Иной в Евангелионе

Да, пожалуй, именно это почему-то раздражало девушку, хотя я не понимал, почему. Мисато пробовала менять собственные манеры поведения, от яростной реакции до холодного безразличия.

Результат теперь сидел рядом со мной на жестком больничном стуле. Мисато была немного растеряна, явно нервничала, она избегала встречаться со мной взглядом. Даже вопрос, казалось бы, вполне уместный, прозвучал очень глупо.

Пожалуй, было одно решение, хорошо подходящее для этой проблемы. Я вытащил руку из-под одеяла и протянул ее Мисато.

— Икари Синдзи, рад познакомиться.

Девушка удивленно вскинула голову и наконец-то посмотрела мне в глаза.

— Думаю, мы изначально плохо начали, — счел нужным пояснить я, — и у нас вполне уважительная причина — нападение Третьего Ангела. Поэтому предлагаю начать все заново.

В глазах девушки проснулся интерес. Несколько секунд она молчала, а потом улыбнулась. Нормально, без сарказма или иронии. Простой человеческой немного усталой улыбкой. Она медленно протянула свою руку и крепко пожала мою.

— Кацураги Мисато, и зови меня просто Мисато, Икари Синдзи.

Война была закончена.

* * *

В больнице я пролежал недолго — всего несколько часов, пока не сошла странная слабость. Чувствовал я себя очень опустошенным, но силы быстро возвращались. Врачи хотели задержать меня для наблюдения, но я отказался и ночевал уже у себя дома.

Позже, размышляя о бое, я понял свою главную ошибку — слишком сильно перенапрягся, нерационально использовал энергию, потому и тело, непривычное к подобному, сильно ослабло. С какой-то стороны мне и вовсе повезло, могло же и сердце, к примеру, встать.

Ошибка была характерной для меня. Синхротесты не включали в себя проверку АТ-поля на полную мощность или сильного повышения уровня синхронизации, поэтому отметить и не допустить ее я не мог. Дело было в уже упомянутом теле. Тренировать его я стал почти сразу же, как ко мне вернулась память, то есть чуть больше двух лет назад. Боевые искусства, кендо, медитации — в ход шло все, и ко времени прихода памятного письма мое тело намного превосходило тело обычного человека. Я свободно управлял доступной мне частью энергии — но они была ничтожна не только по сравнению с моими настоящими запасами, кои были мне недоступны в этом Мире, но и даже по сравнению с Евангелионом. Биоробот щедро делился собственными силами и также работал своеобразным конвертером, чтобы мое тело могло их использовать. Стоит ослабить контроль, и мне придется доживать жизнь уже как Евангелиону, чего бы не хотелось даже несмотря на определенные плюсы подобного положения. Уж слишком плохи были минусы.

Вывод был прост: нужно было придумать что-то, что позволит моему телу переносить подобные нагрузки, а лучше еще большие. Обычными тренировками этого не добиться, нужно кардинальное решение.

Мне предстоял неплохой мозговой штурм.

Глава 9. Обычный день с сюрпризами.

С утра я даже немного пожалел, что помирился с Мисато, так как эта... нехорошая женщина опять разбудила меня спозаранку. С отвратно бодрым голосом она предложила проведать Рицко, которая, как оказалось, всю ночь колдовала над телом столь жестоко убиенного мной Ангела. Задача была простой: вытащить увлекшуюся женщину из научного угара и насильно приговорить к постельной койке — от восьми от десяти часов.

Как оказалось, девушка уже ждет меня у входа, но спешно одеваться я не собирался. Умылся, расчесался, выпил чаю...

Мисато не выдержала на десятой минуте.

Когда я приканчивал кружку ароматного напитка, звонок истерично заголосил. Я поставил кружку в раковину, прошел в прихожую, надел ботинки, зашнуровал, накинул жилетку, глянул еще раз в зеркало, и только после этого открыл дверь, улыбнувшись злобному выражению лица Мисато.

— Что так долго?! — возмутилась она, глядя на мой цветущий вид.

— Нужно было носик припудрить, — заявил я, закрывая дверь, — у меня очень нежная кожа.

В подтверждение своих слов я почесал изрядно отросшую щетину.

Мисато закрыла глаза — видимо считала, чтобы успокоиться.

— Думаешь, это метода сработает со мной? — поинтересовался я, нажимая кнопку лифта. Учитывая то, что Мисато только приехала, лифт еще стоял на нашем этаже.

— Попытка — не пытка, как говорят русские, — отозвалась Мисато, заходя в двери, — так что не мешай.

Считала она долго и упорно вплоть до выхода из подъезда. Потом улыбнулась и, повернувшись ко мне, заявила:

— Вот теперь все. Кажется, работает.

— Ну-ну, — хмыкнул я, — ладно, иди пока к машине, я сейчас тебя догоню.

Мисато, видимо, думала, что я хочу оставить ключи консьержу, обычно так поступали некоторые жильцы, но я пошел к подземной парковке, в которую можно было попасть, не выходя из подъезда.

— ...Это что? — Мисато очумело уставилась на мой мотоцикл, когда я неторопливо подвел его к ее машине.

— Ах, да, где мои манеры, — спохватился я, — знакомься, Мисато, это Изольда. Изольда, это мое начальство в лице Мисато Кацураги.

— И-и-изольда? — икнула Мисато, — ты дал имя мотоциклу?

— А ты своей машинке — нет? — удивился я, — разве ты не говорила, что обожаешь ее? Вот у нас с Изольдой — любовь в первого взгляда!

— Так, хватит пудрить мне мозги! — взвыла Кацураги, — откуда у тебя эта Изо...тьфу, этот мотоцикл? Тебе всего четырнадцать лет по карточке! Тебе бы не продали!

Я пожал плечами.

— Есть места. Токио-3 — большой город с обширными пригородами. А по поводу предложения... В конце концов, в квартале красных фонарей мне предлагали любовь на денежной основе, и цифирки на моем удостоверении их не волновали.

— Все достаточно, — замахала руками Мисато, осознавшая, что я вполне могу начать прямо здесь делиться впечатлениями о посещении девушек весьма условных моральных принципов, — пусть будет мотоцикл, только не надо больше убивать мне мозг. Если хочешь, езжай на нем.

Я хмыкнул. У меня появилась интересная идея, которая поможет Мисато немного раскрепоститься. Крутя на руках шлем, я задумчиво произнес.

— Мисато, ты же знаешь, где именно находится Рицко, да?

Кацураги прищурилась, и очень осторожно ответила:

— Ну да. Собственно на тех самых рисовых полях. Над телом Ангела возвели ангар, подвезли аппаратуру, Рицко там почти сутки.

— Ясно. И дороги у нас сейчас почти пусты, — продолжил я.

— Ну, учитывая нападения, машины едут в основном из города, чем наоборот. Да и время... не час пик... погоди, ты же не хочешь, — кажется, она начала догадываться.

— Почему нет? — приподнял бровь я, — ты любишь экстремальную езду, я ей тоже не чужд. Когда вчера появился Ангел, я делал на этой крошке все двести пятьдесят, спеша в штаб-квартиру. Итак, ты согласна? Или спасуешь?

— На слабо берешь, — прищурилась девушка, но я видел, как в ее глазах загорается азарт, — но если есть такая возможность утереть тебе нос... я только за. Но не за просто так же.

— На что спорим, подруга? — я сел на мотоцикл и завел двигатель.

* * *

Откинув плотную ткань палатки, Рицко вышла на большую грунтовую площадку, огороженную с одной стороны стеной возведенного ангара, с других — длинными палатками, между которыми то и дело носились инженеры.

Результаты диагностики тканей и ядра Ангела скоро будут получены, хотя доктор не была уверена, что хоть что-то получится. Вероятность успешного исхода была мала, для осознания этого факта Акаги не требовался даже МАГИ. С другой стороны, вероятность первой активации Евы-01 с Икари Синдзи внутри составляла около миллиардной процента и, тем не менее, была полностью успешной. И если сбылась даже такая безумная надежда, то почему бы удаленно подключенным МАГИ не порадовать ее хорошими отчетами?

Пока МАГИ работали, у Акаги появилась свободная минутка, которой она и воспользовалась, с наслаждением закурив уже двадцатую палочку за последние несколько часов.

Далекий шум не привлекал ее внимания ровно до того момента, как со сторону ангара, вернее откуда-то сверху донесся грохот, будто бы что-то тяжелое упало на крышу. Но на этом дело не закончилось — Акаги услышала явственную работу двигателя. Упавшее нечто ехало в ее сторону.

В то же время, с другой стороны площадки, где находился импровизированный КПП, появилась легко узнаваемая машина Кацураги. Вот только неслась она с гигантской скоростью, явно идя на таран, отчего доктор сильно напряглась. Неужели, что-то случилось? Нет, ведь тогда бы ей просто позвонили... За раздумьями, Акаги упустила из внимания шум на крыше ангара, поэтому для нее стало полной неожиданностью, когда одновременно со въехавшей во двор окончательно обнаглевшей Кацураги, сбившей по пути шлагбаум, с крыши, как с трамплина вылетел мотоцикл. Его колеса коснулись земли в тот самый момент, когда машина Мисато лихо развернулась, едва не намотав на колеса кишки парочки подвернувшихся инженеров.

На секунду во дворике повисла тишина. Акаги видела ошарашенную охрану, легко узнавшую нарушительницу покоя на машине, и не знавшую, что предпринять. Особенно потешное лицо было у охранника в стеклянной будке. Перед тем, как передний бампер машины Кацураги снес шлагбаум, он открыл дверцу, но выйти не успел — перед ним пролетело с полторы тонны железа... и, заодно, вся его жизнь. Акаги переместила взгляд на своих непосредственных подчиненных, не успевших даже осознать близость смерти, какого-то курьера, лишь чудом увернувшегося от мотоцикла, и нескольких служащих, засыпанных песком, вырывавшегося из-под колес автомобиля и мотоцикла...

Секунда прошла, наваждение испарилось, и из машины выскочила Мисато, а навстречу ей со своего железного коня соскочил мотогонщик, параллельно снимая шлем. Икари Синдзи. Ну да, кто же еще, пронеслось у Акаги в голове. Кажется, кто-то говорил ей, что Икари обзавелся железным конем...

— Я первая!

— Я первый!

Акаги обреченно прикрыла глаза и сильно, как будто в последний раз в жизни, затянулась, смакуя сигаретный дым.

— Ну, по крайней мере, они помирились, — философски пробормотала она.

* * *

Над рядами выстроенных временных ангаров разносился мерный женский голос.

— Разборка блока Д3 завершена. Всему техническому персоналу просьба предоставить свои данные на рассмотрение аналитической группе 1-ого отдела инженерного управления...

Голос говорил еще что-то, но я уже не вслушивался.

— Ну, Рицко, есть новости? — жизнерадостно поинтересовалась Мисато.

Акаги сидела перед компьютером, за которым стояли внушающих размеров блоки, соединенные между собой толстыми, примерно с торс взрослого мужчины, кабелями. По черному экрану монитора галопом неслись символы — японские кандзи перемежались с английский обозначениями. Через несколько секунд монитор, как будто услышав вопрос Мисато, выдал надпись "601" большим шрифтом.

— Что это? — Кацураги наклонилась вперед, — какой-то код?

— Да, он означает, что образцы анализу не поддаются.

— Значит, все также плохо, как и с Сакиилом? — заинтересованно уточнил я.

— Структура Ангела нам неясна, — пояснила Акаги, которая, впрочем, не выглядела особо недовольной, — единственное, что мы знаем, это то, что Ангелы состоят из материала, обладающего и волновыми и корпускулярными свойствами, подобно свету.

— А источник энергии? — спросила Мисато, очевидно имея в виду ядро.

— Я так и не разобралась, как он работает.

Не думаю, что у Акаги получится это даже после последующих Ангелов — для этого ей нужно знать вещи, выходящие за рамки этого Мира, основы, на которых зиждется все Мироздание. Даже я сам о последних знал не так уж и много, а то, что знал — не до конца понимал.

Ядро было источником энергии, в нем заключалось то, что можно было назвать душой Ангела — очень необычная структура, никогда ранее мне не попадалось что-то хотя бы отдаленно похожее. Но в этом и заключались уникальности Миров. В каждом можно найти что-то новое, необычное, не встречающееся более нигде. Поэтому мой интерес к исследованию и путешествиям по Мирам иссякнет еще очень нескоро.

— И мы лишь еще раз убеждаемся, как мало знаем об окружающем мире, — Кацураги мыслила в той же стезе, пусть и применительно только к этой Земле.

— В мире полно загадок, — Рицко поднялась с кресла и показала нам новую картинку, появившуюся на экране, — вот, к примеру, смотрите. Это волновая структура Ангела

— Дай-ка посмотреть..., — наклонилась к монитору Мисато, — но это же...

— Ага. Распределение спектральных полос и расстояние между ними очень похоже на расположение человеческих генов. Совпадение почти 100 %.

— Почти сотня...

— Это еще раз показывает, как ограничены наши знания, — говорила Рицко, но я почти не слушал ее — мое внимание привлекли вошедшие Гендо и Фуюцки. Учитывая, что я стоял немного в стороне от девушек, привалившись к стене этого из блоков лицом почти ко входу, то заметил их сразу — Рицко и Мисато стояли спиной ко входу и оживленно разговаривали, и так и не заметили прибытия высокого начальства.

Увидев меня, Фуюцки скупо улыбнулся, Гендо ограничился кивком. Командующий прошел вперед, а вот полковник немного задержался.

— Высший командный состав НЕРВ, — приподнял бровь я, подходя к мужчине, — к остаткам прошлого Ангела у вас не было подобного интереса.

— В прошлый раз от Ангела мало что осталось, — улыбнулся Фуюцки, собираясь догнать Гендо, и я решил пройтись с ним.

— Доктор Акаги только что закончила обработку, — отметил я, — все по нулям. Два Ангела, причем этот почти целый, — это не совпадение. Я не думаю, что мы что-то узнаем из их трупов. Лишь получим новые вопросы.

— Считаешь это бесполезной тратой сил, Икари-кун? — мы подошли к Гендо, которому откуда-то сверху на платформе спустили покореженное ядро.

— Нет, но есть и более важные вопросы. Если Ангелы будут появляться с такой частотой — всего три недели прошло! — то разве не лучше заняться тем, что наиболее важно?

Мой вопрос, видимо, пробудил интерес у Гендо, так как он отвлекся от рассматривания ядра и скосил взгляд на меня.

— Ты считаешь, что можешь судить о том, что наиболее важно для НЕРВ?

— Полагаю, это Евангелионы, — ни капли не смутился я, — разве нет? Исследования Ангелов — это замечательно, но они требуют очень много времени и большой группы квалифицированных специалистов. Ангелы не дадут нам спокойно все разузнать о них, а доктор Акаги едва на ногах держится.

Я говорил не просто так. Гендо наверняка хочет составить мой новый психологический портрет, мои развлечения его вряд ли обманули, но понимает, что это просто маска. Так почему бы не направить его мысли в нужную мне сторону. Пусть считает, что за моей маской прячется человек, серьезно волнующийся об окружающих. Попытки причинить как можно меньше разрушений городу, беспокойство за Акаги или Мисато... это все хорошо подойдет под мое "второе дно", которое должен рисовать в своем воображении Гендо.

Фуюцки слушал меня с одобрением, Гендо с равнодушием.

— Ясно, — произнес он и повернулся с технику, показывая, что разговор окончен. Он думал, что я обижусь на пренебрежение? Глупость какая. Я переглянулся с Фуюцки, и тот пожал плечами.