Опьяненные свободой

Дом принимает меня в заботливые объятья, и мы убываем, оставив на аллее Санго Риота с чудовищным грузом забот, щемящей болью в сердце и черной завистью ко мне в страстной гоэмской душе.

-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-== — =—

Только когда обзавелся собственным жилищем, я понял, какого высокого мнения обо мне Анико. Она подарила мне Дом не задумываясь, абсолютно убежденная в том, что я справлюсь с его управлением. А я без аналитической мощи зёгэна шагу в нем ступить не смог бы! Причем в прямом смысле. Заходишь в тамбур — и упираешься в глухую стену. Помещений — нет. Их, оказывается, надо проектировать. А чтобы спроектировать, сначала понять, чего тебе, собственно, хочется. И это оказалось гораздо труднее, чем обнаружить виртуальный экран проектировщика и перечень общепринятых модулей. Кто не верит, может попробовать сам. Вот вам виртуальный экран, кстати, заменяемый простым ватманом — и? Каким вы представляете себе Дом, если учесть, что это не только место отдыха, но и средство передвижения, и место работы, и узел связи, и собственный ресторан, и бальный зал, и спорткомплекс — короче, все, что требуется для полноценной жизни? Вот то-то же. Задача на месяцы работы проектного бюро на моей несчастной родине.

Но я — зёгэн, и пытаюсь справиться.

Дом благожелательно наблюдает. Нет, он не против помочь — но для этого я должен задать конкретный вопрос или поставить конкретную задачу. Он же не знает, чего я хочу! А чтоб задать правильный вопрос, надо для начала самому понять, чего тебе хочется...

Или вот еще проблема — движение. Дом — транспортное средство, помимо прочего. Как им пользоваться? Сидеть за рулем? Как бы не так. Элементов управления у движителей Дома побольше, чем у самолета — а экипаж поменьше, то есть один я. Можно, конечно, отдать распоряжение Дому голосом — но мир хотел смотреть я, не Дом, значит, мне и рулить. Это я в том смысле, что цели обычно во время движения и появляются. Едешь, видишь что-то интересное и поворачиваешь...

И информационные системы в Доме оказались структурированы так, что не сразу поймешь. И не сразу — тоже не поймешь...

Но я — зёгэн, и я в конце концов понял. Понял, что асторяне сознательно отказались от упрощения. Сначала я тихо злился на пижонство сверхлюдей, потом задался вопросом: а зачем все в жизни упрощать? Зачем все упрощают на моей несчастной родине, например? Чтоб бытовой техникой мог пользоваться даже дебил, вот зачем. Чтоб за руль мощной машины мог сесть тип с полным отсутствием интеллекта. Чтоб было легче. То есть — подстраивают под самый низкий уровень. Отучают людей думать, напрягаться, понимать. Растренировывают. Тянут всех к сообществу дебилов. Вот такой неожиданный вывод.

Далеко не сразу мне стали видны плюсы такого сложного устройства жизни. Даже до зёгэна далеко не сразу дошло, что сложность управления прежде всего дает понимание того, чем РУояяешь. Своего рода обучение. Долгое обучение, тяжелое — но, как я заметил, асторяне живут не долго, а очень долго — и потому никуда не торопятся. Языку, к примеру, они учатся всю жизнь — и по уровню владения могут довольно точно оценить друг друга.

В общем, Дом меня сильно удивил. Живя в гостях у Роны-сан, я как-то не задумывался, откуда, к примеру, берется в Доме еда, вода, или зачем Дому целый парк роботов. И как решается вопрос с детскими садами, школами, больницами, если кроме Домов других сооружений на Асторе нет...

Что меня не удивило, так это одиночество. Я и раньше подозревал, что наличие Дома с коренными асторянами не сближает, теперь получил подтверждение догадки. Жизнь в собственном Доме — воплощенное одиночество. Чтоб оно кончилось, необходимо только одно — интерес асторян к твоей персоне. Собственно, и на моей родине было так же: наличие дома от одиночества не спасало, а усугубляло. Нет, между собой асторяне дружили, и очень даже бурно, разнообразные объединения Домов возникали и распадались, Дома перемещались по всему континенту только для того, чтоб кто-то встретился с кем-то. Но меня это не касалось. Кому я мог быть интересен? Я даже не понимал, чем асторяне занимаются. Наверно, кто-то занимался и такими, как я — варварами. Но для этого исследователи уходили в Границу, как Рона-сан. Изучали нас, так сказать, в естественных условиях.

Пожалуй, последнее утверждение не совсем верно. Мной все же интересовались. Я постоянно слышал легкие шепотки Домов. Они болтали обо всем, и я без стеснения слушал. То, что не было предназначено для чужих ушей, передавалось по особым каналам и шифровалось. Особые каналы я тоже мог слышать — но зачем? А в общей сети обо мне говорили часто — в форме одного и того же вопроса моему Дому. Мол, а чем занимается твой хозяин? Как ничем?!..

Пространства Асторы не приветствовали тунеядцев, это я осознал сразу.

Дом решился на вопрос, когда я уже был готов к ответу. Как чем я буду заниматься? Тем же, чем и на своей несчастной родине. Я же — бывший воспитатель детсада, существо экзотическое не только здесь, но и у себя дома.

Дом не понял. Как это — исследовать воспитание на Асторе применительно к варварам? Разве это не опасно, не жестоко, наконец? В любом случае — необдуманно. Никто на Асторе не позволит ставить такой эксперимент на человеке.

— А на себе? — спрашиваю я.

Дом озадаченно замолкает, и остальные Дома тоже.

И я работаю, работаю до желтых кругов в глазах. Информация обрушивается на меня лавиной — море, океан информации! И постепенно раскрывается история становления сверхцивилизации — пока что только самый краешек, самые интересные кусочки. Если б я не был зёгэном, я бы сошел с ума от напряжения. Но машина внутри меня безошибочна, и я продолжаю работать.

Дом сам перемещается куда-то — я не вмешиваюсь, не до того. Только благодарю его, когда вдруг обнаруживаю снаружи чудесное заповедное озеро в горах, или цветущую степь, или задумчивую тишину садов. Дому приятно делать мне маленькие сюрпризы.

Несколько раз в информационных течениях мелькает символ Роны-сан. Я не делаю попыток напомнить о себе — великая арт поглощена работой. Теперь, когда я работаю сам, я понимаю, насколько она занята. И Анико занята не меньше ее.

И только через несколько месяцев я сдаюсь. Не то чтобы у меня ничего не получилось — наоборот. Но мои труды бесполезны Асторе. Зачем ей приемы обучения и воспитания варваров, если ни одного варвара нет в пространствах Асторы? Даже я не в счет, потому что я не варвар, а зёгэн. А Астора не приветствует тунеядцев.

Дом вместе со мной остро переживает неудачу. Мы крепко сроднились с ним за эти месяцы. Он меня зауважал. А я — его.

— Куда ты теперь? — спрашивает Дом.

Я напоминаю ему, что в Границе есть такое формирование, как корпус Наблюдателей. Там постоянная нехватка кадров.

— Корпус Наблюдателей? — прикидывает Дом. — Арктур или Голубая Вега?

— Арктур, — легко решаю я.

Почему нет? Где бы я ни находился, мне не изменить своей сути, и я по-прежнему останусь землянином. Ну а одиночество — оно всегда со мной, в любом из миров.

И мы берем курс к Холму Прощаний.

-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=-=—

Санго Риот во власти, оказывается, не очень приятный тип. И попасть к нему непросто — бюрократия стеной. Но у меня веская причина для встречи, и я прошел.

— А, явился, бывший воспитатель детского сада! — язвительно поприветствовал он меня. — Тот, который не вор и не бандит! Хотя чем ты отличался от них на Второй Желтой, кто бы мне объяснил, э? А, ладно, не до разговоров, извини уж вора и бандита. Некогда мне, приходи позже, э?

— Я слышал, сигнал тревоги был? — поинтересовался я вместо спора.

— Не мог ты слышать сигнала, он по внутренней сети прошел!

— А по какому поводу общая тревога? Просто так, чтоб не расслаблялись, или есть причина?

— Твои черные воины захватили базу седьмого заградотряда! — заявил Санго Риот гневно. — И сейчас мы будем их вышибать! Кстати, как ты прошел в разведцентр? И что тут делаешь?!

Его глаза горели восхитительным красным огнем.

— У меня подготовка для ближнего боя, — сообщил я. — Дай оружие и место в группе.

— Как ты прошел в разведцентр?!

Но оружие и место в группе я получил. С ним можно было ладить, с Санго Риотом во гневе, и это вызывало сомнения в искренности его гнева.

План боя был прост до неприличия. Нас выбрасывают на базу в случайных местах — и вперед, в смертельную игру! Центр управления гнездами нуль-переходов находился под контролем врага, поэтому выброска имела всякие ...варианты. Один из неприятных — попасть под огонь своей же автоматической системы защиты. Самый хороший — попасть в центр управления и все там поломать. Правда, хороший вариант предполагал несомненное наличие и плохого — автоматическая система защиты, собственно, этот самый центр и защищала.

— Я-то пограничник! — заявил мой напарник. — Защищать Астору — мой долг и моя работа. А тебе здесь нечего делать, варвар. Иди отсюда. Здесь тебе не дадут лишнюю тарелку еды, здесь убивают.

Себя он, конечно, полагал бессмертным. Он закрыл мне переход. Накачанная фигура, высокий, естественно, рост, самоуверенная улыбочка на откормленном лице. Даже в смертельно опасной операции он не желал делиться теплым местом с чужаком. Цепной пес Асторы.

— Да, ты пограничник, — покладисто согласился я. — Вот и иди первым. А я — вторым, потому что лучше тебя в ближнем бою. Будешь беречь меня для ближнего боя, прикрывать собой. Вопросы есть?

Вопросы и активные возражения, конечно, были, но тут началась заброска, и мы попали под огонь автоматической системы защиты. Что же она не сработала против десанта черных воинов? Прав Санго Риот: идут иные и изобретают новые уловки, их не остановить.

Мой напарник упал, прикрывая меня. Тактильную взрывчатку вперед — подавитесь! Дверь центра управления — вдребезги! Здравствуйте, я пришел!

Оружие дергалось в моих руках, а мир поплыл куда-то, закачался. Как тогда, в крушении поезда, на далеком юге моей несчастной родины. Может, я там и есть? Может, все, что было, есть сон и бред за миг до смерти? Как и тогда, я сумел подняться с колен. Оставшихся в живых врагов это почему-то испугало.

-Здесь я еще стою...

Слова давались тяжело, но мне казалось важным сказать их врагам перед смертью. Сказать, чтоб объявить себе и врагам: есть кое-что гораздо более важное, чем смерть. Мне кажется, они поняли меня — за миг до того, как взорвались остатки тактильной взрывчатки...

— Зачастил ты в госпиталь, дружок! — странно усмехаясь, заявил мне Санго Риот. — Надо бы тебя вылечить. Окончательно.

— Неважно, где я — все равно сын своей планеты, — пробормотал я невпопад. — И всегда был им...

Видимо, разум мой все еще бился в коридорах базы заградотряда.

— Конечно, а как же, — пряча глаза, согласился Санго Риот. — Ты ... выздоравливай. Тобой сейчас доктора займутся. Очень хорошие в своем деле...

Забавный он, Санго Риот. Совсем не умеющий врать. Я даже в полумертвом состоянии понимаю, что мой прорыв в центр управления не мог не вызвать недоуменных вопросов у профессионалов. И профессионалы сейчас меня не лечить будут, а получать ответы на свои вопросы.

Они изучали меня, просвечивая приборами, словно не понимая, какую причиняют боль. Или, наоборот, очень хорошо понимая? Зёгэн, в этом все дело. Тело прежнее, но лишь внешне. Может, его вообще нельзя лечить? Кто скажет? Погибла Вторая Желтая вместе с Первой, сгорела в пламени гнева Санго Риота, и нет в живых тех врачей, которые стали для меня Создателями. А больше никто, наверно, в зёгэнах не разбирался.

Боль же была нескончаемой. Доктора-то могли подменивать друг друга, в отличие от меня. И тогда я сделал то, что мог. Забрал остатки энергии из пояса, вынес дверь-диафрагму, и очень скоро нерушимый барьер Асторы встретил меня теплым ветром. А куда мне еще было идти?

Астора моя, светлая песня, факел прекрасный во мгле мироздания — здравствуй! Ухожу от тебя окрыленный, без сил — к тебе припадаю. Как мне без тебя? Ты — нить моей жизни, пока ты сияешь, не гаснут надежды...

Я поднялся с колен. Над скалами, над темными заповедными лесами пылали небеса Асторы. Изумрудный пожар охватил небосвод, и в нем, не теряясь, поразительно ясные, горели золотые звезды. Миг — вся цветовая симфония неба хлынула вниз, отразилась в зеркальной глади горного озера — и темные скалы заиграли бликами зеленого, синего, желтого цвета ...

Воспетая в веках, заря Асторы была прекрасна, но быстротечна. Всего несколько мгновений, и темно-изумрудные небеса пронзительно засияли, просветлели почти до невидимости — и взошло светило. Я посмотрел вниз и не смог сдержать улыбку. На чистейшем золотом песке запретного пляжа черной улиткой умостился Дом и, деловито выкинув хобот, засасывал из заповедного озера хрустально чистую воду — вместе с рыбешками.

— Дом? — окликнул я его по радиосвязи.

Дом встрепенулся, узнал — и с радостным гулом помчался ко мне. Вблизи он преобразился в знакомое мне строение — я сам недавно проектировал его таким. Только прибавилась небольшая дорожка — красивая и гарантированно очищающая обувь от грязи. Дом был ненормально чистоплотным.

Дверь Дома несколько изменилась со времени нашего расставания, а именно — приобрела несокрушимость.

— Меняешься, — кивнул я на дверь. — Броней зарос. Это вы так стареете, что ли?

— Класс повысили, — откликнулся Дом, как всегда, умолчав, кто именно принимает решения по Домам. — За удачное сотрудничество с одним удивительным варваром. Моему классу многое позволено. Для нас, Домов, это просто — на один день в мастерские, и порядок.

Дом замялся.

— А... э... а в каких же мастерских вас угораздило? — осторожно поинтересовался он.

Дом выглядел огорченным, насколько это можно было заметить, сидя в горячей воде в туалетном модуле.

— В каком смысле?

— Хозяин, вы связались со мной, не используя устройств.

Я молчу. Я действительно сделал это. Дом — не Санго Риот, с ним можно быть откровенным. По крайней мере, я так считал. Но вот столкнулся с необычной реакцией Дома и теперь не знал, что и думать.

В молчании я поел странной асторянской еды, посмотрел новости по версии народов южных морей. Самая главная новость для меня оказалась — на побережье Золотых Песков начинается фестиваль. Межпланетный. А я и не знал, что Астора принимает гостей из иных миров.

— На Асторе нет законов, как вы уже догадались, — наконец заговорил Дом. — Но есть... традиции. Они надежней законов, потому что впитаны каждым ... с песней? ... с молоком матери? Их знают — и свято соблюдают. Соблюдают все. И дети. И несогласные.

— Ну и?

— На Асторе нет машин, как вы наверняка заметили. Мы, Дома, выполняем все их функции — но мы живые полноразумные особи, а иных нет. На Асторе попытка стать киборгом — кощунство. И смертельная опасность для всех. Их существование в пространствах Асторы недопустимо.

— Почему?