Истинный целитель

Больше никто ничего добиться от Поттера не смог. Он игнорировал любые вопросы. Философский камень как таковой для Гарри не представлял никакого интереса. Снейпу вспомнились слова Помфри, что мальчику нужно лишь то, что может помочь в лечении, а все остальное он отбрасывает, как ненужный мусор. "Кто там хотел, чтобы Поттер был аврором?" — при взгляде на директора на губах зельевара появилась легкая усмешка.

Ах, да, никто кроме детей за философским камнем не пошел. Квиринус Квирелл спокойно сидел в своем кабинете и читал подаренную ему на день рождения Поттером, между прочим, книгу. На обложке красивыми золотыми буквами было выбито: "Фауст".

Глава 8. Подружиться с василиском может только Поттер

Еще никогда Снейп не ждал начала учебного года с таким нетерпением. Ему очень хотелось посмотреть на Гарри. Он знал, что почти все каникулы Дамблдор потратил на то, чтобы связаться с Дурслями. Только вот семейство больше не обитало в Литтл-Уининге, как и мисс Фигг, которая вышла замуж и исчезла в неизвестном направлении. Все попытки найти место жительства юного рейвенкловца ни к чему не привели.

Лето вообще было достаточно насыщенным. Северус решил умолчать о том, что лишился метки. Он не стал делиться этой новостью даже с лучшим другом, Люциусом Малфоем. А тот почему-то вздумал отделаться от одной вещицы, оставленной ему на хранение самим лордом. В конце концов, ему это удалось. Черная тетрадочка перекочевала к Джиневре Уизли — младшему отпрыску большого рыжего семейства.

Раз в неделю Снейп встречался с уволившимся из школы Квиринусом Квиреллом, который интересовался, каковы результаты поисков решения проблемы его друга, разделившего свое тело с неким субъектом. Дело продвигалось, но очень медленно. В темномагических фолиантах было найдено несколько ритуалов, но все они не устраивали бывшего профессора. Он пропадал на некоторое время, потом возвращался и не всегда в духе.

Вечерами Северус сидел у камина, поглаживал левую руку, словно вновь и вновь убеждаясь в том, что метки там больше нет, и думал. Думал обо всем, сопоставлял факты и свои наблюдения, но однозначного ответа на вопросы не находил. Оставалось только продолжить присматривать за мальчиком.

В одно прекрасное утро к Снейпу домой заявился Люциус и поинтересовался, есть ли какое-то зелье от сумасшествия домовых эльфов, а то у него один представитель этого народца совсем обезумел и несет такую околесицу, что волосы встают дыбом. Впрочем, Северус не обратил на это никакого внимания, поскольку большая часть домовиков отличалась отсутствием нормальных мозгов.

И вот, наконец, первое сентября. Декан Слизерина впервые в жизни не слишком спокойно сидел за преподавательским столом и не ерзал от нетерпения только в силу своего внутреннего контроля. Студенты шумной толпой ввалились в Большой зал. Лишь слизеринцы, как всегда, вели себя сдержанно и степенно. Самыми шумными были гриффиндорцы. Зельевар поморщился. Его взгляд выхватил из общей массы Поттера. Мальчишка снова созерