Ветер странствий

— В таком случае, может быть, Л'арминдел нам сам на него укажет? — Ньерд поднял бровь. Я хмыкнула, скептически посмотрев на него.

— Не думаю, что убийца глупец. Скорее всего, он подсыпал яда ему в кубок или заколдовал... может быть, что-то еще. Но ведь он скончался на Совете, не так ли? Так что вряд ли Глава Ассамблеи хотя бы понял, от чьей руки он умер.

— Что ж, наверное, вы правы. Что нужно для Обряда?

— У меня все с собой. И прошу не приставать с вопросами и глупыми просьбами, пока я буду его проводить. Лучше всего вообще покинуть помещение, — последняя просьба была чисто риторической. Я и не надеялась на то, что никому не знакомую девушку, да еще и Серебряное Дитя (что уже вызывало недоверие) оставят наедине с телом столь обожаемого вельможи. Действительно, вдруг я решу над ним надругаться?

Не обращая ровным счетом никакого внимания на жмущихся к стенке вельмож, я открыла сумку. Я прекрасно понимала, для чего Ассамблея может поднять Серебряное Дитя на рассвете, и потому взяла с собой все, что нужно для проведения Обряда. Я скривила губы — Обряд, который я взялась проводить сейчас, был из всех различных видов моим самым нелюбимым. Боюсь, просто днем в кровати отделаться не удастся. Плата — как минимум неделя и так недолгой жизни, как максимум — год. Странно, но я даже не задумалась о том, готова ли отдать свое время за почти чужого мне человека, а просто решила сделать так. Как хорошо, что Алемид никогда не вдавался в такие тонкости Обрядов...

Итак, сначала рунные камни. Воды, Воздуха, Огня, Земли, Металла, Солнца и Луны. Я вместе с телом Л'арминдела осталась внутри символического круга, вельможи — снаружи, в безопасной зоне. Затем я достала тонкую цепочку, прошептала несколько заклинаний и легко порвала ставший мигом хрупким металл. Половина цепочки сомкнулась на запястье лежащего, половина — на моем, повиснув на ней браслетом. Теперь — самая неприятная процедура... тонкое, но очень острое лезвие быстро прошлось по ладони, легко разрезав кожу, и я сложила ладонь горстью, позволяя ей наполнится кровью. И какие только садисты придумали проводить обряд с телом умершего человека именно так? Я взмахнула рукой вокруг себя, и капли крови, сорвавшиеся с нее, вместо алых разлетелись вокруг серебряными искрами. Вельможи у стены сдавленно охнули, маг побледнел.

Теперь последняя часть... я вытянула вперед правую руку, обратив ее ладонью вверх. Начала говорить старинные слова, не прося и не умоляя подчиниться. Я приказывала, жестко и четко, прекрасно понимая, что вести себя по-другому с духами нельзя.

— Itary rollinell joyte, — татуировка ярко засияла, и я почувствовала, как она жжет мне кожу. Серебряные символы, проступавшие изнутри, светились, и рука была объята полупрозрачным туманом. Что ж, все в порядке. — Fieteller niollin joyte'inn, hellinainenn. Kiressil ine gotlek. Fianner!

Не знаю, как я выгляжу со стороны. Наверное, жутко. Вместе с этой мыслью я опустилась на пол, закрыла глаза, обняла себя за плечи и погрузилась в другую реальность.

Ньерд иллер Торинделль с небольшим страхом наблюдал за тем, как дочь его друга, столь похожая на него лицом, собирается на Ту Сторону, причем делает это так, словно это нечто вроде утреннего омовения — настолько обыденное, что не вызывает ровным счетом никаких эмоций.

Немного жутковато было смотреть на то, как хрупкая молодая девушка читает заклятья на давно забытом языке, как разрывает цепочку, как невозмутимо и без единого звука проводит по своей руке ножом, а потом хладнокровно наблюдает за тем, как в ладони собирается кровь. Но совсем страшно стало, когда она вытянула вперед руку, оплетенную татуировкой, и ее глаза загорелись серебряным огнем. Ньерд посмотрел в лицо девушки, и по его спине побежал холодный липкий пот. Сквозь тонкие, пожалуй, даже красивые черты проступало нечто более древнее, могучее и страшное, о чем она сама, наверное, даже не догадывалась. Сила, обычно дремавшая в ней, в такие минуты просыпалась, и сейчас она ее не контролировала.

Окончив говорить слова, каждое из которых словно бы хлестало бичом, она обняла себя за плечи, и ее лицо снова стало человеческим.

Почти.

Я открыла глаза, оглядываясь и понимая, что уже перешла на Сумеречную Сторону. Зябко повела плечами, оглядывая сновавшие вокруг меня призрачные тени. Уверена, они меня не видят, равно, как и не имеют надо мной никакой власти. Я пришла сегодня не за ними.

Итак, куда мне сейчас нужно идти? Я огляделась по сторонам, припоминая, каким путем проходят только что попавшие сюда души. По-моему, вот этим...

Я пошла вперед по пыльной тропе, обложенной с двух сторон камнями. Наверное, я немного странно выгляжу среди остальных душ, ярко выделяясь сиянием жизни. Впрочем, здесь некому смотреть и оценивать, а души меня все равно не видят. Меня может заметить здесь только одна душа — та, которую я ищу. А еще тот, кто властвует здесь. Не хотелось бы с ним встречаться, но судя по всему, делать нечего. В конце концов, он знает все ответы на все мои вопросы, и без его помощи я здесь Л'арминдела не найду. Если мужчина вообще, конечно, здесь...

Я взошла на ступени Сумеречного Чертога, увитого бледно-голубыми цветами. Бледно-голубой... цвет траура и вместе с этим — безумной и безрассудной надежды. Немного странное сочетание.

— Ты, Дитя? — немного удивленно поинтересовалась женщина без возраста, стоящая у окна. Грива серебряных волос, опускавшаяся ниже пояса, была уложена в затейливую прическу, небесного цвета одеяние перехвачено в талии нешироким поясом.

Я склонила голову, почтительно приветствуя богиню, супругу Хранителя Той Стороны и покровительницу Серебряных Детей.

— Мне нужен твой муж.

— А я одна не справлюсь? — поинтересовалась она, поворачиваясь ко мне лицом. — Тебе нужны ответы на вопросы, так неужели я не смогу их дать?

— Один ответ. На один вопрос.

— Нет, — она покачала головой. — Я же вижу, у тебя очень много вопросов.

— Один вопрос, — я стиснула зубы. — Сейчас не время и не место для остальных.

— Ты настойчива, — она усмехнулась. — Что ж, задавай.

— Ты знаешь, зачем я пришла, — я упрямо подняла глаза, краем сознания слыша тиканье часов, отмеряющих время. Проведенные на Той Стороне минуты вычитаются из жизни днями, и платить собственным временем за пустые ответы я была не намерена.

Я открыла глаза, возвращаясь в этот мир и чувствуя, что тело затекло от долгого пребывания в одной позе. Интересно, сколько времени прошло? Десять минут? Полчаса? Час? Больше трех часов вряд ли. Мой резерв был полностью опустошен, знобило. Давление резко упало, и перед глазами роем летали черные мушки. Я на секунду закрыла глаза, сделала несколько глубоких вздохов и подняла веки.

Та Сторона вычла месяц... Многовато для такого обряда, обычно счет идет на дни. Но ведь и обряд в этот раз был чуть сложнее...

Я с трудом поднялась с холодного пола, восприняв новость о месяце апатично и без лишних эмоций. Привычка — страшная вещь. К счастью, подобные Ритуалы я совершала в своей жизни не больше десяти раз, и обычно Та Сторона забирала не больше нескольких дней. И то хорошо.

Главное, что получилось. Теперь я знаю ответы, к тому же предположение оказалось правильным. Жаль только, что Хозяйка так и не смогла решить, отказаться ей или нет.

Я подошла к телу Главы Ассамблеи и порвала цепочку на его запястье, тотчас же рассыпавшуюся пеплом. В пепел превратилась цепочка и на моей руке. Глубокий порез на левой ладони затянулся, оставив после себя только красный след. Все как обычно.

Выйдя из круга, я подошла к главному магу. Посмотрела ему в глаза, прекрасно зная, что он прочел в моем взгляде именно то, что я хотела — иначе бы не сглотнул и не протянул мне склянку из матового непрозрачного стекла.

Я моргнула, делая взгляд снова вполне человеческим, и отошла от мага.

— Что ж, вы хотите знать, почему ваш повелитель не оставил после себя Света Памяти? Я была права — он был убит, и убит из-за спины, но вот душу его в Мир Теней не пустили, — я снова повернулась лицом к главе Союза Стихий. — Интересно, ты надеялся, что этого никто не заметит?

Я разжала пальцы, и склянка выпала из моей руки, от удара об пол разлетевшись на мелкие осколки. Сейчас же над ними закружилось-заискрилось серо-серебристое марево, растаявшее через несколько секунд.

— Можете теперь проверить Палату Прощания, — кивнула я вельможам, подбирая сумку и направляясь к выходу из зала, благо выходить дверь позволяла всем. Пол штормило, на лбу выступил холодный пот, волнами подкатывала тошнота. Черные мушки вились все сильнее, в ушах стоял гул. Начальная стадия истощения. Просто замечательно. Обернувшись на пороге, я собрала всю силу воли в кулак и добавила: — Уверена, что Свет Памяти Л'арминдела там зажегся.

— Вот уж нет, — проворчал, поднимаясь с жесткого пола труп, вернее сам Глава Ассамблеи. Я уже не удивилась ничему, вельможи зашептались и обратили ко взору воскресшего повелителя ошарашенные круглые глаза. В принципе, как я и предполагала вначале — полная парализация, симуляция смерти тела, заточение души в специальной емкости для того, чтобы использовать в дальнейшем в своих целях. К сожалению, Хозяйка Чертога не смогла дать мне определенного ответа, и я уже почти уверилась в том, что больше с другом не пообщаюсь. Дело в том, что Хозяйка колебалась, забрать душу главы или все-таки пока оставить его в мире.

— Вы живы, повелитель, — констатировала я факт, все-таки порадовавшись ему. — Это радует. Я могу идти?

Честно говоря, мне было уже все равно, что станет с повелителем. До постоялого двора бы дойти... Стараясь не упасть, я судорожно схватилась за стену.

— Что случилось? — незамедлительно поинтересовался Л'арминдел, не забыв, тем не менее, движением руки приказать схватить мага. Странно, он даже не сопротивлялся. Странно и то, что он решился на такую глупость...

Но, в конце концов, никто не застрахован от ошибок.

— Все в порядке, ваша... светлость, — сказав это, я закашлялась. Уже понимая, что свет в глазах неотвратимо меркнет, я почувствовала, что меня кто-то подхватил под спину.

"Не нужно было соглашаться на столь масштабную ворожбу", — только и успела подумать я, прежде чем потерять сознание.

Кажется, меня уложили на что-то мягкое. Во всяком случае, очнулась я точно в кровати, чувствуя под головой подушку, а под спиной — мягкий матрас или перину. Чувствовала я себя на редкость погано, хотя и лучше, чем в здании Ассамблеи. Во всяком случае, "пациент был скорее жив, чем мертв". Это радовало. Глаза открывать не хотелось, самым большим желанием было провалиться в глубокий сон, а еще лучше — в кому. Лет на тысячу, чтобы как следует отдохнуть и восстановиться.

С трудом я все-таки разлепила веки, тут же снова зажмурившись от яркого дневного света, бьющего через распахнутое окно. Когда глаза более-менее привыкли к свету, я огляделась и поняла, что лежу в своей комнате на постоялом дворе. Более того — в своей постели. А около нее сидит сам Л'арминдел. Интересно, что заставило владыку лично пожаловать ко мне? Или это он меня принес? И раздел? Что, он даже меня в кровать лично уложил? Одного взгляда на хитро усмехающегося повелителя хватило, чтобы понять — да, все именно так.

— Как вы себя чувствуете, Ваша светлость? — спросила я, только сейчас обнаружив, что схватила легкую простуду. Впрочем, на фоне остального ничего страшного, через пару дней пройдет.

— Превосходно. Леди Каиса, может быть, мы перейдем на более привычную манеру общения?

— Может быть, — в голове словно бы ожил колокол. Поморщившись, я все же спросила, с трудом ворочая языком: — Сколько я была без сознания?

— Примерно часа четыре. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — я почти не солгала, лишь забыла уточнить, для чего именно нормально. Для полутрупа, которым сейчас являлась, я чувствовала себя очень даже ничего. — Бывало и хуже. Как получилось, что маг смог тебя одурачить?

— Я не знал о том, что он творит, — смущенно пожал плечами мужчина. — Две недели я был в отъезде и вернулся только вчера вечером, порядок навести еще не успел. А маг не знал о том, что у нас в городе остановилось Серебряное Дитя, иначе бы поостерегся с такими опытами. К тому же Совет не подвел, спохватились вовремя — маг не успел подделать Свет Памяти.

Вот не зря я не слишком люблю незнакомых боевых магов. Как в воду глядела, да и очень не понравился мне этот...

— Что ж, я очень вовремя приехала, — усмехнулась я, решительно откидывая одеяло. Л'арминдел деликатно отвернулся, хотя вполне мог этого и не делать — ночная рубашка все же была не настолько открытой, чтобы стесняться.

Тело, хоть и с трудом, меня все-таки слушалось, и я даже смогла самостоятельно доплестись до одной из сумок. Закусив губу и стараясь не обращать внимания на головную боль и чудесное общее состояние, я педантично смешала средства из двенадцати различных бутылочек. Для обычного человека доза была убийственной, я же только пожала плечами и добавила еще пару капель. Выпила одним глотком, закашлялась. До чего же мерзкий вкус! Снадобье подействовало моментально, мышцы рук и ног на несколько мгновений свело судорогой, но уже через полминуты я могла твердо стоять на полу. Головная боль унималась, колокол замолкал, конечности вновь стали послушными. Жаль только, что резерв по-прежнему был абсолютно пуст. Вообще говоря, можно было исправить и эту проблему — у меня в запасе было зелье, помогающее восполнить резерв в кратчайшие сроки, но только потрепанной ауры мне для полного счастья не хватало. Нет уж, обойдусь пока как-нибудь и без магии.

Зайдя за глухую ширму, я с удовольствием обнаружила там бадью с горячей водой, и, обрадовавшись сему факту, начала приводить себя в более-менее приличный вид. Наверное, усилия возымели некоторый результат — когда я вышла из-за ширмы, уже одетая и причесанная, Л'арминдел только хмыкнул. Взгляд у него был... удивленный. Стихии, неужели я действительно так плохо выглядела до этого? Мельком я взглянула в зеркало и поняла, что очень хорошо то, что я себя не видела, пока не умылась, поскольку сказать что-нибудь о моем прекрасном виде в данный момент значило бы нагло солгать. Бледная кожа, сине-зеленые круги под глазами, четко обозначившиеся скулы... картинка не из лучших.

— Рад, что ты пришла в себя и с тобой все в порядке, — наконец сказал Л'арминдел, поднимаясь со стула, на котором сидел все это время. — Твое вознаграждение, — кивнул он на тугой мешочек, лежащий на столе. — А это от меня лично — должен же я как-то поблагодарить тебя за спасение моей жизни. Протяни руку.

Я протянула, и в ту же секунду в мою ладонь опустилась подвеска — аметист, оплавленный в серебро и висящий на серебряной же цепочке.

— Говорят, что он заколдован на удачу, и если сильно пожелать что-то, держа этот кулон в руке, то обязательно сбудется. Конечно, это скромный подарок, но я не знал, что еще может тебя заинтересовать.