Неделю назад семья обзавелась подержанной синей 'Ладой'. Правда, водить умел только папа, и то еле-еле, благодаря опыту, полученному на работе, и всё же теперь семейство Сян могло обходиться без общественного транспорта.

Ву Сян занял место за рулём, и машина тронулась. Да... Если бы даже денег у семьи было вдесятеро больше, покупать дорогую машину просто не имело смысла. Ухабы, которые наполняли шоссе, трясли несчастную 'Ладу', как горячечного больного. Лин закрыла глаза, предчувствуя, в противном случае, скорую атаку тошноты. Отвлечься бы сейчас... Как там сестричка? Она в салоне самолёта — ну, это нетрудно угадать. Смотрит с интересом в окно, иллюминатор... А что там? Синее небо — а внизу нечто вроде ваты. Облака, наверное. Вот к сестрёнке обращается стюардесса, спрашивает, Ким отвечает... Странно, почему обстановка в самолёте видится легко, а мысли сестры едва уловимы? Возможно, потому, что первое просто угадывается, а для второго нужна энергия. Или дело в расстоянии? Или 'виноват' металл, из которого сделан самолёт?

Девушка не заметила, как задремала...

— Всё, приехали! — торжествующе доложил папа, и Лин поспешно выскочила из машины. Голова кружилась, но после такой поездки это пустяк. Мать также была не в своей тарелке, но скорее из-за отъезда Ким. Семья вошла в дом. По лестнице кто-то спускался... А, это Пин Че, молодой парень, новый сосед, вселившийся в комнату умершего месяц назад Ван Луна.

Пин встретился взглядом с Лин, и лицо его дрогнуло. Девушка знала, что нравится ему, и это ощущение порождало нечто сладостное — там, где сердце. Пин не надеялся на взаимность, так как перебивался случайными заработками в городе. И напрасно, потому что Лин равнодушно относилась к деньгам своего будущего избранника. Важно только, чтобы любил...

Она невольно улыбнулась, и вышло это как-то ободряюще. Взгляд Пина дрогнул, стал вопросительным: 'Неужели у меня есть шанс?'

— Лин... Вы позволите пригласить вас сегодня вечером прогуляться?

Молодой человек был застенчив, волновался, но это лишь располагало к нему.

— Хорошо, прогуляемся. Когда?

— Я зайду к вам около шести. Можно?

— Да, годится.

Пин радостно улыбнулся и поспешил вниз. 'Через десять минут он должен быть возле магазина овощей — разгружать ящики'. Семья Сян вернулась к себе. После пертурбаций минувших месяцев, их три комнаты, включая чулан, оказались отремонтированы и превратились в небольшую квартиру. Впрочем, по чийянским меркам — довольно большую. С Ву Даюном подписали договор, и семья платила за аренду жилья пятьдесят юаней ежемесячно — сравнительно немного, но вряд ли с остальных жильцов хозяин получал хоть половину этого.

— Как там наша Ким... — вздохнула мать, явно намекая дочери, что сейчас своевременно было бы пустить в ход её способности.

— Всё хорошо. Им только что подали завтрак, — рассеянно отозвалась Лин — и лишь потом сообразила, что такой картинки она не видела. А в самом деле — да, Ким сейчас завтракает. Это что же — отвлечение мыслей и эмоций благотворно для телепатии? Сколько узнаёшь о себе...

Это было первое свидание Лин, и девушка вдруг подумала с удивлением, что чрезмерная проницательность как-то обкрадывает её. Действительно, все одноклассницы уже успели испытать, что такое мужские поцелуи, две вышли замуж, одна за китайца — и уехала с ним. А тут...

— Давай никуда не ходить, просто прогуляемся! — обратилась девушка к кавалеру, мягко удерживая его локоть. Пин радостно улыбнулся: денег у него с собой почти не было, сегодня еле хватило на оплату комнаты и чашку риса.

— Да, давай!

Они бодро зашагали к небольшому садику, заботами местных энтузиастов сохранившемуся ещё с дореволюционных времён. Среди кустов шиповника и сирени стояла одинокая скамеечка. Пин джентльменским жестом пригласил Лин сесть. Девушка улыбнулась, силясь не рассмеяться: бедность юноши вызывала в ней сочувствие, а желание угодить ей — удовольствие, но при этом его попытки выглядеть галантным кавалером выглядели несколько неуклюже. Пин кое-как устроился на самом краешке сиденья. Лин сделала движение, намереваясь дать парню больше места, но тот удержал её:

— Пожалуйста, не надо, я не устал! Мне приятно просто касаться тебя!

Улыбка Лин из насмешливой стала польщённой. Приятно, когда рядом человек, которому ты небезразлична, не требующий от тебя ничего и только желающий касаться тебя, сидя рядом на скамейке. И ведь говорит правду...

— Лин... Ты такая красивая... Самая прекрасная девушка на свете!

Парень, конечно, кривил душой, но самую малость. Лин ему действительно очень нравилась. Если не самая красивая, то одна из самых — несомненно.

— Я обычная, — снисходительно отозвалась девушка. — Вот сестра Ким — да! Она красавица!

Пин задумался, стоит ли говорить, что рядом с Лин её старшая сестра не так уж восхищает. А вдруг обидится?

— Твоя сестра очень красива, но ты... — пробормотал он неуверенно.

— И потом, в женщине главное не только красота! — заговорила девушка, стараясь расшевелить робость парня. Тот кивнул.

— Лин... Я надеюсь заработать деньги, тогда смогу сказать тебе...

Девушку снова стал разбирать смех.

— Пин, я не говорила тебе, но мне нетрудно зарабатывать деньги...

Парень бросил на свою спутницу вопросительный взгляд. В его мозгу мелькнула неприятная для неё мысль, и Лин поспешила пояснить:

— Я легко выигрываю викторины, в которых ставкой являются крупные денежные суммы. Думаешь — на какие средства мы купили машину? Не на папину же зарплату. Мы с сестрой выиграли.

— Да... Я знаю, Ким — великий математик. Это, наверное, у вас семейное.

Лин чуть не расхохоталась при этих словах: сестра, конечно, неплохо разбирается в математике, наверняка будет в Париже отличницей, но великой её назвать — явный перебор. Особенно если вспомнить, как она выиграла олимпиаду...

— Развлекаетесь? — услышали они вдруг чей-то насмешливый голос. Лин вздрогнула, упуская нить мыслей Пина, и обернулась: к ним подходили трое парней. У первого в руках — велосипедная цепь... А главное — намерения у них не самые миролюбивые.

— Пойдём отсюда! — шепнула девушка в ухо Пину и, не дожидаясь его реакции, поднялась и потянула спутника за руку. Однако и сомнительная компания шагнула к молодым людям.

— Ты, мальчишка, можешь уматывать! Нам нужна она!

'Они хотят захватить меня, чтобы получить выкуп! — вдруг с изумлением и ужасом поняла Лин. — Здесь ещё двое их друзей — подстерегают с другой стороны сада...'

— Не приставайте к нам, — глухо заговорил Пин. Компания заржала:

— А если не послушаемся тебя — что будет? Побьёшь нас?

Пин умел драться, его научил дедушка, неплохо владевший приёмами единоборства. Однако — против троих, даже пятерых...

— Сзади ещё двое! — шепнула Лин своему защитнику. Страх перед опасностью сковывал, и усилием воли девушка стряхнула его, постаралась успокоиться. Мысль лихорадочно заработала: наверное, придётся использовать способности... Но — одной, без сестры... Как это будет выглядеть? Можно умереть... Наверное, лучше попробовать для начала мягкий гипноз... Только расслабиться...

Лин опустилась на скамейку и прикрыла глаза. Наверное, со стороны это выглядело как капитуляция. Пин не сразу заметил движение своей спутницы — смотрел на противников. Те удивлённо уставились на девушку, но не двинулись с места. 'Вы слабеете, вас слишком мало, вы не рассчитали свои силы, лучше уйти сейчас, пока вас не избили до смерти, потом попробовать ещё...'

Рты парней приоткрылись, глаза ошеломлённо выкатились. 'Поймать ещё тех двоих, которые пока не подошли... Они уже в кустах... Здесь опасно, вас могут избить, а то и насмерть, лучше уйти побыстрее, а за выкупом наведаться в другой раз...' Один из противников не хотел подчиняться, и его сопротивление угрожало всколыхнуть остальных. Откуда-то издалека Лин услышала боевой выкрик Пина — он уже вступил в схватку с тем самым, упорным. 'Надо надеяться, вдвоём справимся...'

Четверо других мерзавцев тупо, не двигаясь с места, смотрели, как сражается с Пином их товарищ. Он умел драться, был сначала уверен в себе, но Лин давила, не давая собраться с мыслями, сообразить, как действовать. Пин сражался, а юная ведьма мешала его врагу — наводила пелену перед глазами, сбивала с толку, внушала ложные движения...

— Ки-я!!! — и Пин сильным ударом правой ноги швырнул бандита наземь. Лин стряхнула с себя транс и резко поднялась с места:

— Всё, пошли отсюда!

Пин с сомнением посмотрел на своих застывших неприятелей с открытыми ртами, но подчинился. Уже удаляясь от места боя, произнёс с некоторым недовольством:

— Я бы и с этими справился...

Лин не сразу ответила — резкое прерывание транса било в виски, давило на глаза, вилось чёрным облаком над головой. Сейчас надо поскорее домой, сделать себе массаж, принять душ, отдохнуть, поспать...

— Пин, спасибо тебе, — сказала она скорее из чувства долга. — Ты меня спас.

Парень задумчиво кивнул. У него из головы не выходил странный паралич, охвативший четырёх хулиганов, но, разумеется, в вину своей хорошенькой спутнице он это не ставил.

— А ещё погулять ты не хочешь? — смущённо спросил он наконец.

— Прости, у меня разболелась голова. Завтра, ладно? — и после паузы добавила. — Захвати с собой что-нибудь — эти пятеро от нас так легко не отвяжутся.

У Пина мелькнула мысль — предложить пойти в полицию. Но юноша ничего не сказал вслух: не только потому, что это могло быть истолковано как недостаток мужества, но прежде всего — после крушения режима Фунчи полиция занималась в основном сбором штрафов за разные мелкие нарушения, главным образом — с растущего числа владельцев автомобилей. Молодые люди вернулись в дом. Лин через силу улыбнулась юноше, пожала его ладонь и бросилась к себе.

— Уже вернулись? — с удивлением спросила мать. Девушка ничего не ответила — заскочила в ванную, включила воду и, стряхивая с себя одежду, забралась в блаженное тепло...

Ещё минут через десять, после солидного массажа, стало совсем легко и приятно. Чёрная энергия, вызванная из глубин сознания опасностью и боем, не исчезла, но удалилась прочь, в поиске случайных жертв. Конечно, следовало и её вернуть, подчинить, водворить на место, но у Лин не было сил — глаза слипались. Уже полусонная, вышла из ванной и пробормотала отцу:

— Меня хотели похитить... Придумай что-нибудь, не то влезут в квартиру... — и хлопнулась в постель. Не прошло и пяти секунд, как девушку охватил крепкий целебный сон.

— Поживите у меня! Пожалуйста! — робко улыбаясь, обратилась Жюстина к Ким, едва девушка вошла в дом пациентки. Хозяйка квартиры заметно волновалась: слишком одиноко, да и боязно. А ещё тревожная рекомендация, которую ей дала Ким... Гостья из Чийяна не выдержала:

— Мадам Барту...

— Называй меня Жюстиной! — быстро возразила хозяйка. — И давай на 'ты', если не возражаешь.

Девушка кивнула:

— Жюстина, я очень признательна за приглашение, но мне кажется, тебе надо сначала побывать у врачей!

— Я уже была у них, — вздохнула женщина и отвернулась. — Ты права. Мне предстоит операция...

Ким удивилась, что не сразу обнаружила эту новость — видимо, Жюстина настолько расстроена, что даже думать связно не может.

— И ты хочешь, чтобы я здесь оставалась на время лечения?

— Да. Пожалуйста! И навещай меня в больнице! Хорошо?

Идея мадам Барту прояснялась: по всему выходило, что ей страшно. Просто не на кого положиться. То, что она хватается почти за первую встречную... нет, не совсем так, события у мнимого врачевателя, а потом жуткая новость в больнице настроили Жюстину в пользу Ким. Однако ещё немного — и женщина оказалась бы на крючке у мошенника. Она всегда так доверчива или это следствие её депрессии? Девушке стало вдруг невыносимо жаль эту несчастную женщину, на вид состоятельную и благополучную, а на деле одинокую и беззащитную. Только бы всё обошлось с операцией...

— Хорошо, Жюстина, я согласна. И в больницу буду к тебе приходить.

Словно яркая вспышка, радость осветила лицо и мысли женщины. Впервые за последнее время нашла на кого положиться...

— Посмотри комнаты! — оживлённо заговорила хозяйка. — Выбери, где будешь жить!

Ким открыла было рот — сказать, что ей всё равно, — но Жюльетта так радовалась гостье, которая сейчас посмотрит все богатства... И девушка сдалась. Квартира оказалась огромная — раз в пять больше той, которую Ким оставила на родине. Восемь комнат, из них две спальни, гостиная, столовая... На самом деле, Ким не отличила бы спальню от столовой, если бы на помощь не приходили безмолвные подсказки хозяйки.

— Очень красиво, — произнесла, наконец, девушка. Голова чуть кружилась из-за обилия новостей.

— Какую комнату ты берёшь?

Хозяйке хотелось, чтобы Ким выбрала ту спальню, которая больше, но Ким решила, что это было бы уже наглостью. Она указала на вторую спальню — ещё три года назад она принадлежала Милен, дочери Жюстины, которая теперь с мужем в Квебеке. На лице Жюстины проступила лёгкая досада.

— Ты сама там спишь? — поспешно спросила девушка, зная ответ.

— Нет, во второй... Но мне бы хотелось, чтобы ты ночевала рядом со мной! Пожалуйста! А вещи свои клади где угодно, на мои не смотри!

Вещей у чийянки было не так много, чтобы это вызвало какую-то проблему.

— Хорошо, давай так.

Жюльетта обрадовалась, словно получила дорогой подарок, и Ким поспешила вернуть хозяйку к действительности:

— Но главное — твоя операция! Готовься к ней! Когда тебе назначили?

Вопрос был данью вежливости: в ближайшие три дня хозяйке предстояли какие-то неясные проверки в клинике, и только после этого должен был окончательно решиться вопрос об операции. Жюстина посмотрела на часы:

— Мне к шести нужно быть в клинике — может быть, скажут. Ты пока располагайся, ладно? Чувствуй себя как дома.

Жюстина волновалась, обилием слов и вежливости прикрывая страх перед тем, что ей скажут врачи. Ким не выдержала:

— Не волнуйся, всё будет хорошо. Поверь мне.

Хозяйка застыла на мгновение, глубоко вздохнула, качнула головой, отчего её светлые кудри подпрыгнули, как живые, подошла к чийянке, мягко взяла её за руку и сказала:

— Спасибо тебе. Я знаю, ты хочешь мне помочь.

Ким чувствовала себя неловко: меньше всего она предполагала, всего несколько часов назад, обратить элементарную, необременительную помощь приболевшей женщине в операцию по обретению такого дорогого жилья. Однако назад пути не было, да и волноваться, в сущности, не из-за чего. Извлечь самой пользу, помогая другому человеку — достойнейший путь для всякого, и ведьма не исключение.

Жюстина вздохнула:

— Мне пора ехать. Располагайся, прими ванну, посмотри телевизор! Если проголодаешься — еда в холодильнике! Спасибо, что приняла моё приглашение! Счастливо тебе!

И она вышла в коридор — одеваться для малоприятной поездки. Ким почувствовала себя не в своей тарелке — остаться на несколько часов в чужой большой квартире... Впрочем, раз всё сделано правильно, остаётся только разобраться, что где. Девушка распаковала вещи, заглянула в огромный стенной шкаф — правая половина его оказалась свободна, похоже, хозяйка очень рассчитывала с самого начала, что Ким останется.