"Слава.Возрождение"

Слава сделался маленьким и взлетел над мозгом Хагры, чтобы понаблюдать — как укладываются возбуждённые воспоминания — ему показалось, что они ложатся как-то кучно — Лерины к Лериными, Хагрины к Хагриным. Пока он не знал, что бы это обозначало, но судя по тому, что он увидел — скорее всего в голове девушки образуются две информационные структуры. Слава нахмурился — информация Хагры, замещаясь информацией Леры, не стиралась, а перемещалась в другие уровни мозга. Что это значило? А значило это то, что в теле могут образоваться две независимые друг от друга личности! Лера и Хагра в одном теле — что получится? Борьба за овладение телом? Душевная болезнь, в раздираемом двумя личностями мозге? Это было плохо. Он всё-таки надеялся, что информация Леры сотрёт Хагру. Слава всё сделал для этого. Но почему так не случилось? Почему? То ли у него не было опыта, то ли... Лера не хотела уничтожать Хагру. Она тоже любила её, как Хагра Леру. Не так, как Славу — скорее как подругу, как сестру. Но реально любила и не хотела её смерти. Потому — файлы с её информацией легли в свободные ячейки и теперь в мозге этого существа, Леры-Хагры шёл круговорот, и чем это закончится, было совершенно непредсказуемо.

Слава вышел из транса, встал, и проверил путы на теле девушки. Они были завязаны крепко, и он слегка ослабил натяжение — чтобы не пережать сосуды. Но и отпускать не стал — мало ли...

Отправившись на кухню, как автомат, соорудил себе бутерброд, съел его, не заботясь о вкусе. Сделал ещё один — и тоже его съел, медленно жуя и глядя на стену дома перед собой. Ему надо было восстанавливать энергию, которую он потратил на ночные карательные экспедиции. Слава задумался — что будет, когда обнаружат трупы сгоревших Мудрых? Впрочем — трупов не будет, при такой температуре они сгорели дотла. И кто будет считать — сколько там костей осталось в пепле... а может и не осталось? Может они вообще рассыпались в прах?

Он заставил себя встать, пошёл в комнату рядом с кухней и упав на кровать, закрыл глаза — ему надо было поспать — всю ночь он бегал, сражался, и сейчас у него был "отходняк" после происшедшего. Его трясло, а перед глазами вставали то лицо окровавленной Леры с синими губами, то трупы Мудрых, то пожар, уносящий горячим дымом то, что было ему дорого, и что составляло единственную ценность в его жизни.

Спал Слава часа два. Как Штирлиц, он приказал себе встать через определённое время — и организм подчинился. Чего-чего, а в выносливости и устойчивости к перегрузкам его организм был впереди планеты всей.

Вскочив, он снова пошёл "заправляться", быстро съев здоровенный кусок грудинки и запив его половиной кувшина сока. Теперь стало полегче. Мужчина вообще легче переносит тяготы и стрессы, если он сыт — в этом отношении женщины почему-то гораздо выносливее. Стоит мужику проголодаться, и всё у него валится из рук, он становится злым, вредным, и готов растерзать весь мир. Но как поест — вроде и желание убить всех Мудрых, а потом пойти карающим мечом через всю прерию ослабевает.

Слава забежал к комнату с Хагрой, снова проверил её состояние, промассировал её связанные руки и ноги, чтобы восстановить кровообращение, осмотрел ушибленную челюсть — он её "подремонтировал", пока лазил в мозге девушки — опухоль спала и скула приобрела нормальный облик. Только синяки ещё сошли не до конца. Посмотрел зубы — все целы. И то хорошо. Очнётся Лера — будет нормально жевать.

Он уже начал потихоньку привыкать к мысли, что Лера теперь в теле Хагры, и поймал себя на том, что мысленно обращается к ней, как к живой. Горько усмехнулся, вышел из комнаты и направился вниз, где на вешалке висел плащ Мудрых. Нацепил его на себя, закрыл голову капюшоном — чем меньше внимания привлечёт, тем лучше.

— Мудрая, ты к Главе? Как хорошо, что хоть одна осталась в живых! Ой, это не Мудрая! Ты хочешь видеть Главу? Сейчас я ей доложу! — стражница стремглав кинулась в дом, так, что её килт взметнулся при развороте будто шатёр. Видимо уже доложили, что Глава, якобы, спит со Славой и теперь он был как бы в статусе фаворита. А может, помнили об его успехах на Играх — в любом случае она восприняла его, как важное лицо, гораздо выше статусом чем была сама.

— Иди, она тебя ждёт! — стражница любопытным взглядом проводила мужчину, и вздохнула — ей, по её рангу ещё не скоро лазить на мужика! Уже и забыла, как хорошо это бывает. Может подкопить денег, да купить внеочередное посещение? Хорошо Главе — всё к её услугам — хочешь мужика — так вот он, сам пришёл! Странный всё-таки этот мужчина — ходит сам по себе, без охраны... впрочем — чего ему бояться, победителю Игр? Это его теперь боятся...

Она отвернулась в сторону и продолжила наблюдение за проходящими по улице знакомыми и незнакомыми женщинами — делать-то всё равно было нечего... время идёт, дежурство когда-нибудь, да закончится.

Глава сидела в кабинете, и разговаривала с сотницами. Увидев Славу, она кивнула ему, и предложила присесть, пока разберётся с подчинёнными. Их разговор касался каких-то административных решений, сбора налога с торговцев, но быстро всё завершилось и сотницы были выпровожены за дверь.

Слава без предисловий и лишних слов, предложил:

— Мне нужно, чтобы ты свела меня с Главами северных кланов, теми, с чьих земель везут странные штуки — такие, как у меня на руке! — он показал на пристёгнутый игловик. Мне нужно разрешение на посещение их территории. И доступ ко всем точкам на ней, что меня заинтересуют. Можешь это устроить?

— Пойдём. Покажешь, что тебя интересует, а потом подойдём к Главе клана. — предложила женщина и встала из-за стола.

Через десять минут они уже пересекали черту ворот, направляясь к торговым рядам. Ночная трагедия никак не повлияла на торговую жизнь огромного базара — ярмарка шумела, кричала, смеялась, пахла жареным мясом и пролитым пивом. У торговых рядов торговались и суетились множество разнокалиберных женщины, ругались извозчицы и кричали друг на друга покупательницы, спорящие за одновременно уцепленную юбку или кусок ткани.

Глава повела Славу в дальний угол, показывая на цвета — чёрный с серебром:

— Вот тут смотри. Если у них нет — значит, и ни у кого нет. Эти штуки не так часто появляются на рынке — на них нет спроса. Кому нужны эти бесполезные штуковины?

— "И действительно — кому?!" — усмехнулся про себя Слава.

Столы, на которых лежали товары были накрыты брезентом, во избежание случайного дождя, вероятно. В основном на них лежало оружие — как пояснила Глава — если их Клан отличался разведением лошадей, свиней, ткачеством, то северяне добывали металл и ковали лучшие в этом мире мечи, ну и остальное тоже — ножи, кинжалы, топорики. А также у них были копи серебра — а значит — украшения.

Слава, проходя мимо одного из столов, заметил что-то вроде симпатичного серебряного медальона, или же кулона, на серебряной цепочке. В его центр был вделан небольшой камешек, блестевший ярким светом в солнечных лучах. Слава спросил его цену — оказалось что-то около двадцати золотых, и он его купил. Медальон был открывающийся, вроде небольшого ковчежка. Слава решил поместить туда клочок лериных волос. На всякий случай.

Больше ничего заслуживающего внимания он не увидел, и уже развернулся, чтобы идти назад, разочарованный результатом, когда его взгляд выхватил под прилавком знакомую вещь, заставившую застучать его сердце.

Под столом лежал армейский лучемёт — полуразбитый, с оторванной батареей, но это был он — как будто побывавший в мясорубке. Слава подошёл к продавщице, скучающей у стола, и спросил:

— Скажи, а что за штука лежит у тебя там, под столом?

— А я, думаешь, знаю? — хмыкнула женщина, прожёвывая кусок лепёшки, намазанный мёдом — он капнул с края и она, ловко подхватив каплю пальцем, отправила в рот, громко чмокнув. — Ну, штука. И чего? Хочешь купить? Один золотой!

Её глаза загорелись живым огнём, увидев Славин интерес, но когда он равнодушно покачал головой, продавщица потухла и сварливо сказала:

— А раз нет — так и иди к себе в мужской дом, трахай маменек! И не мешай честным женщинам торговать, отвлекая их от дела!

Делом её было откусывание сразу половины куска и запивание его половиной кружки травяного отвара. Очереди возле её товаров как-то не наблюдалось — что и сообщил Слава в следующем своём обращении к этому олигарху торговли. Олигарх сразу же послала его по тому адресу, куда он в общем-то любил ходить, но только к более худеньким и гораздо более чистым обладательницам оного пункта назначения. О чём тоже довёл до сведения дамы, от чего та пришла в совершеннейшее неистовство, грозящее вылиться в попытку расправы над хамом, и как следствие — могла получить сломанные руки и ноги. Несчастная не подозревала, что мужчина находится в отвратительнейшем настроении и у него не заладились последние сутки...

Глава остановила крики торговки, попросту треснув её кулаком по башке так, что этого, наверное, лучше не сделал бы и Слава. Та улетела вовнутрь фургона, затихнув там и прекратив сотрясать воздух.

Глава перевела дух, и предложила:

— Вон там сидит Глава Клана Юсаннон, её имя Зимера. Нечего было с этой дурой говорить — увидел интересное — и сразу сказал бы мне. Я бы всё уладила. Хватай эту штуку и пошли!

Слава вытащил лучемёт, мельком оглядев его со всех сторон, и через пять минут они уже сидели за столиком под навесом — перед ними стояли парящие чашки с горячим чаем (травяной отвар), и Зимера с удовольствием разглядывала Славу, откинувшего капюшон:

— А я думала, что ты только с девочками балуешься, подруга! Смотри-ка, какого мужчину себе нашла! Может поделишься по дружески, а? Всё-таки не раз вместе охотились! Я тебе давала моих девочек, не забыла?

— Он не мой мужчина, он сам по себе. — туманно объявила Глава. — Мне нужно кое-что у тебя спросить.

— Не твой мужчина? Как это может быть? Тогда отдай его мне, раз он ничей! У нас с мужчинами совсем плохо. Мало, и те не самого высокого качества. — не слушая продолжила Зимера, облизнув красные полные губы. Ей было лет тридцать, и хотя она не была так мускулиста, как здешняя Глава, в ней чувствовалась сила и грация, как в холёной, породистой кошке. На взгляд Славы она была вполне даже ничего — в сексуальном плане. Однако, в его ближайшие планы не входило удовлетворение Глав Кланов... хммм... если только это не понадобится для дела.

— Отвлекись, Зима! Не до того сейчас! Мне нужна твоя помощь.

— Просишь помощи, а сама не хочешь поделиться мужчиной! Что, от него убудет, что ли? Ты самолюбивая эгоистка, и всегда такой была! У нас совсем дохлые мужики какие-то... и беременностей от них мало. — внезапно посерьёзнела она. — Ты слышала, что у нас война идёт? Два Клана уже вырезали! Я говорила Мудрым — нам надо мужчин, иначе мы перережем друг друга! Всё равно как с горы крикнула — одно эхо, и никакого результата. У вас тут, на юге, хотя бы сколько-то осталось, и глянь, какие приличные! Женоподобный только немножко, но это добавляет пикантности!

— Да заткнись ты! — рассердилась Глава. — Скажи, что мы хотим узнать, а потом, если сможешь с ним договориться — он тебя всю с ног до головы трахнет! Слав — ты как, готов отодрать эту чёртову бабу? Похоже, что иначе с ней ничего не обсудишь!

— Если сможет положить мою руку, прижать к столу — тогда мы с ней запрыгнем в постель. Не сможет — пусть удовлетворяет себя сама. Но вначале — информацию. — равнодушно ответил Слава (он уже попытался просканировать мозг Зимеры, но там стояла стена, — похоже Мудрые оградили всех Глав — и это понятно.)

— Ну ты и наглец! — восхитилась Глава. — Мужчинка, и сможешь положить мою руку?! Хммм... впрочем — ты не тот ли мужчина, что победил в Играх?! Ух ты — точно — он! Похоже, что мне ничего не светит. Но я всё равно попробую — а вдруг повезёт! Не откажешься от своего слова?

— Не откажусь. Только давай информацию — откуда у вашей торговки вот эта штука?

— У грессов отбили. Когда делали налёт на их селение. Они что-то обнаглели, начали соваться в жилые территории — мы немножко их поучили уму-разуму. Их мужиков не было, так мы немного пощипали баб и детей — кого успели. Теперь будут знать, как угонять наших свиней!

— Кто такие грессы?

— Хммм... ты что, не знаешь, кто такие грессы? Впрочем — чего это я, ты же пустоголовый мужчина... ладно, ладно, не злись! Вы, мужчины, такие нежные, такие обидчивые... прямо-таки не скажи ничего. Грессы — это такие вредные твари, которые скачут на четырёх ногах, имеют руки, как у человека, и очень ловко метают небольшие копья и камни из пращи! А также дерутся дубинками из железного дерева, и надо сказать — очень ловко дерутся. — Зимера задумчиво потёрла шрам на подбородке, почти не портящий её миловидное лицо. — На юге их всех перебили, так они на севере в леса ушли, там и сидят, иногда набеги делают. Вот после набега мы их выследили, вышли на деревеньку и перебили всех, кого смогли взять. Эти твари ловко скачут, очень быстрые. Всего десяток смогли убить, и то каких-то убогих... В общем — вот эти штуки бывают у них — где они их берут — не знаю.

— Они на каком языке говорят?

— На языке грессов, конечно. Ну и на нашем языке — мы с ними уже тысячи лет воюем, уж точно наш язык знают. Ну и мы их язык... немного.

— Да, давненько их тут не видали. — с удовольствием подтвердила Глава. — Моя бабушка говорила, что её бабушка ей рассказывала, будто грессы забирались и в наши края — но очень, очень давно. Они вытаптывают посевы, тупые дикари. Только вред от них. Так что если их всех перебьют, хуже не будет.

— Это ты точно сказала — хуже не будет! — усмехнулась Зимера. — Ну что, давай тягаться, может всё-таки мне сегодня удастся утолить голод по мужчине!

Слава молча выпростал руку из плаща, Зимера уцепилась за неё своей жёсткой, в мозолях от меча ладонью... и через секунду уже ругалась, пытаясь приподнять руку от стола.

— Так нечестно! Ты сразу начал, я не ожидала! Давай ты командуй, подруга, а мы по команде начнём!

Слава кивнул и снова поставил руку на локоть. Зимера уцепилась, Глава приказала начать — и лицо воительницы покраснело от усилия. Слава подождал секунд двадцать, потом медленно и плавно, даже особо не напрягаясь, прижал её руку к столу. Зимера посидела в ошеломлении, потом тихо сказала:

— Сто золотых!

— Чего сто золотых? — не понял Слава, подымаясь из за стола

— Сто золотых за ночь с тобой! Да что ночь — за час! Двести! Двести золотых!

— Спасибо, — криво усмехнулся Слава, — у меня есть деньги.

— Пятьсот! Такие деньги! Ну ты чего?! Семьсот!

Слава и Глава уже отошли метров на пятьдесят от несчастной любвеобильной Зимеры, когда услышали:

— Тысячааа!

Слава не стал оборачиваться, а Глава с улыбкой покачала головой:

— Совсем озверела! Она всегда любила мужчин, но если уж Главе не достаётся ничего — представляешь, каковы у них дела? Кстати, если ты собираешься отправиться к источнику этих вещей — не советую. Грессы не разговаривают с двуногими. Они просто их убивают.

— Что-то это мне напоминает! — угрюмо пробормотал Слава. — Посмотрим. Может и не понадобится к ним идти. Я сегодня уезжаю. Тебе поручение — следить, чтобы дом Леры... мой дом, никто не тронул. Чтобы не ограбили, не обобрали, и не присвоили. Что хочешь делай, но чтобы он был цел. И ещё — я пойду в конюшню за лошадьми — прикажешь, чтобы они выдали мне коней. Они же записаны на Лере, а её теперь нет. И ещё вот что — мне нужно увезти отсюда Хагру. Она без сознания. Как мне её везти? Что посоветуешь?