Странная магия

— Не знаю, — Драко покачал головой, — но я бы советовал быть очень осторожной. Помимо студентов есть ещё и их семьи, которые могут оказывать давление на тебя и директора.

Я только ухмыльнулась:

— Да пусть попробуют, — я хмыкнула.

Драко только покачал головой и покинул меня. Гарри уже стал любимчиком гриффиндора. Причём всех, кроме Рональда Уизли. Вдруг в зал вошёл Хагрид.

— Профессор Дамблдор, — пробасил он, — тута это, вота, — он вывел перед собой девочку, испуганно жмущуюся к гигантским ногам Хагрида.

Дамблдор встал:

— Хагрид? Мы кого-то забыли?

— Нета, это типа в поезд лишняя села, — Хагрид шмыгнул носом, — безбилетчица, значитца. В следующем гду поступать должна...

Директор улыбнулся:

— А, узнал, юная мисс Уизли... ну что же ты сразу не сказал, Хагрид? Девочка, ты потерялась? — Дамблдор задумался. Я в это время встала:

— Директор! — я привлекла внимание всех в зале, — Директор, я предлагаю взять мисс Уизли в Хогвартс.

— Что? — Дамблдор посмотрел на меня, — мисс Грейнджер, о чём вы?

— К вашему сведению, во всех волшебных школах мира принимают с семи-восьми лет, иногда с девяти, но Хогвартс и Дурмстранг по этому показателю самые, так сказать, консервативные. Давайте примем мисс Уизли в Хогвартс на год раньше. Вреда от этого никакого не будет, зато девочка сохранит лишний год своей юности для активной учёбы... Я оплачу это, раз уж я предлагаю...

— Мисс Грейнджер, — Дамблдор посмотрел на меня поверх очков-половинок, — я ценю ваши познания в магическом образовании, но это не повод отступаться от тысячелетних традиций Хогвартса.

— Мистер Дамблдор, тысячу лет назад порядки были совершенно иными. От традиций мы отступаемся каждый год, и создаём новые. Полагаю, Хогвартс должен если не следовать мировой практике, то по крайней мере — учитывать её при обучении студентов, чтобы английские маги не уступали иным. В США к одиннадцати годам студенты уже владеют магией и всем остальным на уровне хогвартского четверокурсника. Вам не кажется, что мы немного странно смотримся на их фоне?

Дамблдор посмотрел на МакГонагалл. МакГонагалл пожала плечами. Гарри вылупился на меня, а девочка — боялась, но более-менее освоилась. Всего на год моложе меня... ну ладно, на два года — мне скоро, в этом месяце, двенадцать исполняется. Считай, детство кончилось, началось отрочество.

Дамблдор был под некоторым давлением со стороны общественности — в Англии мало знали об американских магах и сейчас зал загомонил. Он поспешил успокоить всех:

— Тихо! Давайте спросим саму юную мисс Уизли.

Зал обратил внимание на маленькую девочку, я подбодрила её, в том числе и ментально:

— Не бойся, ответь, хочешь поступить в Хогвартс? Учти, поблажек тебе делать не будут.

Уизли пискнула:

— А можно? Ой, конечно же хочу!

Дамблдор вздохнул:

— Ну, я полагаю, если мисс Уизли хочет, мы можем принять её, свободные места у нас ещё есть. Но только при условии, что мисс Грейнджер оплатит всю учёбу в Хогвартсе.

— Базару нет, к утру сумма будет на счёте школы, — громко сказала я.

И началось неожиданное распределение. На Уизли было платьице, а не мантия. Девочка отошла от хагрида и подошла к табурету, который ещё не успели убрать. МакГонагалл громко поинтересовалась:

— Альбус, ты что, всерьёз решил принять дочь Уизли?

— А почему бы и нет? — директор похлопал глазками.

Я это понимала так — с Роном не получилось, поэтому ДДД воспользуется девочкой, которая влюблена в Гарри, чтобы внедриться к нему в окружение. Это был очевидный и беспроигрышный вариант — девочке даже отыгрывать не надо. Уизли выглядела довольно мило. С косичками, огненно-рыжая, она села на табурет и МакГонагалл, недовольная, опустила на голову девочки шляпу.

— Слизерин! — громко ответила шляпа.

Ну что я могу сказать? Кулисы, занавес, финал.

* * *

*

— Джин, ты слишком напрягаешься, — я вела девочку за руку, — наплюй на всё.

— Но... — Джинни вошла со мной под руку в гостиную Слизерина, — но что тогда мне делать? У меня же ничего нет.

— Я поделюсь, — я улыбнулась ей, — это же было моё предложение, значит мне и нести ответственность, верно? Так что всё честно.

Староста факультета стоял и объяснял первогодкам:

— Слизерин — это большая семья. Мы не выносим наши склоки за пределы факультета и всегда приходим на помощь. Да, часто нас считают тёмными магами, приписывают нам коварство. Это естественно, ведь мы стремимся побеждать любыми путями...

— Если не можешь победить честно — просто победи, — я спустилась с лестницы, под ручку с Джин, — а у вас здесь мило. Похоже на бункер под моим офисом.

— А, Грейнджер и Уизли, — староста нахмурился, — маглорождёная и предательница крови...

— Типа того, — я зашла дальше и огляделась, — имеешь что-то против?

— За всю историю нашего факультета на нём ни разу не было маглорождёных, — староста сморщил лицо, словно сжевал лимон, — и вы своим присутствием позорите наш факультет.

— Скорее уж это вы своим присутствием мешаете мне разглядывать гостиную. Ну да ладно, милостиво прощаю.

— Зазнайка, знай своё место, грязнокровка! — вдруг возмутился некто по имени Теодор Нотт, — поверить не могу, что её сюда пустили!

Я отпустила руку испугавшейся Уизли и мило улыбнулась:

— Я думала, все храбрые безумцы должны быть на гриффиндоре, — мягко отстранила девочку от себя и пошла к Теодору Нотту, — у тебя есть претензии? Можешь вызвать меня на дуэль.

— Вот ещё, — нотт скривился,— буду я вызывать на дуэль грязнокровку.

— Ну что ж, — я осмотрела любопытные лица и взмахнула руками, я говорила, что отрежу язык тому, кто посмеет хоть слово сказать против меня. Тео, прости, твой язык был слишком длинным, — я материализовала кинжал и установила силовой барьер вокруг Тео и себя, после чего схватила мальца за руку и вывернув её, заставила с помощью силы высунуть язык. Девочки запищали, а одна — панси, кажется, Паркинсон, вообще грохнулась в обморок, когда первоклассный клинок из чистого мифрила отсёк теодору язык. Я залечила рану и пнула воющее тело:

— Ну что, чванливые жлобы, пришло время знакомиться, — я убрала барьер, — меня зовут Гермиона Грейнджер. С этого момента и на семь лет, которые покажутся вам вечностью — ваш самый страшный кошмар, по сравнению с которым тёмный лорд покажется вам милым пупсиком, — я обвела запуганных детишек окровавленным слегка светящимся клинком, — будем считать, что вы поняли предупреждение. Я уважаю только Силу и Власть. И вы, бесплатные придатки к своим родителям, паразитирующие на своих семьях и достижениях своих предков — ничтожества, место которых — на коленях перед теми, кто добился всего сам. На колени! — я ударила им по ментальной сфере, — я повторять не буду! — от моей злости и веяния моей магии по гостиной у некоторых волосы на голове зашевелились. Первым на колени встал Малфой, дальше Гринграсс, а потом и Забини, Флинт.

Северус Снейп зашёл в гостиную и... остолбенел. Девочка стояла с окровавленным белым ножом в руке, а перед ней на коленях стоял весь факультет. Девочка ухмыляясь говорила довольно грубым, невероятно властным голосом:

— Я сделаю из вас настоящих магов, которые сами чего-то добиваются в жизни, а не живут заслугами своих предков! — её голос странным эхом отражался от стен большой гостиной, — вы все пока ещё личинки человека, ничего не добившиеся в жизни!

Перед девочкой лежал и держался за лицо Нотт, а девочка — улыбалась особенно жутко и продолжала речь:

— И запомните горький пример вашего товарища, — она пнула Нотта, — ещё одно оскорбление в мой адрес или в адрес Джинни — и пеняйте на себя. Всем понятно?

Студенты хором ответили:

— Да! — многие смотрели в пол, не смея поднять голову и встретиться с тяжёлым взглядом Гермионы.

— Молодцы, — Гермиона вернула кинжал в ножны, — а теперь — я спать. Джинни, милая, пошли отсюда.

* * *

*

Снейп влетел в кабинет директора, Дамблдор пил чай и разговаривал с деканами... Северус запыхался, поэтому не сразу сказал:

— Отчислите её! Немедленно!

Минерва поднялась со стула — она впервые видела своего коллегу в таком смятении — глаза бегают, руки дрожат, на лице — испуг. Мастер зелий и пожиратель смерти повидал многое и вряд ли когда-либо вёл себя так. Происходящее говорило о чём-то совсем уж невероятном...

Дамблдор посмотрел на него поверх очков:

— О ком ты, Северус?

— Грейнджер! Немедленно отчислить из Хогвартса и вызвать авроров. Она травмировала ученика?

— Что? — Минерва была удивлена, — в первый день? Первокурсница?

— Да, — Северус восстановил дыхание и сглотнул, — это... это надо было видеть. Она отрезала язык Теодору Нотту и заставила весь факультет стоять перед ней на коленях. Гермиона — сущее зло во плоти. Даже Волдеморт так не тиранил своих последователей...

МакГонагалл показалось, что послышалось:

— Постой, ты говоришь — отрезала язык?

— Да! — Снейп панически повысил голос, — кинжалом! Бедный Нотт, что теперь будет со школой...

Дамблдор задумчиво запил лимонную дольку чаем и спросил:

— И как? Где мистер Нотт?

— В больничном крыле. Помфри говорит, ещё неделю не сможет нормально говорить. Гермиона — чудовище, немедленно исключить её из Хогвартса!

— Не горячись, — Дамблдор поднял руки, — мисс Грейнджер конечно не подарок, но...

— Альбус, — Минерва удивилась, — ты что, спустишь ей это с рук?

— Ну почему же? Я просто хочу разобраться во всём последовательно, с обоих сторон. Мисс Грейнджер девочка умная, в мире маглов известна как гений, преподаёт одну из самых сложных дисциплин в кембриджском университете, и это в одиннадцать лет! Такая студентка — честь для Хогвартса... её ждёт будущее великой волшебницы.

Снейп был ошарашен:

— Вы... защищаете её?

— Да, мальчик мой, я верю в то, что она не сделала бы подобного без серьёзной причины. Ты уж постарайся сдержаться, потому что она может устроить нам большие проблемы. К тому же Гарри к ней очень привязан...

— Поттер, — осенило Снейпа, — это всё из-за Поттера, да? — он попятился, — Альбус, так нельзя. Она опасна!

МакГонагалл была удивлена:

— Слава мерлину, что она не на моём факультете. Горячих голов на гриффиндоре больше, чем у слизерина...

Снейп был вне себя:

— Альбус! Это безумие! Она невоспитана, груба, агрессивна и опасна. Она не может учиться в Хогвартсе.

— Боюсь, что может. Северус, постарайся не вступать в конфликт, если вы серьёзно поссоритесь — последствия будут неприятными...

— Поттер, — Снейп выплюнул фамилию давнего врага, — это всё из-за него... Ничего, когда совет попечителей узнает о её выходке — а совет не может не узнать, то нам всем влетит! Тогда то её и отчислят...

— Спокойных снов, Северус.

* * *

Гарри Поттер спустился в гостиную, проверив свои вещи, доставленные домовиками из поезда в комнату. Он принципиально не носил мантию, вместо этого одевал рубашку без рукавов и джинсы. Гарри спустился вниз, вызвав неконтролируемый приступ умиления у девочек — ещё бы — в свои годы он выглядел довольно милым. Татуировка на руке и взгляд зелёных глаз привлекали внимание. Гарри посмотрел на девочек, и, подмигнув хихикающим, сел на диван.

— Ну что, как у вас тут? — Гарри обратился к Перси Уизли.

— Великолепно, — перси пылал энтузиазмом, — мы все рады, что ты на нашем факультете...

— Ой, да ладно, — к перси подошли близнецы, — перси, ты уже это говорил...

— Раз пять или шесть, — вторил первому второй близнец.

Все знакомились, рассказывали о себе. Гарри тоже не остался в стороне и вкратце рассказал о своей жизни в особняке Гермионы и о их путешествии. Девочки тут же захотели узнать побольше и подозрительно облепили Поттера — две второкурсницы. Гарри, впрочем, не возражал и достал один из уменьшенных фотоальбомов, увеличил его и положил на колени. Девочки сидели по бокам и ахали, когда Поттер хвастался, в каких местах побывал. Особенно им понравилась Индия и Америка.

* * *

*

Драко Малфой написал отцу. Написал, положительно отозвавшись о Гермионе Грейнджер — первой маглорождённой на их факультете. А утром проснулся от пронзительного голоса:

— Подъём, салабоны! Я вас научу родину любить, немедленно встали! — в спальне мальчиков стояла Гермиона и держала в руке охапку каких-то вещей, — подъём, быстро одели это, — она бросила охапку на кровать, — и вышли в гостиную. Быстро, быстро.

Драко сонно продрал глаза и поднялся, увидев брошенные на его кровать вещи. Он взял первую — это оказались спортивные штаны. Драко удивлённо на них посмотрел и перевёл взгляд на Кребба, который спал в этой же комнате.

— Эм... — Крэбб почесал ухо, — думаю лучше не злить её.

— Ты прав, — Драко стянул пижаму и одел штаны, кроссовки, после чего спустился вниз, верх одежды не прилагался. Внизу уже было столпотворение — все первокурсники вышли из спален, зевали, во главе стояла Грейнджер. На ней был спортивный топ и брюки, кроссовки. В это же были одеты и все остальные девочки, мальчики вообще без верха. Особенно стыдно было полным — креббу и Гойлу. Они вышли в гостиную и Драко спросил:

— Что случилось?

— Зарядка случилась. А теперь, раз уж все здесь, бегом по Хогвартсу, три километра, потом отжимания и пресс. Побежали, девочки и мальчики! Я бегу сзади, если хоть кто-то отстанет — пырну кинжалом!

Драко покосился на кинжал в руке Гермионы и сглотнул. И медленно, но все первокурсники побежали. Девочки держались чуть подальше мальчиков, более всего отставали и задыхались Крэбб и Гойл. Гермиона легко выдерживала темп — они пробежали мимо кабинета зельеварения, мимо сторожки филча, через зал наград, и вернулись в гостиную, всею толпою. Повалились на землю, Гермиона вернула кинжал в ножны и хмыкнула:

— А ничего так, задатки у вас есть. Крэбб, Гойл, с этого дня бегаете каждое утро, отъели себе ряхи, и это в одиннадцать лет то! Гринграсс, Девис, хорошо бежали. А теперь — отжимания!

Драко первым принял упор лёжа и отжался аж целых шесть раз. Его сквайры не могли похвастаться такими успехами, что уж говорить про остальных... Джинни смогла отжаться десять раз, а вот Паркинсон — только три раза, и даже под страхом получить тычок острым кинжалом в задницу — не могла. Гермиона скептически осмотрела эту картину и вздохнула:

— Слабаки...

— А ты? — спросил лежащий Малфой.

— Джинни, иди сюда, — Гермиона легла, — садись мне на спину. Аккуратнее, с ногами... Вот так... — Гермиона начала отжиматься. И отжалась пятьдесят раз с Джинни на спине. Остальные студенты только смотрели на то, как работает мускулатура Грейнджер. Отжавшись в пятидесятый раз, Гермиона встала, подхватив Джинни, — учитесь, как надо. Ничего, через годик-два и вы не узнаете в себе тех хилых и непривлекательных амёб, которыми когда-то были! А теперь — марш в душ и на завтрак. Свободны! — прикрикнула Гермиона.

Дважды повторять не пришлось — слизеринцы мгновенно испарились. Гермиона потянула Джинни за собой. Они вошли в комнату. Грейнджер взяла с пола пакет и протянула его Джинни: