Сумерки мира. Весна

Откуда он взялся, а, может, она не сразу обратила на него внимание? Она смотрела на него, пока не почувствовала направленный издалека взгляд. Несомненно, это существо разумно.

— Знаешь, у меня когда-то был старший брат. Он обещал никогда не покидать меня, но смерть забрала его против воли.

Майя невольно протянула руку вверх, глядя в глаза черной птице.

— Как думаешь, возможно, ли его встретить в другом обличье? Ты говоришь, что мертвые возвращаются, если очень этого хотят?

Серин на нее быстро посмотрел.

— Может быть, только не думаю, что это к добру. Люди не должны приходить из-за пределов смерти.

Но Майя его не слушала.

???

Прошло несколько дней. Серин несколько раз залазил на высокое дерево и понял, что их никто не преследует. Тем не менее, все ловушки были разрушены прикосновением чего-то, и у этого нехорошая аура.

Возможно, то, что было принято поначалу за священных воинов, являлось неким нечеловеческим существом. Что же его привлекает, почему оно за ними движется? Где они дали себя обнаружить?

Серин нахмурился. Если те нападают на след, маловероятно, что отстанут. И будут идти, пока не успокоятся или пока их не успокоят. Серин понимал, что успокоить не сможет, но был шанс обмануть этих не очень разумных созданий, что питаются смертью. И принял решение, хотя оно далось не сразу и нелегко.

...Спустя некоторое время он стоял на берегу по колено в воде рядом с Майей. Вещи были разбросаны по котомкам. Майя не понимала, что он делает, но не задавала вопросов.

Серин щелкнул пальцами, и на воде материализовалась их лодка. Сам же он и Майя оставались невидимыми. Пусть существо решит, что ошиблось.

Добротное дерево стало усыхать, рассыхаться. Прорезалось множество дырочек с ковыряющимися там насекомыми. Белая плесень перекусывала когда-то изящные линии. Медленно прекрасное творение осыпалось трухой.

Серин видел, как к лодке по воде шло существо, заросшее тиной и длинными водорослями. Твари тяжело было идти, но притом оно мало тревожило окружающие травы, словно не имело тела, лишь некую абстрактную оболочку, состоящую из магии или плазмы или эфира, а может чего-то еще.

Огромный уродливый рот откусил кусок того, что раньше было лодкой.

Серин отвернулся, и жестом показала Майе следовать за ним. Та послушно засеменила следом. Они пошли вглубь леса, так как вдоль реки идти было невозможно. Болота преграждали путь, поэтому они предпочли попробовать найти какой-нибудь потерянный тракт.

Может, он приведет их к поселению.

Полотно

...Луна и солнце будут позади холмов с виселицами стоять,

И вы увидите жажду в наших холодных жестких глазах...

Nocte Obducte, "Fruchtige FДulnis"

Первое время далеко они не ушли, и, спрятавшись под деревьями, пытались передохнуть и успокоиться. Но эта непривычная тишина рождала только тревогу.

Лес... Все это время они ночевали на лодке, лишь иногда выходя на берег, но ни разу среди деревьев, среди таинственной тишины.

Майя не хотела говорить Серину, что боялась как никогда в жизни темноты особенно в лесу. Даже днем в пути краем глаза она замечала человеческие силуэты в стороне, но стоило повернуть туда голову, как они пропадали. Взгляд тысяч враждебных глаз пронзал чувства, и было понятно, что, несмотря на кажущуюся пустоту, здесь что-то есть.

...Приближался вечер. Это место не было создано для людей. Тьма поглотила все краски, оставляя опустошение и ощущение, что сейчас может произойти нечто удивительное. И Майя решила, во что бы то ни стало, увидеть то, о чем раньше предупреждал Серин.

Сидя под деревьями, почти ничего не видя перед собой, путники наспех перекусывали тем, что было.

— Костер разжигать не будем?— спросила Майя, сглотнув ком.

Серин посмотрел на нее долго и внимательно.

— Нет,— коротко ответил он.

Майя не стала спрашивать почему. Она закуталась в тонкое одеяло и прижалась спиной к шершавой коре клена, что свесил над ней свои тяжелые ветви.

Серин накладывал на ограниченную область маскирующие заклинания, делая все аккуратно, тщательно проверяя каждый свой шаг. Сделав свою работу, он свалился как убитый.

— Майя, это очень сильная маскировка, я также поставил силовой барьер. Даже если кто-то на нас наступит, мы ничего не почувствуем. Лучше постарайся быстрее уснуть и не смотреть, что твориться вокруг.

Так он сказал и сразу заснул, повернувшись на другой бок. Ему только лишь послышалось, что Майя тихо на ухо ответила: "Мы однажды вспомним, кто мы есть на самом деле..." Но он не придал значения этой фразе. Его дыхание стало ровным и глубоким, а душа ушла в царство снов. Майя чувствовала его сны, они были серые. Возможно, рождены одиночеством и долгой дорогой, темнотой и страхом.

Но Майя не хотела спать. Она пыталась смотреть в небо, но под деревьями почти не было видно звезд, что пробивались отдельными всполохами в высоте.

Много ли времени прошло с тех пор, как она смотрела в тревожную высь? Может это ей приснилось? Природа стала застывать, а звуки приглушаться. Само время останавливалось, словно в ожидании чего-то. Ветви деревьев под дыханием прохладного ветерка двигались все медленнее, как в призрачном сне. И пространство растворялось в нереальном блеклом сиянии, идущим из ниоткуда.

Реальность изменила свое лицо под действием чего-то, что идет сюда. И Майя наблюдала, как странно падает, кружась, кленовый лист. Только он коснулся земли, на поляну вылетело неестественно парящее в воздухе белое покрывало. Оно колыхалось, словно бы перетекало по невидимой поверхности, отражая свет далеких звезд. Словно не чувствуя влияние ветра, плавно облетая все препятствия, оно двигалось к тому месту, где лежали путники. Кончики ветвей проходили сквозь него.

Майино сердце застыло. Хотелось закричать и бежать прочь отсюда. Это не укладывалось в сознании, которое долгое время наблюдало за простыми и понятными вещами.

Но когда Майя хотела встать, она почувствовала, как рука Серина крепко схватила ее за кисть и сжала. Он не проснулся, но словно увидел ее страх и захотел предупредить опрометчивые действия. Майя застыла и больше ничего не делала.

...Покрывало улетело куда-то дальше, но Майя так и не смогла уснуть. Почти до утра она пролежала с открытыми глазами.

Но ночь в лесу не только страшна, она и прекрасна своей темной магией.

Тропа печали

Я там, где ни пространства,

Ни времени быть не может вдруг...

Бесплотный, потерянный

В водоворотах безумия...

Esoteric, "Secret Of the Secret"

Путь проходил не просто... Но какую-то дорогу они смогли найти.

Сознание подавляло окружающее враждебное пространство, что вытягивало мысли. Впереди стелился лишь старый разбитый тракт, проложенный в незапамятные времена. Иногда казалось, что он обманывает и петляет, чтобы похоронить своих путников в глубине лесной бездны. Со всех сторон сжимали стены неприступного леса, пропитанного холодом и сыростью, полного таинственных звуков и власти.

Эти растрескавшиеся плиты, сквозь которые прорывалась трава, владели гипнотическим эффектом. Не хотелось отрывать уставших глаз от глубоких щелей, засыпанных песком, сквозь которые порой росли деревья. Сколько лет эта дорога еще простоит, прежде чем ее поглотит неумолимое время?

Серин и Майя ни о чем почти не разговаривали в пути. Они не знали того, что может их объединять, и не находили друг в друге общего. Недоверие пронзало их сущность, им не хотелось раскрывать сокровенных тайн души. Но хотя не проявляли прямой враждебности друг к другу, не могли спустить глаз.

Вечерами они сидели вместе перед небольшим костром, который иногда осмеливались зажечь. Тишина и безмолвие топила их, никто не осмеливался нарушить пустоту. И бесплотная темнота была материальнее всего мира.

Майя слышала иногда ее голос, что был почти неощутимым хриплым шепотом, свойственным только смерти. Но может, это голос разума, что начинал в ней пробуждаться впервые за много лет. О чем говорит этот голос, она не понимала, это было на недоступном для ее восприятия языке. Но эти слова влияли на поступки в жизни, ей казалось иногда.

???

Мальчик лежит на камнях в каком-то мусоре, одетый в одни лохмотья. Он лежит, кажется, что спит, но его руки дергаются, а лицо застилает мучительная гримаса. Ему сняться кошмары и его беззащитное тело лижет безжалостный уличный холод. Как огромен этот город. Неужели нигде не будет уголка, где он найдет хоть капельку тепла? Где тот мир, в котором он мог иметь свой дом.

В небе светит полная луна. Огромная полная луна. Она застилает собой половину неба. Здесь она всевластная повелительница. И этот холод и тьма, что рождают ее лучи, касаются всякой души, готовые позвать за собой в небытие всякого, кто оступится.

Но улицы этого огромного города не пусты. По ним кто-то идет, и идет он прямо туда, где спрятался маленький хрупкий мальчик. И он его видит, наклоняется над мальчишкой и смотрит в него. Лунные лучи освещают его контур серебряным сиянием. И, кажется, что эта черная тень выпивает жизнь.

Мальчишка дергается, видимо, во сне от кого-то убегает. И нестерпимая мука искажает детское лицо. И вот снова наступает ужасный день, когда он просыпается. Он сожалеет о том, что не умер ночью. Но если он снова стоит на каменной мостовой, значит, будет бороться за свою никчемную жизнь.

???

...Могут ли старые дороги привести в древние города, что волею судьбы существуют до сих пор? Возможно, ли отдать лесу душу, чтобы слиться с ним навсегда, чтобы блуждать в потемках вечно, не ведая смерти, не чувствуя тревог и печалей?

Недоедание, постоянная тревога, твердая неровная постель оставили лишь ожидание в сердцах... Ожидание. Они не знали, чего ждали. Быть может, того, что однажды все закончится.

Хотя была весна, и ее власть распространилась на весь мир, там, где они шли, не было солнца, не было цветов, не было ярких существ, что зовутся бабочками. Не было стрекочущих насекомых. Только сырость и гниль... И блеклые туманы, что рождались по вечерам и исчезали по утрам.

Маскировались Майя и Серин осторожно, но с каждым днем это казалось все более бессмысленным. Единственными нарушителями их уединения были только летающие твари высоко в небесах, которые не были похожи на живых. Серые кости, покрытые остатками кожи. Но путников они не замечали, будто те были призраками. А потом и те исчезли.

Каждый день был для Майи и Серина словно приговор, и они заставляли себя идти по потерянному разрушенному временем пути. Серин был почти уверен, что людей здесь не было ни одно столетие. Он пробовал залезть на дерево, чтобы с верхушки высмотреть далекие поселения, но он ничего не увидел. Сплошная зелень.

Последние дни их странного пути начинались вполне обыденно, и не сулили ничего плохого или хорошего.

???

Майя долго не хотела просыпаться серым прохладным утром. Она еле поднялась и чувствовала себя смертельно уставшей. Наскоро перекусив, чем было, она и Серин пошли дальше. Что-то сверлило сердце, как предчувствие скорой смерти.

Ближе к полудню настроение леса изменилось. Слабые туманы, что неровными прядями застыли в воздухе и тянулись со всех сторон, не развеялись с пришествием дня. Умиротворяющий дурман приглушал усталость, подавлял тревогу. Пейзажи стерлись, они были, как картины, расплывчатые и нереальные, фантазии безумного художника.

Но между деревьями отчетливо проступала тропа, словно зловещее приглашение.

Майя обогнала Серина. Она и сама не заметила, что вышла вперед. Вялые разговоры, что пытались поддерживать, постепенно заглохли. Несмотря на полдень, впереди сгущался лишь мрак. Деревья становились все выше, а их ветви поглощали солнечный свет.

Настали темные сумерки. Ни Майя, ни ее спутник не отметили, что их фигуры не отбрасывают тени. Но чувства Серина не могли обмануть, и они вопили от того, что он чувствовал в воздухе, земле, капельках тумана. От того, что понимал, что мир нереален. Но боялся что-то сказать вслух.

Серин видел впереди себя лишь дорогу и смутный силуэт Майи. Он знал, что сможет предотвратить нападение со спины. Но что творилось впереди? Что Майя видит, какие ужасы ей являет измененное пространство.

Под ногами хрустели камешки, словно их насыпали недавно. Нужно лишь ждать.

???

Майя потеряла счет времени. В полной тишине она шла вперед, погрузившись в свои мысли, видя, как тропа все петляет перед глазами. Иногда казалось, что она ходит по одним и тем же местам, только бесконечное число раз. Но Серин ничего не говорит, не окликает и не нагоняет. Даже не слышно шагов за спиной. Чувство одиночества, о котором она немного призабыла, вернулось. Не было страшно, была лишь обреченность.

Из серого тумана, разлившегося вокруг, стали проступать лица. Сразу они были как неясные тени, потом в них проявились более четкие узнаваемые черты. Умершие, потерянные люди, которые по-настоящему любили ее, и которых было очень больно потерять. Они смотрят, ничего не говорят, но все отражено во взгляде. Они скучают по ней, зовут ее, ищут. Да, они — это тени, воспоминания... Странно встретить их именно здесь, в таком мрачном месте.

Майя не заметила, как оказалась среди темноты и тумана совершенно одна.

Их было очень много. Родные люди, что любили ее когда-то, до сих пор ждали где-то там, где человек может быть счастливее. И Майя видела их силуэты, словно вырванные из далеких снов. Они прощались с ней, подняв руку вверх. Все здесь: мама, папа, бабушка, брат... Но здесь был и кто-то еще... Их Майя никогда не знала, но они тоже ждали. Их сотканные из тумана фигуры.

Надо сойти с дорожки, подойти, тогда все будут вместе. Майя, ее родители и все остальные.

???

Странно переливаются в траве лучи лунного света. Красиво и зловеще... Даже когда Майя остановилась, Серин не нагнал ее.

Усталость медленно неподъемным грузом наваливается на нее, потопляя в сладостной истоме мысли. Тело начинает тяжелеть, клонить к земле. Глаза начинают медленно слипаться. Никто не пройдет тропу Печали. Ах, как хочется отдаться своим мыслям, прилечь и отдохнуть. Отдаться размышлениям о судьбе и бесконечности. И пусть вечная грусть терзает душу. Неужели, так много тех, кто ждал ее и любил?

Печаль веет от многих погибших здесь. Даже светлым ясным днем здесь всегда темно. Тропа Печали вытягивала разум. Трудно противиться ее действию. Древнее проклятие, наложенное неизвестно кем до сих пор сильно. Или проклятье, рожденное проклятым миром здесь и сейчас...

Майя сошла с тропы, чтобы дотянуться до призраков, но все они истаивали, стоило лишь протянуть к ним руку. Потом, не выдержав дурманящего желания, она села и прижалась к стволу дерева. Холодно почему-то, и немного страшно. Но это не пронизывающий ужас. Это страх, смешанный одновременно со спокойствием и равнодушием к собственной судьбе. Здесь никого, кроме нее, нет...