Не произнеся ни слова, я направился к карете и поехал домой. Отобедав попросил разбудить меня через пару часов, не раздеваясь, укрылся пледом и задремал.
Проснувшись, я сразу понял, что нахожусь не там, где уснул. Тусклый свет освещал необработанные каменные потолок и стены, сам источник света от меня скрывала прикроватная тумбочка. Я откинул плед к стене и сел, спустив ноги на пол. В интерьере комнаты не было даже намека на изыски, пол был сделан из нестроганых досок, теплый свет исходил от лампочки, вкрученной в патрон без абажура, висящий на проводе в середине потолка. На середине комнаты стоял стол с одним стулом, вдоль стены напротив меня слева направо располагались холодильник, раковина, кухонная тумба и газовая плита. В комнате обнаружилось две двери, одна слева от меня, сразу за тумбочкой, вторая шире напротив первой, соответственно справа от меня.
На тумбочке лежала записка: "Здесь безопасно. Без твоего приглашения сюда не войдет никто. Смотри на часы, чтобы вернуться к своей жизни вовремя, нужно уложиться во время".
Я продолжил осмотр помещений, за дверью слева обнаружился санузел, практичность всё больше переходила в аскетизм, в дальнем углу стоял унитаз, ближе ко мне из стены торчал кран, от него к потолку уходила труба, заканчивающаяся распылителем для душа, рядом с краном на решетчатой полочке лежали мыло, мочалка, бритва, зубная щетка и тюбик пасты. Каменный пол здесь был ниже, чем в комнате, и имел уклон в сторону сточной решетки, расположенной под краном.
Вернувшись в комнату, я заметил на столе обрывок газеты, разорвали так, что большая часть текста утратила смысл, однако, информация, которую удалось извлечь, радовала до глубины души. Под Стражем Зеленого Каньона, наша армия одержала победу, вражеское войско оказалось в окружении и понесло огромные потери, командование приступило к разработке операции по возвращению Лекрейма.
— Наши, ага, — пробормотал я себе под нос. — Узнал бы для приличия, как "наше" государство называется. А может и не наше уже, фиг его знает, кем, я в следующий раз буду. Или уже? Да нет, сейчас я никто. То есть не никто, а я, который просто я. Наверно.
Очевидно, за второй дверью жилые помещения закачивались. Под кроватью обнаружились тапки, а в тумбочке запас чистого белья и полотенце. Полотенце не вафельное, а махровое, удивительная щедрость. Не то, чтобы я ощущал себя грязным, но принять душ стоило на будущее, и вообще мне нравилось поплескаться, наверно.
Неожиданности.
В Лабиринте, забравшем у меня прошлое и подкидывавшем обрывки чужих жизней, что погорячее, появился мой собственный угол, где можно было перевести дух, не ожидая сюрпризов. По крайней мере, в это было приятно верить, а причин не верить у меня не было. Сидя на своем единственном стуле, за своим столом, я отмечал это знаменательное событие чаем с бутербродами.
В комнате обнаружился ещё один предмет, сливавшийся со стеной и потому не замеченный ранее. В углу стояли громадные в рост человека песочные часы, струйка песка же была едва различима. Навскидку в нижнем сосуде оказалась одна десятая всего песка, но я мог и ошибаться.
— Надо понимать, это и есть время, в которое нужно уложиться.
Дожевывая самостоятельно отрезанный бутерброд, я вспомнил подкармливавшую меня девушку. Надо заметить подкармливала она меня не только едой, она появлялась на моем пути всегда ненадолго, но могла несколькими фразами заставить маниакальное безумие ситуации казаться милой эксцентричностью. Внезапно я понял, что не могу вспомнить её лица, то есть я несомненно узнал бы её при новой встрече, но вот представить не мог. Я попробовал вспомнить лица других людей, которых видел в последнее время, никаких сложностей это не вызвало. Так кто же она такая? Как о ней вообще думать, если у неё даже имени нет?
— Ну и ладно, возьму и сам придумаю. — Гробовая тишина так и подталкивала рассуждать в слух. — Например..., например, Хиара. Даже Хиарра. Да, звучит не плохо, и даже идет. Кто же ты, Хиарра?
Она могла быть просто олицетворением того, что Лабиринт должен был мне сообщить, имя было лишним и отсутствовало, как и что-либо лишнее в моих апартаментах, могла быть реальным человеком попросту работающим гидом, а могла блуждать здесь, как и я. Последний вариант почему-то нравился мне больше других, но был не очень похож на правду.
— Встает вопрос, откуда она всё знает? — дойдя до стены, я развернулся на каблуках и, продолжив движение в обратном направлении, ответил сам себе. — Просто пришла раньше. — Разворот. — Если она в таком же положении, то какой смысл в этих загадках и намеках? Почему не выложить всё, что знает?
Пищи для размышлений по-прежнему не хватало. Было бы не плохо придумать имя для себя, но ничего, чтобы мне нравилось на ум не приходило, да и не очень оно нужно было, все равно я о себе в третьем лице не говорю и не думаю. Я не только не чувствовал утомления, мне было даже интересно, что будет дальше. Наспех убрав крошки и сполоснув кружку, я вышел из комнаты.
Коридор, в который я вышел, имел всё те же необработанные каменные стены, под ногами же был настил из рифленого метала. По обе стороны от меня коридор заворачивал вокруг моей комнаты, я пошел направо. Пройдя несколько шагов после поворота, я оказался в коридоре пошире, справа виднелся ещё один такой же выход, несложно было догадаться, что там бы я оказался, повернув от двери налево, и все-таки я подошел убедиться.
Дальше по большому коридору тень сгущалась как-то особенно быстро, я прикрыл глаза, а когда открыл они начали светиться. Свет был достаточно ярким, но и тень была какой-то невероятно плотной, пришлось буквально напрячься, чтобы разогнать её. Лучше б не разгонял. Моему взору предстала дверь, которую я уже видел раньше, взгляд остановился на резной ручке из черного дерева, она пугала и манила. Непроизвольно кусая губы, я сделал несколько шагов и дотронулся до неё. Пальцы буквально обожгло холодом, и я отдернул руку.
"Я есть страх, я не могу изменить свою суть, — голос зазвучал прямо у меня в голове, — но я не враг тебе. Ты догадываешься, что я могу предложить. Тебе не нужно это, пока. Найди меня, когда будешь готов!"
Я развернулся и быстро зашагал в противоположную сторону. Мысли упорно возвращались к отпечатавшемуся в памяти прикосновению, сколь неприятным бы не было ощущение, хотелось пережить его вновь.
Другой конец коридора тоже заканчивался дверью, я совершенно точно ощущал, что эта реальность за ней заканчивается и начинается другая, но это не мешало самой двери быть совершенно обычно, ведущей отсюда туда. Спеша отвлечься, я открыл дверь и вышел.
Ещё один шаг и языки пламени расступились передо мной. Других источников света в храме не было, тень, начинающаяся от моих ног, растянулась на всю противоположную стену и даже захватывала часть крыши. Несмотря на непропорциональность, силуэт был каким-то не таким, только возможности управлять движениями тела у меня не было, и осмотреть себя не получалось. Присмотревшись к дверному проему, я понял, что он заложен кирпичом. Огонь угас и зал погрузился во тьму. Вспышки молнии хватило чтобы заметить решетки на высоких окнах.
Донеслись запоздалые раскаты грома, а когда стихли, я невольно стал более внимателен к звукам. Ровный шум дождя, дополнял разносившийся эхом под каменным сводом звук капель. Я поднял глаза и с трудом разглядел клочок темного неба, почти сливавшийся с крышей. Несколько взмахов крыльев и я, схватившись руками за край пролома, выбирался на крышу. Новая молния осветила мои руки, могло показаться, но тень на стене наводила на ту же мысль, похоже, мне довелось оказаться в женском теле. Ещё и с крыльями, охренеть, как здорово.
Я поднялась на гребень и пошла по нему в сторону входа в храм. На краю крыши стояла статуя какого-то чудовища, явно преисполненного ненависти к окружающему миру, практического применения такому количеству зубов и шипованных щупалец я представить не смог. Несколько секунд я разглядывала его, качая головой, потом усмехнулась и отвернулась. Видимо, хозяйка тела тоже сочла такую форму существования абсурдной.
Глянув куда-то вдаль, я прыгнула вперед, уже в падении расправила крылья. Одного взмаха хватило, чтобы прекратить снижаться, а после пятого скорость полета стала больше, чем мне когда-либо доводилось видеть. Земля быстро удалялась, а вскоре и вовсе стала единым темным серо-зеленым полем.
Ночь — мое время. Инстинкт, которому нельзя не подчиниться, душа и тело рвались вперед сквозь тьму, охота началась. Мне не нужно выслеживать добычу, я просто чую цель. Черные крылья без устали резали тучи ночного неба. На моём пути сверкали молнии, раскаты грома оглушали. Но всё это не важно, на охоте я неуязвима.
Кажется, мне вновь удалось настроиться на мысли собственника тела. Интересно, на кого я охочусь?
Грозовой фронт остался позади, небо посветлело, а вместе с ним посветлела и земля, теперь можно было отличить лесные массивы от поросших травой полей изрезанных бурыми линиями дорог. Спустя ещё какое-то время всё снова слилось, но теперь земля стала голубовато-белой, видимо, в этих краях зима уже вступила в силу. Я уверен, что прошло совсем немного времени, поразительно, с какой скоростью нужно было передвигаться. С другой стороны, я, кажется, был каким-то демоном, так что удивляться не стоило.
Далеко внизу я разглядела мерцающую точку, туда я и направлялась. Мерцающая точка оказалась догорающим костром, у костра клевали носом три человека. Меня они, конечно, не заметили.
Похоже, это был разбойничий лагерь, я ощущала добычу сразу в нескольких палатках, но сильней всего манило в маленькую на краю лагеря. По пути туда я наткнулась ещё на двоих неспящих. Я не бросалась за укрытие, нет, дочери тьмы могут раствориться в ночи на ровном месте. Я бесшумно проскользнула палатку.
Внутри оказалось просторней, чем казалось снаружи: помимо мехового ложа здесь умещался резной письменный стол, за столом сидел мужчина, слишком аккуратно одетый для разбойника.
— Я пришла к тебе... — прошептала я, склонившись к его уху.
Он вздрогнул от неожиданности, повернулся и долго пристально на меня смотрел. Мужчина оказался моим старым знакомым главарем разбойников, которым, видимо, после смерти Анса так и не случилось нарваться на Джона.
— Я знал, что ты придешь однажды, — медленно проговорил он, — Ты — лучшее, что могло меня ждать.
У меня появилась смутная догадка, относительно дальнейшего развития событий, и очень мне не понравилась. Вот если бы я был атаманом разбойников, тогда другое дело.
— Знаешь, кто я? — я села на стол рядом с ним.
— Ты — суккуб, подарок судьбы грешнику, за то, что он когда-то он поступал достойно. — С этими словами он встал со стула, в его глазах я увидела своё отражение.
— Знаешь и не попытаешься спастись? — Я медленно провела ладонью по его груди, там, где рубаха была не застегнута.
— Говорят, тому, кто устоит перед суккубом, судьба подарит шанс начать все сначала, — он взял в руку прядь моих волос и, плавно отводя руку позволил им скатится обратно на плечо, — но я не создан для другой жизни, а смерти желанней нет и быть не может. Остались кое-какие дела, но это пустяки, сами как-нибудь разберутся.
Он склонил голову, я ощущала его горячее дыхание, слышала, как он жадно вдыхает запах моих волос. Нет в мире палача, более страстного, чем суккуб. А я, чёрт возьми, был вынужден в той или иной степени слышать её мысли. Догадка оказалась верна, нужно было что-то делать, только вот взять управление ситуацией в свои руки решительно не удавалось, да и сосредоточиться было сложно — нельзя не разделять эмоций той, кусок чьей жизни переживаешь. Нет! Мы так не договаривались!
— Многие не хотят уходить, не оставив потомка, неужто и это тебя не волнует?
— И что я ему дам, кем смогу вырастить и смогу ли вообще? Нет, не в этой жизни.
Хорошо, управлять непосредственно руками и ногами я не могу. Но может быть можно как-то повлиять на мысли суккубы, рас уж она влияет на мои. Я отметил, что это не было похоже на сексуальное возбуждение, скорей на чувство голода, обострившееся при виде чего-то вкусного, хотя может оно таким и должно быть, у баб же всё не как у людей. Ну, может же у неё вдруг голова заболеть, или как там ещё отнекиваются, когда любовник в последний момент внезапно перестал возбуждать? Если последнее сказанное было правдой, выбор оставался не за мной, да вот только разбойник свой выбор уже сделал. Ну, конечно!
Я откинулась на стол, обхватила подопечного ногами, крепко прижав руки к бокам, тут же снова притянула к себе за плечи.
— Возможность выбора и есть подарок судьбы! — зашептала я на ухо разбойнику, — А я — та, кто этот выбор преподносит и осложняет.
Я прижалась губами к его шее. Мои клыки разрывали кожу, а за ней и другие ткани. Мы упали на пол, но я не ослабила хватки, он никак не мог вырваться. Я глотала кровь в такт с его пульсом. Атаман быстро слабел и вскоре перестал сопротивляться, поток крови иссякал.
— Что за? ... — раздался возглас прямо над ухом. Я мгновенно встала. — Твою мать.
У входа стояли двое мужчин с открытыми ртами. Я бросила последний взгляд на свою жертву, на лице не отразилась боль, в глазах читалось удивление и какая-то детская обида. Я подняла глаза на живых.
— Папа занят, мальчики. — Я облизнула кровь с губ. — Вас стучаться не учили?
— Ах ты тварь! — с этими словами один из разбойников выхватил меча и шагнул ко мне. Я без размаха выбросила руку вперед, ногти легко разрезали плоть, уже внутри я перевернула кисть ладонью к верху, сжала пальцы и выдернула руку назад. Не выпуская меча, бандит упал на меховую подстилку.
Второй нежданный гость начал пятиться, быстро теряя цвет в лице.
— Это был твой друг? — С деланно заботливой интонацией произнесла я, потом подняла руку, всё ещё сжимавшую кровавый комок, к лицу собеседника. — Хочешь оставить на память?
— Н-нет, пожалуйста! — прошептал несчастный, поднимая дрожащие руки к груди. Я встряхнула рукой, бросая предмет ему в руки, и он поймал. Вдруг вырванное сердце дернулось, это было последней каплей, супостат закатил глаза и повалился рядом с товарищем. Перешагнув через тела, я вышла наружу.
И почти нос к носу столкнулась с главой королевской разведки.
— Уже всё что ли? Так быстро? — сходу спросила Сканта. Получается, само присутствие демона, для неё сюрпризом не было. — Я же видела, как ты прилетела! Только что же! — Во время этих слов она уже обошла меня и заходила в палатку, но вдруг замерла, и, обернувшись, сбросила ещё одну фразу, смысл которой дошел до меня не сразу. — Тебя хоть в ком-нибудь нет?!
По лагерю уже никто не бродил, всегда любила смотреть на огонь и сейчас решила не отказывать себе в этом. Из далека казалось, что у костра тоже никого нет, но подойдя ближе я разглядела одного человека по другую сторону. Мужчина стоял в наклон спиной ко мне, и, кажется что-то двигал.
