Бог мертвых (полная версия)

— Мира этому дому, здравствуйте, — герцогиня подняла вуаль, и улыбка сразу озарила лицо старого владельца харчевни.

Он бросился к ногам Клариссы, схватив с ближайшего стула полотнище, и начал стряхивать грязь с подола, причитая, как над родным дитятей:

— Что же это делается? Что же это происходит? За что же вас, матушка? Несправедливость какая!

— Ну, хватит, — женщина сделала шаг к лестнице. — Если есть свободные комнаты, я хотела бы немного отдохнуть. Офицер, позвольте отправить письмо СиАвали, чтобы она знала о нашем прибытии. Это не помешает планам короля, клянусь!

— Не думаю, что это хорошая идея, — тот задумчиво следил за суетой хозяев, воодушевленных посещением их госпожи. Они собирали оставшуюся после ужина снедь — сыр, картошку, вяленое мясо и вино, носили наверх постельное белье, свечи, грелки, чистую воду.

— Я поем наверху, — герцогиня секунду молчала, но не дождалась изменения решения. — Когда вы будете готовы ехать дальше и вытащите посланника из лужи, постучите... Я спущусь.

И она начала грузно подниматься по лестнице, которая заскрипела так жалобно и заунывно, что дождь за окном зазвучал лишь как тихий плач прошлого.

Кларисса облегченно задвинула засов, прикрыла ставни и остановилась перед ужином на небольшом столике, милосердно и с почтением сервированным. Яркий свет новых свечей выдавал особое отношение хозяев этого дома к гостье, но женщина не удивлялась, потому что еще помнила эту комнату во всех ее неповторимых подробностях и деталях. Короткое отчаяние охватило герцогиню, которая вздрогнула, когда увидела собственное отражение в зеркале, когда-то подаренном гостеприимной харчевне. Слишком напыщенным и ярким было это второе "я". Оно скрывает шрамы под слоями косметики, привезенной с Востока. Оно впитало странности характера и страхи, спрятавшиеся по углам, как пауки, которые забыли, как плести сети.

Задумчиво сняв с себя плащ, герцогиня взялась за корсет. Немедленно следует избавиться от грязной одежды... И вот она в одной рубашке, с распущенными волосами, и ворохом тряпья и заколками на полу.

Кларисса легла поверх покрывала и закрыла глаза. Не потому что хотела спать, а потому что не могла сохранять спокойствие иначе, чем в изображении полной безмятежности. Сейчас она вновь видела свое лицо. Когда вода смыла последний защитный слой, отражение стало слишком жестоким и странным — среди розовых символов и знаков горели ярко только глаза. Никто и никогда больше не увидит меня... Никто.

Женщина попыталась ровно дышать, но не могла сосредоточиться на чем-то одном. Прошлая жизнь крутилась по комнате, словно маленький вихрь, который не просто вбирал предметы, но и выталкивал наружу совершенно ужасное нечто. Из кошмара лишь одно лицо радовало и внушало надежду. Стоило протянуть руку. Зацепиться и отправиться в путешествие. Забыть о короле, об аресте, о сестре... Немного сна среди грохота, приближающегося от горизонта... Потом, потом, дорогие мои стражи, нам предстоит долгий разговор. Ночь близка. Еще ближе, чем ваша смерть.

Прости меня, любимый. Прости, что не смогла, не сумела тебя уберечь... Но я так хочу вспомнить о тебе.

* * *

Воспоминания Клариссы о Секире

Он пришел, когда другие двери закрылись. Он постучал в ворота и закричал, что не уйдет, потому что устал и потому что готов умереть прямо здесь. А в ответ из зала раздались смех и улюлюканье тварей. Кларисса тогда выглянула в окно и вздрогнула. Человек стоял в темноте прямо, с поднятой к небу головой, и смотрел прямо в глаза герцогине. Нет, глаз его она не видела, она даже не могла разобрать черт, но голос. Его точно вынули из тайного места и подарили странному безумцу.

— Уходите, вы очень рискуете, — Кларисса хотела кричать, но выдавила из себя лишь жалкий писк.

— Это будет третье графство, которое отвергает несчастного путника. Будьте милостивы, госпожа! — Человек встал на цыпочки и поднял руки кверху. — Я надеюсь только на вас...

— Кто вы такой? — Женщина пыталась оставаться спокойной. — Вы понимаете, что сильно рискуете?

— Плевать... Я рискую не меньше, чем, если бы оказался в лапах короля! Хотите порискую сейчас, герцогиня? Я готов стучать в эту дверь, зная, что за ней находится!

— Чего вы добиваетесь?

— Чтобы вы меня впустили. Я залезу в окно!

— Я не уверена, что желаю этого так сильно, — сердцебиение и жар охватили Клариссу. Она слышала, как внизу все загудело и двинулось к двери. Секунду колебаний — и вот он перепрыгивает через подоконник, сшибая вниз вазу с цветами. Такой неуклюжий, такой грязный и худой... Ее будущий муж. Беглец, разбойник и преступник перед оком всевидящего короля. Будь они прокляты — эти вездесущие властители! Будьте прокляты лгуны и богоотступники!

5

Кларисса отступила на шаг и уперлась в угол стола. Она почувствовала легкий холод в желудке, который тонкими иголками пробежал дальше, по всему телу, и вызвал довольно долгое онемение. Перекинув ногу через окно, незнакомец легко перепрыгнул через узкий подоконник, словно только что не залез на второй этаж за каких-то несколько секунд. Тогда лицо его показалось странным в сиянии свечей, что колыхнулись от взмаха плаща и резкого движения.

— Добрый вечер, — шляпа, потертая временем и непогодой, покинула голову и упала на ближайший стул, как доказательство реальности произошедшего — к герцогине влез мужчина, которого она впервые видела и который так добродушно улыбался, что не верить в его безопасность было просто невозможно. — Ради Бога, простите! — Он захлопнул ставни и замер, потому что в дверь постучали.

По правде говоря, Кларисса — в ночном халате из черного дамаста, с распущенными волосами и длинным покрывалом на голове — не собиралась кому-либо открывать, но ведь гость уже внутри, и у любопытных снаружи есть чем поживиться сейчас.

— Прочь пошли, — женщина прижала палец к губам, тем самым показывая мужчине не шевелиться и не издавать ни звука.

— Открой, — голос был настойчивым и злым. — Я знаю, что он здесь!

— Никого здесь нет, — Кларисса говорила спокойно и властно. — Уходите или я спущусь.

Недолгое молчание, и вот шаги удалились. Сначала — по потолку, а потом и по стенам невидимой лестницы, превратившись в монотонный шум внизу. Тогда герцогиня вновь обратила внимание на нежданного гостя, который тихонечко присел на обшарпанное кресло, привезенное в подарок харчевне из столицы. Пелиссон, отороченный мехом, говорил о знатности странного человека, а его обувь явно нуждалась в ремонте, но еще хранила прежнюю красоту. Эта тонкая вышивка, эта мозаичная кожа, потрескавшаяся от времени. Действительно, странно! Тем более что одежда или с чужого плеча, или ее хозяин сильно похудел.

— Разрешите представиться, — незнакомец закинул ногу на ногу настолько непринужденно, что Клариссе показалось, будто не он, а она влезла сюда ночью через окно. — Я вошел без церемоний, но этому есть причины...

— Вы испытываете мое терпение и вынуждаете попросить покинуть комнату, — женщину и саму удивляло разыгравшееся любопытство, которое требовало немедленного удовлетворения. Сдерживать себя значит смиренно сесть и сложить руки, не выдавая истинных эмоций, но, кажется, ничего не ускользает от острого взгляда наглеца, который без стеснений пялится на нее.

— Вы сумасшедший, — герцогиня видела через плотный рисунок расплывчатые контуры лица и разрисованные в лилии мужественные черты. Зеленые глаза незнакомца смотрели не с вызовом, но с непочтительной внутренней улыбкой, приводившей душу в смятение.

— Это нелегкий выбор — найти вас... Позволите? — Он взял из вазы самое большое красное яблоко и смачно надкусил его. — Я не пришел за помощью, но готов помочь вам.

— Забавное предложение для изгнанника, как вы себя сами представили, — Кларисса старалась оставаться ироничной, но этот грязный, худой, совершенно некрасивый мужчина вызывал у нее симпатию и доверие. — Раз вошли, выкладывайте поскорее.

— Я не мастак для быстрых разговоров, — гость слегка растягивал слова и вдруг на последнем явно издал полустон, раскрывший скрытую боль. И прижал руку к левой руке.

— Вы ранены? — Догадавшись, Кларисса сама испугалась и, не медля, отправилась к большому сундуку с множеством ненужных мелочей, среди которых нашлось несколько льняных рубашек. — Давайте помогу.

— Было бы неплохо, — он потянул застежки и снял пелиссон, под которым на рубашке алело пятно, расплывающееся по рукаву, как карта неведомого озера.

Рваный край уже немного затянулся, но еще сочился липкой чернотой. Когда герцогиня оторвала ткань от кожи, мужчина поморщился и обмяк, согласный на дальнейшие манипуляции и изощренные пытки.

— Вы так и не снимете эту дурацкую простыню с головы? — спросил он, сжимая зубы.

— Вы так и не представитесь? — Парировала Кларисса и вылила на рану добрую четверть припасенной некогда бутылки с настоем.

В ответ гость вскрикнул и попытался ободряюще улыбнуться. Мол, вовсе не так страшно! Чуть-чуть! Герцогиня туго перевязала руку, помогла одеть рубаху и сама затянула ленты потуже. Она больше ничего не спрашивала, а мужчина ничего не говорил, потому что практически сразу уснул. Так и познакомились.

На следующее утро свита герцогини встала рано, и, как помнила герцогиня, спешила поскорее отправиться в дорогу. Во дворе запрягали лошадей, носили корзины с провизией в обозы, кормили собак и ели сами, сидя или на ступенях, или на траве. Низкая каменная стена с самого рассвета служила для проветривания бесконечного гардероба сиятельной особы, а дорога к летнему замку — для тренировки псарей и развлечения многочисленной свиты. Кларисса тоже не спала, глядя, как шевелятся на ветру ее наряды и как солнце топит последние остатки тумана, вызывавшего в голове страшные воспоминания, которые преобразовались во что-то вроде утренней молитвы. Она была благодарна произошедшему двадцать лет назад. Она теперь не смогла бы жить иначе, в мире, где все обыденно и просто, где человек знает лишь другого человека и никого больше. Судьба, а не бог, направляет вперед, и неважно, что думают простые смертные — это есть хорошо.

Шевеление на кровати, куда герцогине удалось перетащить мужчину, стало чуть явственнее, и она сразу оглянулась. Незнакомец сидел с широко открытыми глазами и с удивлением смотрел на совершенно белое, с темными обводами вокруг глаз лицо Клариссы, которая сознавала, что зрелище стоит дорогого.

— Вы... — Гость запнулся и проглотил смех, который мог бы разозлить гостеприимную хозяйку.

— Что? Не совсем такая?

— Совсем не такая. Абсолютно другая, — изумление переросло в скрытую иронию. Мужчина потянулся за одеждой и вновь прыснул, а Кларисса сделала шаг к двери.

— Вы не уйдете, пока не объяснитесь! — Твердо заявила она, заглядывая в полное смеха лицо.

— За тем и шел сюда. Вы позволите мне воспользоваться принадлежностями? — Он плеснул из кувшина воды, умылся, затем достал из узла на поясе подобие гребня и вскоре выглядел почти сносно. — Я причинил вам столько неудобств. Не знаю, как вы меня терпели вообще? Наверное, это от моей растерянности...

— Вы не только растерянны, но и наглы. Кто вы такой?

— Ваш покорный слуга, если можно так выразиться. Слуг у вас достаточно... — Быстрым движением он накинул на себя плащ. -Я готов ехать с вами. Поговорим по дороге. И тогда вы узнаете все в подробностях.

Что же, рассказ незнакомца выглядел увлекательным, тем более что долгое сидение в карете навевало на Клариссу обычную скуку, а так можно и потрястись по ухабам.

Его прозвали Секирой, потому что Арли рубил головы с плеч врагов, как ветер порой срывает крыши с домов. Друзья его любили, а враги ненавидели. Друзья поговаривали, что Арли когда-то имел земли, но теперь обнищал и занялся ратным делом в надежде вернуть милость короля. Впрочем, эти страницы жизни мужчина взмахом руки оставил далеко позади, потому что, кажется, сам мало верил в справедливость судьбы или проведение Господне. И вообще, близкие склонны к преувеличениям.

Арли никому не говорил, что снял дорогой, с гербами костюм с трупа, найденного у дороги, потому что сильно замерз, когда решил отправиться в герцогство Авали за помощью. Мимоходом он упомянул и о родне, которая не умела ни читать, ни писать. Легенды — это неплохо. Особенно, если сам не врешь. И тебя короли посвящают в рыцари. Глупости и смех, вот и вся их честь! Куда лучше, если ты знаешь, что всего лишь беглый крестьянин, которому почему-то захотелось стать внезапно свободным, как те самые птички, что кружат над полями.

Теперь прошлое слишком остыло. Была лишь армия, ее законы и главная цель — проклятые варвары на границах. А границы простираются там, где стоит армия короля. Даже если собственные земли остались слишком далеко. Когда перчатка больше руки, сложно удержать в ней непомерную горсть земли, но разве правитель откажется от притязаний на лишние уделы? И послужат ему для этого не только подвластные воле отряды, но и вольные воины, которые идут в бой ради наживы. Таким же был и Арли.

Откуда он взял силу, умение и мощь? Да очень просто: посетил тайную лавку в прибрежном городке. Лавку эту называли "смешной", потому что не всякий мог войти, а уж тем более нормально оттуда выйти. Но люди верили, что некоторым везет с обменом. А меняли там собственные качества на чьи-то чужие. Казалось бы — сказка, а проверить ух как захотелось! И Арли вместе со своим юношеским языческим вожделением отправился в путь до самого моря. Это был сильный поступок для одинокого шестнадцатилетнего прохвоста, стремящегося к приключениям и славе. Вот тогда и сложился его будущий боевой отряд.

И все произошло, как в дурацком сне. Мальчишка, веривший в чудеса, без труда отыскал желанное место, скорее напоминавшее старый сарай, и зашел внутрь. Хотя сперва дверь из редких досок не поддавалась. Но и это пустяки. Здесь были окна, и Арли не испугался принять верное решение. Он никому не говорил, что поменял лишь голос у странных существ. Голос, который странным образом влиял на людей, судьбу и самого юношу. Голос...

Когда герцогиня переспросила, что находилось в лавке, мужчина опустил глаза и тихо ответил "все". А Кларисса еще некоторое время пыталась поверить в россказни бродяги. Всего минуты в повозке, а уже так тяжело. Даже голова разболелась. Впрочем, пусть говорит. Потерпим. Но Арли не спешил продолжать, глядя в окно на всадников, сопровождавших экипаж. Он чуть побледнел и, сославшись на плечо, предложил передохнуть немного. Впрочем, воспоминания о лавке и без рассказа не давали гостю герцогини покоя. Сегодня он понимал, что ничто не случается просто так. Что встреча с потусторонними силами и их дарами не проходит зря. А голос, приводящий Клариссу в трепет, несомненно ей знаком. Но связано ли это с... болезнью, о которой так много судачат и которая догоняла путника весь нелегкий путь до харчевни.

Впрочем, о чем это он? О лавке. Внутри действительно можно сойти с ума. Понятие "пространство" мыслилось здесь, как сотни, тысячи лестниц без переходов и коридоров. Любая вела к любой, неважно куда подниматься. Никто не встречал Арли, никто не провожал. Но проделав путь всего лишь по нескольким ступеням и увидев здесь ужасные вещи, юноша оказался у входа, который распахнулся с радушным желанием запустить нового человека в довольно серый и скучный мир. Понимание рыцарского духа пришло позднее — то ли потусторонние призраки спутали Арли с каким-то дворянином, то ли решили пошутить, но вкус к бою и крови пропитали существование несчастного. Десять лет сражений, сотни славных побед и десятки шрамов — итог подарка. Остановиться юноша уже не сумел. Он сам не понимал, почему наслаждается бедами и болью других, почему в одно мгновенье потерял наслаждение от простых радостей и теперь довольствуется лишь смертью. Впрочем, разгадка пряталась где-то слишком далеко от отученного мыслить философски ума.