Самым крупным существом в кают-компании была огромная коричневая жаба с длинными мясистыми лапами. На лысой пупырчатой голове находилось плоское лицо с широким лбом, круглые, слегка навыкате глаза и толстые мясистые губы. Тело скрывала короткая туника, на манер греческой тоги, вздувавшаяся объемным шаром в районе живота. Жаба слегка пританцовывала, шевеля длинными тонкими пальцами рук с пятью или шестью суставами.
Слева от жабы расположился паук. Ростом он казался немного ниже Андрея, но благодаря длинной шее его голова находилась на одном уровне с головой человека. Если не считать черной щетины, покрывающей лицо, голова могла принадлежать не слишком симпатичному землянину, который попал в автокатастрофу, и которому сплющило череп. Тело паука формой напоминало огромную супницу, покрытую короткой черной щетиной. Поверх 'супницы' лежал белый, похожий на медицинский, халат.
Справа от жабы стоял невысокий коренастый гуманоид в широких серебристо-синих штанах и свободной рубахе в тон. Тело у него выглядело обыкновенно: две ноги, две руки, а голова, хоть на ней и имелись нос, рот, глаза и уши, принадлежала гоблину. Бледно-бежевая бугристая кожа казалась обожженной в адском огне, черты лица искажены, на голове не наблюдалось ни единого волоска, отсутствовали даже брови и ресницы.
Гоблин держал за руку удивительно красивую девушку. Семенов даже вздрогнул от неожиданности. Он думал увидеть Алину, но не предполагал встретить на корабле другую блондинку. Это как найти иголку в стоге сена. Иголку, величиной с человека, в стоге сена, размером со всю Вселенную.
У незнакомки была светлая кожа, белые прямые коротко подстриженные волосы и зеленые глаза, которые она все время прятала. Взглянет мельком, и отвернется. От ее взгляда Андрею стало не по себе.
— Здравствуй, — надтреснутым голосом произнес гоблин. — Рад приветствовать тебя на моем корабле.
Семенов слегка поклонился.
Вежливые слова. Дань правилам гостеприимства или гоблин действительно не возражает против присутствия в своем царстве постороннего?
— Меня зовут О'рдрин, — представился гоблин. — Я капитан корабля.
— Семенов Андрей Сергеевич. Можно просто Андрей. Простите за вторжение. Я не хотел мешать вашей экспедиции.
О'рдрин кивнул и указал рукой на жабу.
— Знакомься, Кокуш, наш повар.
Жаба сделала маленький шаг вперед, слегка присела на толстых коричневых лапах и вернулась на место.
— Это Мэкалль, — капитан указал на паука, — специалист по иноразумным.
Паук едва заметно кивнул, но, как и Кокуш, не произнес ни слова.
— С Дортмосом ты уже знаком, он наш второй пилот, но сейчас на вахте. — О'рдрин улыбнулся нижней частью уродливого лица, подержал улыбку пару секунд, и выключил, как конфорку у плиты. — А это Илорэль. Моя дочь и лекарь по совместительству. Если заболеешь, обращайся к ней.
Илорэль наклонила голову на бок, и Андрей заметил, что уши у девушки очень странные, слишком острые, как у рыси, только без кисточек на конце.
— Мэкалль покажет тебе твою каюту. Устраивайся, а за ужином обо всем поговорим.
Капитан снова улыбнулся, и Семенову эта улыбка не понравилась. Она совершенно не походила на искреннюю. С другой стороны, кто их, гоблинов, знает, может, когда они улыбаются, никогда не прищуривают глаза?
Андрей снова легонько поклонился.
— Я не доставлю вам неудобств, — пообещал он.
О'рдрин кивнул и отправился по делам. Жаба, то есть Кокуш, шлепнул губами, но эту эмоцию Андрей расшифровать не сумел, а паук, специалист по иноразумным, поманил человека мохнатой лапой и направился к двери.
