Overlady_part.8

— Вы сделали чай из святой воды, — рявкнула она.

— Проклятье, — ругнулась Магдалена, пожав плечами. — Я надеялась, что это может сработать. Ну и ладно. — Она сделала еще один большой глоток из чашки. — Хотя вкус вполне приличный. Старый добрый вкусный чай.

— Да конечно же чай "добрый"! Он же сделан из святой воды! Как, демон вас побери, вы можете его выдержать?

— Я поборник света и добра, стоящий перед слугой Зла, — любезно пояснила Магдалена. Странный свет, окружающий тёмную ангелицу, отразился в её очках, сделав глаза невидимыми. Остальное её лицо было скрыто тенью.

— Ты ведь на самом деле призывала демонов и поклонялась тёмным богам, — рявкнула Баелоджи, чье лицо налилось краской. — Ты не можешь укрыться на святой земле и заявить, что ты на стороне Добра!

— Собственно, могу, — самодовольно парировала Магдалена. — Я всегда регулярно каялась в своих грехах. И ты прекрасно знаешь, что я очень тщательно слежу за формулировками в демонических контрактах. У тебя нет прав на мою душу, как и у Ате — и любого другого темного бога или демон-принца. — Она сделала еще глоток. — Так что я тут герой, чтоб ты себе знала. Я отважно защищаю святое место от тёмной богини. Несколько мелких грешков в моем прошлом ничего не значат по сравнению с праведностью моих действий в данный момент.

Баелоджи заскрипела зубами, воспоминания Франсуазы-Афинаиды хлынули в её голову. Это смертное насекомое всегда было подпевалой Элеоноры де ла Вальер, и ученица многому научилась у своей учительницы.

— Я уничтожу вас, если вы не преклоните колени предо мной, — заявила она.

— Нет, не выйдет. Я стою на освященной земле. У тебя нет власти над моей душой. Твоя магия не сможет коснуться меня. Мы это только что выяснили. И помимо всего этого, я пью святую воду, — устало сообщила Магдалена. — Серьезно, Баелоджи, тебе стоило позволить Марципан думать за тебя. Она поумнее тебя будет. Ради всего святого, она сумела разделаться с Элеонорой. А ты, собственно, просто движешься по инерции.

— Заткнись!

— Нет, серьезно, какая часть плана на самом деле принадлежит ей? Твой план по вознесению требовал её помощи? Ты можешь быть могучим тёмным ангелом, повелевающим плотью, но я заметила, что очень немногое в твоем портфолио требует интеллекта.

— Заткнись! — рявкнула Баелоджи, покраснев. — Ты пытаешься разозлить меня, смертная?

— Кстати, если подумать и вспомнить, я слышала, как тебя называли "слепым часовщиком". На мой вкус, несколько слабовато. Вряд ли этот титул говорит, что ты хороша в своей работе.

— Это клевета! — злилась Баелоджи. — Я не слепая! Ты хоть знаешь, как сложно правильно собрать глаз? Ну и что, что я задом наперёд поставила сетчатку у млекопитающих? Я же исправилась, когда сделала осьминога!

Магдалена сделала жест рукой, в которой держала чашку.

— Извини, но разве ты не должна была попытаться заставить нас следовать за тобой? Ты только что призналась, что делаешь ошибки. Это не очень впечатляет, не так ли, леди?

— Нет, не впечатляет, — покорно пропел культ.

— Верно, не впечатляет. Итак, тёмная, что ты приготовила, чтобы предложить нам?

Баелоджи наклонила голову, позволив прядям зелёных волос повиснуть перед лицом. Её ноздри раздувались, а губы кривились, пока она старалась побороть свое раздражение. А затем на её лицо вернулась безмятежность.

— О, ну конечно же, — произнесла она с приторной сладостью в голосе. — Моё предложение очень простое. Служите мне, и я предложу вам вознесение. Ваша смертная плоть станет такой, как вы пожелаете. Любое ограничение будет превзойдено. Ваша плоть не умрёт никогда, но будет расти вечно. И самой близкой к моей персоне верховной жрицей, вкусившей мои лучшие дары, станет та, кто принесёт мне голову Магдалены ван Делфт.

Тёмная богиня испытала массу удовольствия, заметив судорожный вздох так раздражающей её смертной.

— Почему-то я чувствую себя не расположенной принять твое предложение, — протянула она.

— Так ведь я не тебе предлагаю, — ответила Баелоджи, извлекая воспоминания из измученной души Монтеспан. О, почему она не подумала о таком раньше? Вся мелочная жестокость и грубость Магдалены была тем, что можно было использовать против неё. — Ты думаешь, что ты хоть кому-то по-настоящему нравишься? Ты жалкая, помешанная на контроле дура, двинувшаяся на том, чтобы все делали только то, что ты придумала. Ты гордишься своим умом, и поэтому тебе нравится унижать других людей. — Она подалась вперёд. — На самом деле, это грустно. Ты до сих пор осталась маленьким ноющим смертным ребёнком, который следует за Элеонорой де ла Вальер, пытаясь быть похожей на свою подругу детства — но ты никогда не будешь настолько же хороша, как она. Она лучше тебя во всём. Ты всегда будешь второй, посредственностью. Ты любила Жан-Жака, но он выбрал не тебя. Собственно, тебя вообще никто не любит. По сути ты — просто человек, которого терпят, лишь бы не заниматься скучными организационными вопросами.

— И самое забавное тут то, — продолжала она, подавшись вперёд так, что ощущала жар от святого места на своем лице, — что, несмотря на все твои попытки возглавить тёмный культ, ты так боялась обязательств, что раз за разом упускала силу — и ради чего? Чтобы ты могла сохранить свою душу, которой ты даже не пользуешься? Ты могла обрести настоящий магический талант — как и все здесь присутствующие, — но не только воздерживалась от этого, но еще и им мешала. Ты слаба. Слабенькая испуганная маленькая смертная, слишком уж боящаяся потянуться к силе, чтобы разбить свои цепи. — Она улыбнулась. — Ты не выйдешь из этого здания живой. Единственный вопрос тут, утащишь ли ты всех остальных за собой.

— И это должно было расстроить меня? — поинтересовалась Магдалена, имитируя зевок. — Ты всё еще не можешь попасть сюда и... — Она задохнулась от неожиданной боли и удивления, её лицо стало еще бледнее обычного. Пошатываясь, Магдалена осела и рухнула на землю с ножом, торчащим из её спины.

— Похоже, что кто-то подал заявку на роль верховной жрицы! — позлорадствовала Баелоджи. — Отлично.

...

Луиза в принципе была уверена, что это был не самый безопасный способ попасть в потайной чердак. Этот люстролифт был откалиброван для кого-то потяжелее, чем она. Эта мысль её несколько взбодрила, пока она шарила вокруг и искала свечу. Которую она зажгла вспышкой едкого розового пламени.

— Я в порядке, — окликнула она миньонов, пока они не подпалили здание, пытаясь её спасти или не сделали что-то не менее дурацкое. — Ничего там не ломать, пока я не прикажу!

— Эй, повелительница, можно мне и девочкам награбить себе немножко красивых девчачьих штук? — откликнулась Феттид.

— ... как хотите, — решила Луиза. По крайней мере, так они не будут висеть у неё над душой, пока она ищет подсказки. Чердак был просторным, и свеча не могла осветить его весь. По мере движения становились видны писчие доски, рабочие места и алхимические столы. Мадам де Монтеспан — а может быть, Баелоджи — тут над чем-то работала. Над чем-то большим, мясистым и отвратительным. В конце комнаты нашлось богатое бримирианское свадебное платье и мантилья, стоящее в центре того, что очень напоминало место поклонения, посвященное этому псу Варде. Однако её внимание привлек рабочий стол, на котором лежала тетрадь с уймой закладок, ею явно много пользовались.

— Похоже, это место ничуть не хуже других, для того чтобы начать поиски, — пробормотала Луиза себе под нос.

С первых же страниц ей стало понятно, что это были записи по оберегам, которые были выше её понимания. Она хорошо разбиралась в магии, но это был иной уровень.

