Серый дар. Немой приговор

Всё шло по плану.

— Что случилось? — раздражённо спросил Шир Ллои. И как-то сразу стало понятно, кто в их компании главный... Командирские нотки маленькими иголочками влияли даже на моё сознание, требуя подчинения! А вот его двоюродный брат не растерялся, ответил вполне спокойно и дружелюбно, что ещё раз подтвердило, как знаком парню такой тон Шира:

— Не знаю. Сумка упала... Может, ветер?

— Это не причина и не оправдание тому, что у нас у обоих взвыла интуиция. Ты же знаешь, что магическое чутьё редко когда подводит одарённых, — задумчиво пробормотал наследник графа, повернулся в сторону деревьев, за которыми я и затаилась, досадуя на яркую раскраску!

О чём думал граф, когда выбирал такую заметную птичку?! Хотя ясно, о чём... Во-первых, больше вероятность того, что такую милую зверюшку возьмут с собой парни, не имеющие свойств любых девушек — умиляться всему пушистому. И, во-вторых, чем сильнее похожа на меня сова, тем лучше я в ней приживусь. А белую кожу заменить могут только такого же цвета перья!

Голубоглазую птичку найти не смогли, но вот искристо-белоснежную запросто! Как палец о палец ударить! Вот только шпионажем в такой шкурке заниматься неудобно, если честно... Будто вышел на главную площадь города голым и надеешься при этом, что на тебя не обратят внимание. Хотя, конечно, лучше я уж потерплю сейчас несколько неприятных минут, чем потом буду мучиться от непроходящих ощущений чужеродности тела.

Тем временем, Шир не стал проверять магически территорию, понимая, что в лесу, окружающем поместье, наткнётся на множество животных, но никак не на преступника, перевернувшего сумку и насторожившего его интуицию, как верный пёс, храняющую покой хозяина.

— Давай, уже откроем этот проклятый портал, — отрывисто из-за злости на невозможность нахождения причины его беспокойства произнёс Шир, влив последнюю дозу своей магии в каркас заклинания, завязанного на предмете-артефакте.

В воздухе переливающейся синей плёнкой зависло окно, и мне предстояло в него проникнуть. Оно мерцало, периодически полностью исчезая, но неизменно вновь появлялось, стабильно не меняя своих размеров. Вот, вроде бы, однородная плёнка яркого сапфирового цвета. Однако, даже отсюда видно, как она дрожит и перетекает мягкими волнами из одного оттенка в другой. Иногда они наплывали друг на друга и смешивались, в итоге получались совсем уж далёкие от стандартного голубого и синего цвета...

— Никак не могу привыкнуть к тому, что порталы обладают каким-то манящим очарованием, — выразил мои мысли более романтичный и более наблюдательный Ллои. И я его тут же поддержала, издав короткое уханье. Всё никак не могу привыкнуть, что в данном теле могу хоть и не говорить, но извлекать из себя звуки! Это же волшебно! И удивительно! И изумительно!

Впрочем, мои восторги прервал более практичный и циничный Шир:

— Брат, давай рассуждать о прекрасном в безопасности. В академии, — конкретизировал он место, под крышей которого чувствует себя под защитой. Сарказм в его тоне яркой ниточкой протянулся, но развития в более колких фразах так и не получил.

Оба парня смолкли и дружно шагнули в дрожащую мелкой синей рябью плёнку портала! Оба. Одновременно! Вот и настал момент, всё определяющий...

Вдох. Выдох. Приготовиться. Вперёд!

Я молнией рванулась из-под приветливой для ночной птицы-совы тени деревьев, придав себе дополнительного разгона крыльями, забыв, что одно из них сломано! Меня занесло, в сознании прострелила боль, пришлось максимально корректировать собственное направление! В итоге одна из моих проекций, буквально вырывая последние крохи энергии, чуть надавила на и так уставшую птичку и нырнула вслед за парнями в захлопывающийся телепорт! Тот с глухим стуком лопнул, а я вывалилась в парке перед академией! Прямо под ноги братьям...

Немая сцена...

Я сквозь мутную пелену боли смотрю на них сверху вниз, они на меня. Я на них. Они на меня. Я на них... Они на меня. Я на них. Они на меня. Привратник же на нас всех и при этом зычным басом прогрохотал, почесав в затылке:

— А животинка может считаться нарушителем границы академии? Ректора оповещать? Или же пущай живёт?

Снова немая сцена. Я смотрю на них с болью. Они на меня — растерянно. Привратник на нас — морща лоб от тяжести ворочавшихся в нём, как медведи в берлогах, мыслей. И молчание...

Понимаю, что ежели не подам голос и не оповещу всех о своих страданиях вслух, то вряд ли кто-то догадается сам и поможет. Жалобное уханье у совы получилось идеальное. Затем она уже без моих подсказок повалилась на траву, подволокла крыло поближе и начала пытаться клювом его как-то то ли ощипать, то ли поставить кости на место... Я так и не поняла смыслового значения её действий, но дозированную боль ей всё ещё поставляла, забирая основную её часть себе. Однако, и этих ощущений птице хватало за глаза.

Жалобное уханье продолжилось. Даже привратник шмыгнул его носом, решил, что 'животинка' пущай живёт и отправился восвояси от 'нарушителя границы'. Братья же очнулись, виновато переглянулись, понимая, что, как это иногда бывает, птичку засосала воронка остаточного портала, и в процессе переноса у неё повредилось крыло. Затем Ллои устало спросил:

— Оставим её? Или берём? — он, похоже, тоже знал о слабости Шира к такому виду птиц.

Второй же парень с какой-то затаённой, как самый-самый важный секрет, болью глядел на меня. Видимо, вспомнив свои детские впечатления и эмоции. Я же, видя, что эффект не совсем такой, какой мы ожидали, решила усилить его за счёт своих ментальных способностей. Нет, я отнюдь не была способна внушить что-то кому-то. Но вот немного увеличить какое-либо из чувств вполне была способна... Правда, в моём нынешнем состоянии это будет огромная нагрузка на сознание и так уставшие проекции... Но что делать?

Маленькими и никому, кроме меня, невидимыми золотистыми щупами я потянулась от своего разума к сознанию Шира. Не залезать! Стальную природную защиту его разума я не преодолевала, зная, что это будет последним моим действием в этой жизни при таком-то истощении! Нет, щупы всего лишь начали передавать в утончения в стене жёлтые-жёлтые искорки. Маленькими жучками те рассыпались по стене и соединялись с ней, напитывая собственной силой.

Мне было очень жаль брать так старательно копимую мной энергию из комнаты-резервуара, но я всё же сделала это, будто ложкой от души зачерпнув золотой переливающейся жидкости. Та пошла пузырями, противясь перемещению, но сделать ничего не могла.

Проекции её по капелькам закачивали в жучков и отправляли тех по щупам к стене, в которой воображаемые насекомые и исчезали... Через несколько секунд, показавшихся мне долгими-долгими, как время ожидания неизбежного, часами, я воочию увидела всё ширящуюся и ширящуюся золотисто-зелёную сферу над стальной стеной природной защиты. Шир постепенно поддавался моему влиянию, изменяясь, словно черты младенца под давлением наиболее доминантных генов. Он и сам чувствовал растущее умиление несчастному животному! И жгучее, как перец, желание помочь...

— Ллои, приготовь плетения усиленной регенерации. Птичку надо вылечить, раз она пострадала из-за нас, — будто сам не веря, что он всё это говорит, начал раздавать в своей привычной манере приказы Шир.

— Хорошо... Но ты уверен? Мы же завтра уезжаем? И если что придётся взять птицу с собой... — слегка недоуменно отозвался второй парень, и тут же перестал мне нравиться! Ишь, чего удумал?! Ничего... Хоть я и не кот, чтобы в ботинках оставлять следы своего там пребывания, но и совы могут мстить...

Сквозь боль и мои актёрские гримасы проглянуло проницательное выражение на мордочке птицы. Я тебя запомнила... Вот кому мы с совой будем ежедневно приносить дохлых мышей в кровать. Поток страшных мысленных угроз прервала необходимость показать собственные страдания нагнувшемуся ко мне Ширу.

Ещё одно полное мучений уханье, напоминающее, скорее, скрип старой несмазанной вовремя двери, чем звук, издаваемый животным... Парень наклоняется ещё ближе, осторожно поднимает моё сломанное крылышко, а затем и всю меня к себе на руки. Тёплые, мягкие, но со стальной мускулатурой под кожей. Приятно, когда у тебя такой удобный способ транспортировки...

Двадцатилетний парень аккуратно выпрямился и плавно двинулся к себе в комнаты. Взглянул на меня, как на нечто довольно странное, но тёплое... Типа пусть лежит. Вздохнул и пожаловался:

— В лазарет тебя нести бесполезно. Там не то, что птицам не помогут, там и людей иногда вылечить не могут. Вот когда лечебным крылом заправляла Ярослава, таких проблем не было, но она отсюда уехала. Теперь вот все больные прежде чем лечь на койку к врачу тысячу раз думают, — и такая горечь промелькнула у него в глазах при упоминании какой-то там Ярославы! Будто раскалённым железом по неприкрытым нервам! Видимо, она была ему очень дорога... Почему-то положительных эмоций данное известие не вызывало, как-то я уже успела сродниться с мыслью, что буду единственной особью женского пола рядом со своими подопечными.

— Поэтому придётся тебе с нами к друидам поехать. Ждать неделю, как сказали мы с Ллои старику-аристократу, никто не будет. Отправляемся завтра. И ты с нами, — он аккуратно прошёлся тёплыми пальцами незанятой руки по мягким перьям здорового крыла.

Я чуть не замурлыкала... А сова чуть когти не выпустила! Вот это реакции... Даже слегка замешкалась... То есть одной части этого тела нравятся поглаживания, а другой нет. И теперь так я буду относиться ко всем вещам? Одна половина за, другая против? И как с этим мириться? Как с этим мириться девять месяцев?

Невольно слегка прикусила клювом палец парня, прося того больше так не делать. Раздвоение ощущений мне определённо не нравится. А ведь внутри моего сознания есть ещё две проекции... То есть чувства не раздваиваются! А тройнятся!

Причём, я чётко уверена, что управляю совой я, а вот в моих эмоциях есть примесь её чувств... Ведь большая их часть создаётся телом, например, гормонами. И сейчас я была вынуждена ощущать через призму совиного организма. Нет, остались какие-то запрограммированные реакции в разуме, типа: взяли на ручки — это приятно. Но, в общем-то, диапазон моих эмоций сейчас был меньше, чем у какой-нибудь лягушки! К тому же они были мутными, словно вода, смешанная с красителем.

Тем временем Шир принёс меня в их с Ллои общую комнату. Скудная обстановка, словно в армии: две койки, два стола, шкаф — разбавлялась парочкой сделанных парнями амулетов, кучей бумаг, которые, будто небольшие муравейники, разместились по всем углам. Также присутствовал магический светильник... И тут я ощутила рядом родственную душу... У них, оказывается, тоже постоянно заканчивалась магия в этих артефактах, и они тоже постоянно забывали их заряжать. Мы точно с ними уживёмся!

Хотя беспорядок мне тут не нравится... Ничего... После обретения совы эти двое наверняка усомнятся в необходимости хранения лишних бумаг. А не усомнятся, так я помогу. С птицы спроса нет! Поэтому оторвусь на них за их аристократического родственника с лихвой...

— Так, — снова начал разговаривать с совой (!) Шир, — ты будешь спать тут, — мне указали на тряпку, предварительно скинутую наследником графа с кровати, — сейчас мы тебя немного подлечим. Как раз Ллои вернётся, принесёт нам парочку полезных настоек от нескольких нам задолжавших учеников, позовёт Вектора, Нерина и Алекса — это наши друзья. Вектор тебя правильно напоит этими лекарствами, предварительно отругав нас с Ллои за ужасное обращение с животными. А потом ты ляжешь спать. А если нет, то, — он очень уж красноречиво указал на окно. Так и не поняла, чего он хотел добиться от птички, не зная, что в ней нахожусь я?! Сова-то по-любому не сообразила бы, что от неё требуют!

Но хозяин — барин... Нарываться на проблемы не буду. И вести себя буду образцово. Кстати, даже не заметила, как в одном из коридоров от нас отошёл Ллои... Видимо, совсем рассеянной стала из-за этого перелома... А вот трое названных ребят — явно однокурсники Шира и его брата. Это мы с совой услышали. И раз они так дружны с двумя будущими графами, то, конечно же, добились того, чтобы их отправили всех вместе. Значит, приглядывать мне предстоит за всеми пятью парнями. Адская работёнка...

История 6

В комнате, которую я отныне считала своим домом хотя бы на одну ночь, собралась компания из пяти магов. Парни выглядели хмурыми, как предгрозовые тучи, и уставшими, словно после изнуряющего дня. И голоса у них были какими-то сухими, но, тем не менее, дружественная обстановка ощущалась буквально всеми порами, в моём случае — всеми перьями!

Уютная тишина, расслабленные позы, когда не ждёшь удара в спину, давно определённый лидер: Шир. Всё это создавало какую-то домашнюю атмосферу! Видно, что парням, не хватившим в жизни родного тепла в семьях, такие вот сборы очень дороги. И ведь не только Ширу и Ллои не повезло с отцами! Вектор, как он же сам и упомянул в контексте одной из фраз, вырос на улице... А Нерин и Алекс были из семей военных... Это чувствовалось по их выправке, а ещё по каким-то суровым, неулыбчивым лицам, свойственным тем, кто уже успел познать не самые радостные моменты в жизни...

В общем, каждому в этой компании было, о чём грустить. Но вот тут... Вместе... Они производили впечатление одной семьи! Такое понимание редко увидишь даже между родными братьями!

Однако, в данный промежуток времени мне было некогда обращать внимание на такие интересные детали... Парни обсуждали, поеду ли я с ними по обмену, или останусь тут... Вариантов было два. Голоса тоже пока были уравновешенны: двое были против (Вектор, который лечил мне крыло, и Нерин, аргументировавший свою позицию тем, что сова вряд ли потянет жизнь в потенциально враждебной обстановке), а вот двое были за (Ллои, который ко мне уже привык, и сейчас осторожно гладил по перьям, и Алекс, хорошо относившийся к животным). А вот голос Шира пока не был озвучен... И мы все ждали этого решающего мнения.

Он слегка нахмурился, поднялся, прошёлся взад-вперёд... Все внимательно следили за его шагами, как хищники, учуявшие жертву. Вот-вот нападут... Но стояла тишина. Я же через трос, связывающий меня с совой, снова начала влиять на эмоциональное состояние Шира. По щупам забежали золотистые искорки, впитываясь, словно влага в полотенце, в стальную стену — естественную защиту.

Парень же на несколько минут остановился, склонил голову так, что одна непослушная и длинная прядка скользнула к уголку его губ. Наконец, он сказал медленно, задумчиво и будто через силу:

— Сова поедет с нами. Я лично виноват в её травме, а, значит, животное выхожу. Те, кто были против, есть ли у вас какие-то веские аргументы, кроме уже озвученных, — он обвёл сосредоточенным, словно во время чтения, взглядом нас всех, даже мне уделил секунду персонального сверления очами. Отвернулся. Я уж чуть не выдохнула от облегчения, как Вектор, лечивший мне крыло и делавший перевязку, объявил насмешливым тоном:

— Шир, а ты-то сам потянешь?

— Что? — непонимающе, будто на чужом языке алфавит услышал, переспросил лидер этой компании.