Хайгэки

Затем, внезапно, битва изменяется.

Первым моим предупреждением оказывается аура Тиё, вытянувшаяся и яростно атаковавшая мою. Вторым предупреждением оказывается запах коричной конфеты. После этого все катится к черту.

На следующий мой шаг моя нога поскальзывается, когда щебень, в стабильности которого я был уверен, перекатывается. Спасаюсь воздушным сальто, только чтобы левая нога ударила прямо в ослабевшую крышу. Хотя угол и плох, нога не ломается, спасибо сумасшедшему обучению боевым искусствам моего отца, но мое положение тяжело. Я в ловушке.

Тиё не использует этот факт. Она неспешно идет в мою сторону, проходя по длинной арматуре, что по всем правилам должна была свалиться даже под ее крошечным весом. Использую неторопливый шаг в свою пользу и высвобождаюсь.

В этот момент крыша подо мной рушится, снова сбрасывая меня на этаж под нами. Поднимаю глаза, чтобы найти Тиё, но прерываю поиск, когда дает о себе знать более насущная проблема. Позади меня на одном конце балансирует кусок бетонной крыши. Не успеваю я заметить этот факт, как он падает. Я отскакиваю с его пути, но обломки неплохо ловят меня, и я не в силах остановить падающую на меня сверху большую плиту.

Удар оставляет меня ошеломленным и раздраженным, но не слишком пострадавшим. С минимальными усилиями я перемещаю руки и спихиваю тяжелый бетонный блок с себя в сторону.

Высвобождаюсь и стряхиваю со своей рубашки пыль. Тиё меня не останавливает. Зачем бы? Теперь я осознаю, что это было ее нападение. Тиё использовала свою ауру, чтобы заставить все происходить в ее пользу. По сути, Тиё становится живым проявлением закона Мёрфи.

Вот только сегодня Мёрфи на стороне Тиё.

В этот момент я решаю, что я и правда, правда ненавижу способность Тиё. Почти уместно, что в этот же момент я чую характерный аромат газа. Не нужно смотреть, чтобы знать, что будет дальше. Из промокших схем сыпятся искры, и комната вокруг меня воспламеняется. Выпрыгиваю из пламени, только чтобы через секунду меня отбросило в сторону взрывом газа.

Падаю на крышу, спотыкаюсь, перекатываюсь и скольжу, пока не останавливаюсь. Здоровый кашель выгоняет из моих легких дым и пыль. Только после этого я осознаю, что я у ног Тиё. Она улыбается мне, как кошка, наконец, загнавшая в угол мышь. Она перекатывает во рту леденец, после чего вытаскивает его и сладко говорит:

— Cotton candy cocoon.

Я вскакиваю на ноги, но бледные нити быстрее. Они взлетают раскрытой, вихрящейся пастью, что поглощает мои ноги. Волокна сахара спускают меня на землю и, одним глотком, целиком поглощают меня. Я изо всех сил бьюсь в покрывало сверкающего розового, но быстро нарастает сонливость, и я проваливаюсь во тьму.

* * *

Я просыпаюсь на теплой, мягкой поверхности. Полубессознательно моргаю затуманенным взглядом. Разум плывет. Все чувствуется далеким и неважным. Если весь мир уплывет прочь, я не буду волноваться. Или, может, у меня все наоборот. Может, это я уплываю прочь. Далеко-далеко, пока весь мир не исчезнет.

Не блаженство, но удовлетворение. Я расслабленнее, чем за всю свою жизнь. Что вызывает у меня улыбку.

Улыбающаяся и безмятежная, я смотрю на пушистые облака. Тут и там клубы зефира, парящие в огромном бледно-розовом небе. Странно. Хотя мило. Я долго смотрю на них, но меня так и не оставляет в покое мучительное ощущение. Мне что-то нужно было сделать. Я не знаю, что именно, но в итоге этого ощущения хватает, чтобы поднять меня на ноги.

Баланс изменяется, когда я встаю, и я опускаю глаза, чтобы увидеть, что стою я на тонком покрывале из сахарной ваты. Нет, не покрывале, на земле. Все холмы вокруг, насколько хватает взгляда, из сахарной ваты. У каждого склона свой пастельный тон. Каждый бугор земли пятнает мягкая синь, лаванда, размытая зелень. Холм, на котором я стою, симпатичнейшего розового цвета.

Всю землю покрывают и другие детали. Гигантские конфеты и огромные леденцы торчат из ватной земли как могучие деревья. На горизонте возвышаются горы из жвачки. Между холмами текут потоки молочного шоколада. Заметнее всего радужный, полный мерцающих полупрозрачных фигур, изогнутый ввысь пряничный замок.

Вид местности оставляет у меня забавный диссонанс. Как будто бы часть моего разума говорит мне, что розовое небо, пушистые холмы и конфетные деревья совершенно естественны. Тем не менее, другая часть меня возражает, настаивая на том, что если все это естественно, то почему же я ничего подобного раньше не видела?

— Где я? — спрашиваю я нежным, мечтательным голосом. Ничего не могу с этим поделать. Я говорю так же, как чувствую себя — совершенно спокойно и радостно.

— Ты здесь, — отвечает голос.

Я оборачиваюсь и вижу отвечающего, красного желейного липкого червя. Я наклоняю голову набок, пытаясь разгадать загадку, почему же вид говорящего липкого червя меня беспокоит.

— А здесь это где? — спрашиваю я.

— Здесь это здесь.

Я медленно киваю. Конечно, здесь это здесь. Почему я об этом не подумала? И что же за эмоция появилась и умерла, когда червь так ответил? Досада? Как странно. Почему же такой разумный ответ вызывает у меня досаду?

Я еще раз осматриваю горизонт. Какое-то ноющее чувство внутри меня отказывается сдаваться. Я что-то делала. Что-то важное. И хоть убейте, я не могу припомнить, что же было такого важного, но я хочу, чтобы это прошло, чтобы я могла навсегда стать довольной и расслабленной.

Хмм. Может быть, червь знает.

— Зачем я здесь? — спрашиваю я.

— А, — говорит червь. — Для того же, для чего приходят сюда все девушки: стать сладкой принцессой.

Конечно. Должно быть это то, что меня и беспокоит. Я пришла сюда стать сладкой принцессой. Это прекрасное чувство… кроме того, что… Я не помню, чтобы хотела быть принцессой, тем более сладкой. Фактически, эта идея звучит довольно ужасно.

Я смущаюсь. Зачем я пришла сюда стать сладкой принцессой, если я не хочу быть ею? Из-за этих мыслей у меня начинает болеть голова. Возможно, мне стоит просто забыть про возражения и отдаться течению…

Нет!

По телу пробегает дрожь, и я обнаруживаю, что выражаю беспокойство:

— Не думаю, что я хочу стать сладкой принцессой.

Червь пожимает плечами.

— Не важно. Ты идешь в замок, ты становишься сладкой принцессой. Так оно и работает.

То, что сказал червь, должно было меня расстроить, но вместо этого я обращаю внимание на другой момент. Как червь может пожимать плечами? Я не помню, чтобы видела пожимающего плечами червя. Во всяком случае, на что похож пожимающий плечами червь? Может быть, он сжимает тело так, чтобы стать меньше. Но это не то, что произошло. Я просто знала, что червь пожал плечами. Как будто бы знание этого втекло сразу в мой мозг.

Что, вне этого постоянного фонового ощущения неправильности, кажется вполне разумным. Черви пожимают плечами, и они делают так, ничем не шевельнув.

Это ноющее ощущение становится настойчивее. Чему-то внутри меня действительно не нравится идея стать сладкой принцессой.

— Почему? — тихо спрашиваю я, в основном для себя. Это стоит всех вопросов, ответы на которые я хочу узнать.

Хотя червь все равно отвечает:

— Ну, ты бы не смогла стать принцессой, если бы не было замка. В этом бы не было вообще никакого смысла.

Я игнорирую червя. Вместо этого, со вспышкой решимости, я поворачиваюсь к замку спиной и начинаю идти. Внутри меня возобновляется война. Я уверена, что не хочу быть сладкой принцессой, но если я проделала весь этот путь, чтобы стать ею, то уходить отсюда будет ошибкой.

Стоп. Если я проделала весь этот путь, то откуда я пришла?

— Что ты делаешь? — спрашивает червь. Он не злится, ему просто любопытно.

— Я ухожу, — объясняю я. Хотя мне все еще нужно выяснить, куда я пойду. А пока можно просто уйти подальше от замка, так будет лучше.

— Уходишь?

— Да, я не думаю, что хочу стать сладкой принцессой, так что я ухожу.

Червь несколько раз кивает, как будто понимая.

— В этом есть смысл. Но…

Я останавливаюсь, и сквозь меня, прогоняя спокойствие, пробегает внезапный всплеск напряжения.

— Что? Думаешь, сможешь меня остановить?

— О, нет, — отвечает червь. — Нет, я просто хотел заметить, что ты все еще идешь к замку.

Я останавливаюсь, гляжу на червя, затем смотрю на замок. Замок, действительно, гораздо ближе, чем раньше. Огромные пряничные арки, полностью покрытые мороженым и столбами кристального сахара, уже хорошо видны. Аромат дворца опьяняет. Рот наполняется слюной, а тело подается к строению, как будто бы меня тянет магнитом.

— В этом нет никакого смысла, — бормочу я. — Я должна была быть дальше, а не ближе.

Червь еще раз пожимает плечами.

— Все пути ведут к замку.

Я хмуро смотрю на червя, а затем намеренно сажусь. Мне нужно время подумать. Было что-то важное. Я делала что-то важное, а потом оказалась здесь. Оказалась здесь, придя с…

… Крыши?

Я качаю головой, затем вытираю лоб. Становится жарко. Я оглядываюсь и осознаю, что я прошла под пряничными вратами и оказалась уже в недрах замка. Здешний липкий воздух весь пропитан ароматами имбиря, сахара, корицы и сотен других добавок. Издалека доносится громовой рев машин. Звук фабрики.

Я ненадолго задаюсь вопросом, как же я оказалась в замке, если я сидела. Затем я ругаю себя за глупые действия. Конечно, даже оставаясь на месте, меня по-прежнему ведет к замку. Я хихикаю от того, что по глупости забыла столь простую истину.

— Теперь идем к месильному котлу.

Эти слова привлекают мое внимание.

— К чему?

— Месильный котел. Где тебя расплавят и смешают.

Расплавят и смешают… Идея о том, что меня расплавят, вызывает первобытное чувство вырваться из спокойствия на свободу. Паника и страх одерживают верх. Расплавят! Я явно не хочу, чтобы меня расплавили.

Я вдруг снова оказываюсь на ногах и бегу так быстро, как только могу, от места, куда меня тянет с непреодолимой силой. Это не приводит к чему-то другому. С каждой прошедшей секундой я спускаюсь все глубже в замок. Когда я кидаю взгляд назад, я вижу месильный котел. Огромный медный котел, стенки которого облизывает пламя. Я бегу еще быстрее.

Ускорение не помогает. Вскоре я оказываюсь на краю конвейерной ленты, с которой меня сбросит в котел. Я прыгаю. На мгновение прыжок возносит меня над котлом, но затем мое тело движется назад, как будто бы вся сила тяжести исходит со дна чаши. Я беспомощно падаю внутрь.

Горячо. Горячо! Внутри котла безумно горячо. Котел похож на поверхность солнца, даже пламя Сафурана с ним не сравнится. Кожа у меня на руках кипит, а затем начинает сползать.

Я кричу целых три секунды. Затем мой мозг отмечает, что, несмотря на жару, и что мое тело буквально плавится, нет никакой боли. Снова появляется это внезапное ощущение, что во всем происходящем нет никакого смысла, но его сметает еще больший ужас, когда моя плоть превращается в жидкость. Я с ужасом смотрю, как моя грудь стекает на дно котла. Вскоре после этого моя голова исчезает. Я ничего не могу сделать, только смотреть прямо вверх, на маячащего надо мной клейкого червя.

В этом нет никакого смысла. Ни в чем здесь нет никакого смысла. Усилием воли я отталкиваю в сторону это ложное ощущение правильности и хватаюсь за мысленный диссонанс. Это не реально. Это не может быть реально.

И, если это не реально, тогда что это?

Сон. Нет. Он слишком ясен, и было что-то… Я делала что-то важное на крыше. Бой. Я была в бою.

— Теперь смешаем ингредиенты, — говорит надо мной червь. Желатиновая тварь тянется хвостом за край котла, а затем поднимает большой бумажный пакет. Вывернув свое тело, червь начинает сыпать прекрасное белое гранулированное вещество.

— Много-много сахара тебе, и красителя немного тоже, — нараспев говорит червь. Затем он тянется во второй раз и высыпает в котел ведро, полное ярко-розового.

Прикосновение ингредиентов вызывает отвращение. Мое горло затыкает, или его заткнуло бы, будь у меня еще горло, когда эти вещества пятнают мою кожу. Лужи ингредиентов медленно растворяются, как пропитка распространяясь по моей жидкой плоти. Они становятся мною, а я становлюсь ими.

Нет!

Я пытаюсь бороться, но с чем мне бороться? Я пытаюсь вывернуться, но у меня не осталось никаких мышц. Я ничего не могу сделать, чтобы помешать этим ингредиентам слиться со мной.

Не реально. Не реально. Это не реально. Это не может быть реально. Не думать об этом. Я успокаиваюсь и концентрирую мысли на том, что действительно важно. Я была на крыше. Сражалась. Сражалась с кем? Сражалась с махо-сёдзё. Я сбежала? Нет. Я не сбежала. Я не стала сбегать. Я столкнулась с ней. Я столкнулась с…

… Тиё.

Вдруг возвращается ясность. Мы с Тиё сражались, и она захватила меня своим коконом.

Это не просто сон. Нет, все это происходит внутри сахарного кокона Тиё. Мир, или его иллюзия, создан ради постепенного превращения меня в прекрасную новую игрушку Тиё, так же, как это было с Кодачи.

— Настало теперь время взболтать, взболтать все вместе, — напевает червь. — И смешать, смешать, смешать все воедино.

На дне котла начинают вращаться лопасти. Мои внутренности крутит, когда жидкую плоть вытягивает в спираль. Навалившуюся кучу сахара этим движением разносит, и он быстро растворяется во мне. Взрыв сладости затапливает все мои чувства, и на секунду это становится единственным, что я могу воспринимать. Этот вкус кружит мне голову и превращает мой мозг в кашу. На границе моего самосознания растет пузырь эмоции. Сверкающее, смешливое счастье. Полный восторг и удовлетворение, о котором я никогда раньше и не задумывалась.

Присоединяются толстые нити розового. Глубокий, чудесный, великолепный цвет бледнеет, сливаясь с моей подслащенной плотью. С каждым оборотом лопастей мое расплавленное тело становится цельным — слиянием ингредиентов. Я растворяюсь в липкую, приторную, розовую Ранму.

Враждебность искажается, убеждения разрушаются, и на их месте вырастают новые. Я становлюсь сладкой принцессой, и мне вдруг хочется этого. Я отчаянно хочу этого, ничего в жизни я не хотела так сильно, как это.

Я сражаюсь с этими искусственными эмоциями. Я сосредотачиваюсь на розовом. Я ненавижу розовый и то, что он означает. Розовый это женственность. Это девчачья одержимость красотой. Это маленькие сердечки, милые платья и слащавые улыбки. Розовый. Розовый это мило. Мило. Прекрасно. Розовый. Я… Я люблю розовый.

Я выдергиваю свой разум из оцепенения, в которое я проваливаюсь. Возвращается воля к борьбе. Не столько из-за ненависти, сколько из-за отказа сдаваться. Я этому не проиграю. Я этого не допущу.

Я в коконе Тиё, напоминаю я себе. Мне нужно сбежать. Сбежать куда? Я не могу покинуть котел. У меня нет рук, нет ног. Даже если я выберусь, бежать прочь и бежать дальше здесь одно и тоже. Как мне добраться до края кокона?

Стоп. Кокон. Глупо, глупо, глупо. Я в коконе, а не каком-то альтернативном измерении. В реальной жизни людей не плавят, а если так происходит, то они, конечно, умирают. Это место не реально, но в то же время это не сон. Замок, котел, все это ничто иное как проявления магии Тиё.