Не гадайте на ромашках. Книга 2

— Кажется здесь. Точно 27 кабинет. Снимай дублёнку, я подержу.

— Молодой человек, здесь женская консультация. Мужчинам находиться нельзя. — Прицепилась к нему, проходившая мимо медсестра из того самого кабинета. В больнице они в своей стихии и любят всех поучать и всеми командовать. А посетители наоборот, чувствуют себя слабыми и беспомощными отчего и с лёгкостью подчиняются. Но с Романом этот номер не прошёл. На него сии правила не действовали.

"Нельзя!" Бугров такого слова не понимал, к тому же сразу насторожился.

— Это ещё почему? — не скрыл удивления он. — Они что в особом от нас мире живут.

Но медсестра тоже не лыком шита, к тому же на своей территории, и отойдя от обалдения с ходу принялась за разъяснения. Как ни как она тут хозяйка. А он: "Ходят тут всякие".

— Раздеваются они в коридоре, смущать будете — и самому неудобно.

Не на того напала. Тут в лице Романа они нашли достойного соперника.

— Это вам должно быть неудобно, что за порядки.— Это было сказано разговорчивой медсестре. Следующее предназначалось Даше:— А-ну, подожди меня тут, пока я вернусь,— хмыкнул он. И заметив её сопение добавил:— Ну — ка, малыш, посиди... По-си-ди.

Что тут поделаешь. Даша присела на кончик стула. Развернувшись и оправив ремень, Бугор во всю свою мощь, попёр к "гинекологам". Дашка даже не дёргалась, зная, что остановить его не возможно, поджав ноги и рассматривая плакат на стене, она ждала развязки. В по всем прикидам тихом кабинете орали. Причём все сразу. И пациенты и медики. Кто просто:

— А-а-а...

Кто по-хозяйски решительно:

— Пошёл вон...

Кто что-то говорил и даже действовать пытался.

— Ты что, обалдел, куда тебя несёт, — старалась схватить парня за бушлат и разговорчивая медсестра. — Не видишь, что женщина лежит?

Бугров же перешагнув порог, бесстрастно заявил:

— А мне чужая баба до фени. Пусть она заткнётся и не орёт. Я о своей поговорить хочу. Примете девушку, разденется, она у вас в кабинете. Вот этой штучкой своей, глубоко не лезьте, она ребёнок ещё. Навредите, руки переломаю. Понятно?— медики поглядывая на двухметрового верзилу на всякий случай кивнули.— Отлично! Теперь перехожу к деловому вопросу. Семь дней назад "скорую" вызывали, сильные боли при женских делах. Врач предположил, придатки воспалены. Посмотрите. Мне важно ваше мнение. Я потом зайду и мы поговорим. Цепляться за мой рукав не надо, — сбросил он руку, висящей на нем медсестры. У вас сил не хватит меня с места сдвинуть. Форма же опять, у нас крепкая...

Когда за Бугровым закрылась дверь, оторопевшая врач, сорокалетняя женщина, только и могла спросить с трудом раскрыв сведённую челюсть:— "Что это было?" Красная от злости и натуги медсестра в темпе развела руками: "А Бог его знает?!"

Поэтому, когда на приём зашла Даша, обитатели кабинета с интересом принялись изучать её. И первый вопрос, который ей задали, был явно не по теме её прихода к ним.

— Девушка, он вам кто?

Узнав, что девушка почти коллега, по-свойски поинтересовались.

— Где ж ты милая такой интересный экземпляр раздобыла мужской особи. Первый раз встречаю такое чудо.

— Воитель чёртов... Перепугал тут всех,— пробурчала вторая медсестра.

Её перебила врач:

— Похоже, действительно, придатки. Надо подлечиться и беречься. Имея в друзьях такого самца, обязана быть здоровой. Как он тебя в койку не затащил, это для меня загадка.— Отпущенная Дарья заторопилась, а ей в след:-. Рецепт забери. Пусть войдёт, я на него ещё раз посмотрю, без драматизма.

Бугор вошёл. И сразу за дело.

— Побазарим.

Пытаясь протянуть время и полностью и качественно разглядеть феномен, врач указала гостю на стул:

— Садитесь, молодой человек.

Бугрову рассиживаться было некогда и он поторопил:

— А теперь всё тоже расскажите мне и поподробнее доступным языком, мне ваша латынь по барабану, — сходу предупредил он не спускающих с него глаз медиков.

Чтоб рассмотреть получше, ему рассказывали подольше. И смех и грех. Они ушли, а медики ещё долго лежали от смеха на столе. Редко, но бывает и такой больной.

Завернув в аптеку, за препаратами, он доставил Дашку в общежитие. Перекусив у девчонок, возвращался не спеша к себе в училище. На трамвай не сел, решив просто пройтись. Голова пухла от дум. "Хотелось забраться с Дашей куда-то в глушь. Чтоб вдвоём и не одной заразы рядом. Но вот беда от жизни не спрячешься. Скорее бы уж конец этой мороки. Дёрнул чёрт, связался с этой учёбой. Любовь можно сравнить только с пожаром, оба превращают после себя всё в головёшки. Бросить бы к ежам всю эту затею, вернуться в родной город и оттянуться с друзьями, но без Дашки — кронты, и год с хвостиком остался, придётся домучиться". А в воздухе уже пахло весной.

Солнце как с ума сошло, палило и палило. Вон она, весна, как бьётся сердечная, перебарывая зиму. Проскакали ядрёные денёчки на оленьей упряжке по зиме. Поиграло времечко метелями и выскочило на весенний хоровод. Скоро загремят первые грозы, тёплые дожди приласкают землю, и хмельная черёмуха закружит влюблённых, уводя целоваться до утра из тёмных подъездов в соловьиные чащи.

Девчонки сдавали последние экзамены, но подработки не прекращали, дежуря в ночные смены и выходные дни медсёстрами в госпитале. Даша с Леной спокойно обошлись бы и без этого, но из-за солидарности с Лизой, которой в отличие от них помогать было некому, они шлёпали уколы, ставили капельницы и мерили давление. Лизавета же, собрав в кучку денежки с зарплаты, стипендии и сдачи в наём квартиры могла нормально жить. Бугров отбыл в летние военные лагеря и девчонки месяц жили без его жареной картошки. Та, что жарили сами, не была такой вкусной. Возвращаясь в общежитие, они с жаром вспоминали его.

— Пора бы ему и вернуться, как ты считаешь, Дарья?

Даша соглашаясь кивнула. Конечно пора, только где он?

— Может, сами пожарим, надоели уже каши, предложила Лена.

Зайдя после института в магазин, они возвращались в общежитие, обвешанные пакетами с продуктами. Поискав ключи в сумочке, Лиза не смогла вставить их в замок.

— Облом, что-то не так с замком, — напугалась она.

— Народ, без паники, дверь не заперта, — вошла первая в комнату Лена. — Ура! Детинушка вернулся!

Девчонки подталкивая друг друга ввалились в комнату.

— Ничего себе клубничка, — онемела Лиза рассматривая во все глаза парня.

Это уж точно, что клубничка. С Бугровым ничего нельзя знать заранее и надо быть готовым ко всему. В одних маленьких трусах, раскинувшись во весь свой богатырский рост, на Дашкиной кровати спал Бугров. А на полу, около него, подвывая с вывернутыми руками, корчилась Натали. Своей огромной лапищей, парень намертво держал её прижатой к полу. Уставшая, с занемевшими конечностями, отчаявшаяся высвободится, девчонка жалобно поскуливала.

— Бугор языка во сне взял, — ухмыльнулась Лизавета. — Спит, паршивец, как убитый. А ты курица общипанная, всё своего добиваешься.

Не удержавшись Лиза щёлкнула соседку по носу. Та было приготовившись огрызнуться, раздумала это делать. Хотя могли бы и не спрашивать. В самом деле чего тут непонятного-то. Она задумала пообщаться с ним наедине и добивается этого.

— Помогите, — пролепетала измученная девчонка.

Заглянув в проход между кроватями и рассмотрев что происходит Лена открыла от удивления рот.

— Мамочка моя,— выронила сумку она, — что же делать с этой ненормальной?

Дашка хлопала огромными глазами и молчала. Она находилась в большей растерянности, чем все остальные. Ей хотелось бацнуть по головам обоих и все дела. Вот отодвигаясь от искушения, она и молчала, развернувшись к этому безобразию спиной. Но Лизу мало интересовали её чувства и она с ходу припахала всех к делу.

— Даша, с той стороны заходи, только аккуратно, а-то по другую сторону ляжешь. Кинет приёмчиком и все дела, шипя змеёй, взяла командование на себя Лиза.

— Лиза, я думаю, дверь надо запереть, — предложила, стараясь быть полезной, Лена.

— Правильно, зрители могут набежать, нам это ни к чему, вот ты и закрой.

— Дашка, не зевай, осторожненько, слева заходи, лёгкие шлепки по щекам. Раз, раз... Хорошо, сильнее. — С энтузиазмом руководила операцией Лиза. Даша выполняла, конечно, особенно шлепки получались что надо, но энтузиазма её не разделяла. А Лиза требовала: — Поворкуй с ним, сю-сю, ля-ля, ещё чуть-чуть.

Не открывая глаз, Роман сел, подтянув к себе и жертву. Обрадованные успехом девчонки, накинулись на него втроём. Трясли прилично, на все силёнки.

— Больше не могу, я вспотела, — пыхтела Лиза.— Это надо же так уснуть.

Парень открыл тяжёлые от дремоты глаза. Сонно озираясь по сторонам, повёл шеей. Посмотрел ошарашено на них, потом на валяющуюся скрученной головёшкой Натали, и разжал руку.

— Ну, слава Богу! Лизавета, оттащи несчастную в её угол, — пожалела бывшую соперницу Леночка.— На мороженный огурец уже похожа.

Бугор огляделся, не сразу всё поняв, пытался объясниться и разобраться враз.

— Чёрт, уснул, как закопали. Приехал с лагерей, грязный, вонючий. Постирался. Камуфляж и спортивный костюм за окно повесил. Картошки вам нажарил с грибами. Помылся. Решил полежать немного, обсохнуть и вырубился. Что эта сучка около меня делала, ведь никого не было?

Дарья отвернула своё сделавшееся неузнаваемым лицо к стене. Глаза её были полны слёз, губы дрожали от волнения. Девчонки потупясь пытались рассмотреть что-то на полу, но это длилось не долго. Встряхнувшись они пошли в атаку. Тем более враг был окружён.

— Хороший вопрос, только думаю, ответ мы и так все знаем. Ну, курица, ты нам добавить ничего не хочешь? Хорошо подумай, а-то ведь я руку-то могу и не выпрямлять. — Пригрозила Лиза, полумёртвой Наташке.

Та получив свободу пыталась выкрутиться и даже огрызаться.

— Лизка, чего пристаёшь? Я посмотреть хотела.

Но Лизу на мякине не проведёшь. Она выведет её на чистую воду. Попутно разберётся и с Бугровым.

— О, как интересно, что ты там конкретно рассмотреть пыталась, всё ж и так на виду не в прикрытом состоянии лежало, а? Кстати, на, голубь, прикройся, — кинула Лиза ему полотенце.— Сбежится ещё бабьё, мужским стриптизом полюбоваться.

— Уснул случайно, — оправдывался Бугров, не глядя на Дашу.

— Видишь, как неудачно, — съязвила Лиза.

Бугров поймав махровый лоскут бамкнул кулаком по тумбочке.

— Больше лезть не будет, мог убить курву.

Даша закрыла ладонью глаза и минуту стояла без движения. Девчонки же сгрудились над перекрученной Натали.

— Вот, если б она часочка три ещё постояла так-то рачком, тогда была бы надежда на прояснения в мозгу, а так сомневаюсь. Может, ей помочь поумнеть. — Лизавета со всей силы нажала на многострадальную руку. Визг Натали резанул уши.

— Оставьте меня в покое, он мне не нужен.

— Не слышу? — засомневалась в её искренности Лиза.

— Отпусти, кретинка, ты всё слышала своими ушами... не трону его больше,— выкрикнула отчаянную фразу она.

— О, как! Приятно слышать,— тут же съязвила Лиза и повернувшись к Роману объявила:— В другой раз, Бугров, соблюдай технику безопасности, с голым торсом не засыпай. А-то к нам много сейчас девчат заходит, вдруг им тоже захочется что-то на тебе рассмотреть.

— Лизавета, ты неправа, со всеми ему не совладать, групповое изнасилование получится, — покатилась со смеху Леночка.

— Нашли, чем пугать. Вы его недооцениваете, чем больше, тем лучше. Такой секс получится, — пробурчала, молчащая до сих пор Дашка.

Девчонки не понимающе уставились на Дашу.

— Давайте обедать, я есть хочу, — как всегда на еде прекратил прения Бугров. Инцидент аппетит ему не испортил, ел он за двоих. Даша в отличии от него не смогла поднять даже вилку. Да и нож, которым она вычерчивала узоры, выскользнув дзинькнул на пол. В комнате воцарилась тишина. — Извините,— пробормотала Даша. А Роман нагнувшись принялся шарить под столом рукой в поисках его. Молчком отдал ей свой. А тот обтерев салфеткой, оставил себе. На Дашу смотреть он избегал. И вообще напоминал застенчивого студента, из которого и двух слов не вытянешь. Она тяжело вздохнула: ох уж этот Бугор!

У Ленкиной идеи, одобренной Бугровым, никак не вырастали крылья. Женская интуиция, о которой говорил Роман, дремала в Ленке, не собираясь помогать воплощению задуманного в жизнь. Долго бы ей горемыке страдать, да подвернулся случай. Улетел в Америку на какой-то там симпозиум отец. Оставив дочь на попечение своему ученику Дмитрию Михайловичу, он был уверен, что тот как всегда справится с возложенной на него задачей. Чай не впервой, опять же девочка выросла и взрослая уже, сопли вытирать не надо. Так присмотреть, чтоб без приключений. Лена в два счёта отправила работницу отдохнуть к родне и взялась за хозяйство сама. Димка работал в кабинете профессора, а Ленка на кухне вместе с ужином колдовала и над планом охмурения. Грех не использовать такую возможность, но с чего начать она придумать не могла.

— Дмитрий Михайлович, ужин готов. Садитесь за стол, а-то остынет, — заглянула Лена в кабинет.

Димка, не заставляя себя уговаривать, поднялся. Проторчал полдня над работой — проголодался. Ужин, как раз ко времени подоспел. Плюхнувшись за стол, он с опаской присмотрелся к её стряпне. Он вдруг вспомнил, что работницы нет и ужином занималась Лена. Та разложила еду и пожелала приятного аппетита. Кто против -то, лишь бы было съедобно. Пробовал осторожно. Но увлёкся.

— Чего так официально-то? Вкусно. Выросла ты, готовить вон научилась, а было время я тебя кормил. Расцвела, я и не заметил.

— Неудивительно, Вам всё больше аспирантки на глаза попадаются. Под носом рассмотреть не досуг было.

— Может быть, может быть, — бормотал Димка, думая о своём.— Сама чего не ешь?

— Аппетита нет.

— Это ещё почему?

— Неважно, — отвернулась она к окну, пытаясь скрыть как бы рыдания. Но игра вызвала настоящие слёзы.

— Что за новости, стрекоза?

— Ничего, не обращай внимание. — Она рыдала от жалости к себе, от беспомощности, от неспособности головы придумать что-то стоящее для его соблазнения. Так что слёзы лились самые настоящие, и притворяться не пришлось.

Он мало пока что понимая из её бормотания пытался констатировать происходящее.

— У тебя из глаз реки бегут, икота уже от слёз. Колись в чём дело?

— Отстань, тебя это не касается. Ты мне никто.

Он отложил вилку, задвинул за тарелку нож.

— Вот как! А я думал: мы друзья. И потом, помнится: тебя под мою ответственность оставили. А ну, выкладывай, что стряслось, во что вляпалась? — поднялся он, встав за её спиной.

Лена, не оборачиваясь, капризно заявила.

— Хочу и плачу, это мои глаза. Понял?!

Димка ничего не понял, но переполненный жалости и непонятных чувств, притянул девчонку к себе. Пробовал утешить, гладя по волосам и целуя в макушку. Неуклюже, ну уж, как умел.

— Лен, я догадываюсь, тебе непросто в этой жизни. Мать бросила, отец весь в науке. Я сам без отца рос, мама рано умерла, бабуля постоянно болела. Если б не Николай Николаевич, подобравший меня на олимпиаде, неизвестно, чтоб из меня получилось. Как никто другой понимаю тебя. Хорошо, когда в такой ситуации есть кто-то близкий. Открывайся. Мне можно, я тебя вот с такой знаю, — его рука коснулась стула. — Ну?