Игра для иллюзиониста.

— Говори тише, — произнес Бернард. — Это ее выбор.

Вдруг из динамика раздался голос капитана Дамели:

— Внимание команда. Мы меняем курс и летим к горам Вальдомира. Там замечено большое скопление дирижаблей Страмании. Всем быть наготове, через два часа мы будем на месте.

Как только голос усача стих, камбуз взорвался комментариями предстоящего боя.

— Будет жарко, — проговорил артиллерист, не забыв оправить в рот ложку с кашей, — и пообедать не успеем.

— Мы будем сражаться одни? — спросил я обеспокоено.

— Нет что ты. Готфран пришлет нам на помощь свои дирижабли.

— Что-то мне не хорошо, пойду, выйду, — произнес я, вставая из-за стола.

Вопреки словам брата о равновесии, сейчас я был проинформирован о преимуществе Страмании. Флот вражеской империи уже на границы нашего королевства! Страха не было, было какое-то волнение, одно дело сражаться на твердой земле и видеть своего противника, а другое дело биться на высоте нескольких километрах и гадать, чья же артиллерия окажешься точнее.

Я вышел на палубе и высунул голову в открытый иллюминатор. Ветер приятно обдувал лицо, ласкал кожу, играл волосами, я так любил эти ощущения в детстве, но сейчас не почувствовал желанного прилива сил, я осознал, что являюсь маленькой песчинкой утратившей контроль над своей жизнью, впереди меня ждет суровый бой, которого совсем не хочу, но изменить ничего не могу. Миф о свободе воли, в моем случае звучит еще более утопично, чем там, в нескольких километрах под брюхом дирижабля.

Из-за спины послышались шаги и я повернул голову. Мимо проходящий повар Ричи, насмешливо произнес:

— Что, страшно?

— Нет, беспокойно.

Повар "Стремительного" производил отталкивающее впечатление, то ли его заплывшие жиром и все время бегающие глазки заставляли мои губы презрительно кривиться, то ли грузная фигура, в общем-то, молодого парня, но он категорически мне не нравился, его рыхлая физиономия нагоняла на меня чувство отвращения.

Неожиданно, Ричи остановился, заговорщицки подмигнул и подошел ко мне.

— Надо? — произнес повар, держа на раскрытой ладони серые таблетки.

— Не интересуюсь, — ответил я грубо.

— Да это не то, что ты подумал. Это другое! Бицепсы будут расти прямо на глазах!

— Вообще-то мне надо на руках, — ухмыляясь, произнес я. — Иди Ричи, меня это не интересует.

Сверкнув рано облысевшей головой, Ричи молча удалился. Через пару минут, прихрамывая, я проследовал обратно в камбуз.

— Чего нам ждать от боя? — спросил я у спокойно уминающего кашу Бернарда.

— Ничего хорошего, — ответит тот. — Иди лучше в свою каюту, отдохни, но через час, чтоб был около орудия!

Я последовал словам артиллериста и двинулся в свою конуру. Плюхнувшись в гамак и уставившись в низенький потолок, подумал о том, что капитан все-таки выделяет меня из членов остальной команды. Простые воздушные моряки жили в одной общей каюте, а у меня своя, хоть и маленькая, да и амулет защиты — такие только у офицеров.

Первый бой он трудный самый — вспомнил поговорку и сконцентрировался на своих внутренних ощущениях. Я чувствовал волнение и дрожь в пальцах, хотя уже не раз проливал кровь. Убийства, драки, поножовщина. Что поделать? Жизнь в нашем королевстве тяжелое бремя и часто по извилистому пути существования, приходиться лишать жизни таких же, как и ты путешественников. Странно, но когда я в первый раз убил человека, то переживал меньше, чем когда меня отвергла моя первая любовь Джоанна. Вспомнив о любви, воскресил воспоминания о Лире. Как она там? Все так же препирается с Ликраном? Эх, Лира, Лира. Она меня спасла, но о чем говорит это спасение? О ее не любви к родственнику короля? Или, о ее добром нраве, скрытом под маской высокомерия и ехидства? А ведь еще был момент с моим арестом. Я так и не смог распознать ее истинных чувств. Что двигало ею?

Эта девушка маяк для моего тонущего корабля. Я стремлюсь достичь чего-то, стать кем-то, что бы соответствовать гордой фран Санд. Нравлюсь ли я ей? Никогда не понимал ни Лиру, ни девушек в общем. Для них сущий пустяк может служить больше, чем железобетонное доказательство любви, а для меня это так и останется пустяк. Бытует мнение, что когда любишь, мир предстает в ином свете, все кажется прекрасным и напоенным жизнью, но я, почему-то не ощущал этого, внутри меня поселился страх, нет, не страх смерти, а страх никогда не увидеть Лиру. Говорят, боги оберегают влюблённых и пьяных. Что ж мне остаётся только напиться, чтобы удвоить шансы на выживание.

Вдруг, дверь моей каюты резко распахнулась, и на пороге обозначился силуэт Бернарда.

— Где ты должен быть? Мы уже подходим к горам! — заорал он, гневно раздувая ноздри.

— Иду, — обронил я, с трудом проглотив горький комок, застрявший в горле. — Задремал.

— Быстрее, — сказал артиллерист и помчался по коридору.

— Ненавижу двери, — прошептал я зло и побежал за Бернардом.

Мы подлетали к горам Вальдомира, и я ужасался количеству дирижаблей. Их были сотни. Наш маленький "Стремительный" напоминал кильку, попавшую в аквариум к хищным пираньям.

— Когда появиться противник? — спросил я у Бернарда, настороженно наблюдая за туманом, клубящимся над горами.

— Внезапно, он всегда появляется внезапно, — ответил артиллерист, сосредоточено осматривая орудие. — Выши нос парень, у нас опытный капитан он не будет лезть в самое пекло, защищая интересы империи.

— Расскажи мне о капитане Дамели, — попросил я, что бы отвлечься от томительного ожидания.

— Ну, перво-наперво, он дворянин! В лучшем смысле понимания этого слова. Он ненавидит короля Райфрана, но служит ему, потому что он верен своей присяге и своей стране!

— А зачем же он присягал Райфрану?

— Капитан патриот, он не может бросить Анхерон, — произнес Бернард гордо.

Я открыл рот, что бы продолжить расспросы, но артиллерист опередил меня:

— Вон они!

Спустя секунду, по динамику донесся голос капитана:

— Враг на горизонте, всем приготовиться к бою.

Дирижабли Страмании величественно выплывали из туманной мглы, царящей над горами. Солнце оставляло кровавые блики на их круглых боках. Строманцев с каждой секундой становилось все больше, вскоре, всё небо было усыпано ими, словно ночной небосвод звездами. Воздух наполнился гулом множества дирижаблей, вскоре к нему добавится и грохот орудий, и только крики умирающих людей не будут слышны за рокот битвы, тысяч летательных аппаратов кружащих над горами.

Что могло привести страманцев на границу нашего королевства? Неужели они хотят стереть с лица земли наш Анхерон? Или они попытаются пробиться на территорию Готфрана? Хорошо если так.

— Сколько же их? — произнес опешивший Бернард.

Я промолчал, со страхом наблюдая за движущейся на нас армадой. Страманцев было много, очень много, где-то раз в пять больше нас, но общий класс их кораблей был невысок. Всего лишь несколько дирижаблей первого класса. При такой расстановке сил, бой должен быть почти равным, хоть и со смещением в сторону Страмании. Все это я понимал, как и понимал то, что кораблей класса "Стремительного" не так много, следовательно, нам придётся бросаться на дирижабли сильнее нашего, а это чревато поражением и смертью. Выжить, упав с такой высоты, может только невероятный везунчик. Я нащупал в кармане маленький томик книги магии, единственной вещи которая напоминала мне о доме, но не почувствовал желанного прилива сил.

— Откуда же их столько? — продолжал разговаривать сам с собой артиллерист.

Похоже, не суждено мне служить в воздушном флоте десять лет. Два с половиной дня мой предел. Даже попытаться сбежать не успел. Паника неуловимой тенью накрыла мой разум. Все не так плохо твердил я себе. Да их много, но ведь и мы не лыком шиты. Я крепко сжал кулаки, выдохнул, посмотрел на спокойно, смотрящего на противника Бернарда и успокоился. Если он может, почему не могу я?

Между тем приближающиеся к нам страманские дирижабли, начали разворачиваться бортами. В этот момент "Стремительный", рванул навстречу ощетинившемуся дулами орудий противнику.

— Что происходит? — заорал я.

— Наша артиллерия слабее, мы сокращаем расстояние, — ответил мне Бернард, вцепившись в орудие.

— Нас же собьют! — заорал я, хватаясь за ящик со снарядами.

— Не собьют, мы маневреннее.

Страманцы открыли огонь. Грохот раздавшейся вслед за сверкнувшими огнем бортами дирижаблей заложил мне уши. К моему огромному облегчению в нас не попали, но не все дирижабли империи Готфран могли похвастаться такой же удачей. Слева от нас загорелся дирижабль третьего класса и спустя секунду понесся к земле, оставляя после себя клубы дыма.

— Не повезло, — прокомментировал Бернард.

Следующий залп строманцев совпал с залпом сильнейших дирижаблей готфранцев. Уже с обеих сторон понеслись к земле объятые пламенем дирижабли. За пару минут тысячи людей расстались с жизнью.

— Приготовься, сейчас наш выход, — предупредил меня Бернард за секунду до того как "Стремительный" совершил маневр.

Мы с артиллеристом начали спешно заряжать орудие и успели как раз вовремя.

— Огонь!!! — донесся голос капитана Дамели из динамика.

Бернард нажал на спусковой рычаг, одновременно с ним это сделали еще двадцать человек из команды "Стремительного". Дирижабль тряхнуло отдачей.

— Промазали, — воскликнул артиллерист с досадой.

Перед нами все так же сверкая неповрежденной обшивкой весел страманский дирижабль четвертого класса.

— Ох, зря капитан решил сразиться с ним, — негромко проговорил Бернард.

Страманцы ответили на наш залп, гулом своих орудий. Я расширившимися глазами смотрел на вырывающиеся из жерла их пушек снопы искр. Мне казалось, что вижу хищные очертания снарядов, летящие прямиком в наш отсек.

Артиллерист начал загибать пальцы:

— Один, два, три, четыре, ну давай же! Пять...

Внезапно, наш дирижабль рванулся вниз. Я не удержался на ногах и упал, приложившись спиной о палубу.

— Успели, — выдохнул Бернард. — Капитан оценивает такие ситуации лучше меня, я бы на четыре ушел вниз и тогда в момент виража страманцы последним выстрелом подбили бы меня.

— Ну, на то он и капитан, — ответил я, вставая на ноги, и не чувствуя боль.

— Быстрее, — поторопил меня артиллерист. — Сейчас повторим.

Мы спешно начали заряжать орудие. Наш дирижабль настолько близко подлетел к страманскому, что я увидел мелькавшие в иллюминаторах лица. Я впервые видел страманцев так близко. Десять лет война двух Империй была для меня лишь потоком информации, а сейчас я сам стал ее участником, как и мой брат несколько лет назад. Какой-нибудь ученик Лобенской школы магии, взяв завтрашнюю газету, прочитает о небесной битве над горами Вальдомира и подумает... а что он подумает? Я посмотрел на объятые огнем дирижабли, на копоть осевшую на лице Бернарда, на магические заклинания сотнями носящиеся в воздухе... Он подумает, как же наверно это было красиво! И я буду с ним согласен. Мрачное торжество смерти завораживало. Какой-то кураж возник внутри меня. Страх отступил. Я боялся упустить хоть малейший момент этой огненно-магической вакханалии. Все мое естество иллюзиониста требовала запечатлеть каждую секунду битвы. Я облизал губы, увидев живые, воющие факелы, посыпавшиеся с пробитого борта дирижабля. В любви и на войне эмоции бьют ключом, неиссякаемые источники вдохновения.

Бернард толкнул меня в плечо и воскликнул:

— Что с тобой?

— В такие моменты понимаешь всю бренность существования и всю гениальность бытия, — прошептал я тихо, не отрываясь, смотря на мини дуэль, которую вели два мага с противоборствующих дирижаблей.

Воздух разорвал приказ Дамели:

— Огонь!

Грохот выстрелов потряс воздух. На этот раз мы попали. Два снаряда пробили обшивку страманцев. Дирижабль загорелся, но висел в воздухе.

Я тряхнул головой, отгоняя витающие в голове мысли безумного художника и непонимающе спросил:

— Чего это они не падают?

— Какой ты кровожадный, — усмехнулся Бернард. — У них несколько отсеков с газом. Мы пробили всего лишь два, это недостаточно для того чтобы дирижабль такого класса начал терять высоту. Вся надежда на огонь, если они его не потушат, то им придётся поцеловать землю.

— Поцеловать землю, — проговорил я, пробуя на вкус новое выражение.

— Заряжаем, — прервал меня артиллерист.

Через мгновения орудие было готово к выстрелу. Я бросил взгляд на врага. В этот момент, дирижабль страманцев покачнулся, команда не смогла справиться с быстро пожирающим обшивку огнем.

— Все, — махнул рукой Бернард, — ищем новую жертву.

— А почему бы нам не вдарить напоследок?

— Снаряды надо беречь! Чем потом будем сражаться? Конечно, можно пойти на абордаж, но это крайний случай, — ответил артиллерист.

"Стремительный" начал совершать разворот. Я немного пожалел, что не увидел гибель первого подбитого нами дирижабля. Дальше мы полетели к двум гигантским кораблям, обменивающимся градом снарядов. Обшивки обоих горели, но они словно не замечали этого. Я кожей чувствовал их взаимную ненависть.

— Флагманы, — обронил Бернард. — Смотри, пока можешь, это зрелище достойное того, что бы о нем рассказывать в кабаках.

— Мы будем участвовать? — обеспокоено спросил я.

Под таким шквальным огнем, который вырывался из борта страманского флагмана, мы точно погибнем, даже мастерство капитана нам не поможет.

— Нет, конечно, — произнес артиллерист. — Наша цель вон тот дирижабль.

Он указал пальцем на выглядывающий из-за флагмана страманцев, небесный корабль. Я облегченно выдохнул, габариты нашего будущего противника всего лишь немного превышали наши.

— Сейчас с тыла обойдем страманский флагман, — начал говорить Бернард, — и затем атакуем того малыша.

Неожиданно, на борту страманцев прозвучал взрыв. Часть носовой обшивки занялась огнем, повалил дым. Флагман начал крениться.

— Похоже, снаряды взорвались, — пробормотал артиллерист. — Эх, сейчас бы туда хоть разочек попасть.

Вдруг, наш дирижабль с опаской начал приближаться к страманцам.

— Капитан решил рискнуть, — протянул Бернард, затем обернулся ко мне и с блеском в глазах добавил: — Это твой шанс, если наше орудие сейчас попадет...

Он замолчал, не договорив, но и так все было предельно ясно. Вот он шанс стать героем небес и вернуться домой искупившим вину человеком. Мои глаза загорелись, ладони покрылись потом, один выстрел решит мою судьбу.

Мы приближались к флагману страманцев, и я начал наводить орудие. Бернард указывал мне координаты. Выше, ниже, влево, вправо. Я прерывисто дышал. Попаду? Жаль я не тренировался в роли наводчика, а быль всего лишь помощником, но может быть, судьба вернет мне должок? И я убегу от капитана? Как и тогда, сейчас все решал один единственный выстрел. Попаду в камеру хранения снарядов, и я дома.

— Бернард, — проговорил я, смахивая пот со лба. — Там точно снаряды?

— Я уверен. Часть взорвалась, а часть осталась. Там наверно маг огня не дает им взорваться, но если ты сейчас попадешь...

— Я все понял, — произнес я твердо.