Ген мужества

— Да. И я тоже работала на станции оператором до того, как... — Стася замолчала.

— А твоя мама? — спросил Филин. — Она тоже здесь или?..

— Мама осталась вместе с папой на поверхности, в городке энергетиков. Она не бросила его, а папа не мог бросить станцию — реакторы нельзя остановить мгновенно. А потом... В общем, потом было поздно. Да и Островок Надежды не так велик, он не может вместить всех желающих укрыться на нем... Не то говорю. — Стася смутилась. — Не укрыться. Мы работаем здесь. Лично я отвечаю за подачу энергии от солнечных батарей. Более того, я эти батареи и устанавливала.

— Твои родители живы?

— Не знаю... надеюсь, живы. Семенов и Калачев, это беженцы... Вы знаете, что недавно на Островок Надежды прибились двое наших, из города?

— Президент ваш рассказывал, — кивнул Стас.

— Так вот, Семенов и Калачев говорили, что персонал станции инопланетяне вроде бы не трогают. Наверное, им пока еще нужны подобные специалисты.

— Что ж, — сказал Филин, — будем и мы надеяться, что твои папа и мама живы. Боюсь, без помощи Игоря Андреевича Светлова выполнить поставленную перед нами задачу будет сложно. — Стас снова оценивающе окинул взглядом крепкую Стасину фигурку и, удовлетворенно кивнув, спросил: — Ну что, Станислава Игоревна, ты готова принять участие в операции, повидаться с родителями, а заодно помочь нам и всему населению Земли?

— Да, — просто и без колебания ответила девушка, — готова.

— Нужно будет проделать нелегкий путь под землей. А там крысы наверняка так и шныряют под ногами.

— Крысы, — хмыкнула Стася. — Сколько я этих крыс и мышей из капканов повытаскивала и в столовую нашу принесла... А насчет того, что под землей прогуляться придется... на поверхности куда страшнее. Между прочим, я почти до конца коммуникационного тоннеля дошла. До распределительного устройства оставалось всего лишь два километра сто одиннадцать метров. Если бы Катя с Викой не струсили... Им, видите ли, тараканы померещились.

— То есть, ты хочешь сказать, что была в группе, которая проводила обследование кабельного тоннеля?

— Что значит — хочу сказать? Говорю. Конечно, была. Ведь я специалист по энергоснабжению Островка Надежды. Я прошла по всему кабелю, проверила качество изоляции, прозвонила его. Во всяком случае, от того места, до которого мы дошли и до входа в трансформаторное отделение лаборатории кабель находится в идеальном состоянии. Такое впечатление, что его не двести лет назад, а только вчера проложили.

— Это радует. А тараканов боишься?

— Боюсь, конечно. Глупо было бы отрицать.

— И, тем не менее, от участия в операции не отказываешься.

Стася улыбнулась и покачала головой.

— Тогда ты член нашей команды и выполнение задачи начинается прямо сейчас. Прошу к компьютеру, показывай, что да как...

6. Атомная

Тоннель был широк и высок, однако ровно настолько, чтобы продвигаться по нему по одному, но с достаточным комфортом — то есть, не задевая плечами стен, а головой свода.

Возглавлял маленький отряд Орел. Он сам вызвался идти первым. На вопрос Филина: почему, пожал плечами. Филин ждал ответа, но Орел оставил свое предложение без комментариев. "Хорошо, — согласился Стас, — пойдешь первым, ниндзя".

Почему ниндзя?.. Знакомясь с арсеналом и подбирая необходимое оружие и снаряжение, Стас не обнаружил в предложенных образцах холодного оружия и попросил Федора изготовить в срочном порядке десантные ножи. Такие, которыми в его бытность были вооружены не только десантники, но и бойцы многих спецподразделений российской армии. В базе данных главного компьютера информации о десантных ножах оказалось предостаточно. И Воробью и Соколу изготовленные ножи понравились, особенно Соколу, втайне мечтающему обзавестись саблей или на худой конец шпагой. Юрий к тесаку отнесся равнодушно. "Хороший клинок", — только и сказал. Потом о чем-то пошушукался со Скворцовым, а часа через два Федор почтительно вручил ему небольшую коробочку. Сказал: "Ваш спецзаказ". "Ну-ка, ну-ка, что там у тебя?" — поинтересовался Филин. Орел без всякого смущения раскрыл коробочку, и Стас с удивлением увидел лежащие в ней звездочки-сюрикены. Их было десятка два. "Ого! И ты умеешь с этими штуками обращаться?". "Приходилось". "Ты что, ниндзя?". Орел ответил серьезно, убедительно, но совершенно неопределенно: "Чтобы постичь ниндзюцу, нужно заниматься этим всю жизнь". "Да, парень, — вздохнул Филин, — из тебя информацию клещами не вытянуть... Но может это и к лучшему, в плен попадешься, буду спокоен — не сдашь. — И усмехнулся: — А почему ты катану Феде не заказал?". "Главное оружие самураев предназначено для ближнего боя". "Так это, — Стас кивнул на коробочку с сюрикенами, — вроде бы тоже не для особенно дальнего". "А это, — Орел подмигнул Филину, — на всякий случай"

Сейчас, след в след ступая за Орлом, Филин понимал, почему этот таинственный и молчаливый человек вызвался идти во главе группы — Орел просто-напросто был уверен в собственных силах, знал, что если впереди возникнет какая-то опасность, он первым заметит или почувствует ее и вовремя подаст знак остальным.

Орел ступал бесшумно и осторожно, но вместе с тем уверенно, словно уже не раз проходил по этому пути. Казалось, не будь фонарика, прикрепленного к поясу, яркость луча которого они специально понизили до минимума и направили практически себе под ноги, Орел и в полной темноте будет идти так же уверенно.

За Филином шла Стася. Определив ей место в середине, Стас прежде всего думал о том, как максимально обеспечить безопасность ключевой фигуры в их отряде. Во-первых, Станислава была специалистом в области энергообеспечения, а во-вторых, дочерью человека, от которого зависел успех операции.

За Стасей следовал Сокол. Замыкал группу Воробей. Все, кроме девушки были вооружены. За плечами у каждого висел короткоствольный излучатель, укомплектованный вакуумным генератором и оптическим прицелом. Все излучатели опробованы на минимальной мощности в импровизированном тире и пристреляны. На поясах, кроме фонарика и десантного ножа были пристегнуты парализаторы, действие которых основывалось так же на вакуумном принципе. Воробей дополнительно нес на плече большой излучатель, способный, по словам Федора Скворцова одним выстрелом разнести в пыль каменную глыбу размером со слона. А у Орла имелись еще его экзотические метательные штучки, по мнению Филина — совершенно бесполезные в современном бою.

Изредка Юрий подавал знак, и они останавливались. С минуту Орел стоял неподвижно, потом тихо говорил:

— Опасности нет. Можно продолжать путь.

И они шли дальше.

— И что ты там пытался услышать? — спросил у него Стас. — Лично я кроме абсолютной тишины ничего не слышу. Тихо, как в могиле.

— Слава богу, ни ты, ни я в могиле не побывали. Не успели нас похоронить. Но ты не прав, Филин, тишина не бывает абсолютной. В ней тысячи звуков. Я, например, слышу, как где-то впереди по тоннелю пробежал мелкий зверек, скорей всего крыса. Она испугалась нашего топота. Еще слышу, как иногда песчинки осыпаются по внешней стороне обшивки тоннеля, если наверху что-то происходит.

— Ну и слух у тебя! — поразился Стас. — Как у кошки.

— Я вообще-то не только прислушивался.

— А что ты делал?

— Анализировал ощущения. Ну и слушал, конечно... А по поводу кошек — это заблуждение. У кошки довольно острый слух, но не самый острый. Некоторые птицы, например, слышат гораздо лучше. Вот сова... Однако, я не в меру разговорился, — одернул Орел самого себя.

— Действительно, — хохотнул Стас. — Я даже подумал, тебя подменили.

— Это все эффект замкнутого пространства...

Дальше шли молча.

Преодолев очередной километр, знак подавала Стася, и они снова останавливались. К поясу девушки было прицеплено два фонарика. Луч одного был направлен под ноги, второй освещал стену, вдоль которой тянулся высоковольтный кабель, похожий на вытянувшуюся бесконечно длинную анаконду. Станислава проводила контрольные проверки — прозванивала кабель — по нему в ближайшее время на Островок Надежды должен хлынуть поток энергии и всякая случайность должна быть исключена.

Такой-то километр, сообщала она, и добавляла: кабель исправен.

И отряд двигался дальше.

— Сколько еще осталось? — полушепотом спросил Филин у Стаси после одной из таких остановок, повернув голову назад.

— Ты забыл протяженность тоннеля?

— Ты стройдлины считаешь, не я... Напомни.

— Скоро будет то место, до которого я дошла в прошлый раз.

— Стало быть, километра три?

— Два километра, сто одиннадцать метров.

— Ага... Слушай, Стася, давно хочу тебя спросить: ты замужем?

— Ты считаешь этот вопрос уместным?

— Почему нет?

— Моим возрастом ты тоже будешь интересоваться?

— А можно?

Вдруг Стася прыснула тихим смешком.

— Ты почему смеешься? — спросил Стас.

— А ты не заметил, что мы разговариваем одними вопросами?

— Да, действительно, — тоже хохотнул Стас и чуть не упал, запутавшись в собственных ногах, так как все время шел вполоборота к Станиславе. Спросил серьезно: — Так ты замужем или нет?

— Я не замужем и мне уже двадцать два года. Скоро двадцать три стукнет.

— Ничего себе! — шепотом воскликнул Стас.

— Да, старая...

— Да какая ты старая! Я не о том.

— А о чем?

— Бывают же совпадения! Меня ведь Стасом зовут.

— А ты назвался Филином.

— Филин — это фамилия. Ну, и позывной, для удобства. А так я Станислав. Ты Станислава, я Станислав. И тоже, между прочим, не женат. И еще мне тоже двадцать два, скоро двадцать три. У нас с тобой одинаковые имена и мы одногодки, Стася, представляешь?! Нам просто суждено было встретиться. Хотя... — Стас задумался, вспомнив сколько лет насчитал себе Сокол и, пересчитав свой возраст с учетом текущего времени, выдал результат: — Мне уже триста семнадцать лет. Я дремучий старик. И если мы с тобой поженимся, то это будет неравный брак.

— А с чего ты взял, что мы поженимся?

— Я сказал: если...

Луч фонарика, направленный вверх прервал их треп. Это Орел подал знак остановиться. Он долго прислушивался к тишине, потом повернулся к Стасу:

— Впереди вроде бы все спокойно, но... — Орел счел неэтичным делать замечание командиру, но Стас понял, что хотел (или мог бы) сказать его старший товарищ и покраснел. Слава богу, в полумраке тоннеля румянец не разглядеть.

"Командир называется! — зло подумал о себе Стас. — Сам болтаю и позволяю подчиненным нарушать тишину — (когда он со Стасей любезничал как последний хлыщ, Сокол с Воробьем тоже о чем-то тихо, но ожесточенно спорили). — И что это со мной? Давно с бабами не общался, малость пофлиртовать захотелось? Расслабился... А ведь совсем недавно, еще позавчера, уводил взвод практически необстрелянных салажат по зеленке от наступающих отрядов боевиков Хамиева к расположению части. Рычал на них, ругался. Чтобы тихо всем! Останавливал проверить амуницию — не бренчит ли. И чтобы никаких р-р-разговоров!!!"

— Отряд! — тихо, но вполне убедительно скомандовал он. — Мы вышли на решающий рубеж. Проверить амуницию, привести оружие в боеготовность. При дальнейшем передвижении соблюдать полную тишину. Приказ понятен?

— Так точно! — прозвучал тихий, но дружный четырехголосный ответ.

— Вперед! — приказал Стас Орлу и тихо добавил: — И поможет нам... — не удержался, повернулся к Стасе, спросил: — Вы в бога верите?

— Я?

— Все вы, земляне двадцать третьего века.

— Кто как...

— Тогда вперед! И да поможет нам... Короче, сами справимся.

Выйдя из тоннеля, отряд оказался в небольшом, примерно три на три с половиной метра, неосвещенном тамбуре-шлюзе распределительного устройства. Лучи фонариков забегали по стенам и по потолку непривычно высокому после низкого свода тоннеля. Стена справа была закрыта силовым шкафом с надписью по-русски: "Высокое напряжение. Опасно для жизни!". Черепа с молнией в глазнице не наблюдалось. На левой стене было размашисто написано мелом: "Я люблю тебя, Катенок!!!". Под "Катенком" красовалась рожица с растянутым в улыбке ртом, с точками вместо глаз и без ушей. Стас подмигнул смайлику и подумал о том, что страсть влюбленных сообщать всему миру о своих чувствах с помощью мела, перочинного ножа или аэрозольного баллончика неподвластна времени.

В торцевой стене лучи фонариков высветили дверь — обычную металлическую, с ручкой и замочной скважиной.

— Дверь скорей всего заперта снаружи, — сказала Стася.

Филин шагнул к двери и осторожно потянул ручку на себя.

— Да, действительно заперта...

— Дай-ка командир, я взгляну, — Воробей вышел вперед. — До войны я слесарил по шестому разряду. Если замок без особых премудростей, я его вмиг... Накось, Соколик, подержи бандуру. — Он отдал Прохору большой вакуумный излучатель, присел на корточки и, подсвечивая себе фонариком, осмотрел замок. — Ерунда, а не замок. Вот если бы с той стороны калач повесили, без бензореза не открыть. А с таким-то запором... — Воробей почесал макушку, посветил по пыльному полу и, найдя рядом с силовым шкафом кусок проволоки, принялся сосредоточенно ковыряться в замке. Через минуту Семен поднялся и доложил: — Принимай работу, командир.

Филин чуть-чуть приоткрыл дверь и посмотрел в щелку.

— Никого не вижу, ни единой души. Где люди, Станислава?

— Персоналу здесь находиться не обязательно, — отозвалась Стася. — Закрытое распределительное устройство АЭС работает в автоматическом режиме. Информация от приборов учета и измерения энергии, и от всех коммутационных аппаратов передается в операционный зал. Если что-то не так дежурная бригада электриков, направленная оператором, появится здесь буквально через две-три минуты. — Помолчав, добавила: — Но нестандартные ситуации возникают крайне редко.

— Понятно... Ну что, вперед!

Окон в помещении ЗРУ не было, а большая часть осветительных приборов не горела, однако и этот свет казался подземным путешественникам слишком ярким. А от разноцветья коммутационных шин рябило в глазах.

Филин услышал негромкий вздох позади себя. Оглянувшись, увидел, что Прохор вытирает рукавом комбинезона пот со лба и глубоко дышит. А в глазах — облегчение.

— Солнце хочу увидеть, — заявил Сокол.

— И я о том же мечтаю, — поддержал его Воробей. — Меня под утро убило-то. Не увидел, как солнышко всходит.

— А вот с солнышком пока не получится, мужики. — Стас взглянул на часы (до захода солнца оставалось еще часа полтора, они вышли из тоннеля раньше запланированного времени). — Во всяком случае, сегодня. Здесь дождемся ночи. Незачем нам раньше времени светиться. Под покровом темноты, как договаривались, двинемся к коттеджу господина Светлова.

— Одним глазком только, — Воробей закрыл для наглядности один глаз ладошкой.

— В щелочку, — добавил Сокол и с тоской посмотрел на дверь в торце помещения.

— Ну... — Филин вопросительно глянул на Орла.

— Да пусть посмотрят, — улыбнулся Юрий. — Я и сам взглянуть не прочь. Только аккуратно.

— Само собой, — пообещал Воробей.

Филин пожал плечами и пошел к двери, в прошлой жизни он тоже погиб ночью...