"У меня действительно есть замечательный друг" — с теплотой и благодарностью подумал я о Сашке. И стало легче. Я усмехнулся: "Ну ничего от этой сволочи не укроешь", совершенно расслабился, закрыл глаза и меня быстро засосал водоворот сна.

Наутро я проснулся на удивление бодрый и энергичный. Разбудив друга, пошел готовить яичницу с колбасой. Телефонный звонок отвлек от этого благородного дела — звонила драгоценная половинка Сашки — явно проверяла как у нас тут дела. Я ее успокоил и передал трубку приятелю. Позавтракав, отправились на работу.

В последующие дни мой давний товарищ ни разу больше не спросил чего-либо типа "Что с тобой". Только участливые взгляды давали понять, что он по-прежнему внимателен ко мне. Словно решил ждать, когда я сам решусь вывалить на него свои проблемы. Мне же, естественно, такими своими переживаниями делиться с другом было стыдно. Я надеялся, что чувства, возникшие во мне так резко, да к тому же направленные на человека моего пола — что-то случайное и временное. Тем более что я постарался возвращаться домой попозже, дабы не встречаться случайно с Андреем у парадной, раз уж так совпадает окончание моего трудового дня и его учебы. Специально взял на себя дополнительную работу, чтобы задерживаться в офисе, мотивировав желанием побольше заработать и поскорее купить давно вожделенную машину. Сашка на такую мою отмазку недоверчиво покачал головой, но по-прежнему ничего не сказал. Все остальные сотрудники восприняли это как само собой разумеющееся. Ни я Андрею, ни он мне — мы с того вечера даже не звонили друг другу. Хотя нет, был один звонок как-то вечером: Андрей сказал, что Вадим к нему в гости собирается посидеть за компом, и они оба будут рады, если я составлю им компанию. Только в это время я все еще был на работе, хотя и заколебался: может, завтра подольше задержусь, а сейчас принять приглашение? Но, оценив, что эти ненужные чувства к нему во мне еще живы, все же отказался. Вот так прошло недели две, может, чуть больше. Пока однажды...

10.С другой стороны. Ощущение ссоры.

Андрей шел по замерзшим улицам вечернего города и вспоминал...

Прошло несколько дней с тех пор, как он вместе с Димой и его старым другом Сашей сидел и пил пиво, надеясь, что этот вечер вернет былые отношения между ними. Но ожидания оказались напрасными. Хотя сначала вроде бы все было хорошо — старший друг наблюдал за ним без презрения и брезгливости, чего так боялся парнишка после инцидента с Вадимом накануне вечером. Взгляд Димы волновал, причем это было приятно. Но чуть позже, после короткой отлучки из комнаты, он уже сидел с отстраненным выражением лица, мало говорил и даже почти не смотрел на Андрея. "Значит, все же презирает, наверно при друге не хочет показывать" — пришел парнишка к горькому для себя выводу, одновременно улыбаясь и переговариваясь с новым знакомым Сашей, — "Теперь он не хочет со мной даже разговаривать. А что бы было, узнай он, что я — гей?". Возникшее накануне ощущение ссоры с Димой так и не проходило. Горечь где-то в глубине души только усиливалась и разрасталась. Но Андрей настолько давно привык скрывать свои чувства, что никто ничего не заметил. Правда, слишком внимательный взгляд нового знакомого в лифте встревожил парня, но позже он решил, что ему просто показалось. В основном, Саша исподтишка наблюдал за своим товарищем, а с Андреем вел себя дружелюбно, заинтересованно, легко и просто, но все же, как со случайным знакомым в общей компании. Холодное же отношение Дмитрия задевало и вызывало желание оправдаться. Но с чего начать, как это сделать? Да и за что, собственно, нужны эти оправдания? "Ведь не я виноват в том поцелуе. И вообще, это мое личное дело" — парнишка мысленно метался, пытаясь найти правильную линию поведения с Димой. Андрею очень сильно не хватало тех непринужденных разговоров, что он вел прежде со своим взрослым другом. Даже большая разница в возрасте нисколько не мешала их общению. А после того, как Вадим сказал, что Дмитрий — бисексуал, у Андрея появилась надежда, что он может раскрыться перед новым своим старшим товарищем, и тот поймет его и примет. И как же сейчас было тяжело осознавать, что эти надежды разрушены.

С того вечера Андрей больше не видел Дмитрия. Звонить ему он не решался, тем более пойти и поговорить. О чем, если и так понятно, что взрослый друг не хочет с ним общаться. Время шло, а чувство потери не только не проходило, а усиливалось. Это было совершенно необъяснимо. Были в жизни Андрея ситуации, подобные этой, но такое раньше он переживал намного легче и быстро восстанавливал утраченное душевное равновесие. Даже то, что активное внимание к нему со стороны Вадима отвлекало от грустных мыслей, не помогало. С того события у парадной сокурсник ни разу больше не пытался ни обнять, ни поцеловать парнишку. Только всеми способами выказывал свое желание сблизиться. И, хоть Андрею было приятно внимание Вадима, и он нисколько на него не злился за тот поцелуй, но все равно, что-то было не так, чего-то не хватало.

Вот так, вспоминая прошедшее, парнишка дошел до своего бывшего дома, в котором жил и его друг детства Леон — к нему он пришел поплакаться в жилетку. Тот ждал, и как только прозвенел звонок, дверь перед Андреем распахнулась. Радостная физиономия хозяина квартиры вызвала широкую ответную улыбку у Андрея. Он обнял давно не виденного товарища.

— Проходи, проходи, я тебя сто лет не видел, совсем ты, брат, заучился, — подавая тапки, Леон другой рукой встормошил Андрюшкины волосы.

— Давно мне надо было придти к тебе, Леон, — сейчас парень жалел, что все это время пытался справиться со своими проблемами в одиночку. Ведь на то и близкие друзья, чтобы поддерживать в трудные минуты. Тем более Леон, который знает о нем все. И, едва усевшись в предложенное кресло, Андрей рассказал своему давнему другу о горечи размолвки с Димой, желании все исправить, колебаниях в отношении к Вадиму, об испытываемых переживаниях — что вообще ему теперь делать?

— Я тебе сейчас скажу одну важную вещь, то, что ты сам не заметил, — Леон внимательно посмотрел на друга, — Мне кажется, что ты за последнее время ни разу не вспомнил моего отца. Верно? — Андрей широко распахнул глаза и даже отшатнулся назад: действительно, его любовь, о которой в течение такого длительного времени он практически не забывал, оказалась где-то там, в прошлом.

— Прежде всего, — продолжал друг, — это говорит о том, что один из двоих новых друзей становится тебе важнее всех и может занять прежде занятое другим человеком сердце. Я, конечно, не могу сказать кто это, тем более Вадима даже не видел ни разу, да и, похоже, что ты сам еще не определился до конца в своих отношениях к обоим. Так что переживай — не переживай, а сердце твое само, в конце концов, выберет. Постарайся не ошибиться и правильно себя понять. Главное, не торопись. Я рад, что место моего отца стало вакантным, сам знаешь, как была твоя влюбленность бесперспективна.

Андрей молча слушал своего друга, шокированный тем, что сам не заметил такое важное изменение в своей душе, как исчезновение постоянной тяги к обожаемому столько лет человеку. "Вот так просто ушла моя первая любовь?" — с печалью и удивлением подумалось ему. Ведь совсем недавно он и помыслить не мог, что избавится от своих безнадежных страданий, а вот, поди ж ты, другие терзания появились — и прошлое оказалось в прошлом. Радоваться или печалиться такому повороту событий, кто знает? Тем временем Леон, видя, что друг завис в процессе осознания, сказал:

— Ты посиди пока один, подумай, а я пойду чаю приготовлю. А, может, тебе чего покрепче?

Андрей встрепенулся:

— Покрепче. Принеси чего покрепче.

— Пиво, вино, водка, коньяк? — изображая официанта, хозяин квартиры наклонился в полупоклоне, заложив одну руку за спину, другую согнув, будто держит полотенце.

— Ни хрена себе выбор! — заулыбался в ответ друг-страдалец, — тащи коньяк, хоть я его и не люблю.

Выпив по чуть-чуть, друзья вернулись к насущным проблемам.

— Давай мы у тебя устроим небольшую вечеринку, ведь давно уже не собирались, и ты пригласишь Дмитрия, — предложил Леон. Чуть помолчав, не дождавшись ответа, продолжил:

— Мне он понравился, и я не верю, будто увиденное так отрицательно на него повлияло, тем более, что он — би, значит, в глубине его души это должно быть приемлемо. А у тебя появится возможность понять, как он к тебе относится, потому что есть высокая вероятность, что ты ошибаешься в своих выводах по поводу презрения или чего там еще, — Леон требовательно уставился на друга, ожидая, что тот скажет. И услышал неуверенное:

— Ну, можно вообще-то, — тут Андрей неожиданно даже для себя самого покраснел, представив, как приглашает Дмитрия к себе. Леон поднял брови, выражая таким образом удивление и любопытство, но сказал о другом:

— Отлично, я позже тебе позвоню, согласовать время вечеринки.

Еще немного посидев и поговорив о том, о сем, Андрей покинул гостеприимный дом друга и поехал в свою пустую квартиру, где единственный родной человек — мама — появлялась так редко. "Что-то она совсем уже у подруги поселилась. Надо будет поговорить с ней" — мельком подумал о матери парень, вновь возвращаясь мыслями к своим проблемам.

11.Первый опыт.

А еще через день после душеспасительной беседы с Леоном, случилось следующее.

Вадим вновь напросился в гости, умильно канюча дать пообщаться с компьютером, мол, опять свой дома ремонта требует, а нужен позарез для очередного срочного учебного опуса. Не хотелось Андрею оставаться наедине с Вадимом — было очень тревожно, зная о его желаниях, но и отказать другу в нужде язык не повернулся. "Черт, и Диму не пригласить, неудобно как-то, наверняка откажется" — с досадой подумал Андрей, вслух соглашаясь на просьбу сокурсника. По пути, проходя мимо магазина, Вадим затащил друга взять пива, хотя тот и упирался:

— Да брось ты, пиво — не водка, немного выпить не страшно. Пригласи своего соседа, как его — Дима. Посидим, как в прошлый раз, — настойчиво продолжая движение по супермаркету к стойкам с напитками, говорил Вадим. У Андрея поникли плечи:

— Я его давно не видел. Кажется, он очень занят, — печально сказал парнишка.

— О, очень жаль, — нейтрально прозвучало в ответ. На что Андрей встрепенувшись — это хороший предлог поговорить с Димой, торопливо воскликнул:

— Я позвоню! — и достал сотовый, не замечая, как поморщился друг. Ожидаемый отказ огорчил Андрея, так как где-то в глубине души он надеялся, что Дмитрий согласится и придет. Хотя то, что по телефону голос старшего друга звучал радостно, и объяснение — "в последнее время много работы, вернусь домой очень поздно, поэтому зайти не смогу" — воодушевило молодого парнишку, что, может быть, Леон был прав, дружба не разрушена. Просто Дима на самом деле очень занят по работе. В волнении он даже не заметил, с каким облегчением вздохнул Вадим, поняв, что третий лишний не появится.

Дома, пока сокурсник занимался своими учебными делами, Андрей решил приготовить ужин, подумав: "Если плотно поесть, то алкоголь не так сильно влияет". Он все равно чувствовал себя немного не в своей тарелке, находясь наедине с Вадимом, зная, что пиво ослабит его сопротивляемость, и, если друг будет настойчив в своих желаниях, то Андрей не был уверен, что устоит перед ним. Ясно и глубоко парнишка вновь прочувствовал, что былая любовь ушла, оставив сердце свободным для завоевания кем-то другим. И не исключено, что это окажется Вадим.

— Замечательный ужин. Ты великолепно готовишь, — говорил сокурсник, поглощая тушеное мясо и салат. Похвала была приятна.

— Сейчас по телику должен быть интересный фильм, название не помню — какая-то молодежная комедия. Давай посмотрим, — легко предложил Вадим, после того, как ужин был закончен. Удивительно, но в этот раз он не делал ни единого специфического намека, ни словами, ни тоном, ни действием. И Андрей расслабился, хотя где-то очень далеко эхом звучало сожаление. Потягивая пиво, смеясь при просмотре фильма, парень чувствовал себя свободно и легко, забыв то напряжение, с которым начинался этот вечер. Пока вдруг не прозвучало рядом тихое, серьезное:

— Прошу, только один поцелуй. Пожалуйста.

Это было произнесено так...так... Андрей растерянно замер, не зная что делать, что сказать, как вообще реагировать.

— Молчание — знак согласия, — чуть хриплый, чувственный шепот проник куда-то вглубь тела и заставил дыхание сбиться, сердце подпрыгнуть и понестись галопом. Очень близко Андрей вновь увидел расширенные зрачки глаз и, не в силах больше сопротивляться, закрыл свои глаза, ощущая осторожное, нежное прикосновение к своим губам.

— Не бойся, все будет хорошо, — щекотно прозвучало возле уха. От головы до пят пробежали мурашки, голова закружилась, тело ослабло, возбуждение нарастало. Не открывая глаз, Андрей непроизвольно потянулся к Вадиму, почувствовал, как его обнимают горячие руки друга — и окончательно провалился в водоворот новых для себя ощущений. Дрожь и жар от прикосновений, дыхание перехватывает так, что, кажется, сейчас потеряешь сознание, голова идет кругом, трепет тела, непроизвольные стоны от получаемого удовольствия и от боли, наконец, оргазм, весьма отличный от привычной мастурбации — разве можно передать словами, что происходит, когда тебе 17, это твой первый опыт и человек, творящий такое, тебе нравится.

Уже вынырнув из только что окончившегося безумия, Андрей обнаружил, что лежит, совершенно раздетый, на диване, а рядом на коленях стоит полуодетый Вадим. Когда это они успели снять с себя одежду, совершенно не помнилось. Все случилось так неожиданно, будто в тумане, как-то быстро, что только теперь окончательно до молодого парня стало доходить, что именно сейчас произошло. Стало стыдно, и он тихо прошептал:

— Боже!

— Как ты? — с еще не угасшим окончательно огнем в глазах на него смотрел растрепанный Вадим, — Я не ожидал, что ты настолько чувствителен, хотя понял, что это твой первый раз. Ты поэтому так долго упирался?

Андрей жутко покраснел от смущения и резко сел. "Больно!" — он поморщился и наклонился за брошенными около кровати вещами. Что говорить, совершенно не представлялось. В душе все еще не могло установиться одно определенное отношение к произошедшему: то ли хорошо, что это, наконец, с ним случилось, то ли плохо. Особенно, если учесть удовлетворенное желание близости с другим человеком.

— Ты замечателен, все хорошо, я просто счастлив, что ты позволил мне это, — Вадим, взволнованно говоря, попытался снова поцеловать Андрея, но только что потерявший девственность парень не ответил и даже немного напрягся. С сожалением однокурсник отстранился и поднялся на ноги:

— Не буду тебя тревожить. Я пойду в душ, а потом ты. Хорошо? Выпей пока пива. Вадим подхватил свои вещи и удалился. Андрей, уже не торопясь, оделся и, морщась при движении, подошел к окну. Задумчиво глядя в никуда, глотнул из бутылки, что взял, проходя мимо, с журнального столика. За стеклом осенняя холодная темнота, под порывами ветра раскачиваются голые ветви деревьев. А в душе затихают последние отголоски только что испытанного. И почему-то наряду с облегчением и затухающим блаженством присутствует совершенно непонятное сожаление. О чем оно? На память пришел разговор по сотовому с Димой, подумалось, вернулся ли он уже с работы? Затем возмущенная мысль — "какого хрена я об этом думаю?" — сделала резкий скачок к Вадиму в ванной — "а здорово было". И опять раздумье устремилось к старшему другу: "это уже не поцелуй" — снова стало стыдно, вспомнилась предпоследняя встреча с ним — у парадной. От этих душевных метаний отвлек вернувшийся из ванны довольный Вадим: