Часть вторая

      Больше генерал ничего подумать не успела: тейгу с алебардой двигался быстрей ветра, бил неотвратимой тяжестью прибойной волны, а попаданий по себе, казалось, просто не чувствовал. Эсдес никак не могла улучить момент, чтобы атаковать полной силой собственного артефакта. Довольно скоро ей пришлось уже помогать Валу. Где-то под ногами, в подвальном ярусе собора, Куроме сдерживала львицу “Рейда” — но ни Акаме, ни Лаббок в бой пока не вступали. Ран уже погиб, и неизвестно, удалось ли ему вырубить стрелка. Приходилось оставлять резерв еще на щит против Мейн... Даже сил Эсдес на все сразу хватало в обрез.

      По собору летали обломки; лезвия выбивали каменную крошку, искрили по стенам. Бойцы шагали взад и вперед, подпрыгивали, уклонялись, рубили с замахом, с разворотом, с подшагом... Сбивали клинок врага собственным, подставляли налокотник доспеха или ледяной щит, скрипели зубами от натуги, уворачивались, отступали, отпрыгивали — чтобы тут же двинуться обратно, поймать врага на противоходе или подловить колющим ударом с выгнутой кисти.

      Схватка оказалась равной; ни пара “Охотников”, ни двойка “Рейда” явного преимущества не имела.

      Конец наступил внезапно. Из открытой двери в подвал долетел тонкий голос Куроме, призывающей слуг Проклятого Меча. Потом — неожиданно — Призыв повторился!

      “Как может быть, чтобы Призыв не сработал?” — изумилась Эсдес, и тут же выругалась: из двери в крипту косматым шаром вылетела голова градоначальника!

      А потом камнем из пращи вылетела львица “Рейда”, и чуть не откусила половину ягодицы Эсдес — та едва успела рубануть шпагой; но располосованная щека львицы восстановилась еще до того, как Леона влепилась башкой в колонну! Вал двинулся добить оглушенную — алебардист вынудил черного рыцаря подпрыгнуть, уходя от низкого удара; а по верхнему уровню с потрясающей синхронностью врезал белый рейдовец. Вал закрыться не успевал — Эсдес поставила ледяной щит... И снова синеволосую поразила согласованность движений противника. Поняв, что цель достигнута, белый доспех сгреб Леону за шкирку и безо всякого смущения сбежал в разломанный дверной проем — даже не попытавшись подобрать артефакт убитого Рана.

      Тейгу с алебардой, напротив, поклонился врагам — и решительно раскрутил оружие!

      — Назовись! — потребовала Эсдес. — Я запомню тебя не как тейгу, а как воина!

      Тейгу поклонился еще раз:

      — Сусаноо.

      — Ученик, разом!

      Противник оказался мастером высочайшей пробы: даже имея численный перевес, даже избавившись от необходимости беречь резервы на Мейн с Акаме, “Охотники” целых полчаса гоняли тейгу по остаткам восточной колоннады. Наконец, затиснули между обломков: Вал прижал длинное древко; Эсдес вложила в удар всю злость на очередную неудачу, развалив тейгу-воина от ключицы до паха.

      Из крипты на подгибающихся ногах выбралась Куроме. Звероформа не позволила Леоне унести оружие побежденной, так что Яцуфусу та сохранила. Но больше никакого толку от помятой Куроме не ожидалось.

      Вал бросился на помощь черноглазой. Эсдес прислонилась к исцарапанной клинками стене:

      — Передохну, и к воротам. Одну цель мы проиграли. Но бой ведь не закончен. Еще западные латники...

      — Вас прикрыть?

      Эсдес повертела расслабленными кистями, встряхнулась, выпрямилась:

      — Держитесь здесь...

      Зашагала в пролом, поясняя:

      — Уцелевшие стражники Сэрью все еще прорываются к собору. Так что место встречи изменять нельзя...

* * *

*

      — Место встречи переменять нельзя... — начальник Виктора снова блистал знанием классики. Правда, с неизбежным иностранным акцентом, так что программист поправил гостя:

      — Место встречи изменить нельзя. Знаменитый фильм. Что там с местом встречи моего приятеля, удалось ли выяснить?

      Начальник прошел к мягкому креслу, с удовольствием уселся, вытянул ноги.

      — Сплошным поиском по базе удалось установить почти десять человек. Про двух знаем точно. Местный крупный полицейский чин, убитый каким-то бродягой в ходе мятежа, и вот этот самый ваш Павел Быстров... Еще нескольких установили в других Ойкуменах. Подвели к ним наших сотрудников, и те аккуратно, не вызывая подозрений, задали вопросы.

      — И как? — Виктор даже не пытался скрыть интерес. Начальник ухмыльнулся:

      — Они реально уверены, что все вокруг взаправду. Пока что мы им тоже не говорим. Какой великолепный эксперимент!

      — А потом?

      — А потом все-таки скажем, нельзя обманывать. Ну и — неужели вам неинтересно, как отреагируют?

      — А если от подобных новостей сердце прихватит?

      Начальник отмахнулся:

      — У нас тут матрица, или что? Запись мозга в базе уцелеет при любом раскладе. Реанимируем — и живи себе дальше... Ладно. — гость встал, потянулся, вытащил из нагрудного кармана горсть кристаллов памяти:

      — Перейдем к делам: на Антарктической базе закончили тему “Санта-Кей”.

      Виктор оживился:

      — Замысел помню. Насытить ледник, даже толщу воды, микроботами чтобы те понемногу преобразовали воду в лед. Лед в ячейки памяти, чуть ли даже не в процессоры. Мы планировали так расширять банки памяти за счет ледяных астероидов... И что вышло?

      Начальник посерьезнел:

      — Видно, что у вашей культуры большой опыт в... Некоторых областях. Получилось почему-то снова по вашей поговорке. Хотели, как лучше — а вышло, как всегда. Теперь мы можем бесконечно превращать Мировой Океан в ледник. Так нам расширять ледник или не расширять? Расширять — это в прямом смысле слова наше жизненное пространство, физический носитель памяти под мозги. Но тогда оставшимся землянам куда бежать? Не расширять — рано или поздно мы упремся в предел...

      Александров-старший захлопал глазами:

      — Так мы, получается, уже новая форма жизни? Не земляне? И с хомо сапиенс у нас теперь пересекающиеся экологические ниши... Как у кроманьонцев с неандертальцами...

      Гость наклонил голову, помолчал. Вздохнул:

      — Ну... Так получилось. Мы-то по Проекту должны были улететь. А вот не вышло. Совет раскололся. Все понимают, что до поры гренландский лед вмещает нас. Но мы-то закладывались на тысячу лет. А теперь выходит, что мы своими руками расширим ледник — и увеличим этот срок?

      Воображение окаменило Александрова на долгие пять минут. Новые боги подледного мира — управляющие распределением памяти. Как там говорится в боевиках: “А кому они за дышать платят?” Рано или поздно тут начнется борьба именно за существование в прямом смысле слова. Личность разумного существа — неповторимый сплав памяти с опытом; все это — терабайты и терабайты; как можно выгрызть себе память? Синхронным думанием? Долгой практикой в магии языка программирования? ДДОС-атакой? Физически, переставляя планки в слоте — ну, то есть, засылая в ледник противника своих нанороботов? Чем больше памяти, тем личность в буквальном смысле умнее... Экономия памяти, архивация воспоминаний... Мир, которым на самом деле правит слово; и слово это четырехбайтовое! Праздники забывания, когда память освобождается под необходимое сегодня. Несчастные, навсегда застрявшие в каком-то возрасте или состоянии по причине приговора: “Исчерпано свободное место на диске...”

      Бездна!

      Начальник давно уже глядел сочувственно:

      — Есть над чем подумать, верно? К следующей встрече жду от вас перечень вопросов.

* * *

*

      — Какие там еще вопросы, пап?

      Премьер-министр с наслаждением и хрустом уничтожил очередную куриную ножку:

      — Ну, скажем, на кой ляд тебе все эти... Анал... Аналитики...

      Сюра очевидно удивился:

      — Ты же сам учил, что надо информацию собирать, и там... Ну... Обрабатывать?

      Онест засопел. Запил добрым кубком красного. Сюра и сам был не дурак выпить в хорошей компании, особенно — напоить прихваченных с улицы девок покрасивей. Но возле отца мысли о еде исчезали. Больно уж пугающе выглядело поглощение Онестом разнообразных блюд — без разбора сладкого и жирного, без деления на закуску, горячее и второе. Премьер-министр жрал, как пароходы Великого Канала принимают горючее в баки: чуть ли не стул прогибая под собой.

      — Сынок. Аналитики могут красивыми словами объяснить, почему дело рухнуло. Но предотвратить задницу пока что ни один из них не смог!

      — Ну конечно, — отпрыск покривился, — у твоего ручного министра внутренних дел артефакт — “Книга правды”, там про бунты и все прочее заранее появляется. Можно даже не думать...

      Онест покивал головой, подтаскивая блюдо с кабачками, фаршированными перцем. Или наоборот — с перцем, фаршированным кабачками... Сюра подумал, что так недолго и еду возненавидеть. Как процесс, как идею, как архетип.

      — Договаривай!

      — Ты послал Эсдес в Пыльный, уже зная и о покушении, и о вторжении? — Сюра сложил загорелые сильные руки, блеснул самоцветами в запонках. — А, может, сам и заказал “Рейду” придурка-губернатора? Ну там, через третьи-пятые концы. Смотри, “Рейд” готовился всю весну, а “Охотники” получили приказ только за месяц до начала лета, и в первые дни лета прибыли. У них почему-то на подготовку было всего два дня... Сам же учил, что так нельзя!

      Премьер-министр фыркнул; вытер салфеткой брызги мороженного:

      — Фу. Низший сорт, нечистая работа. Еще и деньги платить. Небось, эти твои... Анал.. Лизаторы насоветовали? Учись, пока я жив... Достаточно всем сводкам об активности “Рейда” в Пыльном присвоить вторую категорию срочности...

      — Срочность бывает двух категорий: “надо-было-вчера”, и “хрен-с-ним-авось-не-спросят”! — сообразил Сюра.

      — Поумнел... Растешь в глубину.

      — Ну не в ширину же, как ты! — сразу помрачнел отпрыск.

      Онест нахмурился тоже:

      — Тебя там не подменили? По театрам стал ходить... Завязывай уже с богемой, а то устроить анатомический театр из академического — ну, совсем не смешно. Почему бы просто не трахать актрис, как все культурные люди? — премьер-министр взвесил гроздь винограда, и опустил в рот целиком. Прожевал, не утруждаясь выплевыванием косточек. Поднял глаза к расписному потолку:

      — Один ход! А какой букет последствий! Первое. Мы знали о покушении, приняли меры. Недостаточно? Не успели? Не осилили? Это вина исполнителей, наказать их! А то Эсдес после отражения западников сильно популярна в Империи.

      Сын премьера осклабился:

      — Это нам надо? Это нам не надо!

      — Ну, и о пользе государства забывать не следует. Тем более, что государство, по сути — это я.

      Онест налил еще кубок, забулькал. Продолжил:

      — Для пользы государства мудило-градоначальник и смутьяны “Рейда” сцепятся друг с другом. Кто бы ни победил, два минуса дают нам в итоге что?

      — Крестик! — хохотнул Сюра, премьер-министр же покивал:

      — Третье. Пока боевики “Рейда” отлучались в Пыльный, мы проредили сеть явок и осведомителей в Столице... Четвертое: по ходу догонялок в Пыльном, Истинная Вера Чистой Земли попала под раздачу, что тоже неплохо. Сектанты противники центральной власти. Вот Эсдес и покаталась по ним со всем тактом и чуткостью северного варвара... Я читал в рапорте и добром десятке доносов, как она за шкирку перекидала весь клир в сокровищницу, и решетку за ними замкнула. Дескать, самое ценное беречь надо. Кто против — тот враг. И не поспоришь!

      Онест снова захрустел жареными крылышками. Отсопелся. Улыбнулся:

      — А главное, нанимать “Рейд” — это ж надо деньги платить. А зачем, когда те сами с удовольствием придурка зарежут? Достаточно чу-уточку ослабить “Охотников”. Убавить им время на подготовку, что при второй категории срочности получается как-то само собой. Ведь у любого чиновника стол завален и жопа дымится от задач первой категории! А мы тут ни при чем. Запасаемся пивом... — толстяк опрокинул в глотку целую кружку и не поставил, пока не осушил полностью. — ...И смотрим!

      Сюра пожал плечами:

      — Пап, я сколько говорил, что тебе хитрожопость как-нибудь выйдет боком. Ворота чудом устояли под натиском западников. Настоятель жив, а это значит, что все скоро начнется по-новой.

      — Как начнется, так и кончится. Скажу больше. Пусть западники захватят Пыльные Ворота, даже пусть захватят Долину. Военное счастье переменчиво; Эсдес — и та перемежает победы неудачами. Пошлем ее же искупать вину — война не интриги, справится! А вот милость его величества... Это тебе не бабы твои, которых за пучок пятачок. Это в самом деле крайне трудно заслужить, невообразимо легко потерять... А уж забыть, — премьер скорчил кислейшую гримасу, и вдруг рявкнул:

      — Ты когда представишь план ловушки с телепортом? Три месяца прошло!

      Отпрыск задрал подбородок:

      — Все готово. Только “Рейд” в Пыльном, забыл, что ли?