Петля Мобиуса

За беседой мы не заметили, как пролетело время. Димка подбегал к нам несколько раз, чтобы попросить денег на дополнительную порцию еды для птиц. Поля поправляла его шапку и шарф, давала денег, и он убегал. А мы продолжали разговаривать дальше. Хоть это и не очень похоже на меня, но я подробно рассказал ей историю своей жизни, начиная с детства. Институт, работа, женитьба... Когда я закончил, она лишь сказала, что я чудной. Я не нашелся, что ей возразить. Когда мы, наконец, собрались уходить из зоопарка, было уже около трех пополудни. Димка совсем замерз. Поля сказала, что им нужно успеть к показу какого-то мультика, который смотрит сын. У меня тоже были дела в этот вечер — намечался очередной концерт, и я решил пешком пройти до центра. Когда я рассказал Поле про свою теперешнюю работу, она долго смеялась и закрывала рукой рот, пытаясь сдержать себя. Но это ей не удавалось. И я сказал, немного смущенный, что работенка, и правда, немного странная, чего уж там? Я и сам бы посмеялся еще полгода назад, скажи мне кто, что буду этим заниматься.

Оказалось, что нам было по пути. По переходу мы перебрались на внутреннюю сторону Садового кольца и направились в сторону Арбата по Поварской улице. У памятника Гоголю наши пути расходились. Шел снег. Я стоял напротив Поли и думал о том, что не заслуживаю всего этого. Этого снега, который так медленно и ласково ложится на ее плечи и волосы. Этого счастья, которое переполняет мое старое, отвыкшее от подобного обращения сердце. Этой ее улыбки и обнаженных зубов, гипнотизирующих мой взгляд. "За что мне такое счастье? — думал я. — Надолго ли?" А она все улыбалась мне и я вздыхал: "Ох уж эти женщины!"

Когда мы совсем было разошлись в разные стороны, Поля сделала два шага ко мне и быстро поцеловала в щеку: "Спасибо за все!" — сказала она, улыбаясь, и добавила, чуть посерьезнев: "Нам было хорошо с тобой!" Я пожал на прощание Димкину руку. Они повернулись, а я долго провожал их взглядом, пока не потерял на бульваре две маленькие фигурки среди множества других таких же.

Я пошел по Знаменке в сторону Кремлевской набережной. Где-то через сотню метров что-то заставило меня обернуться. Людей вокруг было немного, сзади шли парень с девушкой, одетые во все черное и с черными крашеными волосами. Да чуть дальше от них, но с другой стороны улицы, неторопливо шагали под руку двое пожилых супругов. Эти двое черноволосых напомнили мне кого-то, только я никак не мог понять: кого? Я пытался вспомнить, где я их видел и, лишь подходя к набережной, меня вдруг осенило: "Они же сидели в зоопарке на скамейке по соседству с нашей!" Я еще раз обернулся — так и есть. Парочка шла молча, уверенным шагом. И у меня возникло ощущение, что они уставились в мою сторону. "Ну смотрят и смотрят, — подумал я, — мне то что?" Но метров через пятьдесят еще раз обернулся: сзади никого не было. Видимо, свернули на Моховую. И я выкинул их из головы.

Вечером, после концерта, я решил прогуляться пешком до метро "Площадь Революции" — от нее мне было удобнее добираться до дома. К тому же, меня переполняли чувства и мысли — хотелось, не спеша, разобраться в них пока никто не мешает. Я думал: "Зачем я иду по этой дороге? Почему именно по ней? Куда она ведет? Я, конечно, могу повернуть на другую улицу и пойти в другую сторону, но значит ли это, что я приду в другое место? Что же все-таки первично: материя или сознание? И что это за законы, которые привели меня в эту минуту именно на это место? И может за меня все давно решено, а я своими жалкими попытками что-то изменить напоминаю лабораторную мышь, бегущую по коридорам, кем-то построенного лабиринта?" Навстречу мне попалась парочка хихикающих девиц. Одна что-то сказала другой, когда они проходили мимо меня, и они вместе громко захохотали. Вот уже лет тридцать, как не проходит и нескольких дней, чтобы все эти вопросы не начинали свою атаку на мой бедный мозг, подобно стае голодных гиен. Раз за разом они разрывают мое сознание на части, ложатся тяжким бременем на плечи, и я мучаюсь, долго не засыпаю — все думаю, думаю, но так ничего за все эти годы и не придумал. Неужели никого, кроме меня это не волнует? Или все гонят подобные мысли подальше, как чуму. Вот эти девицы, думают ли они о чем-нибудь подобном?

Совсем забывшись, я не заметил, как ноги привели меня в какой-то темный переулок. Вокруг не было ни души. Я остановился и стал оглядывать окружающую обстановку, чтобы понять, куда меня занесло. В этот момент от темной стены в глубине арки отделилась фигура и направилась ко мне. Вокруг не было ни единого источника света, кроме тусклого окна на втором этаже, и я не мог различить черты лица. Это был высокий человек с длинными прямыми волосами. Не зная о намерениях этого субъекта, я обернулся на предмет поиска отходных путей и увидел, как сзади подходят еще двое — парень и девушка. Их я сразу узнал. Это были те двое, что преследовали меня днем, когда я расстался с Димкой и Полей.

"Что-то здесь не так!" — подумал я, и тут во мне включился неведомый инстинктивный механизм. Я почувствовал, как мощные удары сердца наполняют мышцы гигантскими порциями насыщенной кислородом крови. Дальше все было как при замедленной съемке. Неожиданно для типа с длинными волосами я бросился прямо на него, сбил с ног, перепрыгнул через распростертое на асфальте тело и выбежал через арку на освещенную улицу. Но она была так же пустынна. Как назло, нигде не было видно ни единого пешехода. Я пустился в ту сторону, где, по моему мнению, была станция метро. Сзади я слышал тяжелые шаги преследователей. На бегу я обернулся — их было трое. И в этот момент кто-то врезался в меня и сбил с ног. Я почувствовал, как мое тело сплелось с чьим-то другим, чужим и плотным телом. У меня возникла мысль, что все это не со мной. Так, наверняка, чувствуют себя люди, с изумлением рассматривающие собственную кровь, размазанную по руке, и не могут поверить, что вся она вытекла из их живота. В первый момент они даже не чувствуют боли, вплоть до того момента, пока не осознают, что это действительно их живот и их кровь. Так же и я, как будто, смог отделиться от своей материальной оболочки и посмотреть на то, что происходит со стороны. Вот я в обнимку с невысоким, но чрезвычайно крепко сложенным человеком в такой же темной одежде, что и все остальные, но с короткими, сбитыми в ежик волосами лечу кувырком по тротуару, по пути сбивая урну с мусором. Вот мои преследователи чуть сбавили шаг, видя, что я не ушел от погони. Во мне вдруг возникает детская обида на все это. Мне брезгливо, что локти незнакомца врезаются в мои ребра, и что я слышу, как трещит по шву рубашка оттого, что этот коротышка вцепился такими же короткими, как и он сам, пальцами в рукав моего пальто. А еще я чувствую резкую боль в колене в тот момент, когда врезаюсь им со всего размаху в асфальт. Та моя часть, что отделилась, видит, как, проделав кувырок через голову, я неожиданно для преследователей, да и для себя самого, вскакиваю на ноги. Видимо, подчинившись инерции, мое тело вспомнило забытые за тысячелетия уроки выживания, и произвело именно те минимальные сокращения мышц, которые помогли мне оказаться на ногах так быстро. Я побежал, что есть силы. Опешившие преследователи бросились следом, но было поздно. Я повернул за угол и увидел впереди вход на станцию и толпящихся рядом людей. Я пустился туда, но уже не так бысто. Оглянувшись, понял, что погони больше нет.

Глава 11

На пороге стоял Андрей. Вид у него был ошарашенный. Он осмотрел меня сверху до низа в третий раз, но так ничего еще не сказал.

— Может, пустишь, наконец? — спросил я и прошел мимо, когда он уступил дорогу.

— Что с тобой случилось? — услышал я его голос за спиной.

Я прошел на кухню. Поджег газ, поставил на плиту чайник и, вздохнув, уселся на табуретку. Андрей зашел на кухню следом, сел напротив и воззрился на меня вопрошающе. Я встал, взял чистую чашку и приготовил все, чтобы заварить в нее чай. [Author ID2: at Mon Jun 19 21:26:00 2006 ]Пока все это проделывал, рассказал, как на меня напали в переулке, видимо, с целью ограбления. На вопрос: почему не обратился в милицию, я не нашелся, что ответить.

— Ну, не люблю я этих ментов! — развел я руками, — к тому же, все равно никого бы не нашли, а мороки выше крыши.

— А ты уверен, что это случайное нападение? У тебя есть враги?

— Вряд ли. Кому я нужен?

Рассказывать ему про мои сомнения по поводу весь день преследовавшей меня парочки я не стал. Зачем что-то говорить, если сам в этом не уверен? Андрей, удовлетворив свое любопытство и успокоившись, принялся рассказывать про свою встречу со Светой. У него как раз сегодня был ужин с ней — как они и договаривались ранее по телефону.

— Хорошо так посидели, в приличном месте, поужинали. Разговаривали о всякой ерунде. Она держится молодцом. Спрашивала меня, как ты поживаешь, чем занимаешься. Но, в основном, мы про меня говорили. Я ей рассказывал про то, как живу в Америке. Потом поделился своими планами по поиску жены, она зантересовалась и даже предложила свою помощь. У нее есть пара незамужних подруг. Только не смейся. Я понимаю, что все это похоже на комедию: свахи, жениховство, засидевшиеся невесты, разведенные женщины с надеждой на обустройство. Да, да — все это немного пошло, но у меня так мало времени, скоро опять уезжать, а я по-настоящему одинок.

Что-то в голосе Андрея заставило меня замолкнуть в тот момент, когда уже было собрался вставить пару колкостей в его сторону. Я почуствовал, что он серьезен, и вот-вот готов пустить слезу. Получилось так, что из пострадавшего я вдруг превратился в утешителя.

— Да ладно ты! — сказал я ему, — вокруг так много женщин. Свободный мужчина в нашем возрасте, к тому же, задавшийся целью найти подругу жизни — редкий экземпляр, так что ты без труда решишь эту проблему. Тебя еще с руками будут отрывать!

— Дело не в этом, пойми. Мне так одиноко, так плохо иногда бывает. Однажды я чуть не застрелился у себя дома в этой гребаной Америке, представляешь?!

Ну что тут скажешь? Я даже промычать в ответ ничего не смог, лишь подошел и обнял его. Так мы и стояли, обнявшись. Один сорокалетний мужик с прорванными на коленке брюками, ссадинами на локте и виске. И другой сорокалетний мужик — выглядящий более прилично, но распустивший нюни.

Потом я пил чай. Андрей сидел напротив. Он глядел в окно, а я на него. Ему было стыдно за свою минутную слабость, и он уклонялся от того, чтобы посмотреть прямо мне в глаза. В воздухе повисло напряжение, какое всегда возникает, когда кто-то испытывает неловкость. И даже если понимаешь, что причина неловкости не стоит и ломаного гроша, то все равно не находишь слов, чтобы правильно выразить эту мысль. Что ни скажи — для испытывающего стыд будет обидно. Вот я и молчал и лишь изредка прихлебывал горячий чай. Когда я допил, то мы молча встали и, как будто сговорившись, пошли спать. Заснул я быстро и за ночь не видел ни одного сна.

Утром первым делом я позвонил Поле. У меня не было какой-то определенной цели, мне просто хотелось услышать ее голос. Мы поболтали о разной ничего не значащей чепухе, а потом она пригласила меня в гости к себе домой:

— Что, прямо сейчас?

— Можно и сейчас.

— Как-то странно идти в гости с утра.

— Кто ходит в гости по утрам тот поступает мудро, — пропела она песенку Вини Пуха.

— Да, да — рассмеялся я, — но, все-таки, неудобно.

— Совсем нет. Вчера у нас было нестандартное утро. Может, не стоит изменять сложившейся традиции? К тому же. я неуютно себя чувствую в роли уговаривающей стороны, я же все-таки женщина, — засмеялась она. — А, по правде говоря, — добавила она уже серьезно, — я соскучилась. Вчера нам было так весело!

