Смятенность мэтра

— В их спектр видимости включён План Тени, — жёстко отрезал Андреас, демонстрируя вид комнаты со смещением в означенное транзитивное измерение. Он не стал вставлять фразу о том, что именно так и заказывали.

Бесполезно было прятаться в простенках и иных местах, закрытых эфирной вуалью или другими способами, не учитывающими отбрасывание Тени. Васко натянул мину улыбки, поняв, что клиент действительно исполнил данное слово. В отличие от его раскрытой лжи. Хозяин кабинета был удивлён отсутствием тени у неофита, в его монокле выглядящего и того страннее — кокон слепящего света. Васко суетливо зашелестел фальшивыми секретами монахов — через магический шар был вполне различим арканный подвох с отсутствием специфической энергии Ки.

— Ладно-ладно, дорогой Андреас, дело житейское — я должен был убедиться... — нервно развёл руками жулик, облизнув пересохшие губы.

Ставки в этой игре поднялись слишком высоко для заштатного координатора Зентарим, принуждаемого к честной торговле. Для выживания его организации в Анавроке требовалось куда больше, чем пять магических орбов истинного зрения вкупе с вот уже пятьюдесятью единицами летающего транспорта. В то же время, всего этого слишком много для пустынного захолустья. Благодаря наряду священника Латандера и полученным подтверждениям личности, сам себе игрок убедил вторую сторону сделки, что является всего лишь посредником и что для всех будет лучше, если конечные получатели товара останутся за кулисами.

— Вот, дорогой Андреас, примите мои извинения за те десять тысяч фальшивых монет. — Васко снял непримечательную эмблему, выросшую в короб. — Это магический багаж со стандартным набором ингредиентов и арканабулой дипломированного мага-универсала из Университета Сильверимуна, здесь же конспекты лекций.

— Допустим, — согласился Андреас, с нетерпением желая поскорее перейти к финальной части сделки — взвешиванию и тестированию бартерного товара.

— Вот и ладненько. Для равновесия позвольте предложить по десять фунтовых слитков звёздного металла и астрального дрифт-металла, о которых вы спрашивали дварфов, — хитро лыбился Васко.

— Похоже, даже младенец наизусть перескажет, о чём я говорил с дварфами, — притворно возмутился Андреас.

— "Весёлый мясник" всем людям языки заплетает, а дварфам — развязывает, — смекнул шутку дипломат про креплёный эль. — Вот ещё живущий металл и аврорум, — пыхтя, достал из-под половицы очередную пару сундучков.

— За вычетом тары моя чаша перевешивает.

— Не извольте беспокоиться — десерт подают последним, — напустил загадочности худой и низенький человек. И театральным жестом извлёк: — Свод Законов Вечного Солнца, — пафосным тоном представил Васко фолиант, мнимый им реликвией Амаунатора, по канонам в левой руке державший книгу, а в правой булаву.

— Увы, Мулхорандский Хорус-Хе не имеет никакого отношения ни к Амаунатору, ни к Латандеру, — напряжённо сообщил неофит ордена Солнечной Души. — Вам попалась качественная подделка самих нетерезов.

— Подделка?! — Глубоко усомнился Васко, аж монокль задёргался.

— Выстройте орбы в ряд и сами увидите истинную обложку, — решился он раскрыть недокументированную функцию кристальных шаров, способных пробиваться сквозь преграды подобно сочетанию линз в микроскопе или телескопе. Сам он имел, с чем сравнить — реликвия Латандера крепилась брошью слева его головного убора. И не боялся, что сам окажется "рассмотренным" — чего стеснятся своей натуры? И уже придумал способ противодействия, наметив интенсифицировать воплощение в жизнь, пока Зентарим будут заняты Тултантаром.

Васко выругался, да так смачно, что у неофита ордена Солнечной Души уши в трубочку едва не свернулись от цветастости и многоэтажности матерных конструкций. После чего хозяин кабинета завернул фолиант обратно в золотое полотно... И не вернул в шкатулку-кольцо, дубликат которого имелся и у Андреаса — вышли из одной имперской мастерской с разницей лет в полтораста-двести. Как никак, кто только не промышлял в Анавроке, охотясь за реликтами.

— От одной солнечной церкви к другой — за вами большая выгода. Лот остаётся! — Утерев вспотевшие виски, подвёл итог Васко, умело скрыв общение с патроном через серьгу посланий. Ещё один шажок к признанию того, что за неофитом действительно стоит орден.

— Лот не десерт, — заметил подобравшийся человек, ощущавший, как сгущается атмосфера всеобщего напряжения, готового вот-вот вырваться из слабого места — такой соблазн урвать хоть что-нибудь со стола невиданной щедрости и затеряться на просторах Фаэруна!

— Гхыг! — Смешок с икотой подвиг крупную каплю пота скатиться по обветренному лицу Васко, дрожащей рукой опять обтёршийся краем куфии. — Ладно-ладно, будет вам предмет культа Амаунатора. Не реликвия, но бывшая в ходу у Праведного Потентата, — контролируя голос, вымученно улыбнулся Васко, доставая из потайного кармашка медальон первосвященника имперского кафедрального собора, называвшегося Суд — церковь Тира нагло переняла это право!

Крест, звезда, седмичник, четыре рунических циферблата — всё это напоминало универсальный хронограф, имевшийся у Андреаса. Этому волшебному механизму не хватало цепочки, чтобы двигаться по ней подобно шестерёнке. В неполном составе сходу не удалось идентифицировать техномагический инструментарий высокоразвитой цивилизации, во всех смыслах рухнувшей более семнадцати веков назад.

— Осмелюсь предположить, что, как и с эльфийской телкиирой, вы с профицитом избавляетесь от того, чем сами не можете использовать или не умеете, — произнёс Андреас в звенящей тишине, где набатом стучали сердца минимум шести существ -помимо двух открыто стоящих в кабинете.

— Ах-хах, это же привлекательная суть торговли, мой любезный товарищ... Раз уж мы отвлеклись, скажите, почему, гм, вы предпочли наши услуги? — Воровские глазки колко взглянули в бородатое лицо и вновь запрыгали по товару, совокупная стоимость которого превышала все лимиты этого агента, менять которого "товарищ" наотрез отказался.

— По тем же соображениям, что и вы, — неофит плавно кивнул на заставленный стол, опасаясь делать какие-либо жесты, что могут быть неправильно истолкованы.

— И всё же?.. — Настоял вновь облизнувшийся жулик, чья голова была густо оплетена "страховкой" его боссов, множество раз применявших магию школы Прорицания для предугадывания честности сделки.

— Пока шейды гоняются за зентами, бедины в стороне. Пока зенты торгуют с бединами, Анаврок не станет вторым Нетерилом. Пока у нас с вами есть, что друг другу предложить... — перечислил неофит, осторожно пересчитывая поддельный жемчуг чёток, где каждая из двух дюжин бусин содержала в себе какой-нибудь полезный двеомер мастерского уровня.

— Ну, так предлагайте же! — Нервно повёл руками худышка, нелепо совмещавший элементы одежд разных стран — сплошь магические.

— Как говорится, кадры решают всё. И этим кольцом я готов повысить вашу персональную значимость, Васко Колберт.

Представившийся Андреасом осторожно сдвинул сумку на живот, чтобы залезть в неё левой рукой, скрывая факт использования браслета-кладовой. На свет плачущего воском канделябра появилось удивительное кольцо с призмой.

— При взгляде расширяет кругозор, а в роковой момент растягивает время, — поэтично указал изготовитель достоинства волшебного предмета, сделанного под нужды новой личины, пока находящейся на стадии продумывания. — Для вас же Том Силы и Том Выносливости, для зацепления их магии на себя достаточно прочесть первые страницы...

— Знаю-знаю, — перебив, воровато облизнулся Васко, прикипев взглядом к личной выгоде за счёт чужой сделки с организацией.

В этот момент алчность вытеснила из головы жулика тот факт, что до зубов вооружённая скрытая "охрана" могла иметь другие инструкции и собственную связь с шефом. Фактором их сдерживания послужил канделябр в центре стола. Над пятью свечками, своим благоуханием притупляющими здравость рассудка у неподготовленного человека, за пять перестукиваний чёток пламя свернулось в шарики головёшек одноимённого двеомера, превосходящего огненные шары на пару степеней ранжирования в общепринятой и одобренной богами иерархии заклинательных кругов. Если рванёт, то мало никому не покажется. А ведь ещё столько крупных жемчужин имелось в мистических чётках, явно участвующих в предпродажной демонстрации! Явственно для наблюдателя, наверняка прикрытого именно редким и вожделенным многими уидстоуном, предположительно, находящимся в оазисе Раваеррис, который много месяцев обхаживал некий неофит, не решающийся ворошить осиный улей. Этот артефакт стоил двести тридцать тысяч золотых монет — за организацию вторжения и захвата у одного из владельцев, по доброй воле не собирающегося расставаться с подобным сокровищем. По сути, камень являлся специфичным мифалларом, запрещающим в радиусе шести миль всякие астральные и эфирные прогулки, все виды телепортаций и мимикрии, а также прорицания. Босс Васко мог быть и в Крепости Жентил, и в Цитадели Воронов, являющихся оплотами Зентарим за пределами Анаврока. Игра стоила свеч... быстро плавящихся под сжатыми головёшками, над которыми потолок пузырился и чернел.

— Договорились! — Протянул Васко вороватую руку для скрепления сделки без всяких дополнительных условия и документов.

— Договорились, — лучезарно улыбнувшийся Андреас смело хрустнул костями чужой кисти, сломав иголочку, не сумевшую проткнуть кожу из-за маленькой чешуйки, появившейся в месте предполагаемого укола. — Но в следующий раз будьте аккуратнее, — предупредил он, в том числе спавшего с лица Васко, который едва сам не укололся. Колберт был нужен Андреасу живым, чтобы тот здесь и сейчас воспользовался томами, по следу которых можно было бы отследить скрываемое прошлое неофита ордена Солнечной Души, а так жулик поспешит выжать их содержимое себе на пользу, превратив в труху ещё до заката.

— Ладно-ладно, я должен был... — виновато проблеял Васко, подавленный харизмой Андреаса. — Приступим к взвешиванию и апробации?..

— Разумеется, — уверенно кивнул неофит, переходя к другому краю массивного стола, зеркально отполированной чёрной поверхности которого не суждено было стать порталом, куда бы всё моментом ухнуло, оставив с болтом в глазу какого-нибудь незадачливого клиента, ходящего по сомнительным лавкам без соответствующего двеомера блокировки и должной сноровки его применения, ловко скрытой за перебором чёток.

Через час довольный бартером неофит ордена Солнечной Души покинул квартал зентов, куда по разным соображениям пришли десятка три молодцеватых бединов, в том числе отовариться. Благодарно благословив пришедших поддержать его, человек вернулся за скрученными стопками ковров, уменьшив их лентами под шутки бодрого старичка, втюхнувшего замечательному клиенту ещё парочку ковров от десаи за увесистые монеты с чеканкой божественных символов.

У приземистого "ковчега" дварфов представлявшийся Андреасом приостановился. Хотя неофит ордена Солнечной Души и без них отыскал в туннелях под Экскором железную книгу с металлическими пластинами в качестве страниц учебника рун. Но показать манок и не продать потом — это неодобряемое злорадство. Конечно, хотелось бы выгрести все монеты из запасников ростовщика да разделить коллекцию образцов минералов, собранную ювелиром. Однако коммерсант избегал продажи трофеев, зарабатывая своим трудом. Он уважал прижимистых дварфов за их решение выкупать сородичей из рабства асаби. Но следовало сбыть прустит для шейха, а проверкой кристаллов упёртые кочерыжки могут заниматься долгие часы, выписывая ценник до последнего медяка. Продолжая нашёптывать в ладони якобы молитву, чтобы не вступать в лишние разговоры с бединами, неофит ордена Солнечной Души дождался нужного момента и тоже направился в караван-сарай.

— Ты был прав, Андреас, — громко заявил Аййаш, сердитым покинувший дварфский дом-крепость и смеривший шаг близь неофита. — Эти жадные пни совсем одраконились, едва меня взашей не прогнали! Меня, их шейха, приютившего на своей земле и давшего им встать на ноги!.. — Публично вынес спор шейх, которому отказали и в ссуде, и в кредите, и в приёме в залог нетерской мозаики.

Аййаш, тогда ещё бывший эфенди, действительно сделал беглых дварфов свободными. Они действительно со своей расовой основательностью и мастерством по работе с камнем привели все ветхие строения в отличное состояние, заработав начальный капитал и пустив его в невероятный рост. Поговаривали даже, что они под оазисом раскопали золотую жилу — враки завистников.

— А где ваш любимый десятник? — Сбил Аййаша с толку собеседник, пожелавший перевести публичный диалог в проповедь. Хотя он до последнего надеялся, что шейху удастся вместо него раскошелить дварфов — не вышло.

— Занимается семейными делами, — сощурился в ответ главный в оазисе бедин.

— Позвольте сказать, почтенный Аййаш, о том, что не Боги выбирают себе паству — это люди выбирают Богов по душе своей. Демоны захватывают рабов и упиваются их болью и проклятьями, а Боги приглашают и поощряют сакральными силами, впуская в рай души верующих. Служение Богам добровольно. Молитвы по принуждению суть проклятье небесам и в лучшем случае остаются безответными, — твёрдым голосом убеждённо вещал Андреас, способствуя самоиницииации не одной только девочки, испугавшейся за навязываемую ей судьбу жрицы Ат-Ар Беспощадной, когда ей больше оказался мил королевский лик Вокин на монете с роковой Сьюн на обороте.

— Благодарю, я понял вас, неофит ордена Солнечной Души, — остановился и почтительно поклонился шейх, понявший намёк отмены второй сделки, к взаимному удовлетворению сторон.

— Я безмерно рад. За сим позвольте мне откланяться и забрать верблюда.

— Как? — Бедин как на стену налетел. — Ты не останешься у меня ночевать, Андреас?

— Я питаю слабость к женщинам и готов щедро платить за усладу именно бединскими мелодиями и танцами почти в неглиже, но вопреки всем моим дорогим подаркам блудницам вашего караван-сарая они так после зимы и остались неотёсанными козами, а новых красавиц не прибавилось. Нет смысла ночевать у вас.

— Ай-яй-яй, старик прозевал такой недогляд! Обещаю, мои козочки будут порхать бабочками под райские напевы!

— Когда это ещё будет... Исмад! Приведи моего бравого скакуна, — мужчина был непреклонен, заранее обеспечив себе лояльность мальчишки, сейчас светившего фингалом из-за угла и тут же бросившегося исполнять приказ, который должен был бы вылететь из уст его двоюродного деда. Нос Исмад сберёг от расквашивания.

— Вах! И куда же ты на ночь глядя? Неужто в забегаловку к тем шайтанам окаянным? — Возмущался шейх, чьи седины оказались опозорены бегством неудовлетворённого гостя.

— Я покидаю оазис Илиил, — перейдя на общее наречие, ответил Андреас, нехотя прощаясь с этим зелёным остром, где успел связать водные узлы, за год отлично очистившие оба озерца и обеспечившие богатый урожай, в этом году обещавший переплюнуть все былые рекорды.

Шейх открыл рот. Шейх закрыл рот. Глянул на высокие стены маленькой крепости Зентарима и смекнул про спектакль и опасности, грозившие успешному торговцу и дому того, кто приютил у себя затоварившийся мешок с деньжищами: