Лара. Общий файл.

  

   Я просыпалась мучительно и медленно. Тяжело переживая последствия неумеренных возлияний. В голове стучало, незнакомый потолок кружился, перед глазами мелькали черные бабочки, а тяжелая рука на животе не помогала установить спокойствие в желудке.

   Стоп! Какая рука?

   Я подорвалась, одновременно пытаясь удержать, рвущуюся из головы барабанную дробь. Ой, мамочки! На меня с иронией смотрели черные глаза. Не вынеся позора, я рухнула обратно и укрылась с головой простыней.

   — Лара, — тронул меня за плечо этот урод, в смысле, красавец-мужчина.

   — Отстань, — проныла я, — дай умереть спокойно!

   — Я произвел на тебя такое невыносимое впечатление? — насмехался этот... растлитель невинных девушек!

   — Ты! — я взвилась и ткнула пальцем в его обнаженную грудь. — Ты не произвел на меня НИКАКОГО впечатления! Я вообще ничего не помню! Ты думаешь, я мечтала пропустить свой первый раз, не заметив и не запомнив?!

   Барский подтянул меня к себе:

   — Ну, я же не знал, что это в первый раз. К тому же, можно освежить...

   — Ты... гад! Ты воспользовался моим невменяемым состоянием! Да я бы никогда... У-у, — я, взревев, вскочила с кровати, испытывая противное саднящее чувство между ног. Похотливое животное! А я-то, как могла? Даже Сереже не дала, любовь к которому лелеяла столько времени.

   Плюнув на все, я, как была, прошлепала в ванную, чувствуя скользящий взгляд на обнаженной спине.

   Черт! Стыдно-то как! Не перед этим сексуальным маньяком, а перед самой собой. Даже если это был последний день в моей жизни, не стоило проживать его так погано.

   Когда я вышла после моциона, меня встретил одетый и подтянутый Барский. И такой... чужой! Ну, не чувствовала я, что провела с этим человеком ночь!

   Это даже сном не было. Этого просто не было!

   — Я жду тебя внизу! — высокомерно бросил этот чужак и вышел.

   Я судорожно натягивала джинсы, попутно разглядывая спальню Барского, в которой никогда раньше не бывала, пока не наткнулась взглядом на пятна крови на простыне...

   Я попыталась представить, как это происходило. Целовались ли мы? Ласкал ли он меня? Или просто взял то, что предлагало мое пьяное тело? А предлагало ли?

   У меня возникло подозрение, что я отключилась еще в баре. Может, Барский принял сонное несопротивление за согласие? Что-то я не припомню, чтобы когда-либо буйствовала в пьяном состоянии. Никто от меня пьяной ничего еще добиться не мог, поэтому я спокойно напивалась в мужской компании, зная об этой своей особенности.

   Я уже натягивала свитер, когда меня вдруг осенило, перебив даже похмельный синдром. Черт! Я ломанулась по знакомой лестнице на первый этаж. В гостиной Барского не наблюдалось, зато из кухни доносились отвратительные для моего состояния запахи.

   Барский жарил яичницу. Я с трудом поборола желание зажать нос.

   — Пей! — передо мной появился стакан с какой-то жидкостью. Подозрительно взглянув в каменное лицо горе-любовника, я одним махом (как вчера коньяк) опрокинула в себя желто-зеленую жидкость.

   — Барский, — просипела я, справедливо полагая, что теперь могу называть его, как угодно, хоть чайником, — а ты хоть... предохранялся?

   Ни мало не смутившись, он облокотился на кухонный стол, глядя на меня с непонятным выражением на красивом лице. Я почему-то почувствовала себя маленькой девочкой, еще сильнее переживая вчерашнее недоразумение.

   — Что ты знаешь о физиологии вампиров? — вкрадчиво спросил он.

   — Ну-у, — глубокомысленно промычала я.

   — Ясно. Так вот, вампиры могут управлять своей детородной функцией.

   Я ошеломленно молчала, думая о том, какие перспективы передо мной открывала это новость. Стоп! Но я-то вчера была не в состоянии чем-либо управлять.

   — Я не тебя имел в виду, — прервал он мои размышления, — ты наполовину человек, и, думаю, подобных способностей у тебя нет.

   — И что это значит? Мы не предохранялись?

   — Лара, я владею этой способностью.

   Я открыла рот.

   — Но ты ведь не пьешь кровь!

   — Ты тоже, — фыркнул этот разводитель таинственности вокруг своей персоны.

   — Так ты тоже помесь вампира и человека? — не очень изящно выразилась я, присев на краешек стула.

   — Это ты помесь! — возмутился Барский. — А я сын высшего серебряного вампира и ...оборотня.

   Я сглотнула, вспомнив ночную встречу с милой собачкой. Все, приплыли! Я порадовалась, что сижу.

   — Значит, ты...

   — Бессмертный. И, да — у меня есть вторая ипостась, которую ты видела, и, да — я могу контролировать детородную функцию.

   — А магия? Ведь серебряные владеют некоторой магией, — уже деловито спрашивала я.

   — В некотором роде, — медленно ответил Барский, растягивая слова.

   — А... внушение? — Я в упор смотрела на него.

   — Если ты спрашиваешь, применил ли я к тебе вчера внушение, то... да! — Этот хам еще и самодовольно улыбался.

   — Ублюдок! — Я запустила в него кружку.

   — Эй! — Конечно, не попала, но ухмылку с лица стерла.

   — Как ты посмел?!

   — Знал бы, что ты такая истеричка...

   — Ах, ты, гад! — Я решила основательно погромить его кухню, как ни странно, действуя осознанно: ярость, как это часто теперь бывало, не застилала мне глаза. Видимо, ночью вылилась в нечто иное...

   Наверное, со стороны смотрелись мы уморительно: я, такая шмакодявка, гоняла по кухне двухметрового полуоборотня, полувампира.

   Странно, но он не особенно сопротивлялся. Чувствует свою вину, гад!

   Изловчившись, я использовала оружие массового унижения — подножку, а потом оседлала этого недоумка.

   — Лара, — прохрипел он, отцепляя мои пальцы от шеи, — прости! Я не удержался. Я ведь тоже выпил. К тому же, ты нуждалась в утешении.

   — Спасибо, утешил, — буркнула я, но с груди слезла.

   Сев на стул, я заподозрила, что услышу что-нибудь неприятное, поэтому решила опередить:

   — Запомни, Барский: так как я ничего не помню, между нами ничего не было. — И, увидев, как блеснули его глаза, добавила: — И я настоятельно не рекомендую тебе пытаться повторить вчерашнюю ошибку.

   Стыдно сказать, но я испытала облегчение от того, что не сама прыгнула к нему в постель. А что? И опыт приобрела, и, вроде как, не при чем... Да, и если честно, где-то глубоко в душе (или не очень глубоко), мне польстило, что этот сексуальный мужчина захотел меня настолько, что сначала напоил, а затем — использовал внушение. Значит ли это, что он не настолько уверен в своем природном магнетизме, чтобы просто соблазнить меня? А вдруг ему просто утруждать себя не хотелось, забормотал червячок сомнения? Мда... уж лучше остановиться на первом варианте. Мало мне, что ли, комплексов?

   И, вообще, как-то не до чувств мне в последнее время.

   Так, обдумав свое странное положение, я деловито уселась за стол, где, пожав плечами, поменяла местами тарелки — Барский-то себе, любимому, наложил больше, — чем вызвала возмущенное восклицание оного.

   — Знаешь, — задумчиво сказала я в ответ, — это странное питье не только сняло похмелье, но и аппетит от него разыгрался, да плюс я до этого неделю голодала, — загибала я пальцы, — да еще набегалась вчера, да прибавь к этому ночное потрясе...

   — Ладно! Хватит! — сдался Барский, поднимая вверх руки, и я торжественно принялась за яичницу.

  

Глава 11.

   — Надеюсь, после проведенной вместе ночи ты передумал меня убивать? — спросила я с набитым ртом.

   Барский поперхнулся и стал судорожно запивать яичницу кофе.

   — С чего ты взяла, что я тебя убивать собрался? — надо же, как удивление правдоподобно разыграл.

   — Не ты, а твоя подружка, помнишь, такая глазастая и зубастая, — судя по усмешке, Ирину я описала верно. — Она ведь предлагала от меня избавиться, а ты, надо сказать, не сильно возражал, — я в ожидании подняла брови, глядя на то, как на смуглом лице медленно расцветает понимание. "Вот, тормоз, ей-богу!" — раздраженно подумала я.

   — Шпионишь, милая? — вкрадчиво спросил этот оборотень-переросток.

   — Я тебе не милая, — неприветливо бросила я.

   — Скажи спасибо, что хоть чайником не называю, — лукаво бросил он, почти дословно повторив недавние мои мысли.

   Я медленно встала, глупо глядя на его ухмыляющуюся рожу.

   — Ты что, и мысли читаешь?

   Он смотрел на меня с видом кота, съевшего всю сметану... без спроса.

   — К сожалению, нет. Но эмоции чувствую довольно верно, — и со значением добавил, — особенно некоторые.

   — Надо же... — пробормотала я, усаживаясь обратно. С ним надо держать ухо востро: мало ли, какие еще сюрпризы подкинет.

   — Ну, так все-таки? Ты на мой вопрос ответишь, или еще что-нибудь о себе поведаешь?

   Барский сверкнул на меня глазами, но заговорил:

   — Убивать я тебя не буду.

   — Уже легче, тогда кто?

   — Никто, — рыкнул он. А что я такого сказала?

   — Так чего ты меня сюда приволок?

   — Как и раньше: хочу переманить на нашу сторону.

   — Ага, путем соблазнения, — догадалась я.

   — Путем соблазнения, я хотел переманить тебя на свою сторону, но ты, видимо, пока не готова говорить об этом в нормальном тоне, так что подождем, — сказал — как отрезал.

   — Я никогда не буду готова говорить об этом нормально, — ткнула я вилкой в его сторону. — Может, только с приобретением старческого маразма.

   — Надеюсь, ты скоро оттаешь, — сказал он с мягкой усмешкой.

   — Ага, а еще скоро я обескровлюсь, обездвижусь и начну разлагаться, — язвительно добавила я.

   Барский сразу помрачнел.

   — Поэтому мы должны уничтожить кристалл Гласа.

   — А до этого — его владельца, — выразила я готовность принять в этом действии непосредственное участие.

   Барский откинулся на стуле и удивленно замер.

   — Что ты так на меня смотришь? Да, мой папочка жив. И он теперь великий и ужасный. Он меня вчера, между прочим, убить хотел. И после этого вряд ли хоть один серебряный смог бы с ним тягаться.

   — Виктор жив?

   — Я вижу, ты осознал всю серьезность положения. Все еще хочешь оставить меня в живых? — деланно равнодушно спросила я.

   — Так, — проигнорировал мой выпад Барский, — кристалл обязательно призовет тебя к себе, и Виктор до тебя доберется. Значит, — он кивнул, — мы должны начать тренировки немедленно. Ты должна уметь постоять за себя.

   Я фыркнула, вспомнив бойню в книжном магазине и в соборе. Это ли не постоять за себя? Хотя... ему ведь об этом знать необязательно, верно? Я еще не определилась, можно ему доверять или нет. И ночное происшествие не способствовало развитию теплого чувства.

   — И где мы будем тренироваться, — интересно, что это значит?

   — На полигоне вместе с оборотнями, — пожал он плечами.

   — Да? И когда мы туда отправимся?

   — Как только допьем кофе, спустимся в подземный город.

   — Куда?

   — В подземный город, — он говорил с явным чувством превосходства. — А ты думала, оборотни будут свободно разгуливать по земле, в то время, как их главные враги открыто всем заправляют? Мы и раньше с ними враждовали. Сейчас же грядет война, — ой, как зловеще это прозвучало!

   В голове была мешанина из вопросов.

   — Расскажи мне о расстановке сил на данный момент, — осторожно начала я.

   — Ты ведь сама знаешь, что теперь вампиры не скрывают свое существование и открыто пьют кровь у людей, — я медленно кивнула. — Пару дней после падения стены в городе была настоящая резня, теперь все более или менее успокоилось. Серебряные вампиры утверждают, что владеют ситуацией, — Валентин усмехнулся, — однако красные творят все, что им вздумается. Их слишком много, чтобы с ними можно было справиться. Они не пытаются открыто смещать серебряных с вершины власти, но... кто-то убивает членов Совета.

   — Я даже знаю, кто, — фыркнула я.

   — Возможно, — кивнул Барский. — В связи с этим, существует вероятность того, что нам придется объединиться с серебряными вампирами против красных, — на его лице появилось брезгливое выражение. — По отдельности нам не справиться.

   Я задумалась на минуту, переваривая информацию. Потом посмотрела на него, прищурившись.

   — А почему ты борешься с вампирами? Ты ведь наполовину серебряный?

   Валентин встал, собирая посуду.

   — Не бери в голову. Ты ведь тоже жаждешь убить своего отца, — да, против этого не попрешь.

   — Ладно, откуда будем спускаться?

   Вместо ответа, Барский провел меня в гостиную, где открыл дверь в кладовку и зажег свет.

   — Прямо отсюда.

   Я удивленно открыла рот, глядя на исчезающую внизу лестницу.

   Пока он запирал входную дверь и выключал электричество в доме, я сбегала за сумочкой. Как говорится, "omnia mea mecum porto" — "все мое ношу с собой". То есть, раз голова пуста, хоть сумочку захвачу. Мало ли что!

   Спускаясь по лестнице, я обратила внимание, что все еще хожу в стоптанных сапогах.

   — Эй, Барский! — окликнула я широкую спину. — А амуниция мне, как бойцу, полагается? А то с этой беготней все вещи растеряла.

   Он рассмеялся низким грудным смехом, вызвав у меня предательские мурашки.

   — После ознакомительной тренировки придумаем что-нибудь.

  

   Лестница уходила довольно глубоко, но была хорошо освещена, а еще она была какая-то... древняя.

   — Барский, — спросила я опять спину, — а город давно построен?

   — Знаешь, Лара, наверное, тебе лучше этого не знать. Некоторые вещи вызывают у людей шок.

   — Не беспокойся, — махнула я рукой, — я уже месяц, как в шоке.

   — Город существует столько, сколько идет война вампиров с оборотнями.

   — А сколько она идет? — врешь, не отвертишься!

   — Дольше, чем я живу.

   Этот новый поворот в нашем разговоре заставил меня глубоко задуматься.

   — Барский, — спросила я насторожено, — а сколько ты живешь?

   Он остановился и, повернувшись, посмотрел мне в глаза.

   — Тебе сообщить год рождения или сразу посчитать, насколько я тебя старше?

   — Год? — пискнула я неуверенно.

   — Тысяча шестьсот шестьдесят второй, — медленно произнес он, потом любезно приподнял мне нижнюю челюсть и пошел дальше.

   — А-а, — хорошо хоть не до нашей эры, выдохнула я с облегчением.

  

   Наконец, впереди показалась дверь, старая такая, резная. Среди странного угловатого орнамента явно просматривались очертания большой собаки или волка, воющего на луну (кто бы сомневался).

   И это ископаемое, пардон, мужчина в самом расцвете сил повернул чугунное кольцо. Дверь со скрипом подалась и отворилась. Ох, что-то я сомневаюсь, что смогу открыть ее сама. Я только хотела спросить, а утруждают ли себя бессмертные смазыванием петель, но... замерла в восхищении.

   Это был рай, оазис, сбывшаяся мечта идиота! Да сюда можно туристов толпами водить! Питер отдыхает. Совсем.

   Сначала я подумала, что попала в ботанический сад: в нос ударил свежий аромат тысяч видов растений, заполнивших огромный зал. Они опутывали высокие белые колонны, заполняли пространство между многочисленными дорожками, выложенными камнями, переплетали высокий сводчатый потолок. Кое-где в живописном беспорядке были разбросаны скамейки и резные беседки. Из зала выходили многочисленные тоннели.