Марсианин. Книга первая

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая

Как ни крути, путь один — в богадельню. К своим. Влажные предрассветные луга до горизонта, желтизна длинных волжских пляжей, коршун, зависший на огромной высоте, женщины в платьях, человеческие фигурки, удаленные на такое расстояние, что невозможно уже рассмотреть лиц... Широкий, просторный для глаз мир Земли прекрасен лишь в невесомых воспоминаниях. Невесомых... Мечта марсианина о сказочной стране. Нет места марсианину и в поселке. Поселок — не Марс, хоть и называется Марсом. Это территория Земли с марсианской спецификой.

От печальных мыслей его отвлек сигнал. Звонили из части, просили прибыть в "расположение". Про краски ничего не сказали. Значит, не рисовать... Неприятно все-таки выступать в роли главного свидетеля, который ничего не видел. Вообще-то Володя раньше частенько бывал "в расположении": а уж перед 9 мая, 23 февраля и Днем космических войск — непременно. Его считали там своим и ценили, так как почти вся наглядная агитация, кроме централизованно поставленной, была выполнена его кистью. Московское начальство при каждой проверке отмечало ее "высокое качество и большое воспитательное значение". Но после случая с Кульковым отношения его с армейцами изменились: странное, очень странное это было дело, а он к нему прямо ли косвенно, но причастен. Так что подходил он КПП, настроившись на два часа утомительного, официального разговора. Но лишь вошел в дверь, кто-то широкий и непреодолимо сильный схватил, стиснул ручищами. Почему-то первым делом мелькнула глупая мыслишка — арест. Даже испугаться успел. Вернее огорчиться, но вдруг сообразил, что это объятия, и скорей всего дружеские. Попытался освободиться, потому что пусть уж лучше арест, чем панибратство, но разве вырвешься из этого стального кольца? А когда все-таки, получив поблажку, вывернулся, налетел на знакомую до замирания сердца рожу, подсвеченную фирменной улыбкой из набора "во я дал!"

— Антон!

— А ты думал?!

И сразу что-то отошло, отпустило... Будто бы светлей стало вокруг, воздуха больше. Вот чего надо-то было... Но уже где-то внутри, глубоко шевельнулась тревога: надолго ли он сюда? Но отогнал беспокойство: на три дня на Марс не прилетают.

Некоторое время стояли и смотрели с жадным любопытством друг на друга.

— Ну, пойдем ко мне, Ашотик.

Это "ко мне" он, сам того не замечая, произнес так, как произносят люди, недавно получившие должность и кабинет. Вышли в коридор, и направились не к клубу, куда Володю приглашали рисовать, а в другую сторону, где были расположены штаб и офицерское общежитие. Туда его тоже водили — для допросов, вернее, для бесед, по поводу Кулькова. Миновали дневального — он вытянулся и лихо козырнул земному начальству, — прошли металлическую дверь, открывшуюся при их приближении. Вряд ли она была с автоматикой. Армии удобней держать у пульта человека: и дешевле, и "бдительней". Спустились по ступенькам в небольшой (тот самый!) коридорчик-тупичок, куда выходило несколько угрюмых дверей, отлитых из серого пластика. Антон подошел к одной из них и утопил палец в углублении распознавателя. Замок с готовностью лязгнул. Комната была по-казенному строгой. Знакомая обстановочка: кабинет следователя. В таком он уже бывал. А, может быть, и в этом. В центре — большой стол со стандартным креслом (гарнитур на две тысячи персон), рядом — сейф, возле стола — ближе к двери — пластиковый стул. Нет, не в такую комнату должен был привести его друг после долгой разлуки. Разве можно здесь разговаривать? Только "отвечать на поставленные вопросы". Чего ради они приплелись в канцелярию? И почему Антон сказал про нее "ко мне"? Машинально потянул за спинку стул, но тот не поддался.

Делано удивился: "Ого, привинчено!" Он уже понял, почему здесь Антон. Ну, действительно, не полчаса же назад, освободившись от дел, он хлопнул себя по лбу и вскричал: "Чуть не забыл, у меня же на Марсе дружбан! Вот бы увидеться!" Сослуживцы его не перебирали в памяти имена, пока не вспомнили про Володю. К нему Антон летел, к нему! Целенаправленно. И причина этому может быть только одна: смерть Кулькова. Но почему он? Да понятно почему: "добрый следователь", даже очень добрый — друг детства.

И стало ему неловко за свою недавнюю глупую радость. Уселся на привинченный стул и спросил демонстративно-покорным голосом : "Руки на стол или на колени?"

— Тебе не сюда: это место предполагаемого противника.— Засмеялся Антон, но как-то натужно, видимо, тоже почувствовал двойственность ситуации.

— Пройдемте, гражданин!— и, толкнув незаметную дверь в стене, остановился в ожидании возле нее, вытягивая взглядом Володю со стула. Там, за стеной была смежная комната, в которой царил суровый уют офицерского общежития: кровать, тахта, столик, платяной шкаф, видеотехника с грубо прописанными инвентарными номерами. Все строго, все на месте и в порядке — по-антоновски.

— Посиди, осмотрись, а я чайку организую.— Была еще и третья комната — кухонька, и четвертая — естественно. Антон возился с чайником, забавляясь непривычным поведением предметов в условиях марсианского притяжения. Володя с интересом наблюдал за ним.

— Когда прилетел?

— Вчера вечером.

Однако хорошо он уже освоился. Вахтовики неделями в повороты не вписываются.

— А как в наших краях оказался?

— Ну, брат, военным таких вопросов не задают. А вообще, и сам не пойму, можно сказать, случайно... Ты не рад?

— Рад. Только... Ты ведь десантник, Антон?

— Так точно. Вот меня на Марс и высадили. О делах, Володь, потом, ладно? Но так для краткости и между нами: я сейчас приписан к космическим, но это... Крыша, понимаешь? Мне, что парсек, что просека...

— Понимаю. У тебя на меня служебные виды? — прервал его Володя, и посмотрел, как смотрят на человека, которому придется врать: с интересом и сочувствием.

— Не у меня, у моего начальства. А я лично к тебе в гости прилетел, ну и на Марс посмотреть: такой шанс нельзя упускать. Это ведь по-русски: с личными целями за государственный счет. Возьму я над тобой шефство, а то ты совсем скис.

— А допрашивать будешь?

— Понравилось что ли?

— Замотали уже допросами и подписками,— сознался Володя.

— Подписки, я так понимаю, о невыезде? — Захохотал Антон.— Не боись, мы эту канцелярщину пресечем. Только и ты мне поможешь кой в чем, идет?

— Идет.

— Давай краба!— Это была не ладонь — кирпич. Командор! Несопоставимо марсианское естество с земным.

Глава вторая

Оставшись один Антон в задумчивости опустился на кресло, предназначавшееся для следователя. Он был приятно удивлен тому, как выглядел Володя. Ожидал увидеть изможденное, обессиленное катакомбами существо, с землистым (марсистым?) цветом лица, а перед ним предстал ладный, ловкий в движениях человек. Нет и следа земной его беспомощности, подавленности. Вот именно — подавленности! Немного задерган, но, учитывая то, что ему пришлось пережить — ничего удивительного. Да, к тому же, он всегда был раним. И нелюдим.

Надавил пальцем на мембрану распознавателя, и компьютер, узнав хозяина, вывел на экран личное дело Владимира Ашотовича Гущина. Одна за другой поплыли страницы, снимки. Больше всего было земных фотографий. На одной увидел и себя: они с Володькой стояли, обнявшись около какого-то кривого дерева. Это, кажется, когда ездили в Мигалово к Андрюхе Стручкову. Точно, вот и второй снимок — оттуда же. Володя лежит на траве во время "откида". Через каждые час-полтора ему для разгрузки позвоночника требовалось полежать на спине. Бывало, Антон укладывал его почти насильно прямо на землю где-нибудь в скверике. Или на скамейке.

Что же все-таки в нем такого особенного, зачем он им? Открыл отчеты Кулькова. Убористый текст. Первые несколько страниц о безуспешных попытках установить контакт с объектом. В течение трех месяцев он пытался подобраться к Ашотику с разных сторон, и, как видно, впустую. Сначала через Женика, однако, ближе чем на "здравствуйте" это их не сблизило. Кульков доставал Ашотику краски, пытался увлечь дефицитной выпивкой, организовал неприязненные отношения с одним из вахтовиков, довел их до явного конфликта, то есть спровоцировал драку, вмешался в нее, накостылял вахтовику по шеям, в результате чего они с Володькой перешли на "ты", крепко выпили, но дальнейшее сближение приостановилось. И тогда Кульков решил действовать старым проверенным способом — через женщину.

На экране возникла фотография: тонкогубая, стройная брюнетка лет тридцати ... Не красавица, но приятной внешности, с умными серьезными глазами, явно не работница пищеблока. Так и есть — библиотекарь. Лариса Александровна Городецкая. По образованию — филолог, Тверской университет. Из Ржева. Почти землячка...

И тут ему почудилось в глубине экрана какое-то легкое, не связанное с биением электронного луча движение и сразу же ощутил за спиной чье-то присутствие. Развернулся всем корпусом: в проеме двери, ведущей в комнату, стоял Ашотик.

Как он там оказался, с другой стороны от входа? Как сумел бесшумно войти? Напоминало это розыгрыш: вышел человек в дверь, обошел дом и влез через форточку. Конечно, может быть и существует какая-то неизвестная ему марсианская форточка. Может быть. Но эта версия даже еще и не обозначилась в мозгу, а он уже понял — перед ним не Гущин. Не его взгляд, вообще нет взгляда.

Голограмма? Для чего? Пошутить? Он, не целясь, прямо со стола швырнул в Володю... в володино изображение... карандаш. За неимением чернильницы. Карандаш ударил точно в левый нагрудный карман и отскочил. Не голограмма, но и не он. В один прыжок он достиг Это, сграбастал и, стараясь не повредить, повалил на пол. Тело было плотным, но плотность была не живой, а какой-то резиновой. И никакого сопротивления. А потом оно вдруг словно сдулось. Распалось и исчезло. Бесследно...

Глава третья

И что это такое было? Первым делом Антон установил место нахождения подлинного Володи: позвонил ему на квартиру. Тот ответил сразу. Еще одно доказательство, что не в него бросался канцпренадлежностями. Спросил:

— Как добрался?

— Нормально. Что-то случилось?

Надо было оправдывать звонок. И Антон нашелся...

— Слушай, непутево мы с тобой поговорили, скомкано... Не обиделся?

И кажется, попал в точку. Володя помедлил с ответом.

-Да нет.

-Ясно: и да, и нет... А чего больше? — И не давая сказать, добавил, — вот что, давай-ка я к тебе сегодня с поллитровым визитом и полночным разговором?

-Давай, — Володя заметно оживился. — Только имей в виду: на Марсе сухой закон.

-А мы сухеньким...

Для верности он еще попытал сержанта, отвозившего Володю на электрокаре. Тот сообщил, что доехали нормально, то есть: замечаний и поломок не имели.

Через два часа, Антон, одетый в коричневую униформу вахтовика-итээровца подошел к КПП поселка. Милиционер на проходной проверил его карточку, погрузив в щель распознавателя, и улыбнулся с пониманием, как своему: мол, я-то знаю, что и ты погоны носишь. Антон тут же завел знакомство: поболтали о погоде... На Земле и на Марсе. Ну, ветра — это не сопоставимо, а вот дождей... Не мешало бы дождичка. Где можно посидеть пивка выпить? Пивка можно. Дорого, конечно, но можно. В 'Аресе', например.

Поселок был похож по устройству на большое общежитие: в нескольких ярусах размещались жилые комнаты, бытовые помещения, клуб, две столовые и места отдыха — несколько баров, имеющих общую кухню, но выходящие стойками в залы, расположенные на разных этажах и в разных коридорах. Были также спортзал и баня. План поселка он выучил еще в полете. Антон не собирался сразу же идти к Володе. Хотел осмотреться, изучить обстановку, свести теорию с практикой.

"Арес", как "Арес". Зашел, выбрал столик у окна. Да, окна, как же, так мы и поверили... Плотные до пола шторы, а за ними... Не стал смотреть что. А стены разрисованы щедро. Впрочем, роспись хороша — профессиональная роспись. Бог войны в разных видах. Ипостасях, что ли? Или это не про Марса? Но хорош. Шлем, колосистый плюмаж, копье. Культурист! Только не задеревенелый, а подвижный, агрессивный. Ясно — Вовка рисовал. Вот он яростно рубится с каким-то великаном. Хорошо стоит: легко и устойчиво одновременно. Великану тому не сладко приходится. Взгляд свирепый, но уже и малость остервенелый. Нервничает. Не успевает. Хотя и Аресу достается иной раз. Вот он уже с искаженным, но не от гнева, а от боли лицом отступает от загорелого здоровяка, теснящего его уверенно и спокойно. Другой какой бог, поглавней? Кто там у них старший? Зевс, конечно. Не похож, вроде. Ладно, бог с ними, с богами! Посмотрел на людей. Несколько одиночек, парочка и шумная компания из нескольких молодых парней. Все пьют пиво. Другая выпивка на Марсе не просто дорога — запредельно дорога. Да и пиво тоже кусается: цены прямо-таки контрабандные. Впрочем, как и на все предметы не первой необходимости, завезенные с Земли. Другое дело, кофейный напиток: ячмень выращивался в подсобном в достаточном количестве. Антон пиво не любил, потому попивал свой эрзац и посматривал по сторонам. Парни по марсианским меркам — кутили. И был в их праздновании какой-то вызов. Они не просто шумели, они демонстрировали себя, выдавливали остальных ... И это получалось. Сначала ушла парочка. Их стол они тут же придвинули к своему.

-Эй, гуляки, потише-ка тут! — Прикрикнула на них дородная красивая официантка. Она сказала это нарочито грубовато: и резко и как бы по-свойски. Видно было, что обострять отношения не хочет, но и остаться в стороне никак не может.

-Хозяюшка, — тот час отозвались ей,— не серчай, мы ж для тебя, ну что хочешь. Давай с нами пивка.

-Пиво сам пей...

-А коньячку? Ну! Беру бутылку! Но на двоих!

-На коньячок ты еще не заработал, знаешь, сколько он стоит?

-Не дороже телевизора.

-Бери, Коль, бутылку и идите телик смотреть.

-Да, телик у ней — глаз не оторвать, — рыжий балагур сделал характерный жест, округлив себя на уровни груди и в бедрах.

— И не только глаз, — подсказал кто-то невидимый.

— Главное — уметь включить. — Продолжал рыжий, — и настроить.

-Ин, тебе гетеродинчик подрегулировать не надо?

— Кому Ин, а кому Иннесса, — ответила официантка, заметно раздражаясь.

-Ты к ней, Коля, не приставай, ей местный антенну ставит... Братан наш по разуму.

-Откуда у тебя братьям взяться? Ты же по разуму сирота, — отрезала Инесса, и парни в ответ одобрительно грохнули, — а не умолкнешь, вышвырну. У тебя, что ума, что здоровья. И на земле-то не больше козла весил. — Видно было, что Инну их шуточки вывели из себя.

— За козла ответишь! — закричали они разом и все опять захохотали.

Что это за ребята? Все не старше тридцати. Как-то не очень похожи они на работяг-вахтовиков. Было в них что-то знакомое. Не то, чтобы заросшие, но какие-то нестриженные. Очень уж не вяжется эта неаккуратность причесок с жилистыми шеями от скул. Им бы пошли короткие стрижки. Да, похоже, такие они и носили месяца два-три назад. Когда сели в корабль, были они одинаково коротко пострижены. Как Антон сейчас.

-Девушка, — окликнул он официантку,— еще чашечку кофе.