы потолковать.

— Вперёд ступайте, там и потолкуете.

В ворота нас завели толстые, мощные, а такого частокола высоченного я раньше не встречала. По внутренней стороне, на бревна опираясь, его деревянная тропинка опоясывала, чтобы лучникам да защитникам сподручнее было стрелы по врагам выпускать.

В избу нас не повели, во дворе оставили. А в этом дворе сплошь мужики одни да мальчишки еще, не иначе отроки, которых сюда ратному делу обучаться отправили.

Пока я, рот раскрывши, смеривала всех здешних дубов рослых взглядом и примеривала, насколько они вместе взятые меня выше, на крыльцо ступил старей (начальник). Был он ростом пониже, но коренастый, а руки как у кузнеца, широченные, могучие. Про таких говорят, что силой их сам Ведун (божество войны) наделил. А Ведун только могучим воинам покровительствовал. Вот и у Тинара его знак был на коже высечен.

— Мне донесли, что дело у вас к самому королю имеется.

Сказал, и все зубы в улыбке блеснули. Не иначе как гости пришлые его позабавили.

— Послание отправить нужно, — напрягся вдруг наемник.

— Срочно?

— Срочно.

— Тогда вам поспешать нужно, чтобы до города добраться. Недели за три дойдете, если поторопитесь.

Я так и чувствовала как Тинара от злости крутит, только понять не могла, с чего такие странности с воином творятся.

— А оповещение форту на что?

Глядя на старея, зычно, на весь двор, спросила я.

— А оповещение у нас в случае нападения используется, а коли каждый приходить и отправлять будет, король и читать перестанет.

— Так может о том и собираемся предупредить.

Старей хмыкнул, подкрутил пышный ус и смерил меня взглядом.

— Гляди ка, кто ж девица на тебя напал? Не он ли?

На Тинара кивнул, а мужи вокруг загоготали, ну точно дети малые, впервые девку увидевшие. Так и дай позубоскалить, а потом еще за косу дернуть посильнее.

— Коли бы напал, то рядом с тобой уже не стоял.

— Ишь ты! Напугала девка! Федун, ты мне штаны сухие из избы принеси, не ровен час стыд приключится. Видал, девка грозная пожаловала.

— Ишь ты! — в тон начальнику воскликнула я, — Тинар, не туда мы с тобой забрели, не форт это, а деревня с бабами шугаными, мужиками здесь и не пахнет. Некому мне тут удаль показывать, чай и лучников здесь не берут, а то как дрогнет со страху рука и в своих попадет.

Сказала и подбоченилась, чтобы лук аккурат на бедро лег.

— Кхммм, — закашлялся старей.

— А и правда, Мираня, — вдруг поддержал меня наемник, — идем отсюда.

У меня глаз едва не закосил, так хотелось извернуться и на Тинара посмотреть. Что это он? Куда пошли? Нет у нас времени по лесам бродить, сам же говорил. А воин уж меня за локоть схватил, да сжал так крепко, что почти пополам сломал.

— А ну погодьте! — старей все ж откашлялся, подбоченился и смерил нас новым, оценивающим взглядом.

— Лучники, значит? У нас намедни с лучником случай такой приключился, после которого он в форт не вернулся. Стало быть, от хорошего пополнения я бы не отказался.

— Я не лучник, — Тинар положил ладонь на пояс, рядом с рукоятью вложенного в ножны меча. — Это она у нас метко стреляет. А я и без королевской службы обойдусь, за делом к вам шел.

Старей снова ус подкрутил, переводя взгляд с меня на Тинара, потом вдруг быстро рукой махнул, и тотчас к нам со всех сторон защитники форта кинулись.

Наемник толкнул меня в плечо, так что я на одно колено упала, а сам меч выхватил. У меня же после тренировок с наставником одно движение отточено было, над которым и задумываться не приходилось: только тетива жалобно тренькнула, и стрела под мышкой старея в дверь вонзилась, точнехонько рубаху его к дереву пригвоздила.

А над моей головой меч воздух рассек, такую острую дугу описал, что ратники отпрыгнули на шаг. Я чуток рукой повела, чтобы кончик стрелы точно в грудь старея смотрел. Тогда он ладони вперед вытянул, засмеялся громко:

— Полно, полно! Убедились в вашей удали. Неплохо девка стреляешь, а ты, воин, к мечу привычный, сразу видно. Так оставайся. В дружину войдешь, с моими ратниками форт защищать будешь. Там подале деревенька, а за ней следующая и еще несколько до самого города, все под нашей защитой, лишние руки не помешают.

— С Миркой остаться готов, но не долее, чем на месяц, если дело мое исполните.

— Ступайте в избу, там о деле потолкуем.

— Интересный этот старей, Тинар. Во двор нас с оружием допустил, потом на смех поднял, затем и вовсе ратников своих натравил.

— Так-то проверка была, Мирка. Думаешь, кабы угроза настоящая, стал бы я во все стороны мечом размахивать? Ты ведь тоже старея не подтсрелила.

— А то! Сперва предупредить надо, коли можно сразу не убивать. Так мне еще отшельник говорил.

— Мудрый был твой отшельник, его бы сюда.

Сказал и вздохнул, а я взглянула искоса. Печалится Тинар, совсем другой стал. Куда только лихость подевалась, остротами больше не сыплет, все думы думает, кручинится.

Сидели мы рядышком на лавочке возле нагретых солнышком бревен, воин меч точил, на ворота поглядывал, а я древки для стрел заготавливала. После нужно будет в деревню ближайшую отнести кузнецу, чтобы наконечники сделал.

Вот и устроилась я в форте. Взял меня старей лучницей, на службу королевскую оформил, но сердце на том не успокоилось. Еще и тревожно было, когда на Тинара смотрела. О тварях в такие моменты вспоминала, которые людей живьем жрали, а еще ждала, что же король ответит. Только он молчал. И понять невозможно, то ли советники ему не доложили, то ли не поверил вовсе, а время все шло, до полнолуния две с половиной недели оставалось.

— Нам бы мага сюда настоящего, — вздохнула тихонько, а Тинар плечами дернул в ответ.

— Не сыщешь такого в округе. Чую я, что малой кровью здесь не обойдешься, маг сильным должен быть, а таких только в столице отыщешь. Не успею я к столице добраться.

Едва ответил, как неподалеку возник один из ратников, зыркнул на нас и дальше пошел, но наемник тотчас язык прикусил. О своей болезни Тинар не болтал, а старею говорил, что письмо на месте разоренной деревни нашел, чтобы не прирезали ненароком. И так на воина поглядывали с опаской, больно чутко он на все реагировал. Я даже подозревала, что старей ждет не дождется, когда Тинар форт покинет.

Спросила однажды у наемника, чего он такой дерганый стал. А он ответил то же, о чем и раньше говорил, что кровь чует, как плоть человеческая пахнет, ощущает, и очень ему хочется и плоти той, и крови отведать.

В дверь стукнули кулаком, и я подскочила в кровати. Сперва огляделась вокруг, спросонья не понимая, куда меня занесло. После сообразила, что в той комнатушке нахожусь, которую мне в общей избе выделили. Ратники все в большой комнате по лавкам спали, там же и столы для еды ставили и оружие по стенкам развешивали. Еще лестница приставная наверх вела, в комнату старея и в кладовую, а мне выделили хозяйственный закуточек, из которого все вещи в кладовую унесли. Теперь здесь и спала. Не положишь ведь девку в одной комнате с мужиками.

Прав был в чем-то Тинар, ратники меня за свою не держали, хотя и числилась я среди них лучницей. Поглядывали на меня странно, но Тинар почти всегда рядышком отирался, а с ним, как и говорила, никто связываться не хотел. От воина опасностью за целый полет стрелы разило. Он и в избе общей не спал, ночевал в сарае на улице. Отговаривался тем, что оставаться в форте не думает, а потому и лавка ему в общем доме без надобности.

Поднимали нас всех рано, только солнышко успевало из-за горизонта край показать. Гнали сразу во двор, где мы упражнялись, разминались с оружием, а после умывались. Хотя то умыванием сложно назвать. Нас просто водой из ведра окатывали, а потом бегать по двору заставляли, одежду на себе сушить. И быстро же мы бегали, а то в мокром на зябком утреннем солнышке не скоро согреешься.

Каждую ночь старей двух дежурных на стенку выставлял. Я всегда вместе с Тинаром караулила. А потому, проснувшись от стука, вспомнила, что не иначе как воин пришел меня на дежурство звать. Так оно и оказалось. Стоял он за дверью, пальцы за пояс заткнул, на носках покачивался.

Я быстро верхнюю одежу накинула, лук на плечо набросила и вышла следом за ним из храпящей избы на холодок ночной. Днем, когда солнышко пригревало, весна вовсю царствовала, и уже угадывался в скором времени приход теплых летних деньков. А вот под луной еще зябко было, ну точно зима раздумывала, уходить али еще погостить.

Я плечи руками потерла, выпустила изо рта облачко пара и влезла вслед за наемником по лестнице на стену. Встала рядышком, на колья облокотилась, за ограду заглядывая. Форт хоть и стоял в лесу, но место выбрано было на холме, а потому деревья от нашей крепости вниз убегали, а кругом горы. Там Вдалеке темнела деревенька, гладили лучи серебристые солому крохотных крыш. Ветер шептал что-то листве, пел тихую колыбельную песню, а в чаще раздавалось уханье совы и голоса ночных животных.

— Мирка, — тихо позвал Тинар. В такой красоте сонной громко говорить и не хотелось, — я завтра из форта уйду.

— Как завтра?

— Не могу больше. Подальше от людей мне нужно, Мирка.

— Так ты уж надумал обратиться?

— Я уже обратился наполовину. Раньше как, смотрю на тебя, поцеловать охота, а теперь...

Голос воина вдруг охрип, пальцы скрючились.

— А теперь? — спросила с опаской.

— А теперь в горло вцепиться хочу, мочи почти нет, все сложнее с каждым днем себя сдерживать. Уйду я подальше от людей, забреду туда, где и нет их вовсе. В горы пойду. Может однажды подвернется нога на крутизне, да и скачусь на острые камни, тогда разом все мучения прекратятся.

— Тинар.

— Что?

— Я с тобой отправлюсь.

Глянул на меня воин, вздохнул громко:

— А здесь что? Хотела ведь лучницей быть.

— Старей недобро поглядывает. А ответа от короля все нет, не иначе как обманул нас начальник, не отправил предупреждения. Будто ожидает чего. Мы не в горы пойдем, Тинар, а в лес. Как ты сказал, где людей вовсе нет. В таких местах живут маги-отшельники, вот туда и направимся. Может успеем...

Хмыкнул воин, повернулся к лесу, окинул темноту непроглядную взглядом, сказал:

— Все надеешься, что найдем кого-то. Так и быть, возьму тебя, Мирка. Только с условием, что когда я в эту тварь обращусь, ты мне стрелу в глаз выпустишь, чтобы сразу насмерть.