— Хорошо, еду. Я ведь тоже очень хочу увидеться. Просто настолько сильно укоренились во мне эти хорошие манеры: "Нет, что вы — что вы: неудобно!!"

Я попытался изобразить себя самого, не находящего в себе силы сбросить бремя воспитания и привычек, даже если они на вред мне самому. Ведь больше всего на свете я хочу к этой женщине прямо сейчас, но все равно буду отказываться, поскольку это не прилично. Разве не бред?

— Я вообще-то не против хороших манер, — услышал я в трубке, — но, когда манеры встают у тебя на пути, к черту такие манеры!

— Я тоже с этим согласен!

А про себя подумал: "Надо же — прямо-таки мысли мои читает!"

— Тогда до встречи — вновь услышал я ее голос.

— Да, до встречи!

До центра я добрался на метро. Вышел на станции "Кропоткинская", и сразу же передо мной предстал храм Христа Спасителя. В этот момент хмурое зимнее солнце, на секунду появившееся из под плотной завесы иссиня-серых облаков, нашло свое отражение в золотом куполе храма, и послало мне короткий привет в виде неожиданно яркого зайчика. Вокруг купола летали черные вороны. Я не был уверен, на все ли сто процентов это святилище походило на свое предшествующее воплощение, но то, что вороны, летающие вокруг и посылающие людям свои каркающие проклятия, в точь-точь такие же, как и в начале двадцатого века, — в этом я не сомневался. Я дождался, когда солнце вновь скроется, и заспешил в сторону Остоженки. Я шел, задумавшись, не смотря по сторонам и почти ничего не видя, кроме узкого участка дороги впереди да носков своих туфель. Когда уже преодолел площадь, меня окрикнули. Я оглянулся. Может не меня? Или обознались? И тут я вновь услышал свое имя, которое выкрикнул женский голос. На углу дома стояла Света и смотрела на меня. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что передо мной действительно моя жена, а также тот факт, что совсем недалеко отсюда живет ее мама. А раз так, то вероятность встретить ее здесь в воскресное утро была не так уж и мала.

— Я гляжу, ты не очень рад меня видеть, подлец?

Я видел, что она пытается шутить, но в голосе, несмотря на усилия, чувствовалось напряжение. Она, по-видимому, выходила из магазина, и, увидев меня, остановилась на приступках. Таким образом, она смотрела на меня чуть сверху. На ней была одета ее любимая шубка. В приталенной юбке, сапогах, и шляпе с широкими полями она выглядела довольно элегантно. А взгляд свысока делал ее почти шикарной. Все это я успел продумать, пока она ждала моего ответа. Поняв, что молчать дальше — почти преступление, я сказал:

— Вовсе нет, это я от неожиданности опешил.

— Да? Я тоже не ожидала тебя встретить. А тут выхожу на улицу и сразу первое, что бросилось в глаза — это как ты идешь по той стороне улицы, — она показала рукой напраление, — как будто черт повернул мою голову в твою сторону. Я хотела сначала в магазин вернуться, чтобы ты меня не заметил. Видишь ли, я решила, что никогда не буду искать встречи с тобой. Из гордости. Думала вычеркнуть тебя из своей жизни раз и навсегда. Но пока ты ждал светофор, я передумала.

Она замолчала. Я наблюдал за ней. За то время, что прошло, она мало изменилась. Я бы сказал, что она, может быть, даже чуть-чуть похорошела. Наверное, сыграл роль тот факт, что она стала свободной. Появилась необходимость опять поддерживать свою конкурентноспособность в качестве женщины. Ведь ей всего тридцать пять. Нельзя ставить крест на себе — вот она и старается. В общем-то — молодец, на мой взгляд. Были, конечно, и другие варианты. Например, у нее уже есть мужчина. Их роман как раз в той стадии, когда хочется предстать перед партнером в своем наилучшем виде. Тоже вероятно. Или, например, я являюсь энергетическим вампиром, который год за годом высасывал из нее все соки, а теперь она от меня освободилась и расцвела как роза, получившая глоток долгожданной воды в чересчур засушливое лето.