Кастор Прайд. Хохот шута.

— Либо старина Дорван решил подстраховаться, — шепот алого цверга не расслышала бы и сама тьма. — Либо кто-то хочет жить не меньше его, но чуть стеснен в средствах.

— Пошли, узнаем?

Не дожидаясь ответа я вылез из нашего схрона... и еле успел присесть, пропуская над собой мгновенную стрелу. Ребята в Гильдии удачи были резкие.

— Тук-тук, Перестук! — я постарался сохранить доброжелательный вид. — Аккуратней со стрелами! Ещё заденете кого!

— Кастор!? — лепрекон коротко выругался, но сделал знак лучнику воздержаться от повторного выстрела. — Надеюсь, мы идем в разные стороны?

— А может, кто-то из нас просто заблудился, Орник? — я рассмеялся. — Или даже мы оба? Или все-таки кто-то один?

— Кто-то один, Черный шут, — Перестук как всегда был серьезен. — Один, а не пятеро.

Показательно зазвенела готовая к бою сталь, вновь начала натягиваться злополучная тетива, и вроде все уже было ясно, но тут Арн гор Даминион все же соизволил показаться на глаза обществу.

Дамми не стал вступать в дипломатические дебаты. Вместо этого он стремительным шагом подошел к разом напрягшемуся лепрекону, лениво и презрительно оглядел машинально обступивших его наемников и недобро усмехнулся.

— Пятеро? — алые глаза наливались легендарным гневом. — Хватит ли?!

Я с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. А вот Барги хохотал во все горло.

Вряд ли Дамми знал здесь кого-нибудь кроме Перестука, но вот его самого знали все. Знали и боялись. И надо сказать обстоятельство это отнюдь не было нормой. В Тайор Донаре, а в Трафлдинге в особенности обитал крутой, битый и отнюдь не робкий народ. И, как правило, чтобы заслужить среди них хоть какое-то подобие репутации, приходилось очень сильно постараться. Постараться, чтобы тебя просто немного уважали. А вот чтобы тебя боялись, надо было пройти кровавый шторм войны с тайорами, избороздить и местами обесчестить едва ли не половину сумрачных пределов Шираз Донара, пережить сотни своих врагов, убивать без счета и сожалений и быть готовым сражаться с самой смертью всегда и везде. Именно таким и был Дамми Серебро. Таким его запомнили многие их тех, кто переступил ему дорогу. Тех, кто остался на этой дороге лежать. И теперь предстояло выяснить, насколько хорошо Гильдия удачи платила своим бойцам.

Резко щелкнула тетива. Глупая стрела вонзилась в грудь алого цверга, заставляя его отшатнуться и с легким недоумением воззриться на пятерку искателей удачи. Лицо дурака-лучника наливалось горделивой радостью, а вот гримаса Перестука говорила совсем об обратном. Он то знал, к кому сейчас действительно пришла смерть.

Дальше все происходило очень быстро. Ещё не успел отзвучать эшафотный звон роковой тетивы. Не успели обнажиться испуганные мечи. Не успел старик Барги выкрикнуть свой любимый воинственный клич, а Дамми в стремительном прыжке уже летел к ещё улыбающемуся наемнику.

Кривой нож вонзился в горло безымянного стрелка, едва не срезав ещё долго бы не поседевшую голову. В это же время я, наконец, выхватил арбалет и в свою очередь выстрелил в направлении дернувшегося было цверга. Тот упал и с удивленным ужасом воззрился на свой пробитый живот.

Лучше всех в вышедшей из-под контроля ситуации сориентировался Перестук. Капитан Гильдии удачи, проявляя чудеса бесстрастности, ловко проскользнул к ближайшему проходу и исчез в настигающей темноте, увлекая за собой, как оказалось не самое удачливое воинство. Нежданные враги ретировались столь быстро, что взбешенный Дамми успел обагрить свой карающий клинок ещё лишь раз, перерезав горло старине Ногтю, а после решил ограничиться добиваем истекающего кровью цверга, пренебрегая возможностью желанной в иное время погони.

Только после этого, Даминион обратил внимание на все ещё торчащую из груди стрелу. Резким хладнокровным движением он выдернул обвисшее острие, задрал куртку и с неудовольствием посмотрел на рану. Впрочем, рана, это, наверное, слишком громко сказано. Громко, для алого цверга.

Одним из основных достоинств алых цвергов, принесших им столько побед и триумфов без сомнения являлось уникальное строение их организма. Все их жизненно важные органы были надежно прикрыты невероятно крепкими костяными пластинами. Помимо этого сородичи Дамми могли похвастаться двумя сердцами и регенерацией, превосходящей обычную в несколько раз. В общем, убить алого цверга было не намного проще, чем убить тайора. То есть для этого была нужна маленькая армия. А иногда, очень нужна.

— Думаешь, мы ещё встретимся? — не смотря ни на что, ссориться с Гильдией удачи совсем не хотелось.

— Надеюсь, — у Дамми было свое мнение по этому вопросу.

— Да ладно, Серебро! Перестук не может быть в ответе за каждого идиота в Гильдии.

— Кровь рассудит.

Другого ответа я и не ждал.

16

— Почти на месте, Черный, — Дамми замедлил свой чуть торопливый в последние минуты шаг.

— Откуда ты знаешь!? — я искренне недоумевал. — По мне так темнота и корни, корни и темнота.

— Вот именно — корни, — цверг перешел на менторский тон. — У искариара корни растут не только вглубь, но и внутрь. И основная их масса скапливается именно в сердце. Так, что смотри под ноги.

Я послушно стал смотреть под ноги и довольно скоро понял, насколько это был своевременный совет. Толстые, похожие на болотных гаридий корни бросались в нежданную атаку, пьяно наваливались друг на друга, сплетались в дробящих камни объятиях. То и дело приходилось подныривать, подпрыгивать и просто обходить встающие на пути преграды.

Минут через двадцать я начал уже откровенно утомляться от этой полосы препятствий и с все большей надеждой поглядывал на берущего высоту за высотой цверга. Так продолжалось ещё какое-то время, а потом Дамми обернулся. И взгляд его, увы, был тревожен.

— А ведь мы петляем, Черный, — он неожиданно достал свою необычайно дурацкого вида трубку и начал её с ожесточением набивать.

— Ты когда себе купишь нормальную трубку, Серебро? — я признаться был большим снобом в этом отношении.

— Это лучшая трубка Тайор Донара и тебе об этом прекрасно известно, — Дамми уничижительно направил на меня чубук. — И давай хоть сейчас не будем об этом.

Я усмехнулся, но смолчал. К сожалению, он был прав. Предмет наших вечных споров в этот раз играл даже не второстепенную роль.

— Кто-то нас водит, — цверг злобно грыз мундштук. — И не дай кровь, это тот о ком я думаю.

— Не дай кровь, — на всякий случай я решил поддержать обеспокоенного товарища.

— В самых древних искариарах, — Дамми не обратил внимание на мое почти что кровохульство, — развивается подобие разумной жизни. И неплохой по сути жизни. Ее называют ходок, и он охраняет сердце искариара. Он не пугает, не режет и не рвет. Ты просто ходишь по уже вроде нестрашному лабиринту. Ходишь, ходишь, ходишь... Ты уловил суть, Черный?

— Уловил, — я выругался. — Это, похоже, та самая бездонная дыра в твоем безупречном плане.

— Да... — Даминиону похоже было действительно неуютно. — Я признаться думал, что искариар в Шираз Донаре и искариар в Казар Донаре это два абсолютно разных искариара.

— И что теперь? — главный вопрос на сегодня.

— Теперь можешь смеяться.

И я засмеялся. Я хохотал не меньше минуты и все это время Дамми угрюмо смотрел прямо мне в рот.

— А ты действительно псих, Черный.

— Другой бы уже попытался тебя закопать.

Алый цверг усмехнулся. Он в полной мере оценил это "попытался".

— Ладно, — Дамми так толком и не раскурил расхваленную трубку. — У этого урода все же есть несколько слабостей.

— И каких? — я был готов рассмеяться снова.

— Я же сказал, — цверг оскалился. — Он не пугает, не режет и не рвет. Зато все это прекрасно делаем мы. И, пожалуй, сейчас самое время начинать.

Следующие полчаса мы метались по притихшему лабиринту, словно стая обезумевших ягали. Мы рубили попадающиеся под руку корни, оставляли на податливых стенах более чем фамильярные надписи, звали и проклинали нашего невидимого противника. В общем, было много суеты, криков и безрезультативности.

— А может поджечь? — я в принципе понимал, что идея не самая хорошая, но...

— Себя подожги! — Дамми был более категоричен. — Алые цверги не сгорают в глупом огне, — его голос стал непревзойденно надменным. — Они захлебываются кровью. И кровью чужой, — цверг на мгновение задумался. — Впрочем, сейчас сойдет и своя.

Неожиданно он резко и глубоко полоснул себя по предплечью, щедро окропляя багряным близлежащие корни. В ответ на мой обалдевший взгляд он даже не усмехнулся.

— Все любят свежую кровь, — от слов цверга несло ещё более свежей могилой. — И я уверен, здесь тоже найдется пара ценителей алого.

— Ходок?

— Не сам, но те, кто бродят его тропами.

— И ты думаешь, они будут так милы, и отведут нас прямо к венцу. Брось, Серебро, я даже в детстве не верил в такие истории.

— У крови алых цвергов есть одна особенность, Черный, — Даминион был предельно спокоен. — За нее платишь втройне.

Мы сидели и курили. Наверное, надо было вжиматься в тень, приглушать грохот тревожного сердца и надеяться на нечестный бой. Но все это давно уже стало не более чем рутиной (рутиной для меня, а для Дамми гораздо большим приключением был послеобеденный сон). Так что мы просто сидели, курили и ждали нашего неизвестного пока проводника.

— А если снова прибежит грызун? — меня одолевали задымленные сомнения. — Или скажем этот парень потравится с твоей крови? Или быстро слижет и убежит, сволочь!? Или...

— Значит, выкурим ещё по трубке, — похоже, цверга вполне устраивали озвученные мной перспективы.

— Ну, моя хоть красивая...

Дамми не ответил на вновь предложенную полемику, а я не стал дальше развивать эту ласкающую в иной раз душу тему. Ленивый дым мягко кружил над головой, нежно целуя темные, изборожденные морщинами стены и вдруг, подхваченный легким случайным потоком устремлялся куда-то в вечную ночь, оставляя в воздухе последний фривольный завиток. Тихий небрежный дым, еле различимый в царящем между нами мраке, рожденный чтобы танцевать. Танцующий до самой смерти. Я едва удержался, чтобы не завальсировать вместе с ним.

Вдруг Дамми решительно выбил из чаши горячий пепел и сделал мне знак подниматься. Я с неохотой встал и через несколько секунд меня тоже охватило это неприятно-необходимое ощущение. Ощущение того, что танцы кончились. Похоже, мы все-таки дождались.

Что-то неспешно кралось вдоль ужаснувшихся стен. Ужаснувшихся и тут же узнавших частого гостя. Тут же предложив ему самую короткую, самую удобную дорогу. Раздался тихий плачущий шепот, темнота призывно колыхнулось и перед нами возникло существо из грез и кошмаров.

Вытянутая, необычайно длинная голова с огромными глазами и узкими плотно сжатыми челюстями. Бледная, чуть рыжеватая кожа без волос или меха. Две пары широко расставленных ног, хотя нет скорее рук с длинными, шишковатыми пальцами. И улыбка. Полночный Диос! Он усмехался. Усмехался грязно, предвкушающе. Легко и непринужденно. Да, у него было очень хорошее настроение.

— А что вроде, серьезный, — помимо воли на лицо набежала глупая ухмылка. — Быть может, он действительно знает дорогу.

— Ну, как я и обещал, — Дамми неожиданно сделал шаг назад, — этот твой.

— Ты что-то напутал, Серебро, — я сделал аналогичное движение. — Я забивал через одного.

Тем временем наш относительно долгожданный гость также решил поучаствовать в беседе. Клювообразная пасть приоткрылась, демонстрируя мелкие сероватые зубы. Лабиринт наполнился визгливым, лживым плачем. И все бы ничего, но его демоническая усмешка стала ещё веселее.

Арн гор Даминион злобно вздохнул и шагнул вперед. Вероятно, он решил, что и этот противник ему вполне по силам. Впрочем, я не помню, чтобы он когда-то решал иначе. Не желая опаздывать к началу сомнительного веселья, я покрепче сжал давно уже обнаженный меч, взглядом проверил арбалет и устремился вслед за набирающим скорость цвергом.

Дамми взлетел над разнывшимся зверем и с победным ревом упал на него ножами вперед. Однако тот, не снижая скорбных трелей, сделал какое-то сонное, расплывчатое движение и очутился в нескольких сарках от явно разочарованного таким оборотом событий Даминионом.

Я нажал курок арбалета, попутно жалея, что израсходовал все парализующие флаконы на смрадных улицах Эксвиля. Как оказалось, жалел я не зря. Верный болт лишь скользнул по гладкой коже, оставив яркий, но, похоже, безвредный след. Но все-таки этот выстрел отвлек нашего длинномордого противника на несколько драгоценных секунд. И эти секунды Дамми использовал со свойственной его расе эффективностью.

Алый цверг уподобился стремительной молнии. Его тело вытянулось в немыслимом, завораживающем прыжке. Прыжке не ко врагу, прыжке туда где он должен был оказаться. Только Дамми с его более чем двухвековым опытов жесточайших схваток мог провернуть подобный фокус. Только он мог с легкостью определить как, где и чем убивать любого, даже ранее не виданного противника.

Кривой нож практически бесшумно вонзился в морду обитателя искарира, разом срубая едва ли не половину его внушительной челюсти. Второй клинок в это же время безжалостно рассек массивное плечо. Я ожидал, что следующий удар станет как минимум предпоследним, но вместо этого Дамми быстро отпрыгнул назад и бросил на меня полный злого веселья взгляд.

А спустя еще пару мгновений совсем недавно такой пугающий зверь, как-то жалобно засуетился, заплакал (на этот раз похоже по-настоящему) и безудержно хромая бросился в темноту лабиринта.

— Теперь не отставай! — Дамми кинулся следом.

Я поспешил воспользоваться его советом, и мы устремились в бешеную погоню, которая, исходя из замысла Даминиона, должна была привести нас к этому осмеянному Диосом венцу.

Мне показалось, что прошло не более четверти часа. Четверти часа безумной гонки, нескончаемых поворотов, какой-то жуткой паутины и шныряющих под ногами разной степени кошмарности существ. И вот, наконец, лидер нашего маленького забега заметно притормозил. Мне признаться показалось, что зверюга просто устала, но Дамми буквально заискрился и довольно чувствительно ударил меня в плечо, символизируя вроде бы удачный раунд нашего затянувшегося поединка с искариаром. Я уже хотел не менее достойно и болезненно ответить, но в этот миг позорно споткнулся обо что-то большое и мягкое. Едва удержавшись на ногах, я запоздало присмотрелся и не особенно скорбно вздохнул. На неровном дереве безмятежно и бездыханно лежал смутно знакомый цверг из команды Перестука. Из разорванной груди все ещё текли ручейки неторопливой крови, а в остекленевших глазах замерла скука.

— Кто-то отбирает твои трофеи, Серебро, — мы все были циниками.

Арн гор Даминион презрительно хмыкнул и медленно пошел вперед. Туда где в узком проходе исчез наш израненный проводник. Туда где хозяйку-тьму разрезал тусклый пугливый свет и где даже я чувствовал пульсацию странной, загадочной и прекрасной жизни. Туда где неистово расцветал венец искариара.

Мы перешагнули высокий порог и попали в небольшую, невысокую пещеру. По краям пещеры... а впрочем, я смотрел только в центр. Именно там с высокого потолка спускались длинные причудливые ветви. Хаотично переплетаясь, они добирались почти до самого пола, не дотягиваясь до него буквально полсарка.