Третий глаз Шивы

Слуги всадницы, танцуя, подбежали к воинам и протянули им бурдюки с водой. Двое мужчин, сияя беззубыми улыбками, кинулись к Шриканту и Мансуру, а голос певуньи настолько овладел сознанием друзей, что они забыли гордость и с удовольствием утолили жажду.

А Шейла пела: Я опьянительней вина любого. Смотрите — вот неземная красота. Душа моя полна огня живого Вглядитесь — я сама мечта.

Одна из служанок всадницы подошла к принцу и поманила танцевать. Он послушался и двигался вместе с ней, не спуская глаз с чарующей Шейлы. Не отводите жаждущего взора Я опьяню вас без вина. Во мне любви и удовольствия основа, И только в том моя вина.

От воды и песни всадницы голова Мансура закружилась, а в глазах поплыли разноцветные круги. Прекрасный голос Шейлы, казалось, проникал в самую душу и манил подойти, остаться с ней навсегда. Но тут с расслабленной руки Мансура соскользнула цепочка Комаль и упала на дорогу. Молодой человек почувствовал, а подняв золотую нить из пыли, тут же вспомнил глаза любимой девушки. Они смотрели ласково, с любовью, и воспоминанье помогло Мансуру пересилить странное влияние певицы. Встряхнув головой, он огляделся и с удивлением заметил, что весь отряд во главе с принцем Шрикантом радостно танцует и подпевает красавице Шейле.

Её голос по-прежнему манил к себе, но Мансур заткнул уши и зажмурился. Песня как-то резко оборвалась. Открыв глаза, горец заметил, что все его спутники присоединились к красивой всаднице и собрались следовать за ней.

— Ну же, — ласково позвала Шейла, — иди с нами. Ты же не оставишь друзей? Или я тебе не нравлюсь?

Мансур взглянул в глаза певунье и снова испытал головокружение — сила исходила от её голоса, глаз и даже жестов.

— Ты колдунья, — ответил молодой человек. — Тебя нужно связать и заткнуть рот. И я это сделаю, если ты не освободишь моих людей и тех, кого захватила.

Для верности Мансур обнажил меч и спрыгнул наземь. Но всадница продолжала улыбаться, направив на дерзкого горца витой жезл.

— Ты гордый, да? — засмеялась она. — Ах, а какой сильный и красивый. Я люблю дерзких мужчин, но не теплю верных. Твое сердце заняла другая, да? О, она всё время будет мне мешать. Попробуем ещё раз.

Уставившись в глаза Мансура, красавица подъехала ближе, склонилась над ним и, ткнув жезлом в грудь, забормотала странные слова. И горец не отвёл взгляда, чувствуя как под одежду, под кожу — прямо в сердце — вливается дурманящая волна. Зажмурившись, Мансур собрался с силами, схватил жезл и отодвинул руку коварной колдуньи.

— Демоны иссушили твоё сердце, так ты ищешь другое? — прохрипел он. — Моё — не для тебя!

— А жаль, — хмыкнула Шейла и, грустно скривившись, ударила в парня яркой молнией, змеёй скользнувшей из жезла прямо в грудь дерзкого горца. Мансур тут же упал в дорожную пыль и остался неподвижен.

— Так будет с каждым влюблённым гордецом! — с горечью и злостью воскликнула колдунья. — Я — само наслаждение и сама любовь, вам ясно? А теперь идите все за мной. И танцуйте, танцуйте.

Слуги, а с ними отряд принца и сам он, продолжили танцевать, дружно подхватив лошадей под узду. И Шрикант, шагая мимо, даже не взглянул на лежавшего на дороге друга, с упоеньем танцуя и любуясь красивой колдуньей. 6.

Сбежать не получилось: окно комнаты, где держали Комаль, выходило на глубокую пропасть, не позволяя даже по выступам спуститься на скалу или землю, а двери охраняла чуткая стража. Отчаявшись, девушка вооружилась вилкой, припрятанной с обеда, и приготовилась к появлению Чандавармана. Он не заставил себя ждать: скрипнув, дверь открылась и Комаль почувствовала пронзительный, жадный взгляд. Обернувшись, она увидела довольного хозяина замка.

— Ну, вот я и пришёл навестить мою принцессу. Мы будем вместе при свечах, и хоть кричи, хоть плачь, никто не придёт и не разлучит нас.

Он поставил на столик канделябр, скинул халат и медленно развязал на голове чалму, распустив по плечам длинные волнистые волосы. Гадко улыбнувшись, Чандаварман двинулся к девушке.

— Не подходите! — предупредила Комаль.

— Ух, какая храбрая принцесса, — хихикал Чандаварман, — я уже трепещу.

Он надвинулся и Комаль попятилась. Метнувшись в сторону, девушка сделала вид, что хочет спрятаться за штору, а сама быстро достала вилку, мечтая вонзить её в шею Чандаварману. Заметив оружие, негодяй ловко перехватил руки Комаль, надавил на запястье и... вскрикнув от боли, девушка уронила 'грозное' оружие на пол.

— Храбрая принцесса, — повторил Чандаварман, собираясь обнять Комаль и прижать к себе, но шустрая девушка ловко присела и проскочила сбоку, тут же кинувшись к дверям. Увы, они оказались заперты. Взгляд Комаль окинул комнату и уловил неподалёку, на столике, канделябр с горящими свечами. Девушка кинулась к нему и сжала в руках.

— Ух, какая юркая! — мурлыкал Чандаварман. — Мне нравится. Ящерка моя, саламандра.

Тогда Комаль решительно запустила канделябр в голову Чандавармана, но негодяй ловко увернулся. Однако одна свеча свалилась ему на плечо и подпалила волосы. Вскричав, Чандаварман кинулся к кувшину с водой и стал быстро заливать себя. Комната наполнилась противным запахом паленых волос и дымом, однако перепуганный негодяй выглядел так смешно, что Комаль не удержалась.

— Смеёшься? — взревел Чандаварман. — Так я приучу тебя к покорности. А знаешь как? Посажу в сырую темницу с крысами. Ишь, дикая львица! А ещё принцесса!

Комаль не успела ничего объяснить, как он впустил в комнату двух воинов, тут же схвативших девушку. Они потащили её по коридорам и бросили в темницу с одним маленьким окошком. Со стен капала вода, где-то скреблись крысы, но Комаль почувствовала себя спокойней. Горько кинувшись к окну, она взглянула в потемневшее небо и взмолилась:

— Бог милосердный! Защити. Ты благословил меня, подарил любовь и зажёг в сердце надежду. Донеси её жар до любимого, согрей и скажи, что я до последнего дыхания буду думать о нём. Пусть ветер подхватит мои слова любви и защитить того, кого люблю. Навсегда.

И в волны ветра влилась грустная песня, направляясь вдаль, туда, где на дороге остался недвижный Мансур. Возле него стоял верный конь и печально клонил голову к хозяину, обнюхивая похолодевшую руку. Налетел ветер и шевельнул волосы Мансура, словно пытаясь пробудить от крепкого сна. Проступившие в небе звёзды печально мигали, глядя на поверженного горца, и вдруг одна из них сорвалась и покатилась, наполнив пустынную дорогу тихим звоном. И от её падения на плечи Мансура посыпалась сверкающая пыльца, а через миг молодой человек вздрогнул, приоткрыл глаза и закашлялся от дорожной пыли. Сквозь туман в голове он уловил нечёткие звуки и вскоре догадался, что это цокот копыт. Приподнявшись, Мансур пригляделся и заметил на дороге несколько тёмных всадников, едва различимых в свете звёзд. Когда они приблизились и остановились, молодой человек насчитал семерых — вооружённые мечами и луками мужчины с суровыми лицами. Первый из них долго присматривался к Мансуру, а потом спрыгнул и ногой перевернул на спину.

— Неожиданная встреча, — прохрипел знакомый голос, но только спустя мгновение, когда пелена оставила взор, а говорившему подали факел, Мансур узнал его. В дорожном чёрном одеянии, в чалме и с мечом за поясом над ним склонился сам советник Нарендра.

— Названный брат принца Шриканта Виджанешвара валяется на дороге в жалком виде, — посмеялся советник. — Пусть у меня не всё прошло так, как хотелось, но подкрепить свою удачу гибелью одного из щенков, так близких Садживахану, было бы очень кстати. Я как раз на пути к исполнению заветного желания.

— Я так понимаю, вы направляетесь к Чандаварману, чтобы забрать у него принцессу? — Мансур попытался подняться, но Нарендра ткнул его сапогом и прижал к земле.

— Принцесса у Чандавармана? — рассмеялся советник. — Глупости. Она упорхнула птичкой, будучи уже в моих крепких объятиях. И всё благодаря колдовству проклятого чародея.

— В самом деле? — изумился Мансур. — Агастия говорил правду? Он не тронулся умом?

Нарендра радостно рассмеялся:

— Какие славные вести — чародею не поверили и сочли сумасшедшим. Да ты, горец, просто льёшь бальзам на мою душу. Терпеть не могу Агастию. Ты знаешь, что он считает себя великомудрым, а по праву такой только один — звездочёт и маг Анджани Хатвиспур. Он отец Чандавармана. На моё счастье, у звездочёта есть ещё и дочь — умница и красавица, получившая дар от отца. Она хитрее и коварнее брата, ей внимают звёзды и боготворят. Мой путь лежит к её дворцу. Не хочешь спросить зачем, горец?

Мансур кивнул.

— Она поможет мне вдохнуть ещё большую силу в камень из твоей статуи. Третий глаз Шивы уже доказал слова чародея Агастии — он исцелил меня от смертельной раны. В доме Шейлы же есть кое-что ценное, что поможет мне с помощью камня стать ещё сильнее. Я верну себе власть, и отыщу принцессу Сумдари. Вселившись в тело коршуна, я изловлю волшебную птицу раньше чародея, а потом женюсь на ней. И тогда...

— Шейла — это... сестра Чандавармана? — нахмурился Мансур.

— Да, она любимица звёзд. Они дарят ей свою силу, а Шейла обожает играться с...

Нарендра осмотрел парня, усмехнулся налетевшим мыслям и окликнул своих спутников. Повелев связать горца, он дождался исполнения, а потом схватил Мансура за волосы и заглянул в глаза.

— Я не стану проливать твою кровь — много чести, — фыркнул Нарендра, — лучше сделаю тебя безвольной тряпкой у ног Шейлы. У неё отлично получается околдовывать голосом и взглядом таких молодчиков, как ты. А теперь поехали.

Мансура заставили бежать рядом с лошадью Нарендры, а если пленник отставал, то бывший советник с удовольствием подхлёстывал его плетью. Но Мансур не обращал внимания: он бежал следом и думал о том, что сказал негодяй.

'Значит, чародей был прав, и принцесса обернулась птицей. И если Чандаварман захватил девушку, то это Комаль, а Сумдари где-то парит, одиноко и испуганно. Она может думать, что её родной дом захватили. Если махараджа поверит чародею, то принцессу можно спасти раньше Нарендры. Но как послать весть в княжество?'

Кусая губы, Мансур оглянулся на довольного советника.

'Вот он едет к дому Шейлы, дочери звездочёта, а ведь она...'

Припомнив всё, что с ними случилось на дороге, молодой человек мысленно благодарил бога, что повёл его верным путём. Пусть таким способом — связанным и пленным — но он идёт туда, где весь отряд и принц Шрикант. И если певунье не удалось погубить Мансура, то он отомстит ей за унижение других.

Они двигались всю ночь и лишь под утро, с первыми лучами солнца, отряд Нарендры подъехал к роскошному дворцу Шейлы. Хлестнув пленника, советник радостно засмеялся, наслаждаясь видом рухнувшего на колени парня. Горец и без того едва держался на ногах, но резкая боль вмиг разогнала застилавшую разум слабость.

— Смотри, какая красота, — воскликнул Нарендра, дёрнув Мансура привязанной к рукам верёвкой.

Перед ними за кованой решёткой забора открывался вид на широкую лужайку и удивительный дворец.

— Истинно, звездочёт был мудрым и одарённым человеком, — усмехнулся советник. — Эй, трубите сигнал — пусть хозяйка узнает, что приехал Нарендра Калмандер с подарками.

Воины поспешили исполнять приказ, но на звук сигнальных труб никто не отозвался. Несколько минут стояла тишина, а потом вдруг на одной из башенок яркой звёздочкой сверкнуло сари. И тут же тишину нарушил протяжный голос, исполненный чудными переливами.

Нарендра поспешил заткнуть уши, а Мансур, продолжая стоять на коленях, быстро уткнул голову в связанные руки. Получилось не очень, и голова всё равно закружилась, однако парень удержался и не рухнул без чувств, в отличие от других воинов. Они свалились из сёдел, как подкошенные и замерли без движения. Когда же вой прекратился, в сознании остались только Нарендра и Мансур.

— Прекрасная дочь луны и звёзд! — крикнул советник. — Я приехал к тебе с миром и привёз подарки. Прими благочестиво друга семьи — Нарендру.

Женская фигурка исчезла с башни и ворота стали открываться. Мансур поднял голову, встал на ноги и не удивился, заметив за воротами всадницу на белой лошади. Нарендра тут же оставил седло и кинулся к ней с поклоном.

— Прекрасная Шейла, приветствую вас!

Но она даже не взглянула на него, уставившись на Мансура.

— Ты жив, гордец? Значит, они тебя пожалели. Что же...

Нарендра подтащил Мансура ближе и уронил перед Шейлой.

— Этот пленник станет вашим рабом, о, прекрасная. Мой подарок вам — один из многих. Я привёз для вас чудесные волшебные камни.

Но женщина по-прежнему ухмылялась, рассматривая Мансура.

— Зачем они мне? А вот этот подарок я приму с удовольствием. Знаешь, Нарендра, мои звёзды вернули ему жизнь, заставив это влюблённое сердце, — она ткнула горца в грудь, — снова биться.

Мансур молча смотрел в глаза красавицы и вёл с Шейлой равный бой — гордость против гордости. Понаблюдав за ними с минуту, Нарендра не выдержал и кашлем напомнил о своём присутствии.

— Я не забыла о тебе, — хмыкнула красавица. — Благодарю за такой подарок. Он послужит нам с женихом, а ведь он у меня не кто-нибудь, а принц Шрикант Виджанешвара.

Лицо Нарендры изумлённо вытянулось.

— Принц Шрикант — ваш жених?

— Да и скоро мы поженимся. Так и что вам от меня нужно?

Нарендра таинственно склонился к ушку Шейлы и зашептал о славе её отца, знавшего всё о свойствах камней.

— Он хранил записи о каждом, — услышал Мансур, — там мне бы хотелось изучить их.

— Ах, вот оно что, — отмахнулась всадница, — изучайте. Мне нет до этих записей никакого дела — я не люблю камни. Даю вам срок два дня: управитесь — ваша удача, не успеете — уберетесь ни с чем.

— Я успею, о, богиня!

Шейла ухватила верёвку Мансура, сорвала её из рук Нарендры и повела пленника во дворец. Сжав зубы, он подчинялся, но уже пытался строить планы по спасению Шриканта. Его совсем не волновали происки Нарендры — главное, что он рассказал Мансуру правду, а это поможет ему и принцу.

Тем временем, бывшего советника отправили в другую половину дворца, где хранилась библиотека с записями звездочёта. Шейла пообещала прислать завтрак и, проводив гостя, повернулась к пленнику:

— А ты обслужишь нас с принцем в большом зале. Я пока оставлю тебе твой разум, а знаешь почему?

— Догадываюсь, — усмехнулся Мансур. — Тяжело жить в окружении неразумных, слепо верящих вам на слово.

— Совершенно верно, — мурлыкнула Шейла. — Но если ты ослушаешься, я вмиг разобью твою броню вот здесь. — И она ткнула Мансура жезлом в грудь. — На этот раз точно — звёзды не помогут. А теперь, скажи мне, как тебя зовут?

— Друг, моя красавица, — усмехнулся Мансур. — Для вас я буду зваться так, но другом никогда не буду.

— Какой упрямец. Не терплю упрямцев, — мурлыкнула певунья и погладила взмокший пыльный лоб Мансура. На него тут же навалилась странная тяжесть и муть, как после излишней дозы вина. — Скажи мне своё настоящее имя, друг.

Молодой человек старался не поддаваться чарам и сжал зубы, а закрыв глаза, представил лик красавицы Комаль.