Камера, в которую я попал, разнообразием не отличалась — те же нары, только с матрацами и подушками( в СИЗО такого не было), зарешеченное окно под потолком. В общем все как всегда, только расчитано здесь на пребывание четырех человек. Здесь уже было трое сидельцев, ожидавших решения своих судеб. Как потом узнал — это была так называемая 'офицерская хата', поэтому и нары днем к стене не пристегивались, и курить разрешали, и спальные принадлежности предоставляли. К солдатам и сержантам относились гораздо строже.

Зашел молча. Залег на свободную койку — общаться с сокамерниками не было желания. Начнутся распросы-рассказы — выслушивать очередную порцию 'я не виноват' да и вообще негатива очень не хотелось. Одно только радовало, что и ко мне никто не проявлял интереса.

Часа через три из-за двери послышалась команда: 'Пятая! Строиться на проходе!'. Сокамерники быстро повскакивали со своих мест построились у стола между нар. Ничего не оставалось делать, как последовать их примеру и встать на левом фланге шеренги. Скрежетнул замок, вошли два солдата с резиновыми дубинками и пистолетами в кобурах.

 — Свешников, на выход! — сказал один из них, доставая из футляра на ремне наручники.

Застегнув браслеты, заведя руки за спину, меня снова повели куда-то. Как оказалось в комнату для допросов. Там уже сидел майор в повседневной форме со знаками различия военной юстиции, скорее всего следак. И, в принципе, после Валерки Зарубина — самый родной для меня человек — полковник Магашов. То, что здесь шеф находится — не удивительно, с его-то связями... Но вида не подавал, что рад — мало ли... Еще не известно в каком Петр Михайлович настроении.

 — Присаживайтесь! — майор указал на привинченную к полу табуретку. И, обратившись к конвоиру, добавил, — Можете быть свободным.

 — Я майор юстиции Савенков Игорь Владимирович, твой следователь. Давай, капитан, рассказывай, что произошло у тебя в аэропорту 'Большое Савино'? Кури. — продолжил прокурорский, придвинув ближе пачку трофейного 'Camel'.

 — Нет, спасибо. А ничего не произошло. Во время перелета в Пермский край для проведения очередного отпуска, в самолете, призвал к порядку троих подвыпивших гражданских, которые в состоянии алкогольного опьянения начали нарушать общественный порядок. После приземления, конфликт продолжения не имел. Когда по вызову начальства вернулись в Рось — арестовала полиция, предъявив обвинение в убийстве некоего Егорова Николая Петровича. Вот собственно и все.

 — Алиби есть на момент совершения преступления?

 — Есть конечно, капитан Зарубин может подтвердить.

 — На, почитай, что на тебя наговорили дружки этого Егорова. — сказал Савенков и протянул два распечатанных стандартных листа бумаги.

Не буду цитировать написанное, изложу вкратце. Тот наш 'разговор' на борту описали вполне правильно, но вот после пошла какая-то лажа. Оказывается, по прилету, я подошел к ним, вывел в туалет 'для поговорить', вырубил двоих корешей, а Егорова замочил и ограбил, будучи в изрядном подпитии. Самое интересное: кроме этих двух уродов больше свидетелей не было.

 — Гражданин майор, что тут за ерунда написана? — спросил я, возвращая протоколы допросов.

 — Да я и сам вижу, что все шито белыми нитками. Менты обрадовались, что никого искать не надо, но вот с доказухой не заладилось. А когда пришло распоряжение сверху передать твое дело нам, военной прокуратуре, так вообще плясали от радости, что можно от 'глухаря' избавиться.

 — Это все хорошо, но что мне делать дальше?

 — Пока ты сидел в СИЗО, по просьбе Михаила Петровича, мы провели свое небольшое расследование. Опросили Зарубина, Марию Толоконникову (стюардессу с того самолета), Петра Васина — таксиста, что вас вез на железнодорожный вокзал. В общем, у меня появились основания изменить тебе меру пресечения на 'подписку о невыезде'. Под ответственность твоего командира — полковника Магашова. Через пару месяцев суд рассмотрит твое дело и вынесет приговор. В общем так, сейчас иди за вещами, все необходимые документы я уже оформил. — сказал майор и нажал кнопку вызова караульного, который моментально появился в дверном проеме.

 — Проводите товарища капитана в камеру, — обратился к конвоиру Савенков. — Пусть собирает вещи и на подписку.

Через час я уже вышел на крыльцо 'губы' и с жадностью, зажмурив глаза, вдохнул полной грудью июньский воздух. Эх, хорошо-то как! Воля! Когда закончил наслаждаться свободой, заметил припаркованный через дорогу 'Тигр'. Открылась задняя дверь и из нее вылез улыбающийся Зарубин. Недолго думая, пошел к нему.

 — Ну что, жив, зэчара?! — спросил с ухмылкой Валерка, стискивая меня в объятьях. — Решил, сучка подзаборная, на зоне зашариться?! А хер ты угадал!

 — От тебя зашаришься! Ты ж, упырь, везде достанешь!

 — Ладно, идем, а то шеф ждет и он сильно не в духе.

 — Херово.

Магашов на допросе у следака и во время всего трехчасового путешествия в Центр не проронил ни слова. И внешне не было понятно его состояние духа. Скорее всего устроит 'тихую Варфоломеевскую ночь' у себя в кабинете. Ну, Бог не выдаст, свинья — не съест. Впрочем, так все и получилось: по приезду мы сразу направились в магашовские 'аппартаменты'. Также молча зашли, Петр Михайлович кивком головы указал Зарубину на дверь, после чего тот моментально исчез в коридоре. Ого! Видать, дело пахнет керосином!

Полковник подошел ко мне вплотную и полминуты сверлил взглядом. А потом как двинет с кулака да по морде вашего покорного слуги. От удара отошел на пару шагов, из носа полилась кровь. Отвечать не стал — прав он, на все сто. Вот чего не ожидал так не ожидал. А рука еще тверда у шефа. Человечище!

 — Ну с возвращеньем, Володя! — сказал Магашов и протянул руку для пожатия. — Заставил ты поволноваться и поднапрячься.

 — Виноват, товарищ полковник! — немного гнусавя, останавливая ладонью 'юшку' из носа, только и нашел что сказать в ответ.

 — Виноватых пиздят немилосердно! Нахера ты этих уродов трогал? Сколько раз тебе было сказано, что нельзя вступать в конфликты с гражданскими? На, утрись! — протянул шеф мне пачку салфеток.

 — Товарищ полковник, а это вы мне лафу в СИЗО устроили?

 — Какая разница?

 — Я просто хочу проверить свои умозаключения и аналитические способности.

 — Я те дам аналитические способности! За твои выкрутасы тебе не аналитические, а анальные способности на британский флаг рвать надо!

 — Но все же, товарищ полковник?

 — Да, я. А то я тебя знаю, накостыляешь там направо и налево, а на тебя потом еще одну статью повесят или урки ночью пришьют. В общем, пришлось свои связи напрягать и кое-каким людям, весьма серьезным отдавать долги.

 — Даже так?

 — Просто в свое время одного из серьезных криминальных авторитетов от 'вышака' при Союзе спас. Вот он и отплатил.

 — Я так и думал.

 — Думал он. — проворчал полковник, усевшись в свое кресло и задымив сигаретой. — Если бы ты своей безмозглой башкой думал, то не вляпался бы в эту херню. Ты б видел как напарничек твой, Валерка, как трипперный зайчик скакал в поисках свидетелей. Даже в Пермь слетать успел... Вот поэтому вы у меня всегда были на хорошем счету — потому что друг о друге заботитесь. Думаю, что и ты бы для своего напарника такое же сделал.

 — Несомненно. Но это все лирика. Вы ведь не для этого меня сюда позвали. Ну по морде дали — это понятно, 'типа первая часть Мерлезонского балета'.

 — Вот что мне всегда нравилось в тебе, Володя, так это твое чутье. Благодаря ему и вопреки всякой логике ты остаешься в живых. В общем, сам понимаешь, пока ты под судом я не имею права тебя держать в подразделении. — с этими словами шеф достал из сейфа папку и протянул мне. — Вот приказ о твоем исключении из списков части. Ознакомься и распишись.

 — Товарищ полковник, а что дальше? — поставив каракулю не читая, спросил я.

 — Пока тут страсти улягутся, тебе лучше уехать в действующую армию. Потом, когда тебя оправдают — вернешься и продолжишь службу.

 — А как же Валера? Как он без меня?

 — На время твоего отсутствия он будет инструктором в Центре.

 — А куда меня направляют?

 — В Западную 'стратегичку'. Все что я смог сделать — это 'в распоряжение Командующего группировкой'. Короче, куда пошлют. Постараюсь сделать тебе теплое место при штабе.

 — Не нужно, товарищ полковник. Сам виноват — сам и разберусь по месту.

 — Ладно, это твой выбор и я ожидал, что ты так скажешь. Уважаю. Зайди в строевую, получи предписание и езжай.

 — У меня же подписка о невыезде.

 — Можешь не волноваться — уже все улажено. Так что иди и решай свои вопросы.

 — Есть, товарищ полковник. Разрешите идти?

 — Иди, сынок. Будь там осторожным.

 — Есть, быть осторожным. — сказал я и вышел.

В коридоре, возле туалета стоял Валерка и докуривал очередную сигарету, суда по количеству дыма.

 — Что он тебе сказал? — выпалил напарник.

 — Выгнал из подразделения. Поеду в Западную 'стратегичку'.

 — А как же я?

 — Ты остаешься инструктором в Центре. Диверсантов тренировать.

 — Ну нихуя себе! Нет! Я щас пойду к шефу и выскажу все!

 — Валерыч, не надо. Это всеравно на два-три месяца, пока меня не оправдают. А потом — аля улю.

 — Ладно. Давай я тебя хоть провожу что ли.

 — Давай.

Командирский 'Тигр' довез нас до Киевского вокзала. Настроение у меня было никакое, это если мягко сказать. В воинской кассе 'отоварили' бронь на плацкарт до Киева, который освободили пару месяцев назад и где располагался штаб Западной стратегической группировки.

Вагон номер три. До отправления еще десять минут и можно постоять, покурить.

 — Ты как-нибудь маякни, Вован, когда доберешься.

 — Каким образом? Не говори ерунды.

 — Эх, завидую я тебе сейчас немного.

 — Чего это?

 — Ну в Киев едешь...

 — Думаю, долго там не задержусь.

 — Ты адрес не забыл?

 — Конечно не забыл. И обязательно побываю. Если найду твоих — дам адрес и телефон.

 — Спасибо, Вован.

 — Отъезжающие, заходите в вагон! — громко сказала проводница.

 — Ну все, Валерыч, я поехал. — сказал я обнимаясь на прощание с другом.

 — Вован, ты там по-осторожнее. Береги себя!

 — Буду. До встречи, упырь!

 — Езжай уже, сучара!

За окном проносились предместья Роси. Мощный локомотив тянул состав на юг, в 'мать городов русских', то есть Киев. С одной стороны было немного обидно, что из-за наговора этих уродов меня вышвырнули из 'Двины'. А с другой — окажусь в знакомой обстановке — на фронте. А там уж как получится. Всеравно, буду проситься в пехоту. Ну и дурак ты, Володя, не навоевался еще? Видимо нет. То что из глубинной разведки выкинули — это временно и это утешало. А с другой стороны, война на переднем крае уже другая пошла. Это не то, что было в пятнадцатом или шестнадцатом годах, когда каждый патрон экономили, тряслись над каждым сухарем или ИПП. Обеспечение и вооруженность сейчас совершенно другие, вышли, так сказать, на совершенно другой качественный уровень. 'Отмылась' наша армия от наносного, то есть приспособленцев, просто дебилов или дураков, да и откровенных каръеристов, агентов влияния и тому подобной шелупони, которая пригрелась 'у теплой сиси Мамы-Родины'. Вгору пошли реально опытные командиры. Наконец-то наша армия НАУЧИЛАСЬ ВОЕВАТЬ. Я хоть и был немного далек от простой пехоты, но это чувствовалось по успехам на театрах военных действий. Сколько полезных и нужных образцов техники, вооружения и оборудования появилось в войсках. Но все это меркнет перед тем качеством людей, что все это использовало на полях сражений. На удивление произошел какой-то национальный перелом в мозгах простых людей. Видимо, еще чуть-чуть и превратили бы нас в ходячих желудков, общество потребителей. Хотели сделать стадо баранов, которым ничего кроме пива, баба и сладкой жвачки с экранов телеящиков — НЕ НУЖНО. Отметил для себя, пока ехал, что слова 'американец', 'пендос' или 'натовец' — стали синонимами крепких ругательств. Исходя из вражеской пропаганды — все выглядело чисто и гладко — давали людям гуманитарную помощь, помогали восстанавливать города. А на самом деле, зверствовали на оккупированных территориях не хуже фашистов в прошлой Мировой войне. Поэтому и партизанить было проще — местное население поддерживало. Будь по-другому — выловили бы очень быстро. Конечно, в Кырыме было всякое — и татары сотрудничали с пендосами да турками, и некоторые наши. Ничего, мы туда вернулись и теперь воздадим каждому по заслугам. Все-таки прав был в свое время 'дядя Джо', как называли Сталина те же американцы с бриттами. Сотрудничали с врагом? Вперед! На освоение целинных земель! Это не то, чтобы относилось к крымским татарам, но ведь и чеченов тоже отправили 'гондурасить на Колыму' — такая политика государства. Объясните, почему, например, казанские татары сражались за Родину? Почему они не требуют независимости Казани? Может я многого не знаю, но напрашивается только один ответ: они знают, что моментально получат люлей. При развале Союза наши, кырымские татары почувствовали волю на почве неразберихи в лихие девяностые и теперь решили 'поднять голову'. Самое смешное, что перед войной в силовых структурах Кырыма около шестидесяти процентов личного состава были представителями этой национальности. Оно и понятно, почему 'Отряды Меджлиса' наносили ошутимые удары правительственным войскам во время 'контрсепаратистской операции'.

 — Давайте билет! — присела на край нижней полки проводница с кожаной папкой, в которой кармашки с номерами мест были заполнены сложенными в несколько раз бланками билетов. — Постельное брать будете? Двести рублей.

 — Хорошо, приносите. — сказал я, отдавая и билет, и две сторублевки.

 — Через часик принесу чай.

 — А вот за это дополнительное, категорическое спасибо! — хмыкнул я.

Давненько на поезде не ездил. Надо было хоть почитать что-нибудь взять. Ладно, и так обойдусь. Из динамика в потолке нашего купе лилась какая-то музыка, неизвестного мне исполнителя. В слова и мелодию не вдумывался — воспринимал как общий фон. Соседи посматривали на меня с интересом, но с разговорами не приставали. Да и хорошо! Что-то в последнее время ты, Володя, стал людей сторониться. Скорее всего это связано с тем, что ты двадцать четыре часа в сутки последнее время не имел возможности побыть одному. Так называемый 'комплекс личной территории' — как я его называю. Не было возможности для определения 'личного пространства'.