История первая. Сны зачаровня.

Если бы мне предложили просто описать, чем именно отличался Зачаровень от других лесов, не осененных бессмертием, я затруднилась бы назвать конкретно, различие ощущалось, чувствовалось в каждой травинке, каждой полянке, каждом глотке воздуха.

Если бы по пути еще мы могли не спорить по пустякам, было бы замечательно. Но нет, не существеннейшие причины, и упоминания не заслуживающие, порождали глобальные дискуссии. С некоторой грустью отметила свою схожесть с Росни, причем именно в том качестве, что меня саму в нем раздражало безмерно: неуступчивости.

Как-то однажды мы схлестнулись по поводу разности понимания законов общественного существования. Эллорн довольно небрежно высказался по поводу бесконечных междоусобных войн людских племен в том смысле, что если нет мира среди своих, значит, не заслуживают его и с чужими. Я тут же припомнила ему, как он недавно посетовал на расхождения в понимании "добрососедства" среди самих эйльфлёр.

— Мы не убиваем своих. — легко возразил он, и я чуть не споткнулась. Эльф глянул удивленно, словно осмысливая нечто новое, потом покачал головой: — Хм! Я думал, он расскажет о нас больше.

— Кто?

— Охотник Росни.

Тут удивилась я. Мы остановились на сухом, засыпанном хвоей взгорке, под двумя шикарными кедрами. Эльф с пониманием предложил:

— Присядем? Ты побледнела.

Да, сегодня наш путь, пролегавший в основном по склону вверх, изрядно меня вымотал, но почему-то признаваться в собственной слабости с каждым днем становилось все труднее. Я не понимала причин нарастающей сдержанности, и очень надеялась, что дело было не в пустом кокетстве. Не хотелось оказаться мотыльком настолько.

Мы сели передохнуть под одним из исполинов, на прогретую солнцем землю. Конечно, отдыхала я, а Эллорн полулежал рядом, глядя то на меня, то в небо.

— Росни мало рассказывал о вас. — правильнее было бы сказать: "Росни мало рассказывал хорошего", но не могла же я так прямо и заявить! — Вы никогда не лжете, вы довольно сильны, и вы чужды людям.

Эллорн безразлично согласился:

— Так и есть. Значит, основное он все же сказал.

Я смутилась. Подобное высокомерное безразличие к мнению окружающих было мне внове, и каждый раз задевало довольно сильно.

— Значит, у вас нет войн? — спросила осторожно, возвращаясь к прерванному разговору.

— Между собой? Нет.

Я невольно качнула головой. Он усмехнулся.

— Ты не понимаешь, потому что вы, смертные, не сохранили семьи. — пояснил раздумчиво, так, словно подбирал слова попроще, специально для меня. — Родство для вас осталось только словом, но не сутью. Вы забыли, что все вы — одна семья.

— Ну, почему же!.. — вспыхнула, задетая покровительственным тоном. — У людей нормальные семьи, и родственники у всех есть...

— И сколько поколений подразумевает ваша "семья"? — уже не скрывая насмешки поинтересовался Эллорн. — Три-четыре? Это в лучшем случае. Да и среди них постоянные конфликты. Не хмурься, Элирен, я вовсе не хотел тебя обидеть! Но спорить с очевидным неразумно. Ваши кровные узы самые слабые в мире. Впрочем, и горный народ от вас далеко не ушел, самый сильный клан, который я видел, насчитывал восемь поколений.

— Вам проще сохранить внутренние связи. — не то, чтобы возразила я, но указала на очевидное. — Раз вы постоянно вместе, раз вы не... не умираете. — он чуть прищурился, посмотрел уже не улыбаясь, с вниманием. — А у людей получается разрыв в цепи, вроде как выпадает связующее звено. Поэтому большие семьи и распадаются. То есть — я так думаю, что причина не в отсталости, или агрессивности. Это просто... данность нашего существования.

