Между тем, на улице уже изрядно потемнело. По углам домов и строений, по периметру забора, вспыхнули светильники — прожектора, заливая ярким светом двор и верхнюю кромку забора со спиралью колючей проволоки.

Профессор и Жора неторопливо пошли обратно в дом, и, когда они уже поднимались по ступенькам на крыльцо, "шишига" с зеленой будкой негромко порыкивая мотором медленно прокатилась мимо них, въехала на пятачок стоянки и, аккуратно подав задним ходом, замерла в общем ряду стоящей техники.

— Ну, вот и ладушки — сказал Олег Васильевич — пошли, Жора, ужинать.

Дом был наполнен вкусными запахами, с кухни доносилась приятная негромкая музыка. Наталья, услышав, что Олег Василевич с Жорой вернулись и раздеваются в коридоре, крикнула — Мужчины! Руки мыть и к столу, пока все не остыло!

— Сей момент, хозяюшка! — отозвался профессор — и подтолкнул Жору в сторону ванной — ты иди, я недавно уже умывался, не успел испачкаться...

Жора послушно отправился отмываться, решив, что до "маузера" руки все равно сегодня не дойдут.

Закончив с гигиеной и войдя на кухню, он увидел, что Олег Васильевич уже сидит за столом, заставленным всякой снедью.

— Садись, садись, не стесняйся — нетерпеливо сказал профессор, показывая на стул рядом — Ты-то не так давно перекусил, а я, признаться, только чуть-чуть покусочничал в течение дня...

— Вот вечно ты так, дед — укоризненно заметила Наталья — допрыгаешься с таким режимом до язвы... И ведь еды полон холодильник, разогрел в микроволновке, да поел, пять минут делов... Глаз да глаз за тобой нужен, как дите малое, ей-богу...

— Ну ладно, ладно, не бурчи. Вот с Жора нам поможет с кадрами — станет легче, не надо будет стараться быть в трех местах одновременно.

— Кадры — это хорошо, даже очень. А то тут два с половиной человека, особо не разгуляешься — оживилась девушка — а хозяйство немаленькое, то одно дело, то другое...

— В самое ближайшее время решим вопрос — солидно сказал Жора, накладывая себе в тарелку различной снеди — Два человека точно есть, насчет остальных надо думать. Надежность кандидатур не должна вызывать ни малейших сомнений. Уж больно специфика ваших занятий... как бы сказать-то, напрягает, что ли. Не должны здесь недобросовестные люди оказаться, рисковать нельзя.

— Это хорошо, что ты проникся — заметил профессор, оторвавшись от поглощения пищи — А я, признаться, хотел провести с тобой на эту тему профилактическую беседу, рад, что нет необходимости — и он снова принялся за еду. — Но все равно — продолжил он с набитым ртом — ты мне максимальную информацию на кандидатов дай, я по всем возможным каналам для начала пробью, лишним не будет.

В этот момент, щелкнув, поднялся над пластинкой звукосниматель проигрывателя, и музыка, звучавшая тихим фоном, умолкла.

— Что за группа? — заинтересованно спросил Жора, — я прямо с порога обратил внимание.

— Мне тоже нравится — Наталья встала, аккуратно сняла пластику с проигрывателя и убрала в конверт — Это Джулиан Леннон, сын Джона, того, из Битлов. Дедовы друзья одно время меня баловали, привозили из-за границы. У меня тут неплохая фонотека подобралась, потом посмотришь. — И она поставила конверт в общий ряд.

— Ну да, " ...кто сказал, что надо бросить песню на войне? После боя сердце просит музыки вдвойне!" — процитировал Пасечник известный фильм.

— "...от винта..." — поддержал шутку Жора, но не смог не отметить — Ну, у нас-то, пока не война...

— Как знать, как знать... — задумчиво ответил профессор — Но пластинки слушать время вряд ли найдется... По крайней мере — подолгу. Вот и сейчас зовет нас долг снова в закрома лезть. Надо бы сразу все собрать, да разве сообразишь... Хорошая мысля, как говорится — приходит опосля... Вот что, Наталья, ты мне сообрази чайку с бадьянчиком в мою бадейку. Пока он маленько остынет и настоится, я с Жорой подберу ему шмотки на завтра, и после выпью кружечку на сон грядущий. А ты, Георгий, как насчет чайка?

Жора еще раньше отметил, что на столе не было алкоголя, зато стоял здоровенный, литра на три, прозрачный кувшин с отличным клюквенным морсом. На это самый морс Жора и налегал в течение всего ужина, и на чаепитие лично его как-то даже и не тянуло.

— Нет, спасибо — замотал он головой — Я лучше, чуть попозже, еще морсика...

— Что, оценил натурпродукт? — засмеялся профессор — местная клюковка-то, тверская... Целую экспедицию в заповедные места, уже который год, каждую осень устраиваем. До будущего урожая запасаемся, но хватает не всегда. Ну да ладно — морс, так морс, но для начала прогуляемся в закрома.

Он решительно встал и двинулся к выходу, Жора последовал за ним, а Наталья начала хлопотать у стола, собирая посуду.

Далее, один в один, повторился давешний поход в оружейку, со спуском по лестницам и поочередным отпиранием дверей. Отличие было лишь одно — после того, как они прошли за последнюю дверь в подземную галерею, Олег Васильевич прошел мимо двери в комнату с оружием, и открыл точно таким же цифровым замком дверь в соседнюю комнату. Она лишь оказалась гораздо больше оружейки — раза в три-четыре, а в остальном — под потолком так же проходил короб вентиляции, и светили такие же яркие светильники. Однако содержимое комнаты было совершенно другим. Перпендикулярно стенам стояли аккуратно сколоченные из деревянных брусков перекладины-штанги, на которых висели рядами многочисленные вешалки с одеждой. Было видно, что одежду пытались, более-менее, выстроить по эпохам и временам. Первый ряд начинался рыцарским доспехом, включая щит и длинный меч. Рыцарь в полных доспехах стоял безмолвным стражем у самого порога. Далее, на многочисленных вешалках висели костюмы, куртки и рубахи, разного вида, штаны и панталоны, мужские и женские.

Парча и бархат с богатой вышивкой и отделкой разной степени ветхости, и, будто только что сшитое. Золотое шитье и грубая домотканая ткань — все это висело рядом на соседних вешалках. На параллельных штангах висели военные и штатские мундиры, цивильные костюмы и бальные платья последующих времен, имелась простонародная различная одежда. Несколько рядов занимали военные мундиры времен Второй мировой — и наши, и немецкие. Имелись как солдатские, так и офицерские комплекты. Советские в основном с петлицами, но были и более поздние — с погонами. На соседних вешалках Жора увидел даже несколько комплектов формы стран-союзниц.

Отдельно стояла обувь, мужская и женская, вся довольно сильно поношенная, но ее было немного. На полках, закрепленных на стенах выше вешалок, лежали и висели на крючках различные шапки, шляпы, шлемы, каски, фуражки и пилотки...

Напротив всего этого одежного великолепия у единственной свободной стены стоял длинный, добротно сколоченный деревянный стол, оббитый линолеумом. Под столом стояли несколько длинных зеленых армейских ящиков, в каждом были свалены различные виды оружия прошлых веков. Было его немного, но разнообразие поражало — от кинжалов, ножей, мечей, различного вида шпаг и сабель, до старинных пистолей и мушкетов.

В комнате отчетливо ощущался своеобразный, характерный для скопления одежды запах — и тлена, и нафталина, и еще черт знает чего...

Жора вытащил из общей кучи кинжал в черных ножнах, орлом со свастикой и эсэсовскими рунами на рукоятке. Он вытянул кинжал из ножен — вдоль блестящего лезвия тянулась надпись темным готическим шрифтом — Meine Ehre heisst Treue. Жора тщетно шевелил губами, пытаясь разобрать тяжелую для прочтения готику.

— Что, понравился ножик? — профессор откровенно, уже несколько минут наблюдал за Жориными эмоциями. — Там написано "Моя честь зовется верность" — эсэсовский девиз. Ну, как тебе наша костюмерная?

— Слов нет, Олег Васильевич, по крайней мере, цензурных. Я, конечно, догадываюсь — для чего это изобилие, но зачем столь богатый ассортимент?

— Видишь ли, Жора, тут такое дело... Мы, как правило, не знаем — куда откроется очередная 'калитка'. По крайней мере — первый раз. Поэтому набирали все, до чего могли дотянуться, пока была возможность. Тут нет ни одного новодела — все только подлинники — что-то сами притащили из вылазок, что-то удалось раздобыть из коллекций, антикварных салонов, театральных костюмерных, и даже с киностудий. Стоимость того, что тут имеется, а это далеко не все — в соседней комнате тоже всякого навалом, все сюда просто не влезло — составляет довольно круглую сумму, даже прикинуть тяжело. Одного оружия здесь на несколько сотен тысяч долларов.

Ответ на твой вопрос прост — Промучившись с первой "калиткой", мы довольно быстро поняли — какие-то законы не дают перемещать небелковую материю через время в неограниченных количествах. В неглиже — пожалуйста, помнишь — Шварценеггер в "Терминаторе" голышом оказывался в прошлом? В наших реалиях эта железяка в виде человека через нашу "калитку" не прошла бы никогда. По крайней мере — по имеющимся технологиям перехода, вполне допускаю, что есть другие...

Профессор на минуту задумался, видимо обдумывая — какие это могут быть другие...

— Так вот, методом проб и ошибок выяснили — если хочешь пронести через "калитку" максимально много снаряжения, то одежду лучше одевать наиболее древнюю, из соответствующей той эпохе, куда попадешь. Обратно без проблем — тащи, сколько унесешь, чем мы вовсю и пользуемся.

— Э-э-э, Олег Васильевич, а как же всякие там временные парадоксы и эффекты? Я вот у Бредбери читал про раздавленную в мире динозавров бабочку — и в результате получилась полная труба в будущем, из-за изменений, вызванных этим мизерным вмешательством, а вы тут "стволы" охапками натащили...

Профессор с нескрываемым одобрением посмотрел на Жору. — Мы, грешным делом, тоже вначале опасались — вдруг что будет... Потом поняли — пространство и время настолько моногвариантно, что количество вселенных и миров практически бесконечно. То есть, попав в прошлое, ты можешь запросто прихлопнуть своего дедушку, родителей, а то и самого себя в детстве, если уж твое воспитание позволяет провести тебе столь изуверский эксперимент. Говоря конкретнее — в той ветке реальности, где ты столь изысканным способом нагадил, персонально тебя, твоих родителей и всего того, что имелось в твоем варианте истории — просто не будет.

Вот представь — древо истории, на нем много-много параллельных веточек-миров. Они растут рядом, этаким пучком, но с разной скоростью, то переплетаясь, то разветвляясь. И можно, используя определенные механизмы, перепрыгивать со своей ветки на другую ветку, но не на любую, а лишь на ту, на которую тебе позволит некий процесс, закон, которому подчиняется мироздание.

Я думаю, это максимально близкая модель, или другими словами — визуализация строения временных потоков. Собственно, этого гипотетического строения мироздания мы пока и придерживаемся, другой достоверной модели на сегодня у нас нет.

— Честно говоря, — осторожно сказал Жора — не было у меня в планах такие рискованные опыты с родственниками проводить. Но то, что с врагами церемониться не нужно, заметно облегчает жизнь.

— Да бог с тобой — улыбнулся профессор — я даже и не думал персонально тебя такими черными мыслями позорить. Это я так, в полемическом задоре, и вообще, на ярких примерах все доходчивее воспринимается. Ну да ладно, давай-ка тебе что-нибудь полегче из одежды поберем, раз уж ты решил с собой "маузер" тащить. — Или оставишь? — он с хитринкой посмотрел на Жору — может, лучше это? — и профессор достал из ящика пару кремневых пистолей ужасающего калибра — По нашим подсчетам, там сейчас где-то век 17, эти пушки туда пронести — не проблема вовсе, можешь тогда и в камуфляже идти. Хотя в нем упаришься однозначно — Карибы, однако, жарко и влажно.

— Нет уж, с "маузером" не расстанусь, а раз жарко и влажно, тогда вот, это вполне подойдет — и Жора снял с одной из вешалок рубаху и штаны бело-серого цвета из грубой ткани чуть нежнее парусины. Заодно он прихватил с полки нечто похожее на носовой платок, но огромного размера. Этакий квадрат из материи, где-то полметра на полметра.

— Отлично — кивнул головой профессор — хотя в этом тоже будет жарковато, но лучше, чем в камуфляже. Вообще-то, вы в основном в купальных одеждах там ходить будете — пляж, море и все такое, но харчи добывать тебе все равно придется, пару раз на охоту сходишь, а в плавках по джунглям ходить чревато.

Так вот — свинки там дикие бегают — объедение... Если под возвращение удастся прихлопнуть одну-две, постарайся сюда притащить. Но только под отбытие, не ранее — там хранить мясо негде, портится буквально за одну ночь, если сырым оставить. Теперь обувь — у тебя какой размер?

— Сорок один с половиной, но я сорок второй обычно покупаю, а то и сорок третий...

— Отлично! Там есть как раз сорок третий, главное поаккуратнее дойти босиком до обувки.

— А что "там" еще есть, Олег Васильевич?

— Палатка отличная, тентовая, польская. Полотенца, еще что-то из одежды. Дробовик 12 калибра, полуавтомат "браунинг" — пятизарядка, дроби свинцовой, картечи запас изрядный, порох и капсюли, десятка три-четыре латунных гильз — перезаряжай-не хочу. Правда, гильзы надо после стрельбы собирать. Что еще? Ну, ножей пара, топор, пила, лопата. Да, — труба подзорная, старинная, медная... Оптику у нее поменяли — была трех, а стала пятнадцатикратная. Из еды — мясо сублимированное, крупы — много всего натащили, благо, органика проходит без проблем. Тем более что птицы и зверя там хватает — свежее мясо буквально под ногами бегает, непуганые, даже неинтересно. Рыбалка, опять же ... Я и говорю — курорт и санаторий, лечись только... Часть из необходимого Наташка пронесет, она в курсе всего, что там припасено, и ведет учет. Так что, если чего не хватит — вини ее.

Ну что? Двинулись обратно? Надо успеть отдохнуть, дорога хоть и не очень дальняя, но все же...

Жора тоже чувствовал усталость и сильное желание прилечь — здоровье восстановилось не очень и это давало себя знать. Поэтому он охотно пошел обратно, опять впереди Пасечника, держа в руках тюк с одеждой и слушая, как лязгают за спиной запираемые железные двери. Он прилично опередил профессора, и ему пришлось постоять на террасе минуту-другую в ожидании, пока тот преодолеет последнюю лестницу. Жора смотрел в окно террасы, ожидая, пока профессор закроет последнюю дверь и вдруг, краем глаза увидел, как по кромке освещенного участка у соседнего дома молнией мелькнула серая тень.

— Олег Васильевич! — встревожено начал Жора — тут, похоже, волк на территорию как-то пролез...

— Волк? — казалось, профессор совершенно не встревожился — Нет, уважаемый Георгий, это не волк, это гораздо опаснее — команда Кадо. Волк, ухитрись он пролезть под бетонным забором, а под ним, надо отметить — полтора метра бетонного фундамента — даже кроты к нам сюда не попадают, так вот, этот гипотетический волк проживет не более тридцати секунд. Кроме Кадо, который и один с волком справится шутя, на ночь мы выпускаем четырех хорошо подготовленных овчарок-немок. Всю ночь они охраняют территорию, никогда не лая по-пустому. Но если уж услышал рык или лай — смело выскакивай с "маузером", эти звуки у собак может вызвать только враг. Ну ладно, пока, слава богу, царит тишина, пойдем-ка спать, умаялся я, хлебну чайку — и на боковую. А ты, вроде, морсика хотел?