Иллюзия реальности

Странно, но почему-то мамы нигде не было. Уж не думаю, что она не окрикнула бы меня.

Когда я уже завязала шнурки и собиралась брать сумки, входная дверь резко открылась, с улицы послышался монолог закоренелого пьянчуги, ругающегося как сапожник.

Молча выслушивая не самые лестные комментарии в свой адрес, Артём все же пытался втащить в дом матерящегося отца.

— Что стоишь, рот раскрыла. Давай помогай, — недовольно ругаясь, друг закрыл дверь ногой и, сменив тактику, начал волочить папу, обхватив его сбоку. Теперь, тот опирался рукой на Артёма и перебирал ногами сам.

— Зачем ты его тащишь? — несмотря на вопрос, я все же схватила его с другой стороны и стала поддерживать того, чтобы не свалился после очередного сделанного шага.

— За тем, что ты потом спать спокойно не сможешь, зная, что он на улице валяться остался.

— Не смогу, — только и сказала я, помогая Артёму уложить на диван отца.

К тому времени, как мы уже почти добрались до нужного места, папа наконец-то заткнулся и перестал действовать на нервы, посылая нас не только к бабушке черта, но и его маме — ночной бабочке, и дедушке — сутенёру. Подложив ему под голову подушку, я не удержалась и укрыла его пледом. Мне не удалось и отказать своему желанию в том, чтобы перед уходом бросить на него прощальный взгляд: обняв подушку, он тихо посапывал, отвернувшись к стенке дивана. Будто бы ничего и не было. Не дожидаясь Артёма, я взяла свои сумки и вышла на улицу, не желая тут оставаться.

Холодный ветер сразу же заставил мозги вернуться на место. Главное сейчас — найти место, где можно остаться на ночь, а потом уже будет школа. К обеду отец должен проспаться, тогда и можно будет возвращаться домой. Навязываться на ночёвку к друзьям не хотелось, потому что даже если они и согласятся, чтобы я осталась, глубоко внутри они вряд ли будут рады неожиданным посетителям. Оставался один вариант — пойти в гостиницу. Денег на карточке вполне хватит даже на дорогой номер в хорошем отеле, но раньше мне приходилось проводить ночи даже на лавочке, под открытым небом, так что сгодится любой клоповник, лишь бы была хотя бы холодная вода в кране и кровать. Но то на карте, а вот наличных не хватит даже на такси. И ведь ни одного банкомата поблизости! Не очень-то хочется идти с сумками через полгорода, да ещё и поздним вечером.

Зачем я столько всего набрала? Вполне могла бы сходить разок в школу без учебников и провести вечер без ноутбука.

— И куда ты ушла? — спросил Артём, догоняя меня. — Дом закрывать не надо?

— Так мама же дома, да и не хотелось задерживаться там.

— Мало ли что ты там не хочешь, будто не знала, что так все и будет, — несмотря на кажущееся спокойствие, голос был напряжённым. — И у тебя дома её нет.

— Мамы нет? — переспросила я, потому что не особо обращала внимания на то, что говорил Артём, все думая о том, в какую гостиницу лучше пойти.

— Нет. Я же только сказал, — замолчав и, жестом, показав мне, чтобы тоже притихла, Артём прислушался к чему-то. — У тебя телефон звонит?

Где-то в просторах сумки действительно трепыхался телефон, а до нас еле слышно доносился приглушенный звук, оповещающий о входящем вызове. Чтобы найти его, пришлось поставить сумки на землю и, роясь в той, из которой доносились "визги", выкладывать на колени вещи. Когда я наконец-то нашла телефон, каким-то образом оказавшийся во внутреннем кармашке, закрывающемся на замок, звонок уже прекратился. Почему-то не особо удивилась, увидев список пропущенных вызовов.

Будто чувствуя, что о ней говорят, мне звонила мама.

Быстро засунув все назад, как и в первый раз не особо задумываясь о том, как лучше что сложить, чтобы не сильно помялось или чтобы поместилось больше, я начала ей перезванивать. Длинные нудные гудки все повторялись и повторялись, а она так и не отвечала. Мне понадобилось два раза услышать "вызываемый вами абонент не отвечает, попробуйте перезвонить позже", чтобы прекратить свои попытки.

— Странно, почему-то она не отвечает, — сказала я Артёму.

Он не ушёл. Остался со мной в тёмном переулке, куда редко заглядывают прохожие, разве что живущие тут люди, но сейчас не было никого.

Фонари уже начинали медленно разгораться, но пока не достаточно для того, чтобы осветить улицу и спрятать за своим светом звезды. Рассыпанные по небу они — тёплого песочного цвета; медного, переливающиеся рыжим и золотым; белые, холодные — будто мерцающие огни вновь и вновь притягивали внимание к себе, позволяя любоваться ими последние минуты. Потом лампы уличных фонарей будут слишком яркими, чтобы можно было увидеть их.

— Потом перезвонит, — немного раздражённо бросил Артём, но потом смягчился: — Пошли домой, ты замёрзла уже, — сказал он, садясь рядом со мной на бордюр.

— Но она же только звонила! Почему она теперь не отвечает.

Положив телефон в карман штанов, я попыталась согреть обледеневшие ладошки горячим дыханием — тщетно. Странно, но до этого не замечала, что настолько замёрзла: все тело трясло, как при большой температуре, а пальцы ног и рук будто побывали в морозильной камере. Джинсы и лёгкий кардиган, поверх футболки, совершенно не грели. Тепло, исходящее от Артёма согревало в сотню раз лучше, но, несмотря на то, как сильно хотелось, чтобы холод остался где-то позади, наслаждаться было бессмысленно. Необходимость найти место для ночлега была приоритетом.

— Отдохнули и хватит.

Встав и отряхнув джинсы, я кинула телефон в сумку — теперь уже в небольшой наружный карман — и повесила её на плечо, вторую просто взяла в руку. Ну точно можно на вокзал идти! Сумок понабрала, будто уезжаю.

— И куда ты собралась? — спросил Артём, не вставая.

Я пожала плечами, насколько это было возможно из-за веса сумок:

— В гостиницу какую-нибудь.

— Деньги больше девать некуда?

— А что ты предлагаешь? Могу спокойно пойти на вокзал или вернуться и залезть домой через окно, чтобы не разбудить случайно отца, — сказала я, едва не переходя на крик, из-за резко нахлынувшего раздражения.

Начало нервировать всё: слишком ярко разгоревшиеся фонари, сделавшие небо чёрной пропастью; ветер, как и утром, будто хлещущий невидимым ледяным кнутом; тяжёлый ноутбук, сумка которого оттягивала плечо; Артём, сидящий на бордюре и говорящий со мной так, будто я только и делаю, что трачу деньги. Вижу, что хочет помочь, но уже излишне...

Бесит! Надоело все, что окружает и что окружало. Воротит от мысли о том, что я маленькая крупинка огромного механизма, который работает по своим законам, и как только сошка пытается пойти против накатанной схемы — её жестоко наказывают. Как подопытный кролик я пожила там, потом тут...что потом? Зачем возвращаться домой, если можно попробовать ещё один мирок, вдруг, там уж точно все выйдет хорошо! Ты живи счастливо, Анжелика, радуйся жизни, а мы понаблюдаем да посмеёмся над нашим подопытным кроликом.

Раздражение, злость — всё это — побочные эффекты того, что постоянно скрываю свои эмоции, чтобы не слишком привлекать людей к своим собственным проблемам. Радость — маленькое, незначительное поощрение за безропотное подчинение, ею так хочется поделиться со всеми и показать этим всем, что у меня всё отлично. Но все привыкли к отсутствию эмоций. Никто не заметит пустых попыток открыться, а кто-то отмахнётся.

Крепко сжав кулаки, глубоко вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь отогнать в сторону приступ ярости, заглянувший так не вовремя.

— Хорошо... Извини, — повернувшись к Артёму, я подошла к нему поближе и посмотрела сверху вниз. — Что ты мне предлагаешь?

— Переночевать у меня, — сказал он поднимаясь. — Идти не очень далеко и платить никому не надо.

— Ты прикалываешься? Что вообще скажут родители на то, что я к вам домой притащусь.

— Да ничего они не скажут, хотя и поворчат, что предупреждать надо было. Но вообще-то я о квартире говорил, — Артём достал телефон и начала в нем что-то искать, — правда там пока почти все в коробках и если что-то понадобится, то придётся долго искать.

— Ещё лучше, — хотя эта идея казалась мне до смешного нелепой, но...а почему бы и нет? — Что ты делаешь?

— Позвоню и скажу, что остаюсь ночевать там.

— Эй, — возмущённо поправив ремешок сумки, я дёрнула друга за рукав куртки, чтобы тот начал слушать меня, а не только самонадеянно полагать, что как мужик скажет, так баба и сделает, — разве я соглашалась?

Уже держа палец на кнопке вызова, Артём вздохнул и, с натянутым равнодушием, сказал:

— Не хочешь, не надо. Заставлять я тебя не буду — надоело пытаться показать упёртому барану, что соседнее стойло лучше, — он посмотрел на экран телефона и поднёс его к уху. — Привет, мам...

Отдёрнув руку, он медленно пошёл по тротуару, тихо разговаривая по телефону. Смотря на медленно удаляющегося Артёма, я хотела разорваться на несколько частей: одна, пошла бы с ним, а другая куда-нибудь, только бы поступить не так, как от меня хотят. Привыкнув к тому, чтобы никуда не надо было бежать среди ночи, не было необходимости спать в холодных помещениях, а то и вовсе просто сидеть на лавке, боясь сомкнуть глаза, мне так не хотелось вновь оказаться на улице. Имея деньги, не было желания тратить их понапрасну...

— Подожди, — окрикнула Артёма и, тем самым, наступила себе на горло.

Шагая то позади Артёма, то рядом с ним, я не переставала смотреть в пол. Нехорошо вышло...потревожила друга из-за этого пьяницы. Ладно бы ещё отец выпил только раз, но ведь сейчас он был не менее пьян, чем то было до этого. Значит — добавил. Теперь-то я верю в то, что происходящее утром было реальностью, а не галлюцинацией из-за недосыпа и недоперепила. Он действительно вёл себя отвратительно! Мать тоже поступала так, но её я не боялась, даже если она пыталась в меня чем-нибудь запустить. Да, она могла "обласкать" так, что уши в трубочку сворачивались; могла ударить, оставляя синяки, но я отвечала ей тем же, прекрасно понимая, что сильнее. Отца же так просто не ударить.

Сегодня он уснул, но где уверенность в том, что завтра будет так же?

Квартира находилась на пятом этаже и, дождавшись спустившегося лифта, мы зашли в него и плавно поехали вверх. По дороге к дому Артём изредка кидал на меня косые взгляды, но ничего не говорил, только все увеличивал громкость музыки, идя в метре от друга, я спокойно слышала все слова в песнях, даже не напрягая слух. Теперь, Артём выключил проигрыватель, посмотрел на меня с лёгким прищуром и сказал:

— Так и будешь продолжать молчать?

— Давай, я заплачу тебе за ночь, — считая, что это единственный правильный выход, заявила я парню.

— Я тебе что, проститутка что ли, что ты мне за ночь платить будешь. Молчи уж лучше, — хмыкнув, парень закатил глаза и снова включил музыку, но наушники не одевал. И так отлично слышно.

Лифт мягко остановился, и автоматическая дверь открылась. Артём первым вышел в небольшой коридорчик и открыл магнитным ключом замок вроде того, что был на входе. Дальше было ещё одно небольшое помещение с четырьмя железными дверьми, на каждой из них красовался номер квартиры. Прямо не дом, а особо охраняемый объект. Охрана на первом этаже, где располагались почтовые ящики, присутствовала в виде скрытой камеры.

— Артё-ёо-о-ом... — завыла я, вползая в квартиру.

— Что? — спросил он, снимая кроссовки и ставя их на полку для обуви.

— Я же правду говорила.

С противно-снисходительной улыбочкой, друг потрепал мне волосы на голове, как то обычно делают родители своим неугомонным чадам. Вот же... нашёлся тут ещё один родитель. Что-то у меня появляется все больше и больше их.

— А ты пьёшь? — задала я вопрос на свою больную тему.

— Да не то что бы... Сама не знаешь? И вообще, — повесив куртку, сказал Артём, — ты к чему это спрашиваешь?

— Да так... Думаю, хороший ли из тебя папочка получится.

Вот уж точно нет более забавного зрелища, нежели удивлённый Артём, выпучивший глаза. Они не становились такими огромными, как это бывало у Серёжки, когда казалось, что они вот-вот выпадут из орбит, но выглядело это так чудно!

— "Папочка" для кого?

— Для меня, конечно!

— Утром чуть в мужья не записала, а теперь — в отцы, — подпихивая меня сумкой в сторону гостиной, заваленной коробками и пакетами, он продолжал: — Ты уж определись, а то уже инцест получается.

— Я подумаю.

Сев на диван, поставила рядом с ним сумку и закрыла глаза от блаженства. Как же хорошо просто расслабится, откинувшись на спинку мягкого дивана. Никто не требовал чего-то невозможного, и не было необходимости изображать из себя совсем не ту, которой являюсь.

— Только учти, — сказал успевший переодеться в "домашнее" Артём, — такая упрямая дочь мне не нужна!

— А жена?

Друг сделал вид, что задумался над вопросом и молча подошёл к шкафу. Тот оказался практически пустым: к нескольким вещам он добавил ещё те, в которых был раньше.

Вообще, квартира была уютная, несмотря на признаки недавнего переезда, вроде пустующих полок, кучи картонных коробок. На окнах отсутствовали шторы, а на полу — ковёр. Но, несмотря на отсутствие всех этих вещей (или их присутствие, но не там где надо), было ясно, что раньше тут уже жили. Квартира не пустовала. А всякие мелочи... появятся! Даже не самый хороший хозяин все равно когда-нибудь притащит в свою берлогу понравившиеся безделушки.

Убрав с прохода стул, зачем-то стоящий до этого посередине комнаты, Артём растянулся на диване и положил голову мне на ноги.

— Я подумаю, — повторил он не так давно сказанную мною фразу.

— О, как! Ты непостоянен, как девушка в интересные дни или в не менее интересном положении. То яоем отмахиваешься, то "я подумаю".

— Угу...

Посмотрев на Артёма, наконец-то переставшего возиться и теперь лежавшего с прикрытыми глазами, улыбнулась. Устал ведь не меньше меня. Даже куда больше! Столько всего перетаскал, а потом ещё и со мной возился.. сдалась я ему. И ведь даже вида не подал, что вымотался за день и уже валится с ног.

Желающее вырваться "а ты не обнаглел?", осталось несказанными. Пусть уж лежит... я бы тоже не отказалась отдохнуть немного.

— Если хочешь, можешь разложить вещи в шкаф, ну, или куда тебе удобнее будет, — сказал друг, даже не открывая глаз. — Горячую воду могут потом отключить, так что в душ лучше сходить сейчас, а потом покушаем. Там в холодильнике должно быть что-нибудь съедобное.

Да уж, хорошо размышляет... устроившись на мне и не давая сделать ничего из перечисленного. Шикарно. Можно встать, скинув его, но хорошо ведь лежит. Удобно, наверное.

— А мне в душ с тобой идти или можно одной?

Перевернувшись на спину и приоткрыв один глаз, Артём спросил:

— Хочешь искупаться вместе с мужем?

— Нет, хотелось бы, по возможности, сделать это без него.

— Ну-у... как хочешь. Потом не говори, что не предлагал.

Воспользовавшись тем, что парень приподнялся, кряхтя и охая, я встала с нагретого мною же такого удобного дивана. В одной из своих сумок нашла одежду, в которую можно переодеться и попросила полотенце. Как-то я не подумала, что оно мне может понадобиться.