— О! — со странной интонацией произнес принц. Насмешливое пренебрежение в его глазах растаяло, сменившись глубоким интересом. — Надо же. Нет, я не спорю! Я как раз согласен с твоим суждением. Но настолько глубокое понимание — редкость среди смертных. Уж прости мне мое удивление, я никоим образом не намеревался тебя оскорбить.

Сухой красивый взгорок стал для меня совсем неуютным. Я чуть отодвинулась, села ровно, обхватив руками колени. Эллорн, похоже, совсем не обратил внимания на мое движение.

— Ты хорошо осведомлен об обычаях других народов. — сказала, только чтобы заполнить пустоту.

— Я давно на границе. — тихо пояснил он, запрокинув лицо к прозрачному осеннему небу. — Она — мой дом, моя жизнь, мое призвание. А у границы всегда есть иная сторона.

Все крутившиеся на языке вопросы разом исчезли. Он приоткрыл нечто очень личное, и я теперь опасалась не то, что словом, но и неловким движением оборвать момент редкой откровенности. Эллорн коротко глянул из-под ресниц.

— Благодарю, Элирен, ты удивительно чуткая. Ну, так о чем мы начали говорить?

— Вы не убиваете своих. — ответила с легким вызовом, меня напрягало, как легко он угадывал самые скрытые мысли.

— Да, эйльфлёр не убивают эйльфлёр.

— Что, вы настолько дружны?

— И дисциплинированны. Видишь ли, когда твое существование не ограниченно временными рамками, приходится соблюдать строгую осторожность. Так правильнее, Элирен. У нас не так много правил, но они — обязательны для всех, они непреложные законы нашего существования. Один из главных — мы всегда остаемся семьей, и из него следуют остальные: мы не убиваем родных, мы не вмешиваемся в дела друг друга без причины, и мы соблюдаем правила подчиненности. Младшие — старшим, бойцы — командиру, и так далее. Приказ есть приказ, запрет — запрет. Но прибегать к специальным распоряжениям приходится крайне редко. У эйльфлёр хорошие традиции, они спасают нас во многих сложных ситуациях!.. Мы никогда не забываем, насколько мы все связаны, это... это происходит естественно. Да мы и есть семья, все ныне живущие в той или иной степени состоят друг с другом в родстве. Сейчас существуют несколько устоявшихся родов, но принадлежность к одному не подразумевает чуждость остальным. Ты ведь уже знаешь, почему так сложилось, ты знаешь историю нашего появления тут. Но между родами нет жесткого разделения. Скорее, имеет значение избранное призвание. Мои дети в основном избирают путь защитников, нас так и называют: Защитники по призванию. Но есть и земледельцы, и оружейники, и поэты. Есть художники. Есть даже маги... — он усмехнулся, словно вспомнил всем известную старую шутку. — Но воинов больше, да. В других родах тоже есть определенные предпочтения. Возможно, это объясняется неким наследственным даром.

— А как же... кто следит за исполнением законов?

— Старшие в семье. — как нечто общеизвестное пояснил он. — Но что значит "следит"? Если происходит некий конфликт, или досадное недоразумение, стороны в нем обращаются к старшим. И принимают данный совет. Вот и всё.

— А старшие? Кто... чем руководствуются они?

— Законами, традициями, опытом прожитых лет, и своей совестью. С нас спрос строже, чем с детей, Элирен, и это правильно. Мы — хранители, наша ответственность за семью не в пример тяжелее, чем только за себя.

— Но если, к примеру, среди старших возникнет конфликт, чем руководствоваться будут они?

Эллорн озадаченно нахмурился, словно предложенный мною вариант привел его в замешательство, и теперь он пытался представить его.

— Мы все подчиняемся правилам, Элирен. — повторил задумчиво. — Законы нашего существования незыблемы, и перед ними нет преимуществ ни у кого. Возможно, я не до конца понимаю твои вопросы?.. я не вспоминаю ни одного случая конфликта меж нами. Бывает недопонимание, бывает несогласие... но ведь это не преступление. Наше призвание настолько различно, что всегда находится тот, кто наиболее сведущ в спорной области. Мы принимаем его совет, как наиболее авторитетный.

