— Неосознанно, но ты это сотворила. Всё твоё отличие от меня, настоящего мага, в том, что ты не способна этого осознать. — Я пожал плечами. — Может, осознаешь когда-нибудь, может, нет.

— То есть...

— Ещё нужна воля. — Перебил я её. — Но без осознания она не способна творить магию. Ну, вернее она творит, но совсем не так, как творят колдуны. Ну, скажем, поднять руки вверх или ударить ногой.

Она продолжала на меня пялиться.

— Ну? — Когда мне надоело ждать.

— Я пытаюсь осознать.

Вырвался наружу мой смешок.

— Что? — Смутилась рыжая.

— Удачи. Может, что и получится, но я в этом сильно сомневаюсь. Для начала нужно сойти с ума — и только затем сможешь что-то осознать помимо вещей, лежащих на поверхности. — Я отошёл от неё к некролитам и взглянул на нового солдата.

Амулет уже был вставлен, и я чувствовал своё новое тело. Подвигал пальцами на руке, сжал их в кулак, разжал, слез со стола и посмотрел на своё настоящее тело. "Работает." — Мысленно констатировал я.

Ирена заворожено наблюдала за зомби. Некролитам-то привычно, всегда так происходит. Только доделают очередного зомби, как он тут же встаёт, разминает кости и уходит за ширму в отдельную "комнату", где встаёт в уголок и ждёт, пока всех его "друзей" точно так же оживят. А вот девушка очень удивилась. Хотя, в общем-то, чему тут удивляться? Так и должно быть — зачем некролитам таскать трупы наружу, если мертвецы и сами могут уйти?

— Скажи... почему вы ушли во тьму? — Задумавшись, спросила Ирена. — Вы ведь тоже были детьми. Они — создания света. Так почему, когда выросли, вы стали созданиями тьмы?

Я засмеялся. Свет, тьма... Это точно не точка зрения некроманта.

— Это в твоём обществе некроманты выглядят так. — Сказал я. — Как пугало для маленьких детей и их родителей. Что вы можете знать о нас, если мы живём от вас на расстоянии в полматерика?

Ирена подошла поближе, стараясь не сводить с меня глаз.

— Хорошо, расскажу.

— Что расскажешь? — Не поняла она.

— Ты ведь хочешь услышать историю некромантов, так? Почему мы из детей света стали людьми тьмы?

Ирена неопределённо кивнула.

— Всё просто. Империя Кума создавала колонии на болотах, пытаясь подчинить себе все племена дикарей, живших там. Осушали болота, вырубали леса, проводили ирригацию, строили прибрежные города у Южного Моря.

Ирена не поняла. Может, она даже и не знает про Кум и его империю. Значит, придётся растолковывать.

— Представь, что правами в империи обладают только горожане столицы. И то не все — всего лишь половина из них. А все колонисты в болотах принадлежат столичным, даже если людей в Южных Болотах живёт в несколько сот раз больше, чем на севере империи Кума. Но это — не главная причина. На юге жили одни крестьяне да рыбаки. Воинов не было. То есть даже с таким численным превосходством, кумцы смели бы ополчение юга.

— Ты говоришь так, будто крестьяне не должны быть зависимы от аристократии.

Я поднял одну бровь.

— Ну, так заведено богами. — Смутилась она.

— Вот как вы на севере воспринимаете сложившийся порядок вещей. — Я вздохнул. — А раньше никто и не думал, что боги что-то там завещали людям. Потому люди пытались жить свободно. Требовали себе равные права с горожанами Кума, но твои аристократы заартачились, не хотели делиться привилегиями. И так длился целый век.

— А я думала... — Проговорила Ирена, но я её перебил.

— Некроманты замешаны в этой истории. Ты думаешь, кто завоевал людям Юга свободу? Мы, некроманты. Только во времена войны за независимость мы были не чем-то вроде аристократии, а сектой учёных, изучающей руины древних людей, чьими потомками, кстати, являются дикари Болот. Их язык очень похож на тот, древний.

Глаза Ирены загорелись. Так ей интересно древнее? Странно, что она не спрашивает про механическую руку, ведь эта штука древнее всего её рода.

— Некроманты, используя некоторые знания, добытые в руинах, подняли после кровопролитной битвы между колонистами и кумцами мертвецов и без усилий разбили армию Кума. А затем ещё одну, и ещё. Мертвецов набралось около трёх сотен тысяч. И только тогда аристократия поняла, что у них собираются отнять законные права на колонии и то, что это могут сделать.

Последовали подкупы и угрозы, которых раньше кумцы сторонились. Они вывели кроме повстанцев и некромантов ещё несколько фракций, погибших и воскрешённых некромантами.

Обычные повстанцы, осознав всю силу мёртвых легионов, передали управление собой некромантам — и не пожалели. Вместо использования живых в обычной среди колоний тактике "задавить мясом", некроманты сделали из всех живых войска поддержки.

У некромантов не было умения управлять государством — а потому они передали власть старым губернаторам и местным богачам-торговцам, а те в свою очередь обязывались снабжать войска всем необходимым. Чем-то это было похоже на договоры внутри Кума — но не более того. В Южных Болотах некроманты обладали куда большей реальной властью, чем консулы империи. Хотя бы потому, что некроманты управляли порядком на улицах городов, высылали патрули и содержали общественные заведения.

— Популисты. — Хмыкнула девушка.

— Не более популистично, чем бросать в прохожих из карет мелкими монетками, как делают ваши короли. В конце концов, некроманты бросали не монетки, а золотые слитки, если оценить усилия наших популистов в денежный эквивалент.

В конце концов, все жители колоний стали поддерживать некромантов, а те в свою очередь привели армию мёртвых к стенам Кума, осадили и через месяц штурмом взяли. Так и перестала существовать империя Кума. Все колонии отделились, все зависимые города стали независимыми. Но некроманты повернули на юг, решив не трогать других, прекратить завоевания.

— Если некроманты такие белые, то почему о них ходят одни плохие легенды? — Спросила Ирена после непродолжительной паузы. — Если бы всё было так, как ты рассказал, то таких легенд бы не было.

— Всё так и было задумано. Одной лишь мёртвой армией не победить. Нужно ещё внушить врагу, что, последовав следом за некромантом, он сам станет рабом. — Я улыбнулся. — А на самом деле поднятие трупов просто претит живым. Здесь работает религия. Уж не знаю, откуда пошло это поверье, но в Куме считалось, что трупы должны лежать в земле до тех пор, пока не придёт Зов на Небеса. А вынув труп из земли, мы, некроманты, как бы оскорбляем их религиозные чувства. — Я посмотрел на Ирену. — Думаю, ваша религия с Книгой произошла из этого поверья. Вот вы и трясётесь при виде моей армии. — Она хотела было возмутиться, но я поднял руку, призывая девушку не открывать рот. — Некроманты ни во что не верят, так что спорить с ними о религии бесполезно.

Ирена вздохнула и как-то осунулась. Но затем вновь встрепенулась. Должно быть, нашла повод для спора.

— Вы как-то обмолвились, что ваши люди... жители Тириса, кажется? Что жители Тириса отдают трупы своих мёртвых вам, некромантам. Как вы убедили их в этом? Раз в Куме было такое поверье...

— Законы. Некроманты стали королями, а потом издали законы.

— То есть вы заставили людей отступиться от своих богов?

— Которых не существует. — Ответил я.

— Даже так, но вы оскорбляете чувства своих людей воскрешением! — Нашла Ирена повод упрекнуть меня и некромантов заодно.

— В Тирисе, — проигнорировал я её возглас, — люди живут по закону. За его нарушение следует наказание. Всегда. Убийц, воров и разбойников сразу убивают. Их трупы и составляют основу армий некромантов. — Я улыбнулся. — Разве это оскорбление чувств людей, когда плохие люди становятся хорошим войском?

Ирена подумала секунду, другую и выпалила, не скрывая своего желания обидеть:

— Я поняла, как вы собираете такие огромные армии. — Она улыбнулась. — Вы же просто установили такие драконовские законы, что большинство нарушений, за которые можно было бы и простить, превращались в смертную казнь. А ведь люди не могут не нарушать закон! Хоть иногда, но нарушают. — Она победоносно улыбнулась и сложила руки на груди. — И потому, кстати, я не вижу в твоей армии стариков. — И решила добить: — А дети-воришки как? Ждёте, пока вырастут?

Я вздохнул. И заодно подумал над её точкой зрения. В конце концов нужно же иногда рассматривать чужие мысли, даже если они и неправильные. Но, к моему удовольствию, увидеть логическую ошибку где-то в основе суждений мне не удалось. Ведь она же базировала свою догадку на моих словах. И я улыбнулся.

Некроманты, выходит, просто стали новой аристократией, новыми рыцарями. Только те собирают в дружины живых, ещё способных мародёрствовать и уйти в разбойники-дезертиры людей, а некроманты — сначала убивают, а затем забирают в армию. Но мне почему-то нравился больше второй вариант — в конце концов он просто добрее.

— Спасибо тебе. За новые мысли. — Я улыбнулся, а Ирена опешила. — Редко я могу услышать о некромантах со стороны. Так, без чужого противоположного мнения, легко и фанатиком какой-то идеи стать. Но даже с новым взглядом на проблему рекрутов я не могу сказать, что система ваших королей лучше. Уж извини.

Я повернулся и быстрым шагом вышел из палатки, выбросив загрязнённую запахом бальзама маску в небольшую урну. Ирена, что не удивительно, решила не оставаться один на один с угрюмыми некролитами и побежала следом за мной, повторив мои движения.

Я остановился в десятке метров от палатки.

— Скажи, Ирена. — Я повернулся, изображая вселенскую задумчивость. — Почему ты не уехала? Твоё предназначение выполнено сполна: спасла целый город от моего зла. Почему ты осталась?

Она нерешительно помяла подол платья. Персиковый цвет с крапинками крови. Должно быть, слишком близко подошла к какому-нибудь трупу — зато как сочетается!

— Меня сожгут на костре, если я вернусь.

Я улыбнулся. Её мотивы понятны и разумны. Но всё же была какая-то недоговорённость. Любовью здесь и не пахнет, дружбой — тем более. Тогда что же?

— Но ведь это не может быть причиной для тебя, чтобы следовать за мной. Хочешь получить объедки с моего стола?

Её глаза гневно расширились, но тут же снова вернулись к норме так, будто никакого гнева не было и в помине. Растерянность и смятение, подавившие ярость от услышанного.

— Я... не знаю, честно. — Она улыбнулась. — У вас никогда не было чувства, что это — судьба? Даже когда ты напал на Стронбер, у меня не было этого чувства. Тогда я могла и умереть, и выжить. Но когда меня вытолкали свои же к тебе, то я почувствовала — это судьба.

— Всего-то? — Я вздохнул и поводил рукой по руке. Снаружи было прохладно. — И что ты будешь делать? Или хочешь стоять в сторонке, глядеть на мои сражения и отдыхать, поглощая очередную порцию на обед?

Она густо покраснела. Ещё бы я не заметил её склонностей, учитывая, что повар сильно жаловался на неё и просил перевести её на особый паёк под стать её положению.

— Писать умеешь, так? — Предложил я.

— Хорошо. — Она переборола краску. — Только я буду писать то, что вижу, а не то, чего хочешь ты.

— Это мне подходит. — Я благосклонно кивнул. — Мне не нужна ложь, её и так полно. Опиши всё так, как это видит человек из другой страны. Но с такого ракурса, откуда не сможет смотреть никто со стороны.

— Как чужак? — Она неопределённо пробормотала что-то. — Я и есть чужак.

— Ты — мой гость. — А потом чуть тише, но именно так, чтобы девушка услышала. — Но на особый паёк я тебя всё равно переведу. На тебя жалуются, знаешь ли.

Она снова залилась краской.

Глава V

Страна гномов. Этих мародёров, торговцев и кузнецов.

Сами по себе они вполне достойны считаться одним из зол — просто потому, что они по существу такие и есть. Некрасивые создания, которым физически необходимо убивать. Примерно так же, как человеку нужно пить и есть, справлять нужду. Хотя, наверно, всё же ближе к последнему — гномы, по рассказам, делают это со смесью чувств на лице, будто им хочется, но в то же время им не нужно тратить на это время, есть дела и поважнее. И, конечно же, желание, чтобы что-то не пошло не так. Ну, чем не справление нужды?

Низкорослые, где-то от метра до метра двадцати ростом. Широкие, обычно, просто толстые, но от этого не теряющие своих боевых качеств. Им не нужно заниматься собой, чтобы уметь сражаться — просто потому, что у них инстинкты убийцы из-за самого их существа. Они с детства убивают, чтобы выжить. Это зовёт их нужда — пусть некрасиво звучит, но зато отражает всю суть этого зова. Может, гномам самим и не нравится этот зов — но они с ним смирились.

Начнём с конца. Кузнецы. На севере в горах много металлов. Было бы просто глупо не воспользоваться этим и не научиться ковать. Не знаю насчёт слухов об невиданном никем, кроме гномов, мифриле, но даже обычное железо они научились использовать мастерски. Гномья сталь находит покупателей везде, даже за трёхкратную стоимость.

Торговцы. Хитрые и изворотливые, везде ищущие свою выгоду. Готовые оболгать своего брата из-за прибыли, но почему-то этого не делающие, тем не менее не мешая общей картине. Они используют для торговли реки, спускаясь с гор на них почти в самую глубь центра мира. Люди поэтому считают их союзниками, просто попавшими под власть ещё одного зла — вроде рабов на востоке, которых держат эльфы. Какое глубокое заблуждение! Даже считать ярлов, хозяев гномов, не злом, и то было бы куда меньшим заблуждением.

Ну и, наконец, мародёры. Зачем гномам быть кузнецами? Чтобы ковать оружие. Зачем гномам быть торговцами? Чтобы разведывать и чтобы покупать еду, пока готовится очередной набег по реке. Гномов больше всего характеризует именно их мародёрство. Это — их жизнь. Они существуют только для того, чтобы убивать. Гномы живут пару столетий. И, чтобы прожить их, им приходится убивать пару сотен человек. Даже не так: не приходится. Они рады убить пару сотен человек для того, чтобы прожить пару сотен лет.

Они нападают на всё, что движется. Но ничего не сжигают. Люди должны снова заселить те же города, чтобы потом гномам снова было с чем повоевать. Гномы берут нахрапом — без тактики, без стратегии. Просто берут числом — но в этом и есть их сила. Они лучше вооружены, чем силы людей, они круче в своём умении сражаться. Их мозги настроены на то, чтобы воевать, чтобы мародёрствовать. Людям просто нечего противопоставить этим бестиям.

А когда они убивают всех защитников, сами потеряв где-то треть всех воинов, они забирают в плен всех выживших. Отвозят их в горы, заставляют нести лодки вверх по горам, заводят в какие-то неведомые долины, полные всевозможных металлов... А потом используют рабов по назначению. Они раздают их нуждающемуся "мирному" населению. "Нужда". Она касается всех гномов, абсолютно всех. Я уже говорил, что гномы — зло?

Больше всего, конечно, остаётся знати. Ярлам-то всё равно, чем забавляются их подданные, в некотором роде у ярлов и гномов даже соглашение есть, что они в дела друг друга особо не лезут.

Обычно после таких походов дети и вкушают свою первую кровь, которую жаждали, наверно, с самого рождения. Я не могу быть уверен в этом, но, скорее всего, это так и есть. Такая странная штука, как зов нужды (я даже понятия не имею, как это называют гномы) не мог образоваться полноценным. Он должен был быть с невероятным изъяном.