В поисках потерянного королевства (общий файл)

— Во времени я ограничен, иначе был бы осторожней, — сложив руки на груди, ответил ангел и смерил графа презрительным взглядом.

— Чурбан бесчувственный, вот ты кто, — сказал, как выплюнул граф и опустился передо мною на колени. — Элеонора... Виноват — ваше высочество, — поправился мужчина и протянул мне платок. — Не плачьте.

— Роллан? Вы что, подслушивали? — всхлипнула я.

Граф виновато улыбнулся и пожал плечами, мол, а что еще оставалось?

— Простите, ваше высочество, не удержался.

— Это правда? То, что он говорит? — кивнула я на ангела. — Я принцесса?

Роллан взял мои руки в свои и осторожно пожал.

— Хранители не врут, — просто ответил он, и я уткнулась лицом в его плечо и снова расплакалась.

Волк вскочил на лавку и лизнул меня в щеку.

— Моя добрая леди, не плачь, иначе я сам сейчас разрыдаюсь, — проскулил он. — Ну, подумай сама, Элеонора, ты — принцесса! Разве это плохо? Если бы мне сказали, что я принц, я бы не плакал, а радовался.

— Чему радоваться, балда? — усмехнулся Роллан, успокаивающе поглаживая мои плечи. — Да как только королева узнает, что Элеонора вернулась в Верлоc, немедленно объявит награду за ее голову.

— А мы никому не скажем, что моя леди принцесса! — нашелся волк и довольно осклабился. — Мы тихонько прошмыгнем в столицу и нагрянем во дворец — Глицинии ничего не останется, как уступить принцессе корону.

— Она колдунья, сударь менестрель, — напомнил Темперье. — Глициния не дура, и знает, что рано или поздно принцесса вернется, и к встрече подготовилась.

Я слушала их, размазывая по щекам слезы, и не понимала, почему Янка так со мною поступила. Почему ничего не рассказала, никак не подготовила к тому, что меня ждет? Была уверена, что я справлюсь? Знала, что тут меня встретят и помогут? Наверное, так и есть, вот и ангел тому доказательство. Но предупредить-то она могла!

— И что мне делать? — спросила я и поочередно посмотрела на Роллана, ангела и менестреля. — Как спастись от злой тетки? Может, если я откажусь от короны, она от меня отстанет?

— Нет! — в один голос воскликнули ангел, граф и менестрель, встревоженные моими словами.

— Элеонора, только ты, наследница отца своего, можешь открыть сокровищницу... — начал было ангел, но его перебил граф.

— Да подожди ты со своими сокровищами! Нашел время... Ваше высочество, даже если вы откажетесь от короны, королева не оставит вас в живых, потому что вы законная наследница престола. Едва весть о вашем возвращении облетит королевство, народ взбунтуется и потребует вернуть вам трон.

— И я буду первым, кто это сделает! — поддакнул Барристан. — Ты — дочь нашего короля, моя добрая леди, и должна стать нашей королевой. Я так хочу... Нет, я настаиваю: иди и отбери у Глицинии корону!

Я улыбнулась Барри и погладила его по взъерошенной шерсти. Легко сказать — иди и отбери. Она колдунья, а кто я? Как мне с нею воевать?

— А вдруг Глициния уже знает, что я вернулась?

— Вот почему поторопиться я просил, — подтверждая мои худшие опасения, заговорил ангел. — Портал открылся раньше, чем мы ждали, и не в условленном месте, от глаз колдуньи скрытом. По следу твоему уже идет убийца.

— Так чего же мы ждем? — подскочил менестрель. — Надо убираться из Парижа, и побыстрее!

— Согласен, — кивнул граф и направился к двери. Остановился, уже шагнув в коридор. — Ваше высочество, я заметил, что ваши сапоги текут, и взял на себя смелость купить для вас новые сапоги и плащ. Ваша одежда слишком приметная, по ней легко понять, кто вы.

Так вот кто меня раздевал! Ну, конечно, какое дело до моих мокрых сапог существу, которое не нуждается в отдыхе? Теперь-то понятно, о чем вчера на лестнице спорили граф с ангелом. Наверняка, он еще ночью хотел увести меня из Парижа.

Я покраснела, живо представив, как граф меня раздевает, касается меня... Вот черт! Мало мне неприятностей, еще и облапали, пока я была в отключке!

— Спасибо, — кое-как справившись со смущением, поблагодарила я Роллана и за сапоги, и за возможность выспаться. — Надеюсь, когда-нибудь я смогу возместить вам их стоимость.

— Не благодарите, ваше высочество, — почтительно поклонился граф Темперье и лукаво улыбнулся. — Когда-нибудь срок неопределенный, да и не в деньгах счастье. Мне хватит одного вашего поцелуя.

— Вы опять за свое? — невольно рассмеялась я.

— Опять, — усмехнулся граф. — Зато вы снова улыбаетесь. У вас очень красивая улыбка, Элеонора. А на счет поцелуя я не шутил, но понимаю, что сейчас не время и не место. Пойду, распоряжусь седлать лошадей.

— Лошадей? — удивилась я.

— Конечно! Убегать пешком не слишком удобно и медленно, разве я не прав? — я кивнула и Роллан продолжил. — У старосты должна найтись хотя бы одна приличная лошадь, и я куплю ее для вас. Наш крылатый друг, я полагаю, в лошади не нуждается.

— Не нуждаюсь, — ответил ангел и отвернулся к окну.

— Конечно, зачем тебе лошадь, когда есть крылья? — усмехнулся Роллан и скрылся в коридоре. Вслед за ним выбежал Барри, пообещав, что скоро вернется с плащом и сапогами для меня.

Мы с ангелом остались в комнате одни. Я устало прикрыла глаза и привалилась спиной к стене, пытаясь привести мысли в порядок. Итак, что мы имеем, стала рассуждать я. А имеем мы следующее: я — принцесса в бегах, и на меня охотится мачеха-колдунья. Очень мило, мысленно усмехнулась я, ну, точно сказочный сюжет о бедной Белоснежке! Интересно, гномы будут или с меня ангела и заколдованного менестреля хватит? Но будем серьезны. Гномы гномами, но вот стоит передо мною ангел, который не совсем ангел, а воин или хранитель чего-то там — не пойми чего, и уверяет, что получил приказ меня оберегать. Вопрос 'Почему' отпадал сам собой, блондин говорил что-то о потерянном королевстве и ключе от сокровищницы, который могу найти только я. Но что если ангел ошибся, и я не та, кто ему нужен?

— Я не ошибся, — услышала я его голос. — Ты принцесса.

— А ты не подслушивай, о чем я думаю! — возмутилась я и открыла глаза. Ангел все так же стоял у окна спиной ко мне и пристально наблюдал за происходящим на улице. Я немного помолчала, разглядывая его спину, и решилась задать вопрос, который мучил меня с тех пор, как он признался, кем является. — А... А у тебя есть крылья?

— Да.

— И где они? Под плащом?

— Нет, я оставил их за Гранью.

— Где? — не поняла я.

— За Гранью. Вы, люди, неверно называете Грань небесами.

Но меня мало интересовало, кто и что там неправильно называет. Раз уж я вижу перед собой ангела во плоти, почему бы не попросить его показать мне свои крылья?

А мне и не пришлось просить. Ангел повернулся ко мне лицом и сбросил плащ на пол, лишний раз доказывая, что мои мысли для него открыты. Я подалась вперед, боясь упустить тот момент, когда за его спиной появятся из-за загадочной Грани крылья. Как ангел умудряется оставлять их вне нашей реальности — та еще загадка. К тому же я не понимала, как он их расправит, будучи одетым в золотую кирасу поверх кожаной безрукавки. Разденется? Или в безрукавке предусмотрены специальные прорези, а сам доспех защищает только грудь, оставляя спину открытой?

Пока я гадала, воздух за спиной ангела замерцал, сгустился и подернулся серебристым маревом. В этой дымке наметились контуры сложенных, приподнятых над плечами крыльев. С каждым мгновением они становились все четче и четче, пока не проявились полностью. Мягкое сияние, ласкающее каждое перышко, словно впиталось в них и потухло. Я охнула, не скрывая восхищения, и встала, глядя как ангел медленно, шурша жесткими перьями, расправил крылья.

Глава 6. Противоположности

Твои губы так подходят к моим...

— Ваше высочество, нельзя ли чуточку быстрее?

— Если бы я могла, то... О, черт!

Лошадь, купленная у парижского старосты, как раз решила, что и так вела себя прилично достаточно долго, остановилась перед тоненьким ручейком, как вкопанная — я чудом не вылетела из седла — и, сколько бы я не дергала повод, ни в какую не желала трогаться с места. Упрямая, как ослица, упитанная кобылка мышастой масти меня не слушалась, а может это я не умела правильно обращаться с лошадьми. Я подозревала, что верно как раз последнее. До сегодняшнего дня я никогда не ездила верхом. Езда в одном с графом седле не считается, в тот раз я была не более, чем пассажиром.

Уверенность, что смогу повторить за графом все манипуляции, от посадки в седло до управления, собственно, лошадью, уже при попытке забраться на кобылу испарилась. Я не только взобраться на лошадь без помощи Роллана не смогла, не могла взять в толк, как граф, почти не прибегая к помощи поводьев, заставляет своего коня поворачивать куда надо — легкость, с которой он обращался с животным, была только кажущейся. Ко всему прочему, кобыла, хотя и приученная ходить под седлом, как уверял староста, до этого, видимо, использовалась по назначению очень редко и чаще простаивала в конюшне. Лошадка очень удивилась, когда я попыталась забраться ей на спину, а потом и вовсе прикинулась глухой, и сколько бы я не выкрикивала 'Но!' и не трясла поводьями, ни в какую не желала идти вперед. А когда она переступила с ноги на ногу, я потеряла равновесие и, с воплем бросив повод, обхватила ее за шею. Роллану ничего не оставалось, как взять меня на буксир, то есть подобрать повод и вести кобылу за собой. Пока дорога позволяла, мы так и двигались: граф чуть впереди, держа за повод мою лошадку, я, зажмурившись и вцепившись в лошадиную шею, тряслась в седле, на каждом шаге ожидая, что вот сейчас уж точно сползу набок и свалюсь кобыле под копыта. Бежавший рядом Барри всячески меня подбадривал и уверял, что у меня неплохо получается, а при должной тренировке из меня получится замечательная наездница.

Стать хоть какой-то наездницей пришлось гораздо раньше и без всяких тренировок — граф, уверяя, что знает, как сбить со следа убийцу, свернул на едва заметную тропу. По ней можно было ехать только гуськом, и мне ничего не оставалось, как выпрямиться и взять повод в свои руки. Лошадку это почему-то не очень обрадовало. Она то и дело косилась на меня черным глазом, замедлялась, переходя с тряской рыси на шаг. Теперь вот и вовсе остановилась.

— Почему она меня не слушается? — жалобно спросила я, втайне мечтая поскорее остановиться на привал: за каких-то пару часов я успела отбить себе зад и натереть бедра. В этот миг я ужасно завидовала ангелу, который путешествовал с куда большим комфортом — за Гранью, используя крылья.

— Вам ответить честно? — оглянулся граф.

— Если правда слишком неприятна, то лучше не надо, — подумав, буркнула я и тряхнула поводьями. — Но! Иди уже, лентяйка!

Кобыла фыркнула и оглянулась, насмешливо покосилась на меня и лениво переступила ручеек.

— Вот видишь, как просто! — обрадовалась я. — Если бы ты немного ускорилась и не так сильно меня трясла, цены тебе не было бы.

Кобыла снова фыркнула, выражая презрение неумелой наезднице. Граф усмехнулся, поглядывая на меня через плечо. Только менестрель никак не отреагировал и вообще пропал из виду.

— Барри! — окликнула я волка. Он не отозвался. — Барри, куда ты пропал?

— Ваше высочество, не шумите, — одернул меня Роллан. — Или вы забыли, что за вами идет убийца?

— Но Барри... Он пропал...

— Никуда не денется, прибежит, — поморщился граф. — Зверя почуял или кусты метит — да мало ли что взбрело в голову вашему волку?

— Барри не волк, он...

— Заколдованный менестрель, я помню, — нетерпеливо перебил меня Темперье. — Вы слишком о нем беспокоитесь, Элеонора, и совершенно напрасно. Тропа здесь одна — не заблудится, а нам надо прибавить ходу, иначе к вечеру не успеем добраться до убежища.

Я обижено замолчала. Посмотрела на графа исподлобья и буркнула себе под нос:

— Прибавить ходу, прибавить ходу... Тебе хорошо говорить, с детства, наверное, в седле, а я в первый раз.

Кобыла, словно подслушав меня, фыркнула, замотала головой и снова остановилась. Это было уже слишком. Я в отчаянии смотрела на удаляющегося графа, понимая, что если вот прямо сейчас не добьюсь от своей лошадки послушания, дальше пойду пешком, и плевать на убийцу. Да я пешком быстрее передвигаюсь, чем верхом!

— Вот что, моя дорогая, — наклонившись вперед к уху кобылы, тихо и зло заговорила я. — Или ты слушаешься меня или скормлю тебя Барри! А ну пошла, паршивка! — и пнула лошадь каблуками.

Та, как ни странно, присмирела и послушно пошла вперед. Я триумфально улыбнулась, но тут же сморщилась от боли в ягодицах. Мысль пойти пешком в этот миг показалась мне самой разумной.

— Вы хорошо знаете эти места, граф? — догнав Роллана, спросила я.

— Надеюсь, что моих познаний об этом крае достаточно, чтобы уберечь вас от беды, — уклончиво ответил Темперье.

— Вы здесь бывали? — не отставала я.

— Бывал. Будучи зеленым юнцом, — признался граф. — Эти земли принадлежат моей тетке.

— Да? — удивилась я. — А кто ваша тетя?

— Ваша подданная, учитывая новые обстоятельства, — усмехнулся граф, бросив на меня мимолетный взгляд через плечо. — Герцогиня Амалия Сорсерс Де Лорье.

— А вы? Тоже мой подданный?

— Нет, сударыня, — наградив меня чуть насмешливой улыбкой, ответил Роллан. — Мое родовое гнездо находится в соседнем королевстве.

— И что вы тут делаете? — немного сбитая с толку таким объяснением, спросила я.

— Как что? Спасаю вас, — блеснул лукавой улыбкой Темперье.

— Вы же прекрасно поняли, о чем я спрашиваю, граф! Зачем вы приехали в... мое королевство?

— О! Вы, похоже, смирились с мыслью, что являетесь наследной принцессой Верлоса?

— А у меня есть выбор? — хмуро буркнула я.

— Судя по тому, что вас сопровождает не кто-нибудь, а один из хранителей, нет.

Я немного помолчала, прислушиваясь к своим ощущениям: я принцесса. Будущая королева целого королевства! Наверное, я должна была испытывать гордость, раздуться от важности и смотреть на всех свысока, но все, о чем я могла сейчас думать — как не упасть с лошади и куда пропал Барри. Ну, еще мне хотелось посмотреть на ангела, на то, как он летит, на его удивительные крылья...

— Может, остановимся и немного передохнем? — жалобно спросила я, пытаясь сесть в седле удобнее.

— Сударыня, мы в пути не больше двух часов... — начал было граф, но тут в кустах зашуршало, и на тропу выскочил менестрель. — Вот видите, — кивнул на волка Роллан, — прибежал, а вы переживали.

— Конечно, переживала! — воскликнула я. — А вдруг бы он заблудился?

— Он — вряд ли.

— На него могли напасть охотники!

— Спел бы им песенку и вся недолга. Он же ученый волк, придумал бы что-нибудь, — пожал плечами Роллан.

Я гневно посмотрела на графа: и это говорит тот, кто поклялся относиться к Барристану как к равному?

— Как вам не стыдно, граф! Вы же обещали!..

— Относиться к волку, как к равному, помню, — перебив меня, кивнул Роллан. — Но следить, чтобы он не сходил с тропы, тем более бегать за ним по кустам? Увольте!

Я поняла, что спорить с ним бесполезно. Во всяком случае, сейчас. Потом, когда мы остановимся на привал, и мой зад не будет так болеть и оттягивать все внимание на себя, я подумаю, как убедить Роллана относиться к Барри по-человечески и с большей теплотой.