Вересковая Пустошь. Поцелуй Ветра

А тот стоял, открывая рот, словно что-то пытался сказать и не мог, затем сглотнул и отступил на пару шагов.

— П-простите... я не хотел вас испугать... обидеть, — брюнет, явно шокированный увиденным, пытался взять себя в руки, затем взлохматил рассыпанные по плечам волосы и выдохнул. — А вы же говорили, что вы старая?!!

— Угу, старая, — я кивнула, стараясь справиться с приступом смеха, что вот-вот готов был поглотить меня.

— Но... но вы же красавица! Молодая... и очень... очень красивая! — недоверчиво, продолжая сверлить меня взглядом, произнес молодой мужчина, внешне тянувший на возраст около двадцати пяти лет, и замолчал.

— Боюсь, от голода у вас галлюцинации, молодой человек, — ворчливо, со старческой интонацией пробормотала я. — Вы бы не увлекались соленым и пережаренным — печень и почки, а еще и поджелудочную посадите. Глядишь, не одними только галлюцинациями страдать придется. Что за молодежь пошла? Совсем от рук отбилась!

Всплеснула руками, покачав расстроено головой, и шепелявя, причем наигранно, добавила:

— Поди, милок, выпей упокоительного, то есть успокоительного. Ужо больно нервный ты, малахольный.

Парень вздрогнул, осенил себя каким-то странным жестом, словно себя в круг заключил и, буркнув в сторону Тамины, чтобы поторопились, мол, там кнэз сильно гневается. И отбыл восвояси, при этом осторожно прикрыв за собою двери. И только после этого Тами издала смешок, а вскоре вовсю смеялась, изображая шоковое состояние брата в пантомиме. Поесть мне так и не удалось.

Примчался какой-то взъерошенный Рагиррэт, протарабанил что-то на счет ненормального братца Рикьяна, который сейчас бушует в кухне, выкидывая все, что приготовил с утра, и, требуя от остальных в его вотчину даже не соваться, пока он не добьется от жареного мяса нормальной корочки, и предложил отложить принятие пищи до завершения Ритуала. Намекая к тому же, что сие действо, то есть Ритуал, лучше проводить на голодный желудок, чтобы не пришлось потом краснеть от неловкости.

— С чего бы это? — поинтересовалась я скептически, следуя за ним по коридору, пытаясь при этом не выпускать из виду Тамину, а то вдруг снова тупик, или вообще факелы погаснут, а оставаться наедине с блондином в узком каменном рукаве как-то не хотелось.

— Э-эм...

Вот и все что ответили мне на закономерный вопрос. И как-то подозрительно быстро мы дошли. В прошлый раз, когда меня провожали из этого странного кабинета с артефактами до спальни, шли мы не в пример дольше. Что за чертовщина здесь вообще творится? Не успела я толком определиться — возмущаться или пугаться, как я снова оказалась под перекрестьем двух пар глаз. Кнэз и Советник пристально изучали меня в новом наряде, причем, если первый отчего-то был хмур и недоволен, то вот второй брат смутил своим нездоровым интересом. Если бы я не видела себя в зеркале, то подумала б, что он точно извращенец.

Однако я понимала, что Советника поразили моя утончившаяся талия и крутые бедра в обтягивающем платье, пусть оно и спадало вниз к ногам, прикрывая от нескромного взгляда. И вполне возможно, разглядывал он мою грудь как эстет красоты женского, молодого тела (в этом месте я даже вздохнула грустно, потому как, что-то неловко ощущать себя снова молодой), а вот когда его взгляд поднялся к лицу, то поскучневшее и какое-то расстроенное выражение в его глазах меня даже позабавило. Ну да, он же, наверное, думает, что я прикрыла свое уродство от его взыскательного взора.

— Медина Светланэ, — отвлек меня от ехидных мыслей голос Рэмуэрда, и я посмотрела на кнэза, удивленно отметив, что никакого отвращения или, напротив, извращенной заинтересованности на его лице не было, а только хмурое сосредоточение. — Позвольте вас спросить, к чему этот ваш маскарад?

И вот тут моя женская сущность, что иной раз поражала меня своей нелогичностью, снова встрепенулась, отреагировав на звук мужского голоса, и отметилась мурашками вдоль позвоночника. Я озадаченно прислушалась к своим ощущениям, пропустив момент, когда кнэз еще что-то спросил, и потому ответила несколько невпопад, не сводя с него глаз.

— Вам завидно, что ли?

— Что? — последовал чуть хрипловатый, какой-то возмущенный вопрос.

— Хм, — опустила я глаза, и вздохнула, почесывая указательным пальцем правой руки переносицу. — Мне так удобнее... и да, я готова. Можете начинать.

Образовавшаяся тишина несколько напрягла, пришлось снова вскинуть глаза на мужчин, переводя его с одного на другого, и я даже успела заметить некое удивление, что промелькнуло на бородатом лице кнэза. Что уж его так удивило — не знаю, но, сделав пару шагов в мою сторону, мужчина остановился и... принюхался, да так что крылья его носа затрепетали, да глаза чуть прикрылись. Выдохнул, уставился прямо мне в глаза, нахмурился, явно что-то пытаясь осмыслить.

— Дайте руку, — требовательно произнес кнэз.

Я не стала противиться, протянула в его сторону правую кисть и только тут поняла, какую ошибку совершила. Ни одного укуса и припухлости на коже, которая выглядела молодо и подтянуто. Вот что он разглядывал в полном молчании, переворачивая мою ладонь, удерживая в своей, и хмурился все больше. Затем резко вскинул взгляд и поймал мои глаза в плен.

— Снимите эту тряпку с лица, — резко, нетерпеливо, с рычащими нотками потребовал Рэмуэрд.

— Рэм, что происходит? — раздался позади него настороженный голос Шаэрдана, и тоже подошел ближе, так же втягивая ноздрями воздух. — Странно... запах изменился, стал ароматнее, чище, словно... не может быть!

— Отойди! — рявкнул на брата кнэз и сердито сверкнул в его сторону глазами.

Советник послушался, чем несказанно озадачил меня. Но я все же не собиралась устраивать перед ними показательные выступления, и решила, что с нездоровым интересом к моей персоне пора заканчивать.

— Ритуал! Если вы не забыли, уважаемые господа, то давайте уже приступим. В противном случае, я могу и передумать.

Выдернув руку из пальцев кнэза, который не стал силой удерживать меня, отошла от него на несколько шагов и подошла к куполу с артефактами.

— Я не стану сейчас открывать лицо. Знаете ли, молодые люди, пусть я — женщина не молодая, но все же... как-то неприятно, когда на тебя смотрят с жалостью или... брезгливостью.

— Вы ошибаетесь, — возразил Советник, дернувшись в мою сторону.

— Стойте там, где стоите, молодой человек, — я едва не фыркнула, когда заметила, как вытянулось его лицо при таком обращении, — и прошу вас, впредь воздержитесь от излияний в мою сторону излишних эмоций и симпатий. Я готова взяться за предложенную вами, — сопроводила свои слова кивком в сторону кнэза, что буравил меня хмурым взглядом, от которого мурашки совсем распоясались и носились уже довольно хаотично по телу, — кнэз Рэмуэрд, работу при условии, что впредь я буду ограждена от назойливого мужского внимания, не зависимо от того, по какой причине и кто соизволил его мне оказать. Договорились?

Кнэз вдруг успокоился. Лицо его, как будто, просветлело, и он улыбнулся мне. Мамочка дорогая! Какая это была улыбка, а глаза... его глаза словно солнечным светом меня согрели. Я даже немного с дыхания сбилась, но цыкнула на свое, не в меру разыгравшееся, либидо. Старушка-матушка, тебе сколько лет, а? Совсем рехнулась — так реагировать на мужские улыбки?!

— Договорились. И все же я хотел бы, чтобы вы вступали в новую должность, так сказать, с открытым забралом. Будьте любезны, медина Светланэ, откройте лицо, пройдите к артефактам и возьмите два любых из них, что позовут вас. И только в этом порядке.

Я по здравому размышлению должна была бы сейчас с фееричным апломбом сдернуть ткань с лица, явить свой молодой и симпатичный лик, с гордой ухмылкой на лице, и схватить... эм, что там обычно выбирают юные прелестницы? Либо диадему, либо... кольцо? Верно? Ну уж нет, выбор диадемы явно говорит о властности натуры, но я не обладаю королевскими замашками, да и колечко-то явно какое-то не простое, с таким-то огромных камушком — обручальное? О, нееет, упаси меня Боже. Мне предыдущего брака с лихвой хватило своей бракованностью. Мда, тавтология какая-то вышла. Что там еще... серьги. Так у меня уши не проколоты. Куда я их вдевать буду? Ожерелье... оно, конечно, очень красивое, но все же опять какую-то удавку напоминает, настолько плотно к шее должно прилегать. А вот браслеты, между прочим, парные, абсолютно одинаковые, вот они подойдут, да и мешать не будут в повседневной жизни.

Обошла столик с куполом, встала так, чтобы мужчины оказались напротив, и потянулась к своеобразной чадре пальцами, произнеся при этом:

— Открывайте купол.

Мужчины не шелохнулись, пристально следя за моими действиями, а стеклянный купол сам вдруг взял и испарился, явив предо мною повисшие в воздухе прекрасные артефакты. Я выдохнула и сдернула с лица ткань, глядя из-под ресниц на кнэза. И вот не понравилось мне его реакция, совсем не понравилась. Странно, вроде должна бы радоваться его окаменевшему лицу, помрачневшему взору и стиснутым от внутреннего напряжения губам, так как увиденное мною должно было означать, что ему не понравилась моя новая внешность. Но отчего-то внутри меня разлилась какая-то подозрительная горечь, словно мне хотелось бы другой реакции, восхищения или хотя бы удивления, а не это окаменевшее лицо.

Зато Шаэрдан шумно втянул воздух сквозь зубы и хрипло, с нотками возбуждения произнес, словно в трансе:

— Я так и знал. Глаза меня не обманули. Не может быть такое тело у... эм...

И заткнулся, так как рыкнул теперь недовольно кнэз, при этом, не сводя с меня багровеющего гневом взгляда.

— Как это понимать?! — наконец-то, разродился и он на словесную реакцию. — Вы обманули меня? Сколько вам лет?!

Я покачала в ответ головой, и просто ответила:

— Не обманула. Пятьдесят, как и говорила, а это... — обвела рукой лицо, усмехнулась невесело при этом, — понятия не имею, почему такое со мною случилось. И да, я выбрала артефакты.

Более не мешкая, потянулась рукой, желая прикоснуться к браслетам, как вдруг кнэз выкрикнул:

— Не смейте! Стойте!

От неожиданности или от абсурдности требования, я быстро ухватилась уже обеими руками за браслеты, и выдернула те из среды их обитания. Что-то громыхнуло в воздухе, глаза ослепила яркая вспышка и... сквозь рассеивающийся дымок, которые неизвестно откуда тут взялся, я разглядела ошарашено-испуганное лицо и жест отчаяния кнэза. Он словно готов был прыгнуть и снести столик с артефактами, и меня заодно с ними. Но вот его взгляд зацепился за браслеты, что красовались на моих запястьях (ой, и когда это я их надеть успела-то?) и перевел непонимающий, все такой же ошарашенный взор на мое лицо.

— Почему? — выдохнул он сипло, не двигаясь с места.

— Что почему? — не поняла я вопроса и подняла руки к лицу, повертела браслетами, разглядывая их и любуясь игрой отблесков света на гравировке и на драгоценных камнях.

— Взяли именно браслеты... почему? — кнэз шевельнулся и нетвердой походкой прошел к креслам, затем рухнул в одно из них и прикрыл глаза правой рукой.

Глава 7.

— А я должна была что-то другое взять? — опасливо покосилась на сверкающие россыпью ярких искр кольцо, диадему и прочую красоту.

Кнэз вскинул голову, не обращая внимания на то, что его брат тоже уселся в соседнее кресло и с неописуемым восторгом на лице разглядывал меня, словно редкую картину в музее. Я отметила изменившийся взгляд самого Рэмуэрда, когда тот замер где-то в районе моей груди, чтобы тут же спрятаться за ресницами. И какой это был странный, пугающий взгляд. Словно полыхнуло внутренним огнем, обожгло, затем потемнел, сгустился сумрак, что заставил меня отступить на шаг. Ого, на меня никогда так не смотрел ни один мужчина, даже мой бывший супруг смотрел иначе. Передернув от напряжения плечами, решила все же получить ответ на свой вопрос.

— Кнэз, ответьте, я что-то сделала не правильно?

Он тяжко, как-то обреченно вздохнул и ответил:

— Нет. Вы молодец, все сделали как надо. Именно браслеты в первую очередь и следовало брать. Но я еще успею выяснить, чем вы руководствовались при выборе артефактов, а сейчас прошу присесть в кресло, — он указала рукой на свободное, то, что стояло справа от него, — я должен завершить ритуал вашего знакомства с Духом Крепости.

Я прошла на негнущихся в коленях ногах и присела в отведенное для меня кресло.

— Что я должна ... делать? — волнуясь, немного запнулась на вопросе, и перевела взгляд на Шаэрдана.

"Твою ж! И чего он так уставился?" — невольно возмутилась я, потому как, раздевая меня глазами, мужчина еще и улыбался при этом, как-то предвкушающе что ли. Нахмурилась, сцепив пальцы рук в кулаки. Дать бы этому охальнику хорошую затрещину, чтоб не смущал стару... эээ, не смущал женщину.

— Дайте руку и закройте глаза, — чуть хрипло ответил Рэмуэрд и протянул ко мне свою открытую ладонь.

— З-зачем? — дернулась, спрятав руки в подмышки.

— Мы должны войти в транс и встретиться с Духом Крепости. Он ждет и готов дать первую клятву, приняв взамен вашу. Так начнет выстраиваться взаимосвязь. Затем вы отдохнете. После обеда я познакомлю вас с... В общем, вся информация будет вам предоставлена после встречи с Духом Крепости.

— А присутствие вашего брата обязательно? — ну надоело мне терпеть его явный мужской интерес, а кнэз обещал оградить меня от такого внимания.

Рэмуэрд повернулся к брату и только тут заметил его взгляды. Нахмурился. Недовольно цыкнул языком, и прошипел что-то на незнакомом для меня языке. Шаэрдан вмиг присмирел, лицо его вытянулось и помрачнело. Он тоже резко что-то ответил, получив в ответ очередное рычащее требование. Едва кнэз отвернулся от него, Советник резко поднялся и, поклонившись, то ли мне, то ли брату, быстро покинул кабинет, пробурчав что-то напоследок, причем явно возмущенное.

— Вы довольны? — снова обратился Рэмуэрд ко мне, и даже улыбнулся.

А мне не до улыбок, пусть даже столь же обаятельных, сколь и бородатых... Совсем не до них. Смотрю на браслеты, что сковали мои запястья, и рефлексирую, ибо до меня дошло — какую огромную ответственность беру на себя. Как можно управлять таким большим хозяйством, как эта крепость, не зная ни законов, ни правил, ни традиций... да вообще, ничего не зная о местных реалиях и людях. Да и люди ли они вообще? Уж слишком много странностей. Магия эта еще не понятная.

— Медина, — позвал меня мужской голос с озабоченность и какой-то усталостью в интонации, — что вас расстраивает?

Подняла взгляд и вздрогнула — так кнэз пристально буравил меня глазами, что даже немного не по себе стало. А вдруг сейчас тут и придушит, если что не так отвечу?

— Нет... ничего. Я просто...

Замолчала, не решаясь рассказать о своих мыслях и сомнениях. Да с чего ему меня жалеть и стараться помочь разобраться во всем?

— Что? Да говорите уже!

Мужчина нервничает — это факт, а, значит, есть основания для этого.

— Я просто не уверена, что оправдаю надежды... ваши надежды, кнэз. Не знаю, что вы все от меня ждете, и справлюсь ли я с этим... Может, вы сначала введете меня в курс моих обязанностей?