Кандидат в герои

— Я же не знал, что ты хочешь в костер.

— Костер — идеальная маскировка для портала, — нравоучительно заметила Лаврентьева. — Над его созданием целый отдел трудился, а ты пришел, и все испортил. Правильно тебя в Картотеку не занесли, не годишься ты на роль героя: чересчур рассуждающий, прагматичный, предусмотрительный и предсказуемый до невозможности. Проще надо быть.

— На себя посмотри, — буркнул я.

— Ладно, не обижайся. Так и быть, объясню ситуацию, все равно придется тебя с собой брать.

— Куда брать?

— В Бюро. Или ты собираешься сидеть в тюрьме? По плану моя казнь была бы назначена на полночь, портал откроется в это же время, так что у нас есть время, чтобы тебя подготовить.

— К чему подготовить? — рассердился я. — Объясни толком, что происходит!

Я закрыл рот, пожалев о вспышке раздражения. Какая бы Ленка ни была вредная, но я рад, что встретил ее, пусть даже местом встречи стала тюрьма. Вдвоем все-таки веселее. К тому же она ничуть не огорчена заточением, значит, знает, как отсюда выбраться.

— Мир намного сложнее, чем кажется, — начала Лаврентьева. — Мы живем в квартирах, как в коробках, ходим в институт, на работу, заводим отношения, развлекаемся, считаем себя пупом Вселенной, но не видим дальше собственного носа. На самом деле помимо нашего, существует множество параллельных измерений, между которыми можно перемещаться. А раз можно перемещаться, значит, можно нарушить равновесие.

— Раздавил бабочку, и в США не того президента выбрали? — съязвил я.

— Не совсем, — Ленка не обратила внимания на сарказм. — На западе Мола, в землях, которые здесь называют Малым Молом, есть месторождение алмазов. Можно перебросить туда из нашего мира технику, роботов и обогатиться. Это очень удобно: уехал бедняком, вернулся богачом, и живи себе припеваючи. А в Моле между тем из-за нехватки денег, начнутся войны. Или, например, другой расклад. Выяснил, что в соседнем измерении у тебя появятся способности подчинять себе людей, переместился туда, и стал королем.

— Понял, — кивнул я. — За порядком нужно следить.

— Именно, — подтвердила Ленка. — Поэтому существует Бюро помощи иным мирам.

— Нечто вроде всеобщей милиции?

— Не совсем. Уследить за всеми перемещениями во все миры невозможно, главным образом Бюро устраняет последствия проникновений, помогает восстановить баланс сил и по мере возможностей старается предотвращать глобальные катастрофы.

— Каким образом?

— Перемещая людей в иные миры. Фантастику читал? Про попаданцев слышал? Вот это то самое и есть.

Лаврентьева помолчала, а потом пояснила:

— Когда человек перемещается в параллельное измерение, он попадает в условия, отличные от привычных, туда, где действуют иные силы и магнитные поля. У него резко активизируется внутренняя энергия, которую все называют магическими способностями. В параллельном мире попаданец в буквальном смысле может творить чудеса. С помощью этой силы он и восстанавливает равновесие: уничтожает злых магов, убивает драконов, возвращает пропавшие артефакты, предотвращает войны и так далее. Бюро подбирает в Картотеке кандидата на роль героя, перемещает его в параллельный мир, обеспечивает вооружением, одеждой, продовольствием, объясняет, что нужно сделать, знакомит с нужными людьми, а по завершении миссии возвращает назад. Или пристраивает на работу тех, кто не захотел или не смог вернуться домой.

— А что, есть и такие?

— Есть, — хитро улыбнулась Лаврентьева. — Пример прямо перед тобой. Таэрия находилась на грани уничтожения. В недрах земли проснулось древнее зло, которое нужно было уничтожить. Для соблюдения баланса требовалось вмешательство Бюро. Они выбрали меня. Помогли перенестись в параллельный мир, где я и выполнила свою миссию. До последнего момента я думала, что избрана судьбой или высшими силами. Так считают все попаданцы. Бюро всегда действует тайно, чтобы сохранить психологическое здоровье героя и не отвлекать его от цели. Они обычно выдумывают страшное предсказание или легенду, по которой человек не просто совершает убийство, но выполняет великую миссию. Я узнала про Бюро случайно. Когда поняла, чем оно занимается, попросилась на работу. Здесь веселее, чем дома. Жизнь обрела смыл, я почувствовала себя нужной... Теперь я действительно выполняю великую миссию.

Я открыл рот. Ленкины слова меня, мягко говоря, шокировали.

— Но ведь ты вернулась, — нетвердо произнес я.

— Нет, — качнула головой Лаврентьева. — Домой вернулся информационный клон, практически точная копия меня. Она ест, спит, ходит на лекции, отчитывается перед мамой за поздние возвращения, а я заглядываю к ней раз в неделю, повидаться.

— Значит, — я смутился, — мы не целовались.

Ленка игриво ударила меня кулачком в плечо.

— А ты, Сережка, не так прост, каким кажешься. Как тебе удалось заставить мой клон целоваться?

— Да ты сама, то есть, она сама на меня набросилась! — возмутился я.

— Ладно, расскажешь как-нибудь. Вопросы есть?

— Есть. Ты сказала, что я не гожусь на роль героя, значит, Бюро не имеет отношения к моему перемещению?

— Не имеет, — подтвердила девушка. — И самое интересное, колдунья, которая якобы перенесла меня в Таэрию, магическими способностями не обладает — Люциус, начальник отдела устранения последствий Бюро, открыл портал, и я переместилась без ее участия. Василиса Ивановна работает проводником, они есть во всех СНВ-измерениях.

— Вот почему она крестилась и плевалась, когда твой клон просил вернуть ее назад, — понял я. — И кто же тогда меня переместил? Я думал, мое путешествие — ее рук дело.

— Не знаю. Для тебя Бюро портал не открывало, но мы обязательно выясним причину твоего путешествия. Наверное, ты спонтанный перемещенец. А теперь пора выбираться отсюда. Какая у тебя магия? Воды? Огня? Что ты умеешь?

— Много чего, но есть одна проблема, — я опустил глаза. — Сразу после перемещения я хотел развести сигнальный костер.

— Получилось?

— Чуть весь камыш вдоль в округе не спалил, — признался я. — Контроль не по моей части. Не уверен, что смогу сдержать свою силу.

— Огонь, — обрадовалась Ленка, — это хорошо. И сдерживать пока ничего не нужно. Подвал огромный, дверь дубовая, спалишь в момент. Не время заботиться о чужом имуществе.

— Главное, чтобы никто не пострадал, — пояснил я свои опасения. — На всякий случай встань позади меня.

Я поднялся. Лаврентьева последовала моему примеру, но за спину прятаться не стала, наоборот, прижалась плечом к моему плечу и указала рукой:

— Бей туда. Сосредоточься на тепле, а как почувствуешь холод, расслабься, так силе проще вырваться наружу.

— Хорошо.

Я вытянул руки, закрыл глаза и старался не думать о теплом Ленкином плече. Получалось плохо. Ее плечо буквально жгло меня, а потом неожиданно мир вспыхнул. Хорошо, глаза закрыл, как учила Лаврентьева, иначе тотчас ослеп бы.

— Молодец, — в голосе девушки звучали слезы.

— Ты чего?

Я обернулся. Лаврентьева держалась за плечо, мое сердце ухнуло в пятки. Рука Ленки, касавшаяся моего плеча, от ключицы до локтя казалась абсолютно белой, в свете горящей двери темницы, я видел искорки льда на ее коже.

— Это сделал я?!

— Не важно, — Ленка направилась к дверям. — Ты молодец. Идем!

Перешагнув тлеющие остатки двери, она едва ли не побежала по темному коридору, я двинулся следом, стараясь выше поднимать колени, чтобы ни обо что не споткнуться в темноте.

