Декаурон представил и воплотил в воздухе схему: трёхмерный скелет из разноцветных полосок. Схема изображала условную "Вуаль", разбитую на вложенные слои.

— Я полагаю, что некие условия... назовём их информационным полем неясного генезиса... объективно существуют внутри станции и воздействуют на все вычислительные среды, попадающие в их рабочую область. Воздействуют комплексно. Это означает, что: во-первых, станция вовсе не мертва, во-вторых — внутри неё находится оборудование, обеспечивающее подобный эффект, в-третьих — судьба построившей её экспедиции была непосредственно связана с этим оборудованием и его свойствами. Фактически, на станции генерируется ложная реальность, которая принудительно накладывается поверх истинной.

Схема послушно преобразилась: внутри физического корпуса наложились друг на друга объективная и синтезированная реальности и появился условный центр, предполагаемый источник эффекта. Центр прятался между двумя слоями.

— Это не объясняет, откуда станция берёт энергию.

— Полагаю, реакторы всё же действуют — просто не на полную мощность.

— Где тепловые следы?

— Изнутри — спрятаны. Снаружи... сложно сказать. Утилизация тепловой энергии может быть чрезвычайно эффективной, а сброс — узконаправленным. Станция всегда ориентирована к Нике, и, судя по всему, должна корректировать свою позицию. Возможно, энергия накапливается для этих периодических импульсов.

— Довольно... довольно приемлемо, но база очень скудна, Анарандэ. Нам нужны факты, а факты — там.

Она ткнула пальцем в крышу дворца.

"Куда же ты так спешишь? Неужели на встречу с тьмой? Понадобятся десятки лет, чтобы ковчег возвёл стартовые позиции и коммуникатор для послания Сфере, так зачем тебе немедленные ответы?"

— Есть ещё одна странность, на которую я обратил внимание. Диаметр осевого тоннеля станции меньше указанного на схеме.

— Это так удивительно? Мы уже выяснили, что внутренняя структура "Вуали" отличается от базовой схемы. Модификации допустимы.

— Допустимы, конечно же допустимы. Но не любые. Диаметр осевого тоннеля — стандарт, влияющий на сборку, развесовку и стабилизацию станции. Можно изменить набор отсеков, можно, в разумных пределах, перепрофилировать их, можно подключить другой набор модулей — но нельзя менять базовые стандарты, это черта, за которой начинается совершенно иной проект.

— Но датчики не работали, как положено.

— Эта информация — с начальных этапов проникновения, сохранившаяся в моей собственной памяти. Тогда роботы ещё не начали сходить с ума и работали вполне точно.

— Ещё один факт в хранилище необъяснимых фактов? Воскрешай Легионера, Рандэ. Я требую.

— Если ты так настаиваешь... Но тебе придётся принять участие в церемонии по поводу его возвращения в мир живых — это меньшее, что мы можем сделать, поступая с ним столь бестактно. Не хочу думать о том, как на самом деле называются наши действия.

— Разумеется, я настаиваю. Нам нужен третий специалист.

* * *

Декаурон оглядел приветственную делегацию в составе себя и Юэ. Кинул взгляд со стороны, сверху, немного сзади, особое внимание уделил виду от главного входа. Его собственные плечи облекала чёрная мантия, украшенная на плече большой алмазной звездой. Комиссар надела строгий фиолетово-багряный мундир, дизайн которого позаимствовала из исторических летописей и обработала в соответствии с советами Декаурона, как наиболее старого и опытного в зоне досягаемости консультанта. Сам Декаурон, удовлетворённый осмотром, перенёс внимание на врата и послал в адрес Юэ глиф внимания и ответственности.

— Теперь пора.

Он хлопнул в ладоши — залы дворца огласили металлические звуки древнего марша, с неба осыпались алые лепестки, сами собой распахнулись створки витража, открывая арку главного входа. Юэ, торжественная и прямая в своём мундире, приросла к полу.

Кто-то появился перед вратами — массивный, неразличимый.

— Здесь и сейчас, в настоящем и в вечности, приветствуем нашего предка и первого из людей на борту ковчега! — выкрикнул Декаурон, заставляя голос звенеть и биться под сводами.

— Ты уверен, что этот ритуал в самом деле необходим? — шепнула в его голове Юэ.

— Не знаю. Думаю, он считает нас идиотами.

— Ты!..

Фигура двинулась сквозь врата. Именно двинулась: другие эпитеты не липли к её графитово-серой, с синеватым отливом броне, к весу и мощи, скрытым в чересчур стремительных и плавных для такого тела движениях. Фигура Легионера едва ли напоминала человеческую, несмотря на то, что передвигалась на двух конечностях. Она не шла вперёд, а выбрасывала себя на новое место, без ритма, без прямолинейных перемещений, оборачивая череду рывков единым скольжением.

Лепестки продолжали кружиться в воздухе, но марш умолк и врата закрылись. Легионер остановился, не дойдя до Юэ и Декаурона пары шагов: в таком положении, распрямившись, он возвышался над ними метра на два, и чтобы оглядеть его полностью, приходилось задирать голову или пользоваться внешним зрением.

"Полагаю, ответный жест. Дал понять, как относится к нашей театральной сценке."

— Я высоко ценю оказанное внимание, — произнёс Легионер великолепно поставленным ровным голосом. — Вы смотрелись очень смешно, если оценивать с точки зрения, господствовавшей в период моей активной службы, но для вашей стерильной эпохи вышло достаточно колоритно.

— Мы...

— Просим прощения за внезапное воскрешение, — подхватил Декаурон, не вполне уверенный в намерениях Юэ. — К сожалению, мы столкнулись с непредвиденными обстоятельствами, которые требуют осмысления и анализа, и чем большим числом умов — тем, наверное, лучше.

— Наша хозяйка любезно осведомила меня об этом.

— Он гораздо милее вас, мастер!

— Рад за тебя. Надеюсь, комиссар не намешала в данные ничего чрезмерно... чувствительного?

— Ничего, что можно было бы счесть излишним. Но я могу поколебаться в верности вам!

- Ты богиня, они всегда оставались ветрены. Только имей в виду — во времена Легионера нравы были довольно странными.

— Нравы?.. А, понимаю. Паттерны процессов обмена личность-общество. Подумаю об этом в следующие несколько лет.

Киборг прошёл вперёд — к той самой фарфоровой беседке, где недавно мерялась волей его нынешняя свита; Декаурон и Юэ последовали за ним, словно пажи вслед за лордом. Остановившись, Легионер немного уменьшил рост, сцепил верхние манипуляторы в замок, а средние, вспомогательные, прижал к корпусу.

"Неужели истоки дизайна наших штурмовиков тянутся от него?.."

— Я понял вашу проблему. Выдайте мне оружие. Боеприпасы. Расходные материалы. Отряд дронов поддержки. Нанесите дистанционные удары по ключевым узлам станции. Предварительное сосредоточение под прикрытием ближайшего небесного тела. Десантирование следует обеспечить, ослепив сенсоры противника лазерами, аэрозольными облаками и фантомами. Объект будет зачищен в кратчайшие сроки, далее — безопасное обследование.

Декаурон и Юэ обменялись эмоциями восхищения и глифами понимающих взглядов. Легионер не обладал органами восприятия каналов невербальной коммуникации, но он в них и не нуждался: мозг, заключённый в боевую машину, сознательно отверг все оттенки серого, сотворив из себя паладина прямоты.

— Хороший план, — резюмировал Декаурон, покосившись на комиссара.

— Отклонено, — отрезала Юэ.

— Понимаю, — Легионер не выказал и тени недовольства. — Второй вариант: атаковать станцию снарядом-пенетратором, который доставит на неё зародыш самомодифицирующейся блок-структуры. После заполнения отсеков "паутиной", отдельные модули можно безопасно отстыковывать и исследовать. "Паутина" подавит всякую организованную активность.

— Отклонено.

Комиссар сбросила мундир, который тут же истаял, и осталась обнажённой. Идеальные линии мускулатуры ловили отблески света.

— Оружие такого рода уничтожит все вероятные находки и будет угрожать существованию потенциально живых членов экипажа. Нам бы хотелось получить консультацию по поводу сложившейся ситуации, а не планы военных операций, если возможно. Что такое "Вуаль", например — и что на ней происходит.

— Я знаю, что это за место.

"Не ожидал".

Судя по тонам недоверия, исходящим от комиссара, ответ застал врасплох и её.

Легионер подождал, пока гулкая тишина поглотит его слова, и продолжил:

— Базовая станция экспедиции ДЗ-16 "Вуаль". Самая дальняя от Земли точка, когда-либо достигнутая человечеством — по крайней мере, на момент завершения своего полёта.

— Откуда? — поинтересовалась Юэ. — В базах ковчега этой информации не нашлось.

— Станция не передаёт идентификационных кодов. Дополнительных идентификаторов вы тоже не обнаружили, а информация об эпохе запуска довольно скудна и не содержит подробных хроник. Но ДЗ-16 была запущена на моей памяти, и я помню некоторые детали. В тот период человечество всё ещё использовало средства визуальной идентификации, символические постоянные изображения, наносимые на корпуса разнообразных искусственных объектов. Один из таких символов нанесён и на станцию, которую вы исследуете.

По велению Легионера в воздухе возникло изображение: торцевые поверхности обитаемых модулей, матово блестящие в свете Ники. Изображение было сделано одним из зондов Дану при помощи телескопа, и реконструировано графическим алгоритмом. Чуть ниже и правее центра, почти на границе тени, виднелся знак, похожий на стилизованный цветок ромашки, почти бесцветный, но всё же выделяющийся на фоне сероватой обшивки.

— Символика Союза прогрессивных институтов, дочерней организации Федеральной гиперсети.

— Я не слишком хорошо знаю этот период...

— Это неважно, — перебил Декаурон. — Какова была цель экспедиции?

— Об этом я не осведомлён. Разумеется, формальной причиной старта являлось освоение, но на тот момент СПИ находился в конфронтации с Конгрегацией Обороны, военной организацией гиперсети, и освоение не входило в приоритетные направления его деятельности. Фактически, старт ДЗ-16 являлся сепаратной инициативой, которая вызывала недовольство военных.

— И почему?

Огромное тело шевельнуло верхними манипуляторами в неожиданно человеческом жесте недоумения-очевидности.

"Мы разучились пользоваться жестами таким образом, заменили их невербальной коммуникацией. Но он делает это так естественно, словно органики в нём всё ещё больше, чем во мне."

— Давным-давно люди использовали странную глорификацию, гласившую, что "военные защищают мир". Абсурдность этого утверждения очевидна: военные защищают не мир, являющийся абстрактной концепцией, а некое состояние системы, признанное предпочтительным. В этом смысле они отличаются от всех прочих элементов системы только методами, а поскольку выбор методологии — вопрос при должном уровне развития не принципиальный, военные перестали быть обособленной кастой уже в период моей жизни. Тем не менее, они всё ещё следовали доктрине защиты предпочтительного состояния, а СПИ стремился его поколебать. Причина в конфликте концепций будущего, как и у всех конфликтов.

"Если проблема была так очевидна уже ему — почему расплачиваюсь за её решение я?.."

Легионер тихо переместился на новую позицию. Декаурону показалось, что тот сознательно ведёт себя так, словно вокруг — настоящее хрупкое стекло, а не фальшь синтезированной реальности.

— Я бы назвал то, с чем вы столкнулись, результатом активного противодействия. Информационной борьбой.

Он замолчал — неподвижная глыба металлокерамики, не проявляющая признаков жизни. Юэ попыталась было что-то сказать, но Декаурон заткнул ей рот, переслав на входящие каналы огромный конструкт, слепленный из этических парадоксов. Через некоторое время Легионер шевельнул одним из верхних манипуляторов, демонстрируя, что готов продолжить.

— В то время, когда я был создан, всё ещё существовало понятие радиоэлектронной борьбы, хотя уже тогда оно считалось устаревшим, поскольку включало в себя и оптико-электронное противодействие, и физическое нарушение работы вражеских систем разведки, наведения и связи, и их утончённый обман, и кибернетические атаки на системы поля боя и системы стратегического управления. Отдельными видами борьбы считались кибернетическая в общем смысле, а также информационная, направленная на эпистемологические основы жизнедеятельности противника и семантическое поле отдельных его систем. Очень скоро все эти понятия были объединены рамках термина информационной борьбы, включая в него единство теоретической базы, материально-технических средств и способов воздействия на противника. Я не утомил вас?

Дождавшись жестов отрицания, Легионер снова умолк. Потом, с невероятной для двухтонного тела грацией, переместился так, чтобы между ним и слушателями оказалась сплетённая из фарфоровых веточек беседка без крыши.

— Я предлагаю вам отказаться от использования внутри "Вуали" интеллектуальных систем. То, что вы называете "простейшим датчиком", само по себе является достаточно сложным вычислительным устройством, даже если функционирует независимо от главного управляющего контура. Примените электромеханические логические схемы. Неинтеллектуальные датчики на основе эредитарных метаматериалов. Постройте простейший дрон, экранированный по высшему классу от излучений и физических полей, расположите внутри него несколько отсеков с контрольно-измерительной аппаратурой, работающей на разных физических и логических принципах.

— Юэ, а ведь это по твоей части.

— Моей?..

— Ты увлекаешься сверхточной механикой. Почему бы не возглавить разработку нового типа дрона?

— Поддерживаю. Я наблюдала за творениями комиссара Юнары и нахожу их весьма совершенными.

— Я всё ещё не понимаю, почему мы должны сознательно отбросить наши возможности вместо наращивания их технического совершенства. Это как минимум спорно.

— Полагаю, по причине наличия чего-то, что сильнее вас, — Легионер качнул всеми манипуляторами, демонстрируя неизбежность. — Сильнее вас в тех областях, где вы сами — наиболее сильны. Открытое противоборство и линейное наращивание сложности используемых систем ничего не даст. Используя примитивные технологии, вы можете попытаться заставить противника сойти со своего пьедестала, вступить в борьбу на том уровне, где он сам, возможно, будет менее компетентен. Азы тактических решений для поля боя.

Юэ эманировала смирение, потом кивнула Легионеру.

— Анарандэ, ты, судя по твоему отвратительному оптимизму, не представляешь, что такое дроны на микромеханической логике. Какой у них объём памяти и насколько примитивны программы.

— Намекаешь, что нам всё равно придётся контролировать их лично?

— Обязательно придётся, Рандэ. Так что не надейся отсидеться за спиной железных болванов.

Она добавила в слова ощущение ядовитой улыбки. Декаурон послал в ответ чувство простодушной готовности.

— Если пожелаете, я высажусь на "Вуаль" в качестве оператора, — вмешался Легионер. Теперь уже Декаурон незримо морщился, вынужденный купировать активность древнего солдата, так и не сумевшего обрести новую идентичность.