2. Ну, понеслось!

— Девочки, я не могу взять такое чудо! Я такой красоты даже никогда не видела...

— Возьмите, мы же для вас плели! — взмолились они в один голос, напряженно смотря на меня своими чудесными глазенками.

Для меня?! Что за сказка о Золушке?! Я в поисках объяснений посмотрела на улыбающегося охранника, потом перевела взгляд на недовольного директора уже стоявшего возле своего красного джипа.

Я этих малышек видела впервые... как обидно, что у меня в сумке только одна шоколадка.

— Спасибо, солнышки, а это вам... — я достала голубую плитку белого воздушного шоколада из сумки и вручила девочкам. Все же привычка носить с собой что-то такое, вкусненькое — очень выручает.

Они, поблагодарив, убежали, я, повесив на шею полученный подарок, — главное, не уронить ни цветочка, — обвила его вокруг словно бусы, подошла к шефу уже открывшему машину.

— Простите, пожалуйста, Кирилл Борисович, мне так неловко... Я вас вновь задержала.

Он, кивнул мне на заднее сиденье и сел за руль. Злится.

— Людмила Сергеевна, и когда вы успеваете завести такие знакомства? — ехидно начал он, заводя машину, и чихая. Неужели у него аллергия на цветы или ему просто не нравится запах моего "лаврового венка"?! Тогда чего он молчал?

Сначала я хотела извиниться за букет и пояснить, что видела рыженьких девочек впервые, но потом решила, что это его не касается. Тем более я за ним с просьбой подвезти не бегала, так что нечего меня виноватой делать! И вообще, "мнение других людей о нас — не наше дело, пока они не сочтут нужным сообщить его нам... чтобы выслушать от нас направление своего маршрута".

Повернувшись к директору, я вызвала целый всплеск волны цветочного аромата с моего "боа":

— Вас чем-то смущают мои знакомства?! Или вы решили, что я вожу подобную дружбу, чтобы выведывать "грязные тайны*(подробности в "Ух началось!")" для врагов вашей организации?! — довольно саркастично спросила я, когда шеф заворачивал за угол на главную дорогу.

— Вы правильно меня поняли! — съязвил директор. — Но я позвал вас с собой не поэтому, у меня к вам дело.

— Слушаю... — грустно вздохнула я. Вот так всегда, сначала скажу, потом сожалею, что вышло излишне грубо. Машина миновала оживленный перекресток, мы неумолимо приближались к моему дому.

— Когда вам давали квартиру, должны были подсказать, что у нас есть фонд для сотрудников, что-то вроде кассы взаимопомощи. Вы располагали сведениями об этом?

— Нет, никогда не слышала, хотя без сомнения термин знакомый. — Я задумалась, к чему это он клонит. Может, какие-то взносы должна сделать?

В машине стоявшей весь день под солнцем было жарко, и недавно включенный кондиционер пока не спасал. От цветочного аромата становилось по-настоящему дурно. Я мягко стянула цветочное боа с шеи, аккуратно свернув его в спираль.

— Если сказать в двух словах, — продолжал он, не отрывая взгляда от дороги, — то вы занимаете крупную сумму, например на ремонт или обустройство квартиры, затем возвращаете небольшими частями. Без процентов.

— Понятно, в рассрочку. Очень удобно, — согласилась я, с настоящей тоской оглядывая залитый солнцем цветочный магазинчик. Жаль, что мне цветы дарят только маленькие девочки...

— Что совсем не интересует? — Он был искренне удивлен. Интересно, с чего такая забота?! Я, наконец, ответила, повернувшись к нему:

— Нет. Я не хочу быть связана деньгами. Такой долг надолго привяжет меня к этому месту.

— Так вы, Людмила Сергеевна, собираетесь увольняться? — Кирилл Борисович недоуменно повернулся ко мне, казалось, что мое сообщение его совсем не обрадовало. Странно, почему? Он вроде этого усиленно добивался.

— Пока нет, но я хочу, если это случится, чтобы здесь меня ничего не держало.