Коридоры оказались узкими, шириной едва ли больше метра. Через каждые сто шагов я натыкался на развилку либо поворот, под землей выстроили настоящий лабиринт, в котором Лаврентьева неплохо ориентировалась.

В темноте я хорошо видел только белую, почти серебряную руку девушки, и чувствовал себя мучителем-садистом.

— Прости, я не хотел делать тебе больно. Не понимаю, как это произошло.

— Необходимое зло, — ответила Лена. В ее голосе я не услышал ни злости, ни обиды. — Думаешь, откуда берется твоя магия?

— Откуда?

— Из окружающего мира. Ты концентрируешь в себе энергию, забирая тепло из всего, что тебя окружает. Твоя температура возрастает, температура окружающего падает. Не волнуйся, руку мне подлечат, я заговорила боль, с остальным Люциус разберется.

Интересно. Я вспомнил, как после моих пироэкспериментов озеро затянуло тонкой коркой льда. Значит, и Ленкину руку заморозил я, отняв все тепло... Магия — штука опасная.

Лаврентьева свернула в неприметный коридорчик, и я едва не упустил ее из виду. Если бы не она, я вечно блуждал бы в этом каменном лабиринте. Да что там, если бы не Елена, я не рискнул бы использовать силу для побега. В крайнем случае, шарахнул огнем по палачам, если бы дело дошло до эшафота.

— Почему нас не охраняют? — спросил я, чтобы отвлечься и не чувствовать себя слишком уж виноватым, не мечтать провалиться в преисподнюю за то, что сотворил с рукой девушки.

— Считается, что из камеры сбежать невозможно, — отозвалась Лаврентьева, свернув в очередной коридор, — дверь выдержит прямой таран, а из подземелий только один выход, который как раз и охраняется.

— Но они обвинили тебя в колдовстве, значит, были обязаны стеречь!

Ленка прыснула.

— Самый сильный маг в Моле — Сильдурен, но и он может лишь вызвать дождь, да почувствовать чужую магическую энергию. Девушек здесь обвиняют в колдовстве, только если они приглянулись министру. Их приговаривают к смертной казни, помещают в подвал и держат на голодном пайке два или три дня, пока те не согласятся оказать министру любезность.

— Сволочи.

— Зато предсказуемые, — фыркнула девушка, — министру всегда нравились блондинки.

— Поэтому ты перекрасилась? Чтобы он посадил тебя в подвал, приговорил к смертной казни, и тем самым позволил вернуться в Бюро?

— Ага. Налево, — скомандовала Лаврентьева, и мы свернули в еще один темный коридор. Из-под ног бросились крысы, но Ленка даже не вздрогнула, хотя осенью визжала, когда Тарасов принес на лекции живую ящерицу.

— Пришли.

Мы зашли в тупик, проход заканчивался ровной каменной стеной. Елена приложила к ней руки, и та, словно картонная декорация в детском театре, неожиданно отъехала в сторону.

— Бюро постаралось? — поинтересовался я, усиленно моргая, чтобы глаза быстрее привыкли к яркому, после кромешной тьмы подвала, сумраку летнего вечера.

— Оно самое. Мы тщательно готовим операции и пути отхода. Не думала, что придется пользоваться этой дорогой.

Мы вышли из подземелья, которое по эту сторону открывалось прямо из стены, окружающей дворец со всех сторон. Каменные блоки за нашими спинами сдвинулись, и уже никто не мог ни последовать за нами, ни войти в подземелье с этой стороны.

Оказывается, я успел соскучиться по свежему воздуху и всей грудью вдыхал ночную прохладу. Справа от нас тек ручей, журчание которого заглушали цикады, устроившие в траве концерт по заявкам. Я бы мог перепрыгнуть его, но какой-то умник решил перебросить через ручей мост, который своим каменным горбом портил весь пейзаж. За ручьем виднелись низкие домики и торговые ряды небольшого рынка. Слева высились закрытые на ночь дворцовые ворота, от которых в сторону города уходила широкая мощеная мостовая.

— Идем, — потянула меня за рукав Ленка, — скоро полночь.

Лаврентьева уверенно направилась к дороге, я, как послушная собачка, последовал за ней. Минут десять мы шли по мостовой, потом свернули на грунтовую дорогу, и впереди показался силуэт виселицы. К счастью, пустой.

— Площадь казни, — пояснила Елена. — Покойников не боишься?

Я демонстративно фыркнул. Лаврентьева окончательно обнаглела в своем Бюро, считает себя самой умной и смелой, и, кажется, не видит во мне мужчину-защитника. А я, между прочим, могу ее защитить. Даже лучше, чем в нашем мире. Я обогнал девушку и первым вышел на площадь.

Справа возвышался помост с огромным пнем, из которого торчал тяжелый топор. Слева — уже упомянутая виселица, а в центре, словно славянское капище, чернело идеально круглое черное пятно, окруженное камнями. Именно там, претерпевая невыносимые муки, сгорали осужденные на смерть. Именно там должна была состояться казнь Лаврентьевой.

Я поежился, представив, каково это — лежать, окруженным сухими дровами, смотреть, как палач подносит к ним факел, до последнего терпеть обжигающий жар и, когда легкие уже наполнятся дымом и заслезятся глаза, нырнуть в сверкающий ослепительно-белым портал. Все-таки Ленка не храбрая, она сумасшедшая, раз согласилась на такую авантюру. Я бросил на спутницу быстрый взгляд и шагнул в кольцо. Лаврентьева встала рядом.

— Переход откроется с минуты на минуту. Ничего не бойся. Если хочешь, можешь взять меня за руку.

— Вот еще.

Я обиделся. Ленка снова обозвала меня трусом. Я ничего не боюсь. Моя храбрость не знает границ. В разумных пределах, разумеется. Может, я и взял бы Лаврентьеву за руку, но чтобы поддержать, а не чтобы показать собственную слабость. Так что обойдемся. Хотя, признаться, мое сердце стучало тревожно, я никогда не пользовался порталами.

— Надеюсь, на той стороне нас встретят, — произнес я. — и принесут одежду и ужин.

— Насчет последнего можешь не сомневаться, а одежда... ты ведь голым сюда переместился?

Я кивнул.

— Я так и думала. Спонтанный перемещенец. Только они голышом путешествуют. Не надейся, меня без одежды ты не увидишь.

Я хмыкнул и оглянулся, ожидая открытия портала. Я высматривал вспышку, сияние, огненное марево, золотые искры или радужную воронку, но проход не открывался.

— Ты идешь? — спросила девушка.

— А?

В поисках портала я не заметил, как портал открылся. Но странное дело, после Ленкиных слов я его тоже не заметил, ни впереди, ни сбоку, ни позади себя. Вокруг все тот же сумрак да обожженная земля.

— Внимательнее смотри, — посоветовала Лаврентьева, — он прямо перед тобой.

Я напряг зрение и увидел. Портал оказался совсем не таким, каким я его себе представлял, больше всего он походил на тень, если в полумраке ясной летней ночи могут быть тени. На угольно-черной земле выделялась овальная область. Сначала я едва различал ее, но чем дольше смотрел, тем объемнее и ярче она становилась.

— Как войдешь в портал, увидишь пространственные нити. Не пугайся, — произнесла Ленка и скомандовала: — За мной!

Девушка шагнула вперед. Я моргнул. Лаврентьева исчезла, испарилась, мгновенно телепортировалась, оставив после себя лишь следы ног. Я зажмурился и шагнул следом. Надеюсь, на той стороне меня ждет мягкая посадка и радушный прием.

Переход, точнее, перелет сквозь пространство-время, длился недолго. Пространственные нити, о которых говорила Лаврентьева, оказались толстыми, с бедро тяжелоатлета, белесыми червями. Они плавали вокруг меня, извиваясь и норовя дотронуться, но казались не страшными, а противными.

Ничего необычного я не почувствовал, как стоял, так и стоял, только когда в очередной раз моргнул, очутился в просторном зале каменного, но, в отличие от жилища его величества Радомира Семнадцатого, очень красивого и уютного замка.