книга 1. "Нигредо. Драконья кровь".

С минуты на минуту ожидая возвращения блудной медузы, я осторожно подошла к оседающему на пол Вэру. Парень был совсем плох. Весь в дырках. Лужа крови, угрожающе растекавшаяся из-под неподвижного тела, тоже радости не вызывала. На мой, не слишком просвещённый в медицине, взгляд — готовый кандидат в покойники. Оставалось надеяться, что взгляд действительно непросвещённый, и всё только выглядит так ужасно. Да и Вэр как-то говорил, что в плане регенерации люди оркам и в подмётки не годятся. Мол, он даже новую руку отрастить сумеет при необходимости. Единственное, что я могла сделать — перевязать раны и надеяться, что так оно и есть.

Пока я обматывала раненого героя срочно выуженными из "кармана" бинтами (медсестра из меня, конечно, та ещё), он соблаговолил прийти в сознание и надеюсь, не очень пожалел об этом, потому как немедленно подвергся допросу.

— Что ты сделал с бедной зверюшкой, изверг? — патетически вопрошало моё, сгорающее от любопытства, "высочество", превращая Вэра в подобие египетской мумии.

— Что сделал, что сделал. У меня "карман" пустой был, туда и засунул. Боялся очень, что не поместится.

— Ловко! А что это вообще было-то?

— Метаморф. В спокойном состоянии на слизняка похож, а при малейшей опасности отращивает множество устрашающих деталей. Самое противное — убить можно, только попав в нервное сплетение, а уж его он тройным слоем брони защищает. Какого гоблина его вообще на наши головы принесло? Они ж не здесь водятся! Счастье ещё, что не ядовитая разновидность попалась.

Мдя... Действительно, счастье. А то и телохранителю каюк, и мне, любимой. Я, пока с Вэром разбиралась, даже не заметила, что мне тоже досталось. Не так как ему, конечно. Всех убытков — несколько неприятных царапин, ну ладно, ладно, нехилых порезов и разодранная одежда, но если бы жгучая дрянь, обляпавшая нас с ног до головы, оказалась ядом... Кому там больше всех везёт?

Двигаться дальше, пока Вэр в таком состоянии, было нельзя и на ближайшие дни пещера стала нашим домом. Местность, по утверждению знатока, была населена несколько больше, чем хотелось, но выбора не было. Нам повезло — интима никто не нарушил, но в некоторые моменты я об этом сожалела.

На меня свалилась куча хлопот. Вэр приходил в норму с впечатляющей скоростью. Раны затягивались прямо на глазах и не только благодаря пресловутой регенерации орков. Заветная бутылочка, извлечённая наёмником из потайного кармана, играла в исцелении более чем заметную роль. Содержала она вовсе не то, что вы подумали. Жидкость чернильного цвета и неописуемо гадостного вкуса точно была волшебной. Я только языком лизнула — полдня тошнило, а этот герой пил и даже не морщился. Зато все мои царапины бесследно исчезли меньше, чем через пару часов и за это же время неправдоподобно отросли ногти и волосы. Вэр сказал, что сей живительный эликсир как-то ускоряет все процессы в организме. Злоупотреблять не стоит — каждый глоток пару лет жизни отнимает, но притащи я такую бутылку на Землю — немедленно стала бы миллионершей или трупом. Или трупом миллионерши. Короче, незачем её туда тащить.

Между прочим, от такого лечения всё время хочется жрать. Вэр ел раз восемь в сутки, а готовить-то мне приходилось. На костре. Учитывая, что особых талантов в области кулинарии у меня отродясь не было, единственное исключение — получавшийся вполне приличным кофе, а так же полное отсутствие практики походной кухни, парню повезло, что у него лужёный желудок. Хорошо ещё, охотиться не надо было. Бесконечный запас изрядно надоевших тоскливым однообразием, но питательных консервов (какая разница, в жестянках они или глиняных горшках, не портятся — значит, консервы) оказался очень кстати. Гоняться за съедобным зверьём я умею ещё хуже, чем готовить.

Внимания требовали и заврики. Выпускать из пещеры их было нельзя — конспигация, батенька. Правда, траву косить тоже не пришлось. Так что подготовившим припасы господам — честь и хвала. Не только для людей еду заготовили. Вот только все живые существа устроены с удручающей одинаковостью в некоторых отношениях — ежели одним концом они что-то едят, то рано или поздно из другого что-нибудь непременно выпадает.

Готовка, уборка и перевязки отнимали всё время и силы, так что по вечерам я падала, как подкошенная, отрубаясь немедленно и без всяких сновидений. Угрызения совести отодвинулись куда-то в область смутных воспоминаний, тем более, что до меня наконец-то дошли слова Вэра: разбойники никогда не оставляют свидетелей, что бы они там ни говорили, начиная грабить. Да и жалеть парней, недвусмысленно пообещавших изнасиловать меня всем кагалом, как-то... глуповато вроде.

Кстати, насчёт перевязок. Наконец-то удалось удовлетворить любопытство по поводу сходства Вэра с типами, волочившими меня в Митрану. У этого конкретного орка никакой шерсти, кроме как на ушах, не оказалось, так, нормальная волосатость среднестатистического кавказского человека. А растительность на ушках мягонькая, как бархат. Так бы и гладила. Если б объект не сопротивлялся. Допрошенный по этому поводу, Вэр не слишком охотно объяснил, что те шерстяные — всё ж таки тоже орки. Только горные. Дикие и несимпатичные. И родня равнинным, к каковым относится мой телохранитель, очень и очень дальняя.

Глава 10.

Всего через три дня орк оклемался. Не совсем, конечно, — видок бледноват, да и штормило его изрядно. Но раз уж заявил, что ехать верхом сможет, спорить я не стала. Оставаться слишком долго на одном месте действительно не стоило.

А может и стоило. Переделка, в которую мы попали на следующий же день, могла кончиться куда печальней, если б не повышенная проходимость дроонтов, так что насчёт бездорожья и танков я не преувеличивала. Мы спокойненько ехали, никого не трогая, когда лапы завриков ни с того, ни с сего зачавкали в вязкой жиже, незаметно сменившей усыпанную рыжими иголками твёрдую, словно утоптанную землю небольшой рощицы. Вэр недоумённо глянул на пышные метёлки кроххов (деревья такие, если кто не понял, до смешного смахивающие на растрёпанные великанские веники), продолжающие закрывать небо. Снизу крепко тянуло гнилой сыростью, сверху светило солнышко, щебетали птички, а с деревьев при самом лёгком дуновении ласкового ветерка сыпались мягкие бурые хвоинки. Странное что-то творится. Вершина холма, пусть и не особенно высокого, никогда не казалась мне подходящим местом для лягушачьего заповедника.

— Какого гоблина?! — Орк полез за пазуху и выудив свиток пергамента (самого натурального, у меня аж руки зачесались пощупать), озабоченно изучал нарисованную на том карту. Потом цапнул ближайшую веточку, помял её в пальцах и стал ещё озабоченней.

По лицу-то не поймёшь ни фига, но я уже заметила, что у Вэра при проблемах кончики ушей эдак нервно подёргиваются, а зрачки словно сильнее раскаляются, и даже вроде отсвечивать начинают. Сейчас они просто полыхали.

— Что стряслось-то? — я нетерпеливо ёрзала в седле. Остановились мы сразу, как орк почуял неладное и топтание на одном месте начинало раздражать. Хуже того — пугать. Хамски расплясавшаяся на спине стайка мурашек заставляла зябко ёжиться. Будь у меня шерсть, она уже стояла бы дыбом.

Столь "приятные" ощущения охватывали всего раз в жизни. Одним туманным утром, когда вместо того, чтоб сократить дорогу, привычно пробежавшись проходными дворами, я ни с того, ни с сего обошла их по большой дуге. Опоздала на работу, огребла кучу неприятностей, а на обратном пути обнаружила ограждение из ленточек плюс десяток серьёзных типов в форме и штатском, рыскающих вокруг накрытого простынёй нечта и старательно не наступающих в потемневшую лужу крови, широко расползшуюся из-под него. Так вот, из этой рощицы хотелось убраться не меньше.

— Болота на карте что ли нет? Ну так всякое бывает — забыли нарисовать, делов-то. Поехали отсюда, а!

— Кроххи не растут у воды. Никогда! В крохховых зарослях даже ручей искать бесполезно.

— И?

— Этого не может быть!

— Но ведь есть. Значит, болото недавно появилось.

— Ваше высочество, появись оно хоть неделю назад — деревья бы уже голые стояли! Я-то думал, они из-за дождей осыпаются или река разлилась. Только нет её здесь!

— Неужто настолько влагу не любят?

— Да, но не в этом дело. Всё это слишком похоже на ловушку.

— Так и я говорю, сматываться надо.

— Да, пожалуй... Осторожно!

Добрый совет чуточку запоздал. Топчущиеся дроонты уже ушли почти по колено в становящуюся всё жиже грязь и, видимо, повредили корни. С душераздирающим, даже не скрипом, а стоном, соседнее дерево накренилось, словно прощаясь, тряхнуло ветками, роняя дождь из стремительно темнеющих иголок и рухнуло прямо на меня.

Заврик испуганно взвизгнул, шарахаясь в сторону. Я (комментарии лучше опустить), выпутывалась из вороха тонких веточек, прямо под руками превращающихся в пыль, и плевалась трухляво рассыпающимися хвоинками. Останки несчастного растения забились буквально повсюду и немилосердно щекотали в самых неожиданных местах.

— Какого чёрта?!

— Крохх...

— Да, да, да! Не любит воду! На чем он тогда вообще растёт?!

— На огне.

— На чём?!!

— Тянет жар земли.

— Охренеть!

Я бы ещё повыпытывала подробности о невероятной растительности, но благоразумный че... орк напомнил, что заврики уже почти по брюхо в грязи утонули.

Со смачным чмоканьем вырвавшись из плена воняющей всё омерзительней жижи, мы развернулись по своим следам, не решившись испытывать глубину водо... то есть, грязеёма. Но там где мы проехали четверть часа назад, тоже уже было болото!

И ещё — я внезапно поняла, что не чувствую направления. Никуда. Словно во всём мире не осталось ничего, кроме проклятой жижи и гибнущих в ней деревьев. Даже нормальных звуков. Ветер окончательно стих, гомонившие совсем недавно птички исчезли. Стенания и треск рушащихся стволов, шелест осыпающейся трухи, чавканье под лапами завриков и... всё. Больше глухую тишину, настырно набивавшуюся в уши, ничто не нарушало.

И для полного счастья, солнце скрылось в облаке.

Облаке?! С чего бы это обыкновенному пару падать на нас непролазным едким туманом?

Мы уже мчались во весь опор, неистово подгоняя дроонтов. Весь опор легко мог обогнать неторопливый пешеход. Мы вязли. С каждым шагом заврики погружались чуть глубже и двигались чуть медленнее. Мои сапоги давно загребали грязь, а болото всё не кончалось.

Сообразив, что оттуда мы едем уже раз в пять дольше, чем туда, я почти запаниковала. Будь я одна, в этом... не знаю как обозвать, тянущемся словно дурной сон, о "почти" речь бы уже не шла. Только присутствие Вэра помогало не свихнуться от страха. От непрерывной и весьма изобретательной ругани наёмника становилось... теплее.

Конечно, стылой влагой тянуло от болотной жижи, но на какой-то момент я почувствовала себя деревом крохх, погибающим от холода и сырости. Именно тогда я и отстала от Вэра. Заврик, которого пинали всё менее энергично, словно смирился с судьбой, постепенно замедляя шаг. Проклятый холод вытягивал силы и... не знаю, наверное, желание жить. И тут...

Бесцеремонно увесистый подзатыльник практически бросил меня на гребенчатую шею дроонта. Из разбитой соприкосновением с твердокаменной башкой губы тонкой струйкой потекла кровь.

— Охренели, ваше высочество?!

Я мимолётно хмыкнула над оригинальным словосочетанием (и подцепил же выраженьице), бездумно вытерла рот, глянула на измазанную руку и... очнулась.

— Ходу!!! Гоблин вас заешь, шевелитесь же, принцесса!

Вэр ещё не раз и не два излагал преимущества недоразвитого гоблина перед высочеством. Ладно хоть физического воздействия больше не потребовалось. Как мы выбрались, я не знаю. Вот не знаю и всё. Просто, безумная скачка, продолжавшаяся с полудня почти до самой темноты, внезапно кончилась у подножия невысокого холма, на котором некогда шелестела крохховая роща.

Я, практически ничего не видя и не соображая, ещё тупо гнала заврика вперёд, когда Вэр перегородил дорогу.

— Обернитесь, принцесса.

Пурпурно полыхающий закат окрасил редеющий за нашими спинами туман во все оттенки багрового. Остатки холма медленно оседали в здоровенную яму, постепенно затягивающуюся зловонной жижей, напоследок выкинувшей нам вслед протуберанец, бессильно застывший через несколько шагов. Здоровенную, но ведь не бесконечную! ГДЕ же мы были?!

На привале, устроенном у первого же ручья (ТАКОЙ грязной я себя ещё ни разу в жизни не чувствовала), орк принялся многословно извиняться. Вежливые отнекивания, дескать я всё понимаю и прощаю, совершенно не помогали. Даже странно, ведь после разбойников он так не страдал, больше того, обещал добавить, коли за ум, то бишь оружие не возьмусь, а тут поди ж ты.

Покаянное биение пяткой в грудь (кстати, я так и не поняла, что его больше смутило — затрещина, выданная высочеству, высказывания в его же адрес или то, что мы чуть не погибли), удалось прекратить только хм... более чем недвусмысленной тирадой. Вэр, которому со всей популярностью пришлось объяснить, что просить извинения за попорченную причёску у спасённой из пасти тигра дамы, по меньшей мере, глупо, слушал так завороженно, что я аж смутилась.

Подозреваю, что куда больше матов помогло любопытство. Что такое тигр, а заодно хрен, чёрт и ещё кое-какие термины, я объясняла до глубокой ночи. Подарочек Сидда работал, как миленький, но привычные реплики продолжали слетать сами собой, вызывая здоровое недоумение собеседника. Странно, что он раньше не попытался выяснить их значение.

Моё же любопытство так и осталось неудовлетворённым. Как была сотворена непонятная фиговина, в которой мы чуть было не остались навсегда, орк понятия не имел. Глубокомысленное — "магия", не объясняло ровным счётом ничего.

Глава 11.

Ещё несколько дней неспешного перемещения позволили Вэру окончательно выздороветь. Мы восстановили ежевечерние тренировки в полном объёме и даже более того, поскольку мастер разведки (во как, а я-то думала, что "мастер" — просто вежливое обращение) решил научить меня чему-нибудь полезному. Как засаду правильно устроить, капканчик замаскировать... Куда кого пальчиком ткнуть, чтобы вырубить на пару часов, ну и ещё кое-какие мелочи в том же духе. Понравилась ему, видите ли, моя реакция на последние развлечения.

Наивный парень. Она просто замедленная. Колотить от страха меня обычно начинает, когда всё давно кончилось.

Короче, этот тип решил, что из моего храброго (сказала же — наивный) высочества выйдет толк. Спрашивать мнения ученицы по поводу необходимости данных навыков он, разумеется, не собирался, хотя, если честно, особого сопротивления никто и не оказывал. Жизнь штука непредсказуемая, а запас карман не трёт. Правда, если б я знала, на какие издевательства способен этот... учитель, отбивалась бы всеми лапами! Дрессировщик, блин. Рэмбо я ему что-ли?! В жизни так не уставала, но послать занятия к чёрту абсолютно не получалось. Вэр если решал, что так для меня лучше — никаких разумных доводов в упор не слышал. Этак демонстративно уши отворачивал. И всерьёз разозлится, чтоб послать его подальше, тоже не выходило. Ну не получалось и всё! Стоило начать кипеть, он выдавал новый анекдот, а беситься и хохотать одновременно я не умею. Гад!