Я качнула головой.

— Хорошо, а как быть с личными интересами?

Эльф по-прежнему непонимающе пожал плечами.

— Никто не вмешивается в дела другого без достаточно веского повода. Да, говоря по чести, и по поводу — вмешиваются крайне редко. Зачем? Если дети захотят совета, они его спросят. Если посчитают возможным действовать на свое усмотрение, то ответственность несут также сами.

— А как же король?..

— Эманель? — улыбнулся Эллорн. — Он первый, по закону и по справедливости. Он достойнейший из нас, его ноша самая тяжкая, а слово — решающее. Но ведь и он не отступает от правил, Элирен, решения короля регулируют текущую жизнь эйльфлер, а отнюдь не внутренние взаимоотношения!

— И что же, никогда не было нарушителей? — не отступилась упрямо, в моей голове как-то не укладывалась такая простая картина общественного строения. — Никто не пытался обмануть, или взять больше?.. Никто не таил зла?

Он поднял потемневший взгляд, и я сжалась. Я не знала, что именно, но только что я умудрилась совершить очередной серьезный промах. Или высказать величайшую бестактность.

— Очень редко, — на удивление ровным тоном произнес эльф. — Чрезвычайно редко, всего несколько раз, случалось непоправимое. Эйльфлёр преступали закон, в основном по небрежности, чем по злому умыслу. Их участь была печальна.

Не знаю, на какой минуте после, я заметила, что принц больше не смотрит на меня, и позволила себе вновь начать дышать.

Мы сидели на взгорке еще с четверть часа, потом Эллорн легко вскочил, и я без споров последовала за ним. Мы поднялись еще выше, и наконец, достигли вершины пологих гор. Лес здесь был редким, а вид на Зачаровень — завораживающим.

Постепенно мы вновь начали разговаривать, я некоторое время осторожничала, наблюдая за принцем, но он быстро справился с раздражением, и в конце концов, я вновь почувствовала себя легко. И опять спровоцировала спор — не специально, конечно, но разве это оправдание?

Вместо того, чтобы на простой вопрос, насколько подробно посвятили меня Охотники в отношения эйльфлёр с гномами ответить "мало", я зачем-то вновь вспомнила Росни и его ехидные высказывания. Эллорн внимательно всмотрелся в меня, я кожей ощутила, как легко он проник в глубины памяти, отмахнувшись от слов, и опять разозлилась.

— Не делай так больше. — решительно попросила, стараясь сдержать раздражение. — Не подслушивай то, что тебе не предназначено. Это... это унизительно!..

Эллорн неподдельно удивился.

— Я не проникаю глубоко, я не трогаю сокровенные тайны. Но твои слова сильно расходятся с твоими раздумьями, Элирен. Я считал, что так нам легче понять друг друга!

— Теперь знаешь, что заблуждался. — не согласилась с его простым объяснением. — Мы слышим мысли друг друга, с этим я ничего не могу поделать, пусть. Но ты постоянно вторгаешься дальше, чем я хочу.

— Я не думал оскорблять тебя вмешательством. — искренне извинился эльф, и моя злость сразу отступила под магией его мягкого голоса. — Хорошо, попробуем обойтись словами. Но слова слишком просты, Элирен. Они не передают и сотой доли всех значений. И они слишком различно воспринимаются нами.

— Дерево остается деревом, увертки — увертками, а ложь — ложью! — горячо возразила, опять чувствуя себя беспомощной перед его выверенными аргументами.

— Вот-вот, — согласился Эллорн, останавливаясь у огромного одинокого бука. — Кто-то видит в дереве материал для причудливой резьбы, что украсит его дом. А кто-то не выносит умирающих деревьев...

— Не поняла. — честно призналась, уважительно прикидывая высоту исполина. — Твоя аллегория слишком сложна. Если кто-то желает иметь друзей — пусть имеет. Если другой не хочет видеть инородцев — пусть сидит дома.

— Ах, как же все просто! А если ко второму ломятся незваные гости, и уговоры не помогают?

— Ну, к вам незваные гости не часто ломятся. — холодновато напомнила я, почему-то принимая на свой счет упоминание о гостях. — Уж кто-кто, а эйльфлёр умеют постоять за себя.

— Обиделась. — заключил Эллорн, разглядывая нависающие ветви с настораживающим интересом. Я побоялась, что сейчас он предложит влезть.

— Нет. — соврала.

— Лжешь?

— Лгу. Откуда знаешь?

— Обычно ты называешь нас "эльфы". Не эйльфлёр.

Вот уж не задумывалась над формой. С некоторой долей раскаяния попыталась вспомнить, чем еще могла по небрежности задеть его.

"Многим, но ты не поймешь. Не задумывайся лучше, не создавай неловкости между нами!"

"Давай, давай, теперь ты отыграешься сполна..."

"Довольно!.. а то точно кто-то обидится. И, — почему я так уверен? — это буду не я".

Стерпела и этот щелчок по носу. Заслуженно, в общем.

— Я хочу понять. — решилась на откровенность. — Никак не могу разобраться, я так... запуталась... нет, не то слово. Потерялась. Заблудилась. Словно ищу себя, и никак не найду. Помоги мне найти правильный путь.

— Ты не услышишь. — с обезоруживающей откровенностью ответил Эллорн. — Ты не слышишь ничего из того, что вот уже второй месяц я пытаюсь сказать тебе. Ты слышишь только себя.

— Я постараюсь. — пообещала, завязывая самолюбие в тугой узел. — Я не буду мотыльком, Эллорн!.. Попробуй мне поверить, мой принц...

— О, я верю, верю тебе! Верю, что сейчас, в данный момент, ты искренне сама веришь в возможность понимания. Но момент пройдет, Элирен. Первые же трудности заставят забыть обо всем, кроме задетой гордости.

Опустив голову, смолчала. Если это проверка, то тебе не удастся спровоцировать меня, эльф. Если нет... что ж, я не навязывалась. Ты сам пригласил.

— Вот видишь! — он подхватил меня на руки, я взвизгнуть не успела, как мы уже оказались на самой верхней развилке, вознесенные над колышущимся, неспокойным морем изумрудно-медного цвета.

Затаив дыхание, стараясь не глядеть под ноги, я давилась шальным восторгом.

"Мне понятно твое неприятие обычного человеческого существования, желание подняться над обыденностью. Тебя ведь именно это гнетет?" — "Не совсем. Мне нужен проводник, Эллорн, не надзиратель. Со своей стороны, обещаю, что постараюсь услышать тебя".

— Я рискну. — эльф поднялся в рост, легкомысленно раскачиваясь на тонких ветвях. — Возможно, в дальнейшем ты изменишь взгляд на предложенную помощь.

— Теперь ты меня не слышишь, как видно. — теряя голос от страха, я встала рядом, приказав себе не смотреть никуда, только ему в глаза. — Обещаю, что пойду за тобой, но это буду все равно я, такая, какая есть. Но я буду прислушиваться. Приложу все силы, чтобы выучиться, тому, чему смогу. Подумай, прежде чем соглашаться, Эллорн, прими мои слова всерьез: я обещаю верность, но не перемены! Ты слышишь?

— Слышу. — становясь серьезным, согласился он. — Думаю, что услышал намного больше, чем рассчитывал...

И тут, как всегда, в самый неподходящий момент, моя неуклюжесть проявила себя: ветка, на которой я стояла, вдруг обломилась, и я поняла, что падаю. Инстинктивно стараясь схватиться за что-нибудь, напрасно пыталась удержаться, соскальзывала, летела вниз, понимая точно — до земли очень далеко.

Иногда мне кажется, что эльф специально подстраивал такие нелепые моменты, чтобы на законном основании схватить меня в охапку. Открываю глаза — так и есть, мы вновь в опасной близости.

"Неправда! — немного запальчиво возразил он, не разжимая при этом рук. — Я тебя спасаю, а ты подозреваешь меня в коварстве! Стыдно!" — "Ага".