Она покосилась на перчатку на своей левой руке.

— Я не думаю, что у тебя могут быть какие-нибудь предположения? — попыталась она.

Металлическая перчатка осталась зловеще молчаливой.

Так что ей пришлось выбрать более сложный способ. В промозглом холоде чердака Луиза методично листала записи, пока не нашла упоминание имени Ате. Ей помогло то, что почерк изменился. Ну, это, и ещё то, что Баелоджи начала писать на Темном Наречии. Это был ясный намёк на тот момент, когда она перехватила контроль.

— О! Так вот как она это сделала? — прошептала Луиза. Это должно было быть очень опасным. Баелоджи не могла бы даже надеяться на успех без знаний, которые она вытянула из Франсуазы-Афинаиды, и скорее всего, она сама их полностью не понимала. Всё это было завязано на биологическую мерзость, которую она строила на Теологическом факультете. Вообще всё. Разлом, то, как она сумела поймать в ловушку Ате, всё. Она строила что-то, вместилище для силы, созданное из зародыша ангела.

Луиза сглотнула. Что подразумевало, что Баелоджи была матерью, а отцом был... омерзительно. Омерзительно. Она даже думать об этом не хотела.

Но теперь у неё есть необходимая информация. Она знала слабое место Баелоджи. У неё было место, где ей нужно было быть. Она может остановить новорожденную тёмную богиню.

И у неё было кое-что ещё.

Луиза посмотрела на свадебное платье и улыбнулась очень, очень неприятной улыбкой.

— О, Феттид, — крикнула она вниз, миньонам. — Не могла бы ты сюда подняться? У меня есть для тебя нечто очень, очень... особенное.

...

Корчась от боли, Магдалена пыталась выползти из грязных сугробов, лежащих у входа. Вокруг неё, окрашивая снег, растекалась лужа ярко-красной крови. Изогнувшись, она оглянулась на фигуру культистки позади себя.

— Мария, — поразилась она, с уголка рта стекала струйка крови. — Какого хера?

— Ничего личного, — сообщила Мария де Аноун, с ухмылкой глядя на неё. Затем ненадолго задумалась. — Постой, нет, это очень личное. Ты была грубой мстительной сучкой ещё с тех пор, когда мы учились в школе. Ты унижала меня, называла меня дурой и стояла на пути к настоящей силе. Когда мы могли получить настоящие демонические инвестиции, ты позволяла нам брать только крохи. — Она сняла капюшон и начала развязывать платье. — Моя богиня! Баелоджи! Возьми мое тело! Измени его как пожелаешь! Я буду твоей верховнейшей жрицей, твоей избранной!

— Ты совсем сдурела?

— Не для того я становилась культисткой темных богов, чтобы упускать демоническую силу, — рявкнула Мария. — Ты настолько боишься что-нибудь потерять, что никогда не получаешь что-то стоящее! Ну, хватит с меня!

— А она понимает, — с самодовольной улыбкой отметила Баелоджи. -О, мы отлично поладим. Я люблю последователей, которые позволяют мне искренне выражать свою креативность на их телах. Ты как смотришь на ядовитые шипы? О, и, наверное, утиный клюв... и яйцеклад?

Мария задумалась, неожиданно растеряв энтузиазм.

— Ну, эм...

— Эм. Мария, извини, — произнесла Жаклин. — Но у меня есть предложение.

— Что? — спросила Мария, полуобернувшись и встретившись с серебряным подсвечником, летящим ей навстречу.

На землю она рухнула, как громом пораженная.

— Упс, — произнесла Жаклин, опуская подсвечник, хотя и не выглядела слишком уж виноватой. — Надеюсь, я не слишком сильно её ударила.

Со стороны прочих культисток донёсся нервный смешок.

— Я уверена, что это ты просто неудачно рукой махнула, — предположила одна из них.

— Глупенькая Жаки, такая неуклюжая.

— О, нет, я специально врезала ей по голове подсвечником, — очень оскорблённым тоном ответила Жаклин. Может, я иногда и бываю недалёкой, но я не настолько тупа, чтобы предложить себя Баелоджи. Вы знали, что она помешана на том, чтобы выращивать монстров внутри людей, и чтобы они потом вырывались наружу? Это просто варварство.

— Вот сделай одного черного демона, выломившегося из чьей-то там груди, и все уже считают, что только этим ты и занимаешься! — возмутилась новорожденная тёмная богиня. — Я такое только однажды сделала!

— Врёшь, — тихо сообщила Магдалена, лежащая на земле. — Я знаю про изуродованные трупы, появляющиеся вокруг университета.

— Ну, на этой неделе. Но это и не важно. Хватит уже спорить по мелочам!

— Это не мелочь!

— Кто-то еще хочет принять это предложение? — спросила Жаклин, угрожающе подняв подсвечник.

— Ну, — неловко начала одна из женщин.

Жаклин вырубила и её.

— Так! — рявкнула она, перейдя в режим "сердитая мамочка". Затем сдула со лба прядь мешающих ей светлых волос. — Ещё есть желающие? Я всю ночь могу этим заниматься. У меня есть тяжелый подсвечник, и я не побоюсь его применить. И он из серебра! Я не знаю, даст ли это дополнительный эффект, но кто из вас хочет это выяснить?

Остальные женщины быстро отрицательно замотали головами.

— В таком случае, тащите Магдалену внутрь, и Эннализ, начинай исцелять. И затем все мы будет петь песни в честь Бримира и Господа Бога нашего! — Жаклин ван Рейн уставилась на темную богиню, словно мангуст на василиска. То есть она как бы говорила, что она не против драки, но предпочла бы, чтобы гигантская змея не была сверхъестественным монстром, который несколько выпадал из её метафизической весовой категории. — Вот только попробуй попасть внутрь! Только попробуй!

— О, конечно попробую. И ни одна из вас не получит пощады. Ни одна! — взорвалась Баелоджи. — Тараканы и прочие насекомые будут рассказывать страшные сказки о вашей судьбе своим потомкам, чтобы пугать их! Уж в этом я удостоверюсь!

Жаклин захлопнула перед ней дверь, а затем обмякла и сползла по ней на пол, дрожа.

— Жаки, что же нам делать? — спросила Эльза, прижав руки к груди. — Я не знаю... там же эта тёмная богиня! И она говорит, что собирается ужасно убить всех нас!

Сглотнув, Жаклин выпрямилась.

— Это не первое тёмное божество, которое угрожает нам, — заявила она, демонстрируя больше храбрости, чем ощущала на самом деле. — Так что мы убедимся, что Маг выживет и сможет говорить с нами! Она в таких вещах с богами намного лучше разбирается, чем я. Она может знать какую-то её слабость, или сможем ли мы продать наши души Силам Света, или призвать ангела, или что-нибудь ещё. — Она кивнула. — И молитесь Бримиру, чтобы появилась повелительница.

— ... а Бримир будет помогать повелительнице?

— Церковь говорит, что пути Господни неисповедимы, — ответила Жаклин с верой в голосе, рожденной отчаянием. — Да и в любом случае, молитва не помешает.

— Ну, а если он решит покарать её и нас вместе с ней?...

— Ладно, может и повредит. Но я думаю, что особого выбора у нас всё равно нет. — Она посмотрела в одно из высоких окон Главного Зала на клубящееся пурпуром небо. — За исключением внезапно появившегося отряда героев, повелительница — это наш единственный шанс.

Part 4

"Карина? Да чтоб это женщину! Она самая сексуальная кобылка, сумевшая обойти меня по количеству убитых демонов-лордов! И тёмных богов до кучи! И то, как она смотрится в мужской одежде: это как если она женщина, но с которой сняли все их обычные недостатки! И я про сняли! Рравр! И если бы её не занял этот де ла Вальерский содомит, я бы драл её до тех пор, пока у кого-нибудь из нас бедра бы не сломались, и заделал бы величайших героев, когда-либо виденных Халкгинией! Женушка, почему ты не можешь походить на неё чуть больше?"