Он кивнул, вновь переключившись на дорогу. Директор вел машину с каменным выражением лица, я даже не пыталась заговорить с ним.

Час пик, дороги были переполнены, потому мы свернули с главной дороги за остановкой, чтобы миновать большой кусок затора и выехать на узкую улочку, ведущую к моему дому. И тут я невдалеке я заметила тех самых полосатеньких собак, которые сидели в ряд под газетным ларьком и провожали нас напряженными взглядами. Я не подумав, вслух сказала:

— Бред!

— Мое предложение?! — сухо поинтересовался директор.

— Нет, конечно! — я повернула к нему удивленное лицо. — Собаки! Мне показалось, что они за нами наблюдали... Боже, звучит как бред сумасшедшего! — я устало потерла пальцами глаза, понимая, что к его неприязни прибавятся подозрения в моей "разумности". Смущено исподтишка оглядела шефа. Но он никак не показал, что его поразили мои слова. Он лишь равнодушно спросил:

— Тех самых, что встретили на днях?

— Да...

Так... А откуда он знает о встрече на днях?! Неужели Макс с ним так тесно связан, что рассказывает моему шефу даже такие мелочи?! Вот ерунда какая, у него что дел нет, как встреченных мною собак с Максом обсуждать?!

— Они смотрели на нас, — он не спрашивал, он констатировал.

Я медленно и неуверенно кивнула:

— Да-а.

— Понятно.

Я все ждала, что он съязвит, но наверно Кирилл Борисович банально не успел, так как уже притормозил у моего дома. Я, улыбаясь, взялась за дверную ручку:

— Спасибо вам, что довезли, Кирилл Борисович, я вам очень благодарна!

— Не за что, а насчет собак... они вам никого не напомнили? — устало поинтересовался директор.

— В каком смысле? — я была очень благодарна за то, что поверил, что подвез и что он единственный побеспокоился, чтобы сказать мне о фонде взаимопомощи. Поэтому я вежливо уточнила:

— Впервые когда увидела их, псы показались просто странными, но в том месте было плохое освещение, плюс — я оставила очки на работе ...

— А сейчас? — совершенно серьезный вопрос. Я поражена, почему его это так волнует?!

— А сейчас... они мне напомнили гиен, но сами понимаете — это абсурд, откуда в городе гиены?! В первый момент, заметив их при свете дня, я подумала что ошиблась, но много ли в городе странных короткошеих собак бегающих группой по три?!

— Нет, думаю не много. Так что будьте осторожны.

— Спасибо! Постараюсь, но, по-моему, они дружелюбны и ласковые... — улыбнулась я, наконец открыв дверь, все же в душе недоумевая, почему мы все еще разговариваем на эту тему.

Кирилл Борисович нахмурился, взявшись за ручку двери:

— Людмила Сергеевна, вы дожили до столь зрелого возраста и все наивно считаете, что плохое происходит с кем-то другим?! — таким образом выказав недовольство моим легкомыслием, он открыл дверь, собираясь выйти следом за мной.

Чувствуя себя, по его словам, глупой старушкой, я уже пожалела о своем порыве искреннего дружелюбия и холодно парировала:

— Конечно спасибо за заботу, но, кажется, я не просила у вас совета, Кирилл Борисович.

— Я и не давал его, вот только провожу вас до подъезда и все. — Я сухо кивнула и постаралась спрятать скрыть обиду за безразличным выражением лица. Ну не понимаю, к чему такое внимание случайно встреченным дворняжкам?

Постепенно я все больше склонялась к тому, что, то я, то он, по очереди, то и дело вели себя по-настоящему глупо.

— Спасибо, — равнодушно поблагодарила я, когда мы дошли до подъезда.

Он потер указательным пальцем подбородок:

— Не за что... Помните насчет собак.

В ответ я равнодушно пожала плечами, не считая нужным соглашаться. Я их видела и гладила, а он судит обо всем только по разговору с Максом.

Макс...Тоже еще один "предатель". Так не позвонил и не появился, вечный подросток! Если обижен, зачем тогда приглашал?!

Дома умывшись, раздевшись, подложив под спину сразу три подушки, я развалилась на диване с шоколадкой и чашечкой кофе, устроив пир на маленьком столике.

Летний вечер уютно сменял жар на тепло. Но гулять в одиночестве — еще хуже, чем сидеть дома. Открыв дверь, я вышла на балкон. Там потягивала кофе и наблюдала, как внизу люди двигаются, общаются, смеются и живут. А я не знала, хочется ли мне присоединиться к этому живому потоку или же, лишь наблюдать за ним сверху...

* * *

После обеда ближе к вечеру Роман Николаевич неожиданно заглянул в мой кабинет и скороговоркой сказал:

— Людмила, я только предупредить, что вас к себе ждет Кирилл Борисович. Он сказал, что предупреждал вас об этой беседе, и что-то еще насчет поставщиков...

— Хорошо! — проговорила я, поливая герань из кружки с удлиненным горлышком. День выдался жарким, солнечным. Почва быстро высыхала, и ни о чем кроме морского пляжа и легкого бриза думать не хотелось, и это притом, что во всем офисе исправно работали кондиционеры. Отставив на край подоконника свою "лейку", я привычными жестами зачесала упрямые волосы в традиционный хвост и подкрасила губы бледной помадой. Когда я чувствую, что у меня все в порядке мне легче принять "бой".

Оказывается, директор вызвал меня, чтобы я не подключая непосредственное начальство, вообще никого не подключая, незаметно выяснила, кто отправил то злополучное письмо поставщикам. Вообще-то ему это сделать было легче всего, но он решил сделать все тихо, моими руками...

— Кирилл Борисович, я все понимаю и конечно этим займусь, но с чего ко мне такое доверие? То списки, то поиск автора? Я ведь здесь мало кого знаю... — честно спросила я со сдержанной улыбкой, оторвав взгляд от столешницы и взглянув непосредственно шефу в глаза. В принципе, я уже решила с чего начну поиск виновного в простое.

Директор, выслушав меня, честно ответил, и конечно, как всегда с его стороны не обошлось без морального щелчка:

— Людмила Сергеевна, вы здесь чужая, поэтому, никому и дела нет, что вы ищете и чего хотите.

— Спасибо, это самый всеобъемлющий ответ из когда-либо мной услышанных! — Я холодно посмотрела на директора. Взгляд его был также бесстрастен, как и мой.

Как я могла подумать, что мы с ним можем быть в нормальных отношениях! Он равнодушен, циничен, и жесток; у него крутой, опасный нрав; и кроме того, совершенно очевидно, что он неуравновешенный тип! Одна драка в холле чего стоит!

Это жутко нервировало и не только меня. Директор тут же отозвался:

— Вы спросили причину, я вам ответил, что еще?

Хотелось послать его в поисках самостоятельной деятельности... Но это напоминало бы истерику обиженного ребенка и я, вздохнув, вежливо ответила:

— Спасибо, я высоко оценила ваш ответ. Вы что-то еще хотели мне сообщить?

— Да, я хочу поставить вас в известность, все надо делать скрытно. Если коротко... саботаж продолжается...

— Вот как... — я выразила свое удивление, немного склонив голову набок.

— Только что отказалась выполнять работы бригада на третьем объекте, это уже вторая с начала лета... — устало сообщил он. В его усталости сквозила некая беспомощность, мне поле этих проблесков человечности даже стало жалко замдиректора.

— Этот отказ большая редкость?

— В нашем случае — да. Но давайте вернемся к письму...

Я кивнула. Он начал давать советы с чего начать поиск; показал сшитую как банковский документ толстую тетрадь с поста охраны, в которой зафиксировано присутствие всех сотрудников в каждый рабочий день. Предложил использовать видеозаписи, если появится необходимость... Из всех сотрудников мне было позволено ставить в известность только Ника.

Но тут в дверь кабинета громко постучали, прервав едва начавшийся инструктаж босса. В кабинет ввалился русый мужчина средних лет в отглаженном костюме, с солидным видом усевшийся за стол без приглашения. Вероятно хороший знакомый шефа...

— Я насчет привлечения работников со стороны, — нахально пояснил он, не здороваясь.

— Я помню... — директор, коротко кивнув, вернулся взглядом к монитору, будто все это время не беседовал со мной, а занимался чтением документа.

— Еще у меня дела личного характера... Лис... Сергей, меня к тебе послал, сказал, что по старой памяти поможешь.

Несмотря на отличный костюм и уровень общения, мужичок явно не обременял себя вежливостью.

— Что случилось, ты расскажешь позже... а пока что там с новыми бригадами?

— Я быстро, — настойчиво начал посетитель, резко хлопнув ладонью по столу. — В общем, ушла жена, надо найти... а бригады подыскивает Сергей, — тут мужичок скривился и принялся жаловаться:

— Эта стерва мне... — он жестом показал на горло. — Сидела дома, не работала, ребенок типа маленький. В общем, на шею села и ножки свесила, а когда я ей сказал, что ничего не делаешь, она обиделась и ушла! А что она делает?! Все машинки для нее и посуду моют и стирают, сиди себе с мальцом и телевизор смотри... Устает она... от сериалов?! Малому скоро полтора, уже болтает, это тебе не пеленки, как наши матери стирали, бумажный подгузник напялил и вперед!

Я наблюдала как этот, в принципе, симпатичный внешне мужчина, обливает грязью жену, как Кирилл Борисович, молча выслушивает его жалобы, по-мужски внешне своих чувств не выражая и вероятно даже сочувствуя.

Я опустила взгляд и сжала кулаки. Мужчина, который хвастается своими многочисленными победами над женщинами и оскорбляет жену, не стоит уважения — это не мужчина, а так... глупая пародия. Я с отвращением взглянула на него и отвернулась.

Видимо я посмотрела на рассказчика слишком красноречиво, то есть с презрением. Мужик повернулся ко мне, измерив удивленно-неприязненным взглядом. На что я отреагировала:

— Вы считаете, что воспитывать ребенка, содержать дом в чистоте и прислуживать уставшему после работы мужу, не "работа"? — спросила я сухим тоном.

— Конечно, нет! У нее машинки стирают, моют посуду, пылесосят...

— Ага, обеды домашние готовит машинка? И за вещами следит и конечно гладит утюг сам, — я хоть и говорила уверено, но уже очень жалела, что влезла в этот спор.

И с чего меня опять понесло?!

Но я не раз видела подобное хамство, и меня возмущало подобное потребительское отношение. Пусть благодаря машинкам женщина меньше работает, но и современные мужчины тоже не топорами сутками машут.

Конечно, его устроит, если жена принесет зарплату, еще будет смотреть за детьми и домом, заодно ухаживать за мужем, чтобы ему жилось еще легче. Тогда вопрос такой, а тогда зачем нужен муж, если на него нельзя положиться? Если жена с маленьким ребенком будет все делать сама?!

"Потребитель", высокомерно измерив меня взглядом, выплюнул:

— А кто это тут рот открывает?!

Ну вот, пошли доводы из серии: мне тебе сказать нечего, значит, ты дурак.

Я, сжав губы, замолчала. А что такому докажешь?!

— Эрнан, заткнись! Еще слово в подобном тоне... — директор резко поднялся из-за стола, сверкая злыми глазами на посетителя. Тот резко замолчал, но ожесточение в нем только набирало обороты. Выходя из кабинета, не скрывая негодования, он тихо рычал:

— Натащили тут всяких...

Когда он вышел, я искренне сказала:

— Не ожидала. Спасибо, что вступились.

За что получила:

— Какое ваше дело? Вас это не касалось ни с какой стороны! — Я и сама так думала, но выслушивать это от него не хотела.

— Да, вы абсолютно правы. Я пойду?! — резко предложила я, ничем не показав, что он меня обидел. Я очень старалась выглядеть безучастной. Он кивнул. Ругаться с ним?! Зачем?! Он прав — сама сглупила, и от его правоты было еще досадней.