Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В конце концов Криста взмолилась о передышке, и мы всё же сыграли в шахматы. Сокамерница не лукавила: играла она отвратительно, в первой же партии попавшись в элементарную дебютную ловушку и проиграв мне на восьмом ходу. Другие две игры прошли не лучше — и я, сдавшись, позволила Кристе просто валяться на кровати, плача от тоски по своему принцу.
Периодически сокамерница прерывалась; тогда меня удостаивали рассказами о лихом разоблачении заговорщиков и восторженными описаниями того, как прекрасен её Дэн.
— Его все любят, все! — разглагольствовала Криста, деликатно промокая слёзы уголком подушки. — Он истинный принц, достойный наследник престола!
— Угу, — рассеянно согласилась я, изучая переведённые 'Записки' и разбираясь в законах риджийского словообразования. Повезло, что риджийский ещё проще английского: падеж у существительных всегда один, даже притяжательного нет, а связь с другими словами достигается с помощью различных предлогов. У личных местоимений куча разных склонений, но их выучить несложно. Некоторые слова казались мне знакомыми, да и общий колорит напоминал какой-то язык из скандинавской группы... даже жаль, что я никогда не задавалась целью стать полиглотом: для моих нужд мне вполне хватало свободного владения английским, китайским и японским.
Неужели у риджийского действительно есть общие корни с каким-то из наших языков? Но откуда?..
— Он и у отца своего любимчик! А бедный Фаник... он очень старается быть похожим на старшего брата, но он слишком... мягкий, что ли? Да и мечом толком владеть не умеет, и вообще... Повелитель не слишком его любит, — Криста сочувственно вздохнула. — Зато Дэна обожает! Он мне сказал как-то... да, Повелитель ко мне замечательно относится, и одобряет, что я невеста Дэна! Пусть я простой человек, и не принцесса, и не из Риджии...
На этом я предпочла отключить слух, пропуская её дальнейшие излияния мимо ушей.
После ужина мы продолжили — и, ложась спать, я вспоминала содержание как очередных четырёх пергаментов, так и 'Записок'. Они представляли собой нечто вроде дневника, который в разное время вели разные люди: сегодня я прочла записи, датированные шестисотыми годами второй эпохи Риджии. Криста сказала, что это было четыреста лет назад, ещё до войны. Как оказалось, тогда дроу жили не под горами — но предпочитали ночной образ жизни и поклонялись лунной богине Тунгх: тёмная прохлада и сияние звёзд были им милее солнечного света. Эльфы же, как объяснила Криста, больше почитали бога Солира, воплощение солнца, и жили в режиме, привычном людям. Люди уважали веру коренных обитателей Риджии, но сами возносили молитвы Четверым: богам, олицетворявшим четыре стихии... а о божествах лепреконов и иллюранди ничего известно доподлинно не было.
'Записки' вёл придворный маг дроу. Человек. Удивительно, но человеческие маги издавна прекрасно пристраивались и среди эльфов, и среди дроу: магические возможности первых были весьма специфическими, в духе исцеления или управления растениями, а силы вторых ограничивались коварными колдовскими ловушками и особыми боевыми навыками. И только люди являлись магами в привычном смысле этого слова — черпали силы из природных стихий, могли изобретать боевые заклинания и создавать артефакты.
Неудивительно, что Тэйрант признал их право на существование.
Записки были призваны облегчить жизнь следующим придворным магам, которые в свою очередь тоже должны были фиксировать своё пребывание у дроу — в той же книге. Эпичный труд в основном касался магических исследований, быта дроу и более-менее важных политических событий: вроде встречи Повелителей или торгового контракта с лепреконами. Чтиво было интересное, хотя к настоящему имело мало отношения; так что я закончила на том моменте, как маг решил вернуться в земли людей, дабы коротать старость в обучении юных колдунов.
Следующая запись велась уже другим почерком. Если верить Кристе, она датировалась днём, с которого до Войны Пяти Народов оставалось пять лет. И правда, старый маг упоминал принца Тэйранта, наследника престола дроу — умного, обаятельного, красивого юношу, любознательного и не по годам сильного.
Грустно было знать, что после этот мальчуган развяжет войну...
Не удержавшись, я перелистнула несколько страниц, забежав вперёд.
И не удивилась, узнав, что имя нового придворного мага — Ильхт.
Следующий день прошёл почти так же, как и предыдущий. Сперва — беседа с Лодом, после — изучение риджийского, чтение 'Записок' и шахматы с самой собой.
Колдун сдержал обещание: Кристу действительно трогать не стали, а вот меня вызвали для следующего тет-а-тета. Поскольку с утра от моей простуды не осталось и следа, я мысленно приготовилась к неприятной процедуре с кристаллами — но Лод об этом даже не заикнулся. Так что всё ограничилось тем, что я на пальцах объясняла ему, что есть компьютер и интернет.
Получилось, по-моему, плохо — однако колдун всё равно остался доволен.
Наш разговор прервала его любовница. Приветливо улыбнувшись мне, венценосная дроу бесцеремонным тычком под рёбра заставила Лода подняться с кресла, после чего оба удалились наверх. Тогда я, усмехнувшись, вытащила шахматную доску — от общества Кристы хотелось немного отдохнуть — но до самого обеда так и не дождалась повторного появления сладкой парочки.
И отметила, что при побеге грех будет не воспользоваться подобной слабостью нашего тюремщика.
В спальне меня снова ждали тарелки, услужливо приготовленные на столе. После еды мы с Кристой опять приступили к урокам риджийского; пересказав сокамернице 'Унесённых ветром' и пару романов Остин, я углубилась в чтение 'Записок'.
И вот тут, помимо кучи незнакомых слов, меня ждало кое-что интересное.
Ильхт из рода Миркрихэйр вёл записи не слишком часто. Складывалось ощущение, что у него есть более интересные занятия, так что разница между заметками составляла порой по полгода. Но постоянно упоминался Тэйрант, юный принц дроу — он был ровесником Ильхта, прибывшего к дроу совсем мальчишкой: обоим едва исполнилось семнадцать. А год спустя отец принца скончался, неудачно поохотившись на дракона, и в восемнадцать лет будущий Тэйрант Кровавый стал Повелителем дроу.
Чем дальше я читала, тем больше в записях сквозил дух будущего Ильхта Злобного. Ильхт восторгался красотой дроу, их привычками и обычаями. Он сетовал на то, что этот прекрасный народ не властвует над всей страной, а вынужден ютиться в предгорных землях. Он обвинял людей в том, что, давным-давно прибыв на чужую землю, они стали вырубать заповедные леса и теснить коренное население. Он понял, что люди — узурпаторы, навязавшие жителям Риджии свои правила и законы, а эльфы, дроу и лепреконы по доброте душевной позволили им это сделать.
А потом убедил в том же пятьдесят шесть человеческих магов, и одна из них стала его женой.
Я так и не поняла, Тэйрант ли навязал ему свои взгляды — или до всего этого Ильхт додумался сам. Но, как бы там ни было, в семьсот пятьдесят первом году началась война, а записи стали появляться чаще.
И вот с этого момента от читаемого даже у меня волосы встали дыбом.
Просто и буднично Ильхт рассказывал о том, как сегодня дроу 'очистили' очередной город. Сколько человек они с Тэйрантом лично убили во время той или иной бойни. Как развлекались с пленниками рядовые дроу, пытками доводя несчастных до сумасшествия; Ильхт не то чтобы одобрял такое поведение, но понимал, что надо давать солдатам развеяться.
А потом...
— Криста, как переводится слово 'крага'? — не поднимая глаз, спросила я.
— Ошейник, — откликнулась девушка, скучающе болтавшая ручку в пальцах. — Записать?
— Ага.
И продолжила продираться сквозь текст: уже догадываясь, о каких ошейниках собственного изобретения повествует Ильхт.
Поскольку Тэйрант и Ильхт не планировали уничтожать магов, они принялись искать иные методы борьбы с ними — но магов проще убить, чем пленить. Чтобы они не доставляли неприятностей своим тюремщикам, нужно лишить их возможности колдовать, заблокировать их способности.
И Ильхт нашёл способ. Вывел невероятно сложную магическую формулу — и сотворил те ошейники, которые сейчас были на нас с Кристой. Которые не только блокировали магический дар, но и карали болью за любую попытку сопротивления. Непокорного пленника било нечто вроде мощнейшего электрического импульса, жутко болезненного, приводившего к параличу на несколько часов — после чего у большинства резко отпадало желание сопротивляться. А при попытке снять ошейник в горло узника вонзались острые шипы; смерть недолгая, с сожалением отмечал Ильхт, но достаточно мучительная, чтобы...
Не в силах читать дальше, я захлопнула книгу.
Наконец осознав, о каком своём 'предке' говорил Лод.
— Ты чего? — нахмурилась Криста, когда я встала из-за стола и прошла к постели.
— Пожалуй, с меня на сегодня хватит. Давай спать.
— Ты же обычно до отключки сидишь!
— Отдыхать тоже иногда надо.
И легла, уставившись в потолок.
Да, Лод не соврал. Он и вправду усовершенствовал ошейники. Управление пленниками стало куда более... мягким. И простым: хочешь не хочешь, а всё равно сделаешь то, чего желает твой тюремщик. Так сказать, добровольно-принудительно.
И смерть при попытке освободиться перестала быть мгновенной.
Только вот особо это дела не меняло.
Может, и Ильхт был похож на своего потомка? Приятным, улыбчивым снаружи? А внутри прятал гниль и чёрную сталь.
Значит, мнимое милосердие колдуна и правда лишь маска? Желание развлечься на свой лад?..
Криста улеглась рядом, блаженно зарывшись лицом в подушку — а я сжала кулаки.
Бежать. И как можно скорее.
Потому что нельзя находиться рядом с тиграми, которые в любой момент могут проголодаться.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. МАСТЕРА ИГРЫ ЗА ЧЁРНЫХ
На четвёртый день нашего заключения Лод возобновил свою работу с Кристой. И хоть в этот раз у сокамерницы хватило ума после пятого кристалла сказать 'пожалуй, больше не стоит' — но по дороге в спальню её всё равно пошатывало.
Потом настало время нашей с колдуном беседы. Не особо отличавшейся от предыдущих — разве что меня допрашивали не о компьютерах, а о самолётах и метро.
Только вот на сей раз, послушно отвечая на вопросы, я пристально наблюдала за наследником Ильхта Злобного.
К чему эта трогательная забота о моём здоровье? Почему он до сих пор не выкачивает из меня энергию? Хочет вызнать всё необходимое? Но я бы и так рассказала всё, что он прикажет; а под пытками поведала и то, чего сама не знаю.
Может, он всё-таки не...
Нет, нельзя искать ему оправдания. Нужно всегда готовиться к худшему: тогда удары судьбы покажутся не такими болезненными. А уж искать хорошее во враге — увольте.
Не собираюсь становиться героиней истории о стокгольмском синдроме.
— ...и как же они поднимаются в воздух? Если они такие огромные и целиком состоят из металла? — светлые глаза колдуна лучились любопытством; я уже заметила, что они меняют цвет, и сейчас в тон его новой рубашки отливали бледно-голубым. — Твоя предшественница так и не смогла этого толком объяснить.
Дарить потомку тёмного властелина такие глаза — преступление. Вспоминаешь про зеркала души — и думаешь, что обладатель этих глаз не способен на большее преступление, чем в сердцах пнуть приставучую собачку. И то потом немедленно раскается и угостит собачку колбасой.
Впрочем, я никогда не верила этой поговорке.
— Там очень мощные двигатели, — опустить взгляд далось мне не без усилий. — Они заставляют его взлетать. А крылья разделяют поток воздуха так, что над верхней кромкой образуется область низкого давления... хм... а вы знаете, что такое давление?
— Мы же не совсем дикари, — усмехнулся Лод. — У нас есть лофтвоги. У вас они, кажется, зовут барметрами.
— Барометрами. Так вот: над верхней кромкой образуется низкое давление, а под нижней — высокое...
И запнулась. Заметив то, чего не замечала раньше: тонкое серебряное кольцо на указательном пальце правой руки колдуна. С мудрёной рунной насечкой, выполненной золотом.
А перед глазами мгновенно всплыла отчётливая, чуть размытая дымкой близорукости картинка: решётка в темнице, рука принца, взявшаяся за один из прутьев...
С точно таким же кольцом.
Я сделала вдох — пока мысли сами собой бежали в нужном направлении, подбрасывая другие воспоминания и другие картинки.
Рисунок рун на наших ошейниках. Он почти полностью копирует насечку на кольцах. А 'мэнэзжиру' когда-то удалось убить двоих дроу...
Сопоставить факты было нетрудно.
Кольца! Вот что повелевает ошейниками. И, похоже, их всего два: у колдуна и у принца. Потому-то они и имеют над нами власть — ведь другие дроу, видимо, не могут отдавать пленникам магические приказы.
Следовательно, достаточно каким-то образом раздобыть кольца, и...
— ...Снезжана?
— Ах, да. Простите, задумалась, — спохватилась я. — Да... давление! Под нижней кромкой образовывается область высокого давления, крыло выталкивается наверх, и самолёт поднимается...
Во взгляде колдуна застыло пытливое удивление.
Нет, нельзя, чтобы он понял.
Я взяла себя в руки — и до прихода Морти вела себя, как обычно: не молчала, думая о своём, но и больше обычного не болтала. И вроде в конце концов Лод успокоился, а с появлением любовницы и вовсе обо мне забыл.
Только вот я ничего не забыла.
— Криста, иди в ванную, — велела я, ворвавшись в комнату.
— Зачем? — сокамерница сонно потянулась, восстанавливая силы после новой порции кристаллов.
— Примем душ.
Глаза девушки округлились:
— Что, вместе?
— Да, вместе.
Бесцеремонно сдёрнула её с кровати и поволокла в ванную.
И у стен есть уши. Особенно у вражеских стен. Я не могла обезопасить нас во время моих занятий риджийским, но если тюремщики узнают о моём знании языка — это полбеды.
А вот доверить им то, что я знаю о кольцах, никак нельзя.
Прикрыв дверь, я выкрутила все вентили — и над раковиной, и над ванной. Усадив Кристу на эмалированный бортик, приблизила лицо к её уху, для надёжности прикрыв губы ладонью.
И прошептала:
— Я поняла, с помощью чего можно управлять ошейниками.
Кристины брови в изумлении поползли вверх.
— И как? — спросила она — к счастью, тоже шёпотом.
Я знала, что за шумом воды нас невозможно расслышать.
— Кольца. У принца и у колдуна есть по одному кольцу, которые связаны с ошейниками. Если заполучим кольца, сможем освободиться. Думаю, — честно добавила я.
— Думаешь?!
— Конечно, прежде чем действовать, я постараюсь всё проверить. Но это уже зачатки плана — а я обещала сообщить, как что-нибудь придумаю.
Криста задумчиво закусила капризно изогнутую губку. Потом грустно кивнула:
— Это, конечно, хорошо, но у нас осталось всего три дня.
— Почти столько же, сколько было. Ещё полно времени. Верь мне.
И я решительно прикрутила вентили.
После обеда снова пришло время опротивевших мне 'Записок'. Я пролистала записи до самого конца войны, но Ильхт даже не упоминал про кольца. Быть может, их тоже придумал Лод в качестве усовершенствования? Это несколько осложняло задачу — ведь проверить верность своей догадки я не могла; а, значит, придётся действовать другими методами и искать другие книги.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |