Законы Дружбы

Наконец. оторвавшись от своих размышлений, Лин окинул обоих своим самым добродушным взглядом

-Я прощаю вас, — довольно мягко, но непреклонно заявил он.

Оба его друга, Орион и Лоул, облегченно воспряли и улыбнулись в ответ.

-Я прощаю вас, потому что хочу, чтобы вы и дальше оставались моими друзьями, — высказал он то, что так сильно волновало его сердце. — А вы? -задал он вопрос, полный тревоги и надежды. — Хотите ли вы, после всего, что между нами случилось, и дальше оставаться моими друзьями?

За те несколько секунд, что двое ребят промедлили перед ответом, на их лицах промелькнула широкая гамма чувств. Лин так и не успел разобраться, что же вызвало у ребят такую реакцию на его простой вопрос, как их молчание прервало знакомое шипение. Черный провал тоннеля снова ожил, направляя в бой шестиногих бойцов. Голодная орава снова искала себе поживы.

Действовать нужно было немедленно.

Ребята мигом вскочили на ноги.

-Что делать? — взволнованно спросил Орион. -Через несколько минут эти твари будут здесь. Нам от них не убежать, и уж точно с ними не справиться.

На этот раз решение выдал Лин.

-Орион, ты из нас троих самый быстрый, -сказал Лин. -Беги в деревню, расскажи Лавелику, что мы нашли. Пусть собирает людей и решает, как избавиться от этой напасти.

-А вы? — с тревогой спросил он. -Оставлять вас двоих возле тоннеля макраков?

-Нам нужно здесь остаться, -с нажимом ответил Лин. — Если побежим мы все, макраки нас догонят и сожрут. А так мы с Лоулом будем прикрывать тебя. Ты ведь бегаешь быстрее нас. И твое оружие, лук, тут мало поможет. А у Лоула с собой меч. Это как раз то, что надо. А я сейчас разожгу огонь и помогу ему. Все звери бояться огня. И макраки наверняка не исключение.

-Вы только продержитесь, ладно, ребята, — умоляющим тоном попросил Орион.

-Не дрейфь, пробьемся, -с улыбкой заверил его рыжий крепыш. — Многие из наших еще не успели дойти до деревни. Вертай всех, кого встретишь. А мы уж тут прижмем хвост, кому понадобиться. Я ж свой меч не токмо для блезиру ношу.

Худощавая фигура Ориона мигом исчезла в кустах. Лоул мрачно вытащил меч и приготовился отражать атаку, возвышаясь над краем провала.

Лин спешил, как мог. Собирая прошлогодние сучья и ломая сухие ветки, он что есть духу собирал все в единую кучу. Через несколько минут в общей груде виднелось и различные куски коры, и увесистые коряги пней, и длинные узловатые ветви. Лин быстро собрал кору и хворост в костер, бросив сверху самую длинную ветку. Пламя нехотя принялась лизать сыроватую древесину. Огонь разгорался медленно, костер больше дымил, чем занимался пламенем. Но все же, через несколько минут, в руках второго бойца была длинная пылающая ветвь.

И вовремя.

Первая плоскоголовая морда, высунувшаяся из просвета тоннеля получила горящей веткой по зубам. Зверюга клацнула от неожиданности и подалась назад. Вместо нее высунулась другая, которую ждала та же самая участь. Горящая, дымящаяся, осыпающаяся огненными углями ветвь нещадно хлестала всех без разбору, со свистом рассекая воздух. Лин старался, как мог, отгоняя всех макраков от края ямы.

Орудовать горящей веткой было трудно. Огонь и дым рвались вверх, пожирая древесину и отравляя воздух. Ловкие хищники быстро бегали по дну провала, умудряясь ускользать от его огненного оружия, и старались вскарабкаться по отвесным стенам наверх, чтобы атаковать нападающего с боков. Лин как мог бил и махал веткой, но все равно он не мог добраться до всех. Будь он один, его битва окончилась бы плачевно. Но Лоул, грамотно орудуя мечом и перебегая от одного края ямы к другой, стерег жизненно важное пространство кромки. Не давая макракам выбраться из провала ямы, он атаковал самых проворных и ретивых, рубя острым мечом цепкие ноги тварей или нанося удары плашмя по их костяным головам.

Бой разгорелся не на шутку. К сожалению, своим оружием парни не могли убить не одной твари, а только сдерживали их подъем. Сражение затянулось. Когда сгорела первая ветвь, Лин схватился за вторую. Но сражаться становилось все тяжелее. Черный дым разъедал глаза, а из-за быстрых и неловких движений пламя иногда обжигала пальцы. Никто не мог сказать, сколько шестилапых хищников рвалось из темного тоннеля. Их напор все не ослабевал.

Вот и вторая, последняя пригодная для боя ветвь догорела чуть ли не до основания в этой отчаянной борьбе. Больше сражаться было нечем, остальные ветки были слишком короткими. Тогда Лину больше собрать не удалось, а теперь на это и подавно не было времени, -отойти и оставить товарища по оружию он не мог. Лоул не стал долго думать, -свалив остатки костра и груды ветвей в проход, он образовал огненную стену, которая на некоторое время остановила злобствующих макраков.

Этому огню не суждено было гореть вечно.

К счастью, этого и не понадобилось.

Ориентируясь на столб черного дыма из лесу стали выскакивать люди, -первые из односельчан, кого успел встретить бегущий с важной вестью Орион. Увидев мокрых и чумазых ребят возле горящей ямы, мужики тут же помчались к ним. Ну и вид был у них обоих! Длинные волосы Лиина были грязными от копоти и местами подпалены огнем, а штаны и ботинки Лоула были вымазаны темной дурно пахнущей чужой кровью. Вкратце выслушав ребят, мужики отстранили их и сами взялись за дело. Одни рубили ветви, другие сбрасывали их вниз. Через десять минут в яме горел такой костер, что в нем впору было бы плавить железо!

Так они и поддерживали огонь, пока через час не появились остальные односельчане, мужики и бабы, во главе со стариком-охотником.

-Здесь? -лишь коротко спросил он и заглянул в провал.

Ребята просто кивнули в ответ.

Старик задумался.

-Ход под рекой они прорыли наверняка случайно и он так же наверняка всего один, -стал рассуждать Лавелик. — Если мы его перекроем или засыплем здесь, то они быстро пророют другой выход наружу. Нет, тоннель надо уничтожить полностью. Надо его затопить. До реки отсюда далече?

-Шагов с тысячу будет, -ответил один из охотников.

-Тогда мы разобьем цепь до реки, -распорядился Лавелик. — Растянем людей отсюда аж до самого берега. Берем все, что под рукой, и пробиваем канаву. Дело благое, духи Великих Предков будут с нами. Авось до заката успеем-то.

И снова вся деревня как один человек взялась за дело. Охотники веревкой отмеряли, где будет пролегать русло канала. Люди взялись за лопаты и принялись за дело. Рубили кустарник, рубили корни деревьев, затем стали вгрызаться в землю. За каждой тройкой людей был закреплен отдельный участок. Уставал копать один, на его место становился другой, затем его сменял третий. Самые юные бегали по лесу и собирали ветви для костров, что бесперебойно освещали им работу.

Когда солнце коснулась края леса, канал был готов. Лавелик разрушил перемычку, оделяющую его от реки и вода с шумом потекла по новому руслу. Добравшись до ямы, она грязным водопадом полилась во внутрь черного тоннеля, гася остатки кострища. Люди зажгли факелы и еще несколько часов при таком свете наблюдали за потоком, изредка освобождая рукотворный канал от наносов песка, веток и мула. И лишь когда вода с дна ямы поднялась до самого верха, Лавелик отправил людей по домам, а сам, с охотниками, остался караулить.

Ранним утром Лавелик снова собрал всю деревенскую общину и сообщил радостную новость. С рассветом они обнаружили, что земля в некоторых местах глубоко осела. Значит, их план сработал. Вода, наполнив проход доверху, подмыла его земляные стены и потолок тоннеля осел вниз.

Это была победа. Подземный ход был уничтожен окончательно и бесповоротно.

Угрозы смертоносных макраков больше не было.

В этот день никто не работал, все праздновали избавление от страшной угрозы. Героями этого праздника были конечно, трое ребят. Старейшины деревни благодарили парней за смелость и находчивость, а жители деревни дарили им подарки. Ребята радовались, смеялись и шутили. Словом, вкушали заслуженные плоды геройской победы.

И только поздним вечером, ложась спать, уставший Лин вспомнил, что он так и не получил ответа на свой животрепещущий вопрос.

Часть третья.

Осень полностью вступила в свои права.

С каждым днем становилось все холоднее. Солнце, все так же беззаботно катящееся по небосводу, больше не грело так, как прежде. Дни раз от раза становились короче, а ночи длиннее. Красно-желтые листья, покинув облюбованные ветви, то поодиночке, то целыми гроздьями слетали вниз. Сбитые прохладными косыми дождями, они мягким ковром устилали полуголую землю вместо отцветших трав и цветов.

Пришла пора готовиться к холодам. Люди потихоньку стали доставать из сундуков теплые одежды, утеплять дома, готовить запасы. Все необходимое постепенно перекочевывало в погреба и подвалы, а что было сверх потребных запасов, определялось на продажу.

Наступило время Большой Торговли.

Люди в Большой Длани не стали исключением. На время Большой Торговли все, -ремесленники, крестьяне и фермеры, -все превращались в умелых торгашей. Те, у кого товара было немного, обустраивались на рынке, ожидая прибытия торговых караванов соседей. Другие, у кого добра было по более, наоборот, сами собирались в группы и отправлялись с товаром по окрестным селам и деревням. А иные, отбирав товар получше, направлялись на торжище в город Неприступный.

И вот, в одни из таких торговых дней, в Большую Длань въехал очередной караван. Но этот караван вызвал куда большее оживление, чем все предыдущие. Оно и не удивительно. Торговцами в этом караване оказались не только люди, но и представители другого рода-племени, -ороклимы.

Ороклимы были очень похожи на людей, но перепутать тех и других было невозможно даже темной ночью. Представители иного племени были на голову выше любого человека и уже в плечах. Кожа пришлых, необычно красного цвета, была грубой и шероховатой от постоянного пребывания на солнце. Но особо выделялась их необычно большая, вытянутая голова. Из-за всех этих особенностей деревенский люд в просторечии именовал этих иноплеменников "большеголовами" или "краснолюдами".

В каждой деревне вокруг ороклимов собирался народ. В первую очередь дети. Они бегали вокруг пришельцев, тыкая пальцами на их широкие лбы, большие черные глаза, острые ушки, и конические затылки. Женщины судачили об их необычном способе носить волосы, наподобие конского хвоста. Над кожаной одеждой чужаков, сшитой прочно, но чересчур грубо. Мужчины же, особенно те, кто понимал в оружии, с завистью смотрели на их сильные луки и острые кривые сабли.

Но гости нисколько не тушевались, уже давно привыкшие к такому вниманию.

Однако же в общем, отношение крестьянского люда к ороклимам было хорошее. В особенности потому, что при торгах те редко занимались традиционным мухляжом. Так, по мелочи, бывало разное. То товар малость подпорченный за хороший выдадут. То цену на вещи завысят. Но чтоб жульничать или обманывать по-крупному, за ними такого не водилось.

Ороклимы были умелыми скотоводами и земледельцами. Их скот и урожай всегда привлекал внимание на базаре. Еще они хорошо умели готовили мясо, а аромат их специй просто кружил голову. Но люди лучше них умели обрабатывали железо, шить одежду и кое-что мастерить по дереву. А еще умели печь замечательный хлеб и сдобу. Поэтому людям и ороклимам всегда было что предложить друг другу.

И торговля завертелась! На деревянные прилавки водворилось все, что можно было с выгодой продать, а из рук и кошельков потек поток монет за все, что можно было выгодно приобрести. Продавалось все, — мясо сушеное, копченное, соленое, вяленное и пряное. Вино, медовуха, ячменные и солодовые напитки. Шкуры и меха. С прилавков исчезали пироги, булки, печенье и сдоба. Ножи, наконечники для стрел, лезвия для топоров, кованные гвозди. Деревянная и глиняная посуда.

Особо же у людей ценилось хорошее зерно.

В их округе царило неписанное правило. Каждая семья в деревне, -ремесленники, фермеры, или крестьяне, должна было сдать на хранение определенное количество зерна. Оно служило резервом в случае непредвиденной порчи основного запаса. А если с главным запасом все было в порядке, зерно все равно сеяли, а прибыли от урожая отдавалась тем семьям, у кого год выдался не таким удачным.

Чтобы хранящееся в запасе зерно могло переждать зиму, оно должно было быть самого высокого качества. И именно такой товар привозили ороклимы.

После покупки мешки с товаром относили к небольшому амбару. Там его отмечали в большой амбарной книге, ставили на мешки круглую синюю печать и спускали в хранилище. Рассчитавшись с посевным долгом, люди могли приступать и к остальным покупкам.

В другое время Лин бы с удовольствие поглазел на этих существ. Но как раз сегодня парень был занят. Заболел один из жителей деревни, и ему потребовалась помощь лекаря. К счастью, паренек был дома. Узнав о симптомах болезни, Лин с радостью сообщил, что в силах помочь. Юный врачеватель отправился в дом своего односельчанина и провел за лечением целый день.

Закончилась торговля только к ночи, с заходом солнца. Приезжие ороклимы и люди отправились на постоялый двор, чтобы переночевать до утра. Там торговцы-ороклимы достали свои неиссякаемые запасы редчайших приправ и пряностей, и на глазах изумленных людей принялись готовить ароматнейшие блюда, а затем с гордостью потчевать местную публику. Людям только и оставалось, что охать и ахать, вдыхая неизвестные ароматы и вкушая пищу с невиданным вкусом. После такого ужина, как принято, стали рассказывать истории. Торговцы-люди стали травить свежие байки, которыми их в изобилии пичкали в предыдущих деревнях, а гости ороклимы хвастались своими охотничьими и боевыми навыками.

Но кое-кому все же было не до общего веселья.

Несколько темных фигур, закутанные в черные плащи, о чем-то живо перешептывались между собой, то и дело поглядывая на небольшой деревенский амбар. Днем они прекрасно видели, сколько мешков отменного зерна перекочевало в это хранилище. Количество и качество товара, а так же отсутствие серьезной охраны совершенно не давало спать приезжим гостям. Темные мысли, одна хуже другой, роились в их головах. И наконец у них зародился зловещий план. Они решили похитить зерно, чтобы выгодно перепродать первосортный товар.

Дело было решено сделать ночью, когда все люди отправятся спать. А уйти рано утром, пока никто не проснулся.

Это было подходящее время. Самый удобный момент, чтобы совершить коварное злодеяние и безнаказанно скрыться.

* * *

Лин возвращался домой в отличном настроении. Он впервые потребовался кому-то, как лекарь. Первый осмотр, первые сомнения, первые решения, первые, созданные им для врачевания, снадобья.

К ночи больному стало значительно лучше. Мазь Лина действовала, — сыпь уменьшилась, покраснение кожи стало не таким ярким. Юный врачеватель объявил об этом семье больного. Какое счастье он увидел в их глазах! Женщины плакали от радости, взрослые мужчины пожимали ему руки, видя, что под его искусными пальцами болезнь оставляет хворого. Сколько благодарных слов он услышал в свой адрес! Застенчиво улыбаясь направо и налево, он сумел ответить только то, что действительно было у него на сердце: