Обещание полночной звезды 2. Родные незнакомые звёзды.

— Давайте-ка, сымайте свою обувку, нечего грязь по дому разносить, — велела Яриния.

Я попробовал нагнуться, но не смог — в боку опять кольнуло резкой болью. Закусив губу, чтобы не застонать, я подождал, пока немного отпустит, снова потянулся к сапогам, но Коэн решительно отстранил мои руки.

— Я сам, ладно? У тебя руки изранены, — зашептал он, осторожно стягивая с меня обувь.

— Вот ведь, худой, как жердь, а брюхо на троих наел, — неодобрительно заметила женщина, — уж и раздеться сам не может.

— Он не наел, он... — вступился было за меня мальчик, но я отрицательно покачал головой, останавливая, — не важно. Ему лекарь нужен.

— Нежный какой. Так и быть, будет вам лекарь. И воды велю накипятить. Больно вы чумазые.

Коэн помог мне раздеться до нижней сорочки и вымыть волосы, когда принесли горячую воду. Потом я аккуратно обтёрся влажным полотенцем и стал ждать обещанного лекаря. Тот явился только через час, обработал мои ноги и руки едко пахнущим раствором, от которого немилосердно защипало, велел всё перевязать и удалился.

Вскоре должны были принести обед, но меня хватило только на то, чтобы забраться под одеяло и провалиться в сон. Завтра. Всё остальное завтра.

========== Глава 13. Светлая ярна. ==========

Когда я проснулся, уже светало, хоть мир вокруг ещё и пребывал в сонной уютной тишине. Слышно было только мерное дыхание Коэна на соседней кровати да мягкий шелест дождя за окном. Спать больше не хотелось, хотелось есть, а ещё больше пить. Обед я вчера пропустил, как, собственно, и ужин. Ясно, что готовить для меня сейчас никто не будет, но, может, хоть воды нальют.

К сожалению, боль так до конца и не отступила, угнездилась внизу живота, то и дело, напоминая о себе неприятным тянущим ощущением и короткими острыми вспышками. Ничего... терпимо...

Собравшись с силами, я медленно сел, потом попытался подняться, однако комната мгновенно поплыла перед глазами, пришлось снова опуститься на кровать. Мои старания увенчались успехом только с третьей попытки. Наконец, твёрдо встав на ноги, я осмотрелся. Наше с Коэном оружие было аккуратно сложено на пол в углу, а вот одежда куда-то пропала. Вместо своих вещей на стуле я обнаружил стопку чужих — сухих и чистых.

Что ж, как любил пошутить мой брат Даниэль, изредка появлявшийся в Дайвире, доброе отношение и кошке приятно. Вот уж кто в нашей семье точно не страдал снобизмом и предрассудками. А ещё его всегда было интересно слушать. Вникать в сложные взаимоотношения родственников ему было некогда, поэтому меня он принял, как ещё одного близкого человека и благодарного слушателя. Где только этот неутомимый путешественник не побывал, чего только не видел. Жаль общались мы редко. Даниэль же неуловим, как ветер, сегодня здесь, а завтра опять в неведомые края направляется. Иногда я сильно ему завидовал — такой свободе, когда нигде, ничего не держит. Ни деньги, ни слава, ни высокородная жена, рожающая по ребёнку чуть ли не после каждого визита, его не интересовали. Был бы попутный ветер в паруса или убегающая вдаль дорога. Король давно на него рукой махнул, благо иногда эти скитания и родному государству некоторую пользу приносили.

Одежда с чужого плеча оказалась мне великовата, зато не обтягивала живот и не стесняла движений. Оружие я решил с собой не брать, от сапог тоже отказался. Ходить босиком не больно-то прилично, но ноги мне вчера обернули белыми плотными лоскутами ткани, думаю, сойдёт. Тихо, чтобы не разбудить мальчика, я выбрался в коридор и отправился вперёд наудачу. Сам не найду, так, может, встречу кого-нибудь, кто дорогу на кухню, если таковая здесь имеется, подскажет.

Мостики, коридоры, большие проходные залы — казалось, всему этому не будет конца. А главное невозможно даже приблизительно понять, где именно находишься, потому что земля где-то далеко внизу, а вокруг густые ветви деревьев, позволяющие рассмотреть только то, что впереди. Стучаться в запертые двери я не решался, так что бродил достаточно долго.

— А я думала, это только мне не спится, — вдруг послышалось откуда-то справа.

Я повернулся на голос. Чуть выше, между листьями прятался домик. Видны были только фрагменты стены, узкие перила и женская рука с рубиновым перстнем.

— Прошу прощения, за беспокойство, — всё-таки мне было немного неловко, ведь разрешения на то, чтобы вот так ходить по чужим владениям, мне не давали, — я просто очень хотел пить, вот и решился попробовать отыскать кухню.

— Никакого беспокойства, — успокоила меня невидимая собеседница, — давай, поднимайся ко мне.

Наверх вела вполне обыкновенная деревянная лесенка с перилами и ступеньками. Больше я таких здесь не встречал. Поднявшись, я очутился на просторной террасе, очевидно, немаленького дома и несколько опешил от неожиданности, опознав в вероятной хозяйке вчерашнюю красавицу.

Сейчас светлая ярна, как назвал её вчера Озган, выглядела как-то совсем иначе. Простое длинное льняное платье, белая вязаная шаль и волосы, заплетённые в косу. Вчера её красота завораживала, сегодня — очаровывала. И да, сегодня она ещё больше напоминала мне маму.

— Меня зовут Ильвэйн, — тепло улыбнулась женщина.

— Габриэль, — представился я.

— Ты, наверное, голоден. Яриния сказала, что вчера ты так и не поел. Идём.

Ильвэйн направилась в дом, и я, не раздумывая, последовал за ней.

— Располагайся, я сейчас приду, — оставив меня, по всей вероятности, в своём кабинете, попросила она.

Я устроился в кресле у маленького столика рядом с окном. Ещё здесь был широкий массивный стол с ровными стопками бумаг и письменными принадлежностями, за ним стул с высокой спинкой, несколько полок с книгами и знакомая карта севера на стене. Странно. Очевидно, она работает с документами, вчера вела совет старейшин... А что тогда делает ярам Серых рысей?

В кабинет Ильвэйн вернулась с подносом. Расставила на столике пузатые глиняные чашки с вкусным травяным отваром, блюдо с хлебом и ломтями какого-то мяса, блюдечко с ароматной лесной малиной и тарелочку с незнакомыми запеченными овощами.

— Не стесняйся, — велела ласково и села в кресло напротив, — а пока ешь, рассказывай, кем Бархориму приходишься.

— Может, и не прихожусь, — вот прямо так я сразу и признался.

— Приходишься-приходишься, я ведь не первый десяток лет на свете живу. Ты сказал Озгану, что из Белогорья. Так?

— Так?

— А ярам у Белых соболей Бархорим Радужный.

— Так и есть, только, почему ты решила, что я к нему отношение имею?

— На тебе обручальные браслеты. Золотые. Такими только у правящих семей скреплять брачные узы принято. Значит ты ему близкий родственник. Только ведь ни сыновей, ни внуков у него, насколько мне известно, не осталось.

Стало быть, о моём прибытии на север дед другие кланы не оповещал. Что, в общем-то, логично. А Ильвэйн не только милая женщина, но ещё и политик. В этом у меня не осталось никаких сомнений. Главное теперь о данном обстоятельстве не забывать и особо не расслабляться. И, кстати, у меня тоже есть вопросы.

— Давно ты возглавляешь клан? — сделав глоток из своей чашки, поинтересовался я.

— Достаточно, — разгадав мой манёвр, хмыкнула Ильвэйн.

— А где Бордей Яростный?

— Вижу, ты по мелочам не размениваешься, — посерьёзнев, грустно заключила она. — Ладно, слушай. Бордей — мой муж, и он гораздо старше меня. Несколько лет назад боги начали отнимать у него память... сейчас он даже меня не всегда узнаёт, а нашему единственному сыну нет ещё и шести. Мой народ поддержал меня, когда я в качестве полновластного представителя будущего наследника заняла трон.

— А совет?

— Им пришлось смириться, у них ведь не было официальных причин для отказа.

— Но от участия в Великом Совете Серые рыси воздерживаются?

— Я не столь наивна, чтобы надеяться на то, что меня там примут, как равную. В большинстве кланов женщин не уважают. Даже тех, которых любят. Для Бурых медведей и Пепельных волков мы и вовсе в лучшем случае племенные кобылы, в худшем — просто вещи, которые можно присваивать, дарить или обменивать.

— Почему ты мне всё это рассказываешь? — если честно, подобная откровенность настораживала.

— Не с Бархорим же мне своими горестями делиться... Мой клан оказался в изоляции — в гости ни к кому не ездим и к себе никого не зовём, а это опасно.

Кажется, я начинаю понимать, к чему она клонит. Ей нужны союзники. Только причём здесь я? Реальной власти у меня нет, и никогда не будет.

— Так кем ты приходишься яраму Белых соболей? — снова спросила ярна.

— Внуком, — честность в обмен на честность. Справедливо. — Я не так давно прибыл с юга.

— Вот оно что... ты — сын Иоланты, верно?

— Да.

— И сколько же тебе лет?

— Двадцать два.

— Надо же, всего на три года младше моей старшей дочери, а так и не скажешь... теперь хотя бы понятно, когда ты успел жениться. Ты ведь приехал на север с женой?

— С мужем.

Какое-то время Ильвэйн удивлённо смотрела на меня, потом надолго задумалась. А я просто продолжал завтракать и ждать неприятных вопросов. Излагать свою биографию не было ни малейшего желания.

— Я родом из клана Пятнистых оленей, наши корабли часто плавали на юг, поэтому я слышала об этом диком изобретении ваших алхимиков. И раз Бархорим не побрезговал тобой, значит, выбирать ему было не из кого, — без помощи с моей стороны, сделала правильные выводы она. Умная женщина, в этом ей никак не откажешь. — А кто твой муж?

— Элисар Кирижский. Кстати Коэн — его сын.

— Элисар — правая рука ярама. Молодец, старый плут. Подстраховался. А твоя странная полнота...

Я только кивнул, подтверждая то, о чём она и сама уже успела догадаться.

— Ясно. Выходит у вас в Белогорье тоже всё непросто. Ну, тем больше причин нам держаться вместе. Не переживай, всё сказанное здесь останется между нами. Могу я рассчитывать на ответную любезность?

— Можешь не сомневаться, светлая ярна. От меня никто ничего не узнает.

— Пожалуй, у меня нет причин не доверять твоему слову, — Ильвэйн снова улыбнулась. Беззаботно и весело. — А знаешь, ты мне очень понравился, поэтому я предлагаю тебе задержаться у нас подольше. Глядишь, к тому времени, и раны твои заживут.

— Озган обещал нас проводить, — напомнил я.

— Обещал — значит проводит. И ещё. Я прямо сейчас отправлю сообщение твоему мужу. Вас же, наверняка, ищут.

Отказываться было неудобно, да и неразумно. Далеко я всё равно сейчас не уйду. Нам с Коэном надо отдохнуть хотя бы несколько дней. Надеюсь, вреда никому от этого не будет.

========== Глава 14. За пределом. ==========

— Подымайся, увалень, — явившись на следующий день вечером, буркнула Яриния, — приехали за тобой. Мальца, вон, ужо чихвостят.

Я не сразу сообразил, о чём идёт речь, а, когда понял, поспешил на улицу. Вряд ли, конечно, Коэна бьют, но чтобы отчитывали одного за все наши прегрешения, тоже не дело.

В Свелеснице нас с пасынком приняли радушно. Не знаю, что именно сказала своим Ильвэйн, но даже недоверчивый Озган проникся и согласился ненадолго стать нашим экскурсоводом. За почти два дня пребывания у Серых рысей мы успели осмотреть весь остров, правда, пока только с высоты древесных домов, и побывать в основных нежилых залах вроде библиотеки и предназначенной для официальных приёмов. Глядя на паркет, украшенные резным узором стены и высокий потолок с изображениями северных богов, я всё время ловил себя на мысли, что с трудом представляю, как можно построить нечто подобное не на земле. С другой стороны, горный замок в Белогорье поражает воображение ничуть не меньше. Саму светлую ярну после нашей беседы я видел всего дважды. Днём всё её время поглощали дела клана, но зато ужин и ранний завтрак она предпочла разделить со мной.

Когда я добрался до озёрного моста, Коэн уже чуть не плакал, крепко сжимая отцовскую руку. Элисар в экзекуции не участвовал, однако и вступаться за сына не спешил.

— Это ж надо было такое отчебучить! — гремел праведным гневом голос Лешего. — Да в этакую-то страсть! Я ж едва не поседел, пока вас разыскивал! Следопыт тоже мне! Всё, больше я с тобой, остолопом, в лес не пойду, раз старших не слушаешь! Да ладно б, один попёрся, так ещё и Габриэля за собой поволок!

— Никто меня никуда не волок, — надо было срочно вмешаться, а то ведь, и правда, до слёз дело дойдёт.

— Ага, ещё один путешественник, — прозвучало уже куда спокойнее, — с тобой пущай муж разговоры разговаривает.

— И поговорю, — согласился Элисар, внимательно меня осматривая, — только дома.

— А когда мы домой поедем? — осмелился спросить притихший Коэн.

— Сейчас. Только официальную благодарность от Белых соболей Бордею Яростному выразим.

— Будет лучше, если вы подождёте до рассвета, — посоветовала появившаяся на балконе над нами Ильвэйн.

Величественная, отстранённая и властная, только внешне напоминающая ту женщину, с которой я недавно виделся в уютном кабинете. Удивительное преображение. И ещё большой вопрос, какая же она на самом деле. Может, для меня у неё просто особая маска? Данное допущение было неприятным, хоть и оправданным. Лицедейство при её положении — мастерство не последнее.

— Здравствуй, светлая ярна, — почтительно опустил голову муж, — благодарим за приглашение, но, думаю, не стоит нам злоупотреблять гостеприимством Серых рысей.

— Провести ночь не в тёмном сыром лесу, а в тёплой постели — это не значит злоупотребить гостеприимством. В особенности, если я сама предлагаю.

— И в самом деле, давай с отъездом до завтра повременим, — подключился я к уговорам, — за одну ночь ведь ничего не изменится.

В конечном итоге, пусть и с явной неохотой, Элисар согласился. Вскоре нас пригласили на ужин. Позже, за чашкой крепкого отвара, как и принято, велись незатейливые светские беседы о погоде и предстоящих осенних праздниках. Более серьёзных тем никто не касался, во-первых, это был неофициальный визит, во-вторых, такое не обсуждают за столом, и, в-третьих, чувствовалось, что до полного доверия и взаимопонимания собравшимся ещё очень далеко. Я, скорее всего, у Ильвэйн уже не вызывал опасений, чего не скажешь о моём супруге.

Когда мы расходились, уже окончательно стемнело. Вернувшись в свою комнату, я обнаружил, что за время моего отсутствия Коэна уже успели куда-то переселить, а кровати сдвинуть.

— Что ж, — закрывая за нами дверь, сказал Элисар, — теперь самое время спросить, зачем тебя в такую даль понесло?

— Коэна понесло, а я просто побоялся его одного отпускать. Он у тебя упёртый, если бы я не согласился, один бы пошёл... плохо могло закончиться.

Только бы меня сейчас не начали, как ребёнка отчитывать. Не по возрасту, да и выхода у меня тогда другого не было. Вдруг вспомнилось, как бесстрашно мальчишка к болоту устремился, и вдоль позвоночника лизнуло ледяной волной.

— А сейчас, ты считаешь, закончилось хорошо? — выразительно глянул на мои забинтованные конечности муж.

— Мы оба живы и относительно здоровы — это главное. Кстати, ты почему не заступился, когда Яким твоему сыну публичную выволочку устроил?