Семенову пришлось последовать за Мэкаллем, хотя ему хотелось подойти к иллюминатору, а еще сильнее — к девушке, чтобы спросить, как она затесалась в такую разношерстную компанию.
Глава 7
Несчастный случай
— Запоминай дорогу, — произнес Мэкалль, когда они с Андреем остались одни. Голос у него оказался скрипучим и неприятным, но говорил он вполне понятно, лингвоанализатор хорошо справлялся со своей задачей.
— Спасибо.
Семенову показалось уместным поблагодарить паука за то, что тот согласился проводить его до нового жилья, но Мэкалль обиделся.
— Я не паук, я арахноид, — проскрипел он. — Между этими понятиями огромная разница.
Андрей открыл рот, но спросить, каким образом паук прочел его мысли, не успел — ответ прозвучал раньше.
— У тебя все написано на лице.
Арахноид семенил тонкими ногами впереди Семенова. Неожиданно, не снижая темпа и не меняя направления, он повернулся. Как башня танка, которая вращается в любом направлении, пока гусеницы уверенно прокладывают дорогу вперед.
— Позволь дать тебе один совет, — проскрипел арахноид, — никому не верь.
— Почему? — удивился Андрей.
Мэкалль не ответил, только снова совершил кульбит, вернувшись в исходное положение. Андрей хотел попросить разъяснений у Грога, но счел неудобным обращаться к искусственному интеллекту корабля в присутствии объекта обсуждения.
Между тем с пауком следовало подружиться. На корабле собралась весьма странная компания, и Семенову придется общаться со всеми. Лучше не наживать себе врагов.
Молчание затягивалось. Андрей терпеть не мог подобных пауз.
'Ну какие у вас могут быть общие темы для разговора? — издевательски поинтересовался Аналитик. — Ты ничего о нем не знаешь'.
'Кроме профессии', — мысленно улыбнулся Андрей.
Лучший способ понравиться собеседнику — говорить на интересные для него темы, и профессия арахноида казалась достаточно интригующей, чтобы проявить искренний интерес.
— Чем занимается специалист по иноразумным? — спросил Семенов.
— Изучает иноразумных, — не оборачиваясь, ответил арахноид.
— Что именно изучает? — Андрей попытался поддержать разговор, но Мэкалль не был разговорчивым, а может, не хотел беседовать с чужаком.
— Я изучаю способы питания, дыхания, передвижения, психологию, повадки, — монотонно перечислил паук, — определяю степень разумности. Другими словами, в мои обязанности входит обеспечить капитану и команде безопасное общение с представителями иных миров.
— Это, наверное, интересно.
— Не более чем изучать насекомых, — пожал плечами арахноид.
— Но во вселенной больше пяти с половиной миллионов разумных! — Семенов догнал Мэкалля и пошел с ним рядом.
— Догадываюсь, откуда ты почерпнул эту цифру, — голова на тонкой шее повернулась к человеку, — но не все твари, обладающие речью, разумны.
— То есть, способность общаться с себе подобными и с представителями иных видов — не критерий разумности? — поинтересовался Семенов. — Тогда как вы определяете, разумен индивид, или нет?
— Ты не слишком умный, — скрипнул паук и отвернулся. — Не поймешь.
Разговор зашел в тупик.
'Да он прям влюблен в тебя, — съязвил Аналитик, — смотрит, как муха на говно. Точнее, даже не смотрит'.
Первый блин комом, решил Андрей, но это еще не конец. Заносчивый паук считает его идиотом, но Семенову еще представится случай приятно того удивить.
Мэкалль довел гостя до каюты и указал на дверь.
— Теперь ты живешь здесь. Дорогу запомнил?
Не дождавшись ответа, арахноид удалился, и Андрей вошел в свою комнату.
* * *
Каюта походила на ту комнату, в которой Семенов прятался получасом ранее, только без голограммы на стене и с небольшим экраном над кроватью, на котором зеленым светились цифры: 17:44. На стуле возле письменного стола его ждала чистая одежда: темно-серые штаны из эластичного прорезиненного материала, нечто похожее на футболку, только с высоким воротом, носки, мягкие сапоги с толстой подошвой и нижнее белье. Андрей осмотрелся, в поисках ванной комнаты, и к собственному удивлению обнаружил ее рядом со шкафом.
'Инопланетяне тоже ходят в туалет, — объяснил Аналитик. — И, как существа разумные, делают это в унитаз'.
С краном проблем не возникло. Андрей поднес руки к толстой трубе, и по коже заскользил тонкий белый луч. В гигантскую круглую темно-синюю ванну полилась горячая вода.
Андрей осторожно подставил под струю руку, немного подождал, пока ванная наполнится хотя бы до половины, а потом быстро сбросил одежду и погрузился в воду с головой. После безумств последних дней ему хотелось смыть с себя все неприятности, прочистить мысли, и подумать о том, как жить дальше.
На полке рядом с краном-трубой стояло несколько крохотных пузырьков с непонятными надписями. Семенов открыл наугад три штуки, понюхал. Зеленый пах очень приятно. Понятное дело, в ванной не могла оказаться, например, жидкость для полировки хромовых деталей космического корабля, но следовало убедиться, что пузырек предназначен именно для мытья и подойдет для человеческой кожи.
Андрей капнул на ладонь несколько капель, растер жидкость пальцами, прислушался к ощущениям. Жидкость оказалась мылкой и слегка вспенилась.
'Не жжет, не щиплет. Норма', — дал заключение Аналитик.
Андрей с сомнением посмотрел на крохотный пузырек.
'Мыть или не мыть, вот в чем вопрос?'
Семенов почему-то вспомнил ванную его покойной бабушки. Там на полке всегда стояли маленькие бутылочки ароматических масел. Они вмещали всего несколько миллилитров жидкости, но благодаря высокой концентрации масел их хватало на несколько месяцев. А еще в голове всплыла инструкция по окрашиванию волос. Его первая девушка не была натуральной блондинкой, и однажды он помогал ей закрашивать отрастающие корни. В инструкции рекомендовалось провести тест на аллергические реакции кожи, следовало нанести краску на часть руки от локтя до запястья или за ухом и оставить на полчаса.
Мазать за ушами Семенов не стал, просто нарисовал тонкую полоску из зеленой жидкости на левой руке, лег в ванную и закрыл глаза.
Итак, он в космосе. На космическом корабле, полном пришельцев, который с бешеной скоростью несется к незнакомым звездам и планетам. И он все еще жив. Возможно, он единственный в истории человек, которому повезет увидеть иные миры. У него появился шанс узнать то, о чем не пишут даже в фантастических книгах, пообщаться с представителями других галактик, увидеть чудеса науки и техники. Кто знает, может быть, ему даже удастся наладить дружеские контакты и со временем чему-нибудь научиться. И тогда по возвращении на Землю, он сможет передать свои знания людям.
'Если, конечно, ты когда-нибудь вернешься на Землю', — заметил Аналитик.
Пришельцы, точнее, иноразумные (это Андрей сейчас выступал в роли пришельца), отнеслись к нему с пониманием и не съели, не вышвырнули в открытый космос и даже ничего не отрезали.
Семенов усмехнулся, вспомнив собственные опасения на счет 'серых', и вдруг почувствовал жар. Сердце застучало, в ушах зашумело, перед глазами под закрытыми веками начали проскакивать красные искры. Андрей попытался глубоко вдохнуть, но понял, что с его телом происходит нечто странное и не слишком приятное. По рукам вдруг заползали мелкие насекомые, они щекотали его миллионами лапок и усиков и тихонько щипались.
Андрей шевельнулся, открыл глаза и обомлел.
По его рукам никто не ползал, кожа рук была абсолютно чистой и гладкой, только вот не прилегала к пальцам, как ей положено, а плавала на поверхности воды.
— Твою мать!
Андрей дернулся, ушел под воду с головой, едва не захлебнулся, но вынырнул и выскочил из ванной. Кожа растягивалась на глазах. Длинными нитями она сползала с левой руки и тех пальцев правой, которыми он растирал неизвестную жидкость для мытья.
— Грог! — закричал Семенов. — Грог! Мне нужна помощь!
— Что случилось? — откликнулся корабль. — Ага, ясно. Давай прямо по коридору, потом налево, а дальше я сам буду двери открывать. Кстати, тебе очень повезло, Илорэль на месте. Думаю, она тебя вылечит.
* * *
'Идиот', — мысленно ругал себя Андрей, пока бежал по коридору. В этом ему не требовалась помощь Аналитика, он и сам неплохо справлялся. 'Гордый! От няньки отказывался! Кретин! Надо было проглотить гордость и спросить у корабля про чертовы пузырьки. Нет! Додумался самостоятельно все попробовать! Естествоиспытатель хренов!'
Едва постучав, Семенов влетел в каюту, на которую ему указал Грог.
Жилище девушки разительно отличалось от пристанища Андрея. Входной дверью оно делилось на две части. Слева располагались малиновый диванчик, кофейный столик, бюро с зеркалом, туалетный столик, шкаф и ширма, которая скрывала широкую кровать, накрытую малиновым покрывалом. В этой части комнаты девушка жила.
Правая часть помещения, без сомнений, служила рабочим местом. На большом письменном столе стоял микроскоп, или нечто очень на него похожее, а также мензурки, колбы, пузырьки, несколько книг и пластиковый стакан с непонятными трубочками.
Рядом со столом высились шкафы. На полках одних, прикрепленные ремнями к задней стенке, располагались коробочки, в какие обычно запаковывают лекарства на фармацевтической фабрике, на полках других разместились всевозможные приборы и приспособления, о назначении которых можно только догадываться. Здесь также стояла ширма, за которой виднелся край кушетки.
Илорэль находилась на 'домашней' половине, она сидела перед зеркалом и расчесывала волосы. Увидев отражение пришельца, девушка вскрикнула, выронила гребень и вскочила.
— Помоги мне! — попросил Андрей и поднял руки со стекающей на пол кожей.
Лекарь замешкалась, но лишь на пару секунд, а потом указала рукой в сторону 'лазарета'.
— Ложись на кушетку.
Семенов лег на спину и почувствовал прохладу. Только сейчас до него дошло, что он выскочил из ванной и помчался по коридорам корабля, не удосужившись даже прикрыться полотенцем.
'Умница, — одобрил Аналитик. — Покажи все и сразу'.
Стесняться было поздно. Андрей закрыл глаза и доверился врачу.
Ловкие нежные руки быстро пробежали пальцами по его голове, рукам, груди, спустились к животу, переключились на колени и ступни.
— Ты вовремя. Лежи, не шевелись, — девушка говорила отрывисто, быстро, так же, как двигались ее руки.
Андрей почувствовал, как его накрыли чем-то вроде полиэтиленовой пленки.
— Глубокий вдох, — произнесла дочь капитана. — И не дышать.
Семенов вдохнул. Пленка прижалась к его телу, буквально облепила, словно из-под нее выкачали весь воздух.
'Хана тебе, Андрей Сергеич, — снова заговорил Аналитик. — Блондинка хоть и лекарь, но что она знает об анатомии людей? Как долго ты можешь не дышать? Чуть больше минуты. И то благодаря занятиям по нырянию без акваланга. Вот оставит тебя под пленкой на полчаса...'
'Заткнись', — посоветовал внутреннему голосу Семенов.
В тот же миг пленка отлипла от тела. Андрей выдохнул и открыл глаза. Руки вернулись в первоначальное состояние, кожа снова плотно прилегала к костям и сухожилиям. Илорэль бросила человеку полотенце.
— Спасибо, — Семенов поднялся, повязал его вокруг бедер и опомнился. — Не за полотенце, хотя и за него тоже. За спасение моей жизни. Что это было?
Белокурая красавица указала на стеклянный столик на колесиках, на котором стояло несколько пузырьков с жидкостями.
