Плохие Земли [бэдландс]

— Ну, всем понятно, что враг, — объяснил я, опомнившись и повернувшись к Милане. И невольно заметив, как она кольнула взглядом в сторону стюардессы.

— Просто это не декларируется так уж явно, — поймав вернувшийся взгляд Ланы, продолжил я, — к тому же Корпус и Инквизиторы это не только солдаты мертвого мира, это еще и множество городов, которые они контролируют. А там ведь тоже люди, а в ТехноПолисе не совсем звери — никто не будет миллионы человек просто так уничтожать. Поэтому на планете есть ТехноПолис, а есть все остальные.

— А еще кто есть? В пустошах?

— Много кто, — пожал я плечами, — мутанты, рейдеры, дикари. Мутанты самые опасные, но они большими группами не собираются — остальные убивают их сразу или в рабство забирают — они сильны и выносливы. Есть дикари, будто из каменного века, а есть рейдеры. Санитары пустошей. Собственно, я в клане рейдеров и состою... состоял, — вспомнил тут же удаление Бургундца.

Вдруг впереди послышались громкие голоса, и я отвлекся. Чуть приподнявшись, увидел, что у носовой части самолета столпилось сразу несколько человек, наблюдая за панорамой, а кто-то подошел к парню в зеленом комбезе, спрашивая. Судя по всему, тот сейчас показывал, как пользоваться меню вызова стюардессы. Сразу же после этого несколько человек разбежалось по своим местам, начав напитки заказывать.

— Ты же говорил, что нереально крут, — чуть улыбнулась Милана, снова глянув на меня, едва голову склонив, — но получается, что инквизиторы и те, из корпуса, еще круче?

— Это фракции, — не стал я на подначку отвечать, — две основные фракции в пустошах, которые контролируют какие-то местности и города, по размерам несравнимые с общей территорией пустошей. Если вступать в корпус или к церковникам, это как в армию идешь — сплошные задания и испытания. Рейдеры же — игроки относительно свободные, в рамках клана, конечно. Есть большие вольные города, тоже Гуляй-поле или Уютный, к примеру. Да и фракций поменьше куча, всех не перечислить.

— А обязательно в клане или какой-то фракции состоять?

— Нет, — покачал я головой, — есть такие, кто в одиночку по пустошам бродит. Но опасное и хлопотно это занятие — если за спиной клана нет, каждый обидеть может. И неписи в том числе.

— Ясно, а...

— Слушай, Арчи, как думаешь... — наклонился ко мне Гера, изогнувшись в кресле, — а она непись?

Милана говорила негромко, практически шептала, и Герандос видимо не слышал, что она намеревалась меня о чем то спросить. Но неудовольствия девушка не выказала, а с интересом тоже глянула на вновь появившуюся стюардессу.

— Не знаю, — покачал я плечами, — спроси у нее.

— А непись это компьютерный персонаж, да? — поинтересовалась Милана и после моего кивка предположила, — думаю, что нет. У меня при создании персонажа была возможность стюардессу создать. Тоже доплата очень неплохая, — добавила Лана.

— Хорошо ты не догадалась... или? — вопросительно поднял я бровь, а Милана потупилась.

— Мне система не разрешила, — призналась она, — потому что мы указали что... ну, что мы вместе.

Между тем впереди раздались нестройные возгласы и выкрики — симпатичная стюардесса, снова пройдя мимо нас, принесла пассажирам поднос с напитками. Раздалось несколько шуточек, среди которых и пара сальных мелькнула. Мы с Герой невольно посмотрели в ту сторону, где покрасневшая стюардесса быстро раздав напитки, устремилась назад. Один из компании, той самой, которые сидели в первом ряду, двинулся было за ней, но путь ему преградил широплечий парень в синем комбезе. Чуть повышая голос, они перебросились парой фраз, но парень в синем был убедительнее, и представитель крикливой компании преследовать стюардессу не стал, вернувшись на место.

— Какая пилотка, а? — все же раздалось девушке вслед с первого ряда. Я моментом глянул на говорившего — маленького роста паренек, коротко стриженый. Табаки — окрестил его сразу, и по внешности похож — шакаленыш реальный. А вот спутники его большие, кабанистые парни, даже пошире Геры. Но заржали над этой шуткой не только они, а многие присутствующие в салоне. Парень в синем комбинезоне при этом сделал небольшой шаг назад, осматриваясь, кто-то из спутников потянул его за руку, призывая видимо сесть и не вмешиваться.

А девушка точно не непись — увидел я, как запнулась стюардесса, услышав про пилотку.

— Постой, — когда она проходила мимо, наклонился я в проходе, — зачем ты им напитки то носишь?

— Ты же не непись, верно? — посмотрел на девушку и Гера, тоже к проходу подвинувшись, — не обращай на этих внимания. Присядь к нам, все равно сейчас... ну, начнется что-то.

Девушка остановилась в нерешительности, а я заметил на лацкане ее пиджака небольшой бэйджик с надписью: 'JANNA 0011WTH-S/R/W26'

— Стюардесса по имени Жанна, — не сдержался и улыбнулся я, — давай, присаживайся с нами, не парься. Вряд ли тебя старший бортпроводник тебя за это накажет.

Жанна смутилась, мельком глянула на нас что-то сказать, но тут раздался громкий голос, идущий отовсюду, как показалось

— Внимание, говорит капитан Макмайл. Всем занять свои места, через две минуты мы входим в воздушное пространство над территориями пустошей.

Глава VII

После объявления по громкой связи и так висевшее в воздухе напряжение настолько сгустилось, что казалось его можно руками потрогать. Многие из пассажиров вжались в кресла, осматриваясь по сторонам; те, кто сидел на первых рядах, подались вперед, всматриваясь в быстро приближающуюся полоску приближающегося материка.

Со всех сторон зашипело — из спинок кресла сверху появились мягкие по виду дуги и начали медленно опускаться на плечи пассажиров, постепенно увеличиваясь в размерах. Несколько секунд, и сидевшие оказались пристегнуты, будто пассажиры на аттракционах. Большинство кресел в салоне пустовало, и крепления на них только обозначились, слегка удлинив спинки.

Только двое пассажиров присесть не торопились — Шакаленок и один из здоровых парней направились в нашу сторону, причем по выражению их лиц было ясно, что они не доброжелательного знакомства ищут.

— Гера, сиди, — успокаивающе выставил я руку в сторону спутника, а сам шагнул вперед по проходу. Герандос кивнул, но в кресло пока не опускался, внимательно наблюдая за двумя приближающимися пассажирами. Скользнув взглядом по встревоженной Милане и взволнованной смущенной стюардессе, которую тоже прикрепило держателем к креслу, я отвернулся, состроив самую наглую рожу из всех возможных.

— Ты че, а? — спросил меня подошедший Табаки, дернув подбородком.

— А ты че? — в ответ произнес я, также нагло.

— Слышь, ты?! — удивился шакаленок, — ты че так базаришь, а?

— Ты че, дерзкий что ли? — снова плюнул словами я.

— А ты тут что... — шагнул из-за спины мелкой тявкалки бугай.

Что он хотел сказать, никто толком не расслышал — вдруг салон наполнили короткие равномерные и донельзя противные гудки аварийной системы.

— Внимание, говорит капитан Макмайл! Убедительно прошу всех занять свои места! — даже перекрывая противные гудки, снова зазвучал отовсюду голос.

Из-за спины Табаки и сопровождавшего его бугая мне было видно, как два кресла, в которых они до этого сидели стали подсвечиваться красным в такт гудкам. Бугай, стоящий позади противного мелкого, вдруг отодвинул того и шагнув вперед, вперился в меня взглядом. Ну, давай, дружище, в гляделки поиграем, — усмехнулся я. Чтобы посмотреть в сощуренные кабаньи глазки здоровяка, мне пришлось голову задрать.

Надеюсь, у него хватит мозгов, чтобы попытаться ударить меня прямо сейчас.

Большое, широкое лицо с выступающими скулами и массивными бровями оказалось совсем рядом. Откуда только такой орангутанг здесь взялся?

Аварийные гудки стали громче, практически ввинчиваясь в мозг, мигание красного становилось все ярче.

— Внимание, говорит капитан Макмайл! Всем занять...

Неожиданно пол под ногами дернулся, будто вперед скакнув, я на мгновенье завис как в невесомости, но тут с удивлением увидел приближающуюся желто-красную, выжженную солнцем землю. Впрочем, приближалась она недолго — ровно до того момента, как я в прозрачную крышу ударился. Рядом сразу раздалось два шлепка — один глухой (бугай), один звонкий и сочный (шакаленок, лицом).

'Антиграв вырубили!'

Наш лайнер, неожиданно перевернувшись кверху пузом, сейчас сваливался в пологий вираж, постепенно в пике заходя. Откуда-то сверху, оттуда, где всего пару секунд назад был низ, неслись испуганные и взволнованные крики, матерные возгласы.

Распластавшись на стекле, пытаясь ладонями удержать себя на месте, я неожиданно увидел, что за нами, вдалеке за кормой, мчится небольшая красная точка.

В это момент пилот заложил еще один крутой вираж, изображение передо мной закружилось, мелькая то красноватой землей, то голубизной неба расчерченного перьями облаков, и меня тут же вжало в прозрачную поверхность панорамного потолка. Лицо будто растеклось по поверхности, щеку как размазало по стеклу. Попытавшись поднять руку, с некоторым усилием оторвал ее от стекла, но ее сразу как будто чужой силой притяжение ударило обратно. Я напрягся, и в этот момент перестал ощущать вес своего тела, будто в невесомости. Вернее, невесомость и есть — наш лайнер, сделав бочку и забравшись на форсаже под самые облака, вдруг рванул вниз.

А я рванул вверх. Хотя может не вверх в этот момент, но пытаясь отлипнуть от стекла, еще когда меня к нему перегрузкой прижимало, в момент наступившей невесомости я как пулей от поверхности выстрелил. Очень удачно, кстати — руки ткнулись в одну из дуг креплений на креслах, я кувырнулся, приземляясь, и тут же сиденье немного деформировалось, обнимая меня, а крепления быстро, но мягко прижали меня к спинке.

В кресло я влетел в том ряду, который был перед нами с Герой и Миланой, и чуть высунулся, потянувшись всем телом и вытягивая шею, как жираф. Получилось — столкнулся взглядом с Герандосом и выпростал вверх поднятую руку с поднятым большим пальцем.

— Полетаем! Ну и пусть разобьемся!!! — заорал я, криком и улыбкой пытаясь стряхнуть с себя оцепенение испуга.

Помогло в какой-то мере, а крика моего, кстати, никто не услышал — аварийные гудки дудели уже как ревун на океанском пароходе.

Наш же лайнер, ввинчиваясь свечкой в пространство, попытался ускориться, меня тяжестью вжало в кресло, мимо мелькнули ноги пролетевшего шакаленка, панорамный потолок вновь замелькал росчерками лазури неба и красно-желтой, выжженной земли.

Перед звонким хлопком из задней части корпуса, на очередном вираже я успел увидеть преследующую нас ракету. И сразу, кстати, вторую. Звук попадания второй раздался уже громче, корпус самолета завибрировал, позади что-то заскрипело и вдруг от кормы лайнера воздух рвануло взрывом.

Свист воздуха перекрыл даже рев сирены. А визг девушек, по-моему, перекрыл даже свист воздуха. Ну, или по крайней мере, сравнялся с ним по громкости.

Впереди салона мелькнуло темным росчерком — опять Табаки пролетел от одного конца края в другой, кубарем прокатилось по коридору тело бугая. Безжизненное вроде, но я лишь мельком посмотрел — самолет в этот момент клюнул носом и, заваливаясь на бок, начал падать.

Не планировать, а именно падать. Как кирпич. Или как груда покореженная металла и плексигласа, в чреве которой сейчас орало полсотни человек. Я тоже орал, чтобы от остальных не отставать. Страшно особо не было — что я в вирте не умирал, что ли, ни разу?

Прикольно, интересно, адреналин, чего бы и не поорать?

Вдруг вой сирены набрал силу, ударив по ушам, лайнер чуть дернулся, будто эпилептик в припадке и попытался выровняться. Кстати очень вовремя — желтая поверхность земли, заполонившая всю панораму перед глазами, оказалась очень близко. Пара сотен метров, не больше — еще б пару секунд, и мы колом бы в землю зашли.

— Ааа!!! — не удержался я, когда лайнер полностью выпрямился, выйдя из пикирования в стиле булыжника, встав горизонтально к поверхности земли, и перед глазами вдруг возникла буквально стена горной цепи. Турбовинтовые моторы в крыльях взвыли из последних сил, лайнер снова задрожал, поднимая нос.

До последнего момента казалось, что мы врежемся — огромная туша скалы неуклонно приближалась, вырастая на глазах. Но маневровые двигатели лайнера взвыли так, что уши заложило, нос задрался, мелькнуло голубое небо, и под слитный вздох наш самолет все-таки перебрался...

Перебрался, но не полностью — загнутый клювом нос краем зацепился за один из скальных клыков, по всему салону пронесся скрежет, даже в корни зубов отголоском отдавшийся, лайнер дернулся, пол под нами завибрировал, а после панорамная картинка вдруг калейдоскопом закрутилась перед глазами.

Весь салон снова наполнили дикие крики, было притихшие. Я тоже заорал. Ну а что делать? Все орут, и я ору.

Лайнер, остался без управления — мельком я увидел обломки кабины пилотов, мелькнувшие на скале в ореоле брызнувших осколков остекленения и металла. Из последних сил самолет все же перенес свою тушу через скальную преграду, но от удара, оставившего нас без штурмана, завертелся как звездочка-сюрикен, брошенная ниндзей. Десяток секунд бешеного вращения, и то тут, то там начали раздаваться характерные возгласы по типу: 'буээ...', даже изредка перекрывая дикий гул и скрежет в салоне.

Двигатели закончили реветь почти одновременно, и почти одновременно рявкнули в последний раз, заклинивая. Что-то бахнуло, одно из крыльев отправилось в далекий полет в сторону, винт с другого крыла взвился в воздух. Или мне показалось, или в тот момент, когда лайнер сотряс невероятной силы удар, на мгновенье мелькнули мимо какие-то хибары. Подпрыгнув, самолет как пущенный по воде окатыш поскакал по ровной поверхности пустыни, понемногу уменьшая скорость вращения вокруг своей оси. Еще один прыжок, и пол под ногами накренился — у лайнера сил на прыжки больше не осталось и, зарываясь в песок левой скулой, он скользил по земле, теряя энергию разгона. От резкого торможения тела шакаленка и бугая пролетели по салону и звучно чавкнули о панорамное стекло впереди, которое в этот момент пошло сеткой трещин, заполонивших поверхность снизу. Но это явно не от этих двух тел, понял я, услышав скрежет снизу, который все нарастал. Первые ряды сидений колыхнулись, оттуда послышались истошные крики, но что там происходит, видно не было — в начало салона просто ворвалась завеса пыли. Последовало еще несколько ударов, зубодробительный перестук снизу, и мы резко остановились.

Как все же хорошо, что я успел в кресло попасть, а? Несколько мгновений промедления, и также как эти два дебила по салону бы полетал!

Все пространство вокруг покореженного, но сохранившего в целости верхнюю, прозрачную часть корпуса лайнера между тем заполонило густой пылевой завесой. Салон погрузился в полумрак, понемногу клубами начала растекаться пыль. Снаружи что-то взвыло в последний раз, и затихло.

— Вот это прикол! — неожиданно громко в наступившей тишине, нарушаемый лишь скрежетом и шипением где-то внизу под палубой, прозвучал мой голос. — Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил нештатную посадку в аэропорту Запердыкино, — не удержался все же, — прошу дождаться... окончания рулежки, епть... — говоря, я заерзал, пытаясь поднять защитные дуги, пришпилившие меня к креслу.