Университет Волшебных Наук

— Здравствуйте. Прошу Вас наслаждаться блюдами и напитками. А через пятнадцать минут мы начнём главную часть.

И он отошёл от нас к другим своим первокурсникам. Больше ничего не оставалось делать, кроме как идти к одному из золотых столов.

Блюда расхищенными голодными гостями не выглядели. Конечно, мало у кого с утра будет зверский аппетит. Учитывая, что даже у обжоры Мика такового не было. Папа с интересом рассматривал скульптуру юной античной девы с полуобнажённой грудью (интерес был исключительно профессиональный), мама с некоторой опаской разглядывала гостей, а Мик... Он делал тоже самое, но с намного большим интересом и без страха.

Мне пришло в голову, что я и так увижу всех первокурсников во время учёбы, поэтому решила перекусить. Но стоило взять в руки первый кусочек закуски с колбасой, как аппетит мигом пропал. Я всё ещё волновалась, и это сказалось на восприятии еды. Надеюсь, хотя бы от сока меня не вывернет.

Я отошла от своих, чтобы налить из кувшина жидкость, напоминающую яблочный сок. И чуть не уронила стакан, потому что кто-то позади меня сказал в ухо:

— Привет.

Этот красивый, но пугающий голос принадлежал черноволосому бледному парню по фамилии Бастьен, которую я была вынуждена запомнить.

— Здравствуй, — холодно произнесла я, потому что пугать людей некрасиво.

Гидеон изогнул бровь и улыбнулся.

— Неужели ты меня не узнаёшь, Ренеция Теренс? Мне казалось, мы знакомы.

— Почему же, Гидеон Бастьен? — с надменным видом ответила я, — Я знаю тебя.

— Тогда почему так холодно здороваешься?

Я закипела.

— Потому что нечего меня так пугать!

Гидеон отошёл на один шаг и спокойно ответил:

— Сказала бы сразу, Ренеция. Такого больше не повторится.

Я испугалась, что он обиделся и сейчас уйдёт, но он остался и продолжил разговор.

— И куда ты поступила?

Он взял из моих рук стакан и налил яблочного сока. Потом передал мне. Как галантно, ёлки-палки.

— На факультет Призыва и измерений. А ты?

— Я тоже — без особого удивления промолвил парень.

— А какая профессия? — мой вопрос прозвучал с опаской.

— Связи с загробными мирами.

И так насмешливо на меня посмотрел, будто вздумал, что я почувствую благоговение. Но не тут то было. Я самодовольно ответила:

— Я тоже.

Он вскинул брови, но больше ничем не выдал своей реакции. Затем он спросил:

— Ты знаешь номер своей группы, расписание?

Я отрицательно помотал головой. Он поджал губы, видимо тоже не зная ответ.

— А у тебя декан спрашивал о сёстрах там, братьях? — пришлось мне спросить.

— Да, спрашивал.

— И что ты ответил?

— Что есть.

— А он?

— Просто занёс это в бланк.

— А для чего, ты не спрашивал?

— Я и так знаю ответ.

— И для чего же? — ну почему мне всё нужно клещами вытягивать?

— Для спасения моей жизни, в случае чего-нибудь опасного.

И этот парень снова насмешливо на меня взглянул. Он понял, что это меня очень волнует, и специально ждёт, чтобы я дальше спрашивала. Вот, противный же!

К нам подошёл Мик — тоже за соком.

— Там кто-то уже на сцену вышел, Рен, — заметил он, сделав первый глоток.

Я посмотрела, и, действительно, на сцене высокий мужчина в светло-сером костюме переговаривался с пожилым домовым. Рядом стоял микрофон.

— Это твой брат, Рен? — спросил меня Гидеон, с дружелюбной улыбкой посмотрев на Мика.

Благодаря Мику он теперь знает моё сокращённое имя. Всё меньше и меньше формальностей. Я еле сдержалась чтобы не закатить глаза и ответила:

— Ага. Его зовут Мик.

Они обменялись рукопожатием. Гидеон представился:

— Гидеон Бастьен, друг твоей сестры.

Уже друг. Никогда так быстро не заводила друзей. Ну, ладно, пусть так и будет.

Я вгляделась в своего нового друга и заметила, что тёмные круги под глазами почти исчезли, и глаза стали не льдистыми, а цвета летнего неба. Но бледность всё ещё оставалась. И чем он таким занимался накануне Второго тура? Готовился? Серьёзно?

Гидеон заметил мой взгляд и улыбнулся, подняв бровь. Я в мгновение ока отвернулась в сторону сцены. И вовремя, потому что тотчас по всему залу загремел приятный мужской голос:

— Дамы и господа, я счастлив видеть вас в важный час для будущих студентов и самого Университета Волшебных Наук имени Имхотепа!

Все взгляды присутствующих обратились к мужчине на сцене. Тот (простите за каламбур) ослепительно улыбался, его медно-каштановая шевелюра сияла не хуже зубов. На фоне этого серый костюм смотрелся совсем... стрёмно.

Как же был прав Мик насчёт моего лексикона.

— Я — ректор Университета Волшебных Наук, Тот Джехути Гоготун. Будущим студентам прошу называть меня профессор Гоготун или же, если на то пойдёт душа, профессор Великий Гоготун!

Бастьен рядом со мной фыркнул:

— Что за клоуном он стал.

Профессор Великий Гоготун, будто услышав насмешку Гидеона, вдруг посерьезнел и продолжил:

— Для начала, конечно, следует рассказать краткую историю нашего университета. Университет был основан очень давно ещё в Древнем Египте знаменитым магом Имхотепом. В мире людей он известен как архитектор и целитель. Самая первая пирамида — пирамида фараона Джосера — была спроектирована именно им. Он был настолько искусен в магических науках, что после смерти воплотился божеством. Его культ был известен также и в Греции. Студенты Университета Волшебных Наук благодарны ему за то, что он сделал магию доступной простым смертным. И мы, бессмертные боги, благодарны ему за открытия в области истинной магии и начало в исследовании сущности волшебства. Конечно, большинству из присутствующих некоторые термины были непонятны, — ректор смущённо хихикнул, — Но будьте уверены, к началу сессии первокурсники запомнят это.

Присутствующие сдержанно рассмеялись. Я думала, что Церемония будет интереснее, хотя сейчас — только начало банкета.

— Имхотеп был первым настоящим магом, — продолжил ректор, — Он первый сумел объединить принципы истинной и божественной магии. До конца, к сожалению, причины возникновения обоих видов магии неизвестны, но мы на пути к этому и многим благодаря Имхотепу. Наверняка, вы сейчас удивлены, почему я, бог мудрости и знаний, восхваляю смертного, — добавил Тот, увидев насмешливые взгляды некоторых гостей (бескультурных, судя по всему), — Но дело как раз и в этом, господа. Я воплощение мудрости, и, как мудрый человек, я признаю заслуги каждого, кто это заслужил.

Поняв, что сбился с главной темы, профессор Гоготун немного покраснел, но, прочистив горло, завершил свою речь такими словами:

— Итак, дорогие друзья, я и весь преподавательский состав поздравляем вас с началом нового учебного года и отныне вашей новой роли — студент Университета Волшебных Наук! Аплодисменты, пожалуйста!

Прозвучал шквал хлопков.

— А теперь, — снова добавил профессор Великий Гоготун, — прошу студентов подойти к декану своего факультета и узнать все последние новости.

Люди разошлись от сцены. Я была рада, что ректор не стал разводить нудную речь на два часа.

Мы с Гидеоном переглянулись и направились к внезапно начавшейся светится радужным светом фигуре нашего декана. К нему подошло ещё где-то пятьдесят первокурсников. Хеймдалль толкнул речь:

— Поздравляю вас с новым званием, а теперь давайте решим некоторые вопросы. Первый: есть те, кто не будут жить в общежитии во время учебного года?

Прозвучала тишина, и затем Гидеон ответил:

— Нет.

Хеймдалль с интересом взглянул на моего нового "друга" (в кавычках, потому что я его таковым пока не считаю). Он на секунду нахмурил брови, но вскоре его лоб разгладился, и он улыбнулся.

— Вот и отлично. Заселение будет происходить сегодня с четырёх вечера и завтра целый день. Со своими вещами вы подойдёте к филиалу своей местности и перенесётесь в одно из зданий общежития. Кто и где будет жить, посмотрите на стенде. — он махнул рукой куда-то налево. — Собственно, в какой группе вы будете, и ваше расписание, увидите там же. Занятия начнутся первого сентября. Хочу сразу предупредить, что вы будете посещать все факультеты.

Мы начали недоумённо переглядываться. Почему все?

— Любой мог должен знать основные заклинания, правила, особенности. А вы сейчас на нулевом уровне. — Декан глянул на Бастьена и добавил, — Почти все. Поэтому у младших курсов расписания не слишком отличаются, разве что делается упор на необходимые для будущей профессии знания. Но с каждым курсом некоторые предметы будут убираться, а другие станут проводиться чаще и с углублением материала. Вот пока и всё.

Вся толпа направилась к стендам. Мы с Бастьеном решили подождать, пока основная масса не уйдёт.

— Почему Хеймдалль раньше не сказал нам, что разницы в обучении факультетов не будет? — спросила я у своего спутника.

Гидеон пожал плечами.

— А разве это что-нибудь бы изменило? — ответил он вопросом на вопрос.

Я согласно кивнула головой. К нам подошла моя семья. А вот семьи Гидеона я почему-то ещё не видела.

— Что тот мужик сказал? — спросил у нас Мик, держа в руках пирожное с кремом.

Мама его одёрнула:

— Не "мужик", а "декан"! — поправила она его. — В крайнем случае, "дяденька".

Мик закатил глаза:

— Хорошо! Тогда что тот "дяденька" сказал?

Я отмахнулась:

— Ничего особенного. Может, только про то, что особого упора на изучение "смерти" — Я изобразила пальцами кавычки. — у нас на будет, а будет какая-то обобщённая программа. По крайней мере на первый год.

— А ещё что? — спросил мой отец.

— А остальную инфу нужно смотреть на стенде. — Я указала рукой в сторону деревянных досок с объявлениями. Народ уже начал рассасываться, поэтому я повела всех в ту сторону.

Видимо, Гидеон целенаправленно решил стать мне другом, и для этого перезнакомиться со всей моей семьёй. Он пожал папе руку и поцеловал мамину, при этом снова назвавшись моим "другом". О, я чуть не сгорела от стыда и смущения. А этому Бастьену всё ничего — он также лучезарно улыбался. Я отвернулась к объявлениям, но не могла вчитаться, против воли вслушиваясь в их разговор.

— На какой факультет ты поступил, Гидеон? — спросила мама.

— Призыва и измерений. И профессия у меня будет такой же, как и у вашей дочери. Можно сказать, мы будущие коллеги. — он непринуждённо рассмеялся.

— А где твои родители? Мы бы тоже хотели с ними познакомиться. — спросил папа.

— К сожалению, мой отец — очень занятой человек, и у него не хватило бы времени сопроводить меня сегодня, — бесстрастно ответил Гидеон.

А как же его мама? И братья или сёстры, ведь он говорил, что у него кто-то есть. Однако он ничего не добавил, а моя семья не спросила.

Ну, что ж.

— Давайте посмотрим наше расписание! — воскликнула я, чтобы привлечь их внимание.

Они откликнулись.

Мы с Гидеоном оказались в одной группе. Названия групп были довольно непривычными. Наша, допустим, называлась "Сова". Группа "Сова". Звучит, будто попсовая группа девочек в очках. Кстати, не забыть бы взять с собой очки. У меня не слишком плохое зрение, но если сесть слишком далеко, я не увижу записи на доске. Ой, я отвлеклась.

Так вот. Помимо "Совы", были ещё группы "Синица", "Каменка", "Горихвостка", "Трясогузка", "Чибис" и "Овсянка". Ох, не хотела бы я оказаться в "Овсянке", извините за намеренный каламбур.

В итоге, название моей группы было вполне... подходящим.

А потом я пошла смотреть список общаг. Итак. Я буду жить во втором здании общежития, на третьем этаже, в сорок второй комнате с такими ребятами:

Симон, Фелиция — ф-т Укрощения Стихий;

Теренс, Ренеция — ф-т Призыва и измерений (я постараюсь жить в ладах с самой собой);

Тилль, Эвтерпа — ф-т Призыва и измерений;

Тэвус, Эванджелина — ф-т Черной магии;

Тэн, Аи — ф-т Пространства и Времени.

Оказалось, что всех новичков распределили по алфавиту и полу. Кстати, было бы интересно узнать, на каком именно направлении учится эта Эвтерпа — мы ведь на одном факультете учимся.

Гидеон, просмотрев необходимую ему информацию, заговорил со стоящей по соседству блондинкой скандинавского типа. Красивой, кстати. Это я к тому, что Гидеону, видимо, не один "друг" нужен. Но я только усмехнулась в свои несуществующие усы и, сказав "пока", направилась вместе с родителями к знакомой канареечной двери-порталу. Неужели все порталы будут ярко-жёлтыми? Будет жалко, потому что я не слишком люблю жёлтый.

* * *

"Он целовал меня страстно, непреодолимо сладко и тягуче. Это было восхитительно и прекрасно. Чувства пылали и возгорались в огне фейерверков. Его объятия не давали мне упасть в холодную пропасть одиночества..."

— Рен! Брось эту книжку! Ты все вещи собрала? — услышала я зов мамы и вскочила с кровати.

Мне стало грустно. Помимо предстоящего долгого расставания с семьёй меня расстроила эта книжка. Автор определённо переборщил с приторностью любовной линии, что иногда меня тянуло высвободить содержимое желудка в унитаз, но мне, возможно, тоже хотелось испытать подобные эмоции. Ну, да ладно. Мне будет некогда. И я стесняюсь.

Я проверила свой чемодан с одеждой, чемоданчик с обувью и сумку с остальными принадлежностями и зимней курткой. Я не знаю, какой климат будет в измерении Университета (если честно, я даже не знаю, где он находится — может, вообще где-нибудь в Южной Америке). И как я потащу всё это? Но всё же это необходимый минимум. Я ещё подумывала над тем, взять ли мне с собой мультиварку. Но пока я решила, что, если мне она понадобится, то я найду способ забрать её из дома. Правда, как?...

— Ну, наверное, там будут магазины, — пытался успокоить меня папа в ответ на мои опасения, — Лучше там купишь и не будешь волноваться.

Мы сидели на кухне облачным утром тридцатого августа. Папа выпил большой глоток чая и продолжил читать газету. Он всё искал объявления о продаже глины. На него вчера вдохновение напало.

— Мы ещё даже не знаем, какой валютой там надо пользоваться! — воскликнула мама, нервно сжимая свою кружку, — А если там не обменивают деньги? Если там вообще не пользуются деньгами?

— Успокойся, милая. Разумеется, там есть деньги, и их разменивают. От экономики не отвертишься нигде, где есть люди.

— добродушно ответил мой отец, не отрывая взгляда от газеты. Но его рука заботливо похлопала по маминому плечу.

Мама ничего не ответила и продолжила пялиться в одну точку. Её чай остывал. Сегодня я уезжаю от них. Надолго.

В кухню ввалился Мик. Его понурый вид гармонировал с нервно-отсутствующим выражением лица мамы. Папа же выглядел спокойным, но он сейчас пил уже третью кружку чая.

Мне было приятно, что они так переживают из-за моего переезда. Но было грустно, что они будут в таком депрессивном состоянии.

Мик потёр сонные глаза и буркнул:

— Что есть пожрать?

— Каша, — бесцветно ответила мама.

Как ни странно, она даже не поправила моего брата. Сердце разрывалось между умилением и жалостью.

— Не переживайте вы так! — пыталась подбодрить я свою семью, — Как только получится, я сразу приеду домой! Ну, на зимних каникулах я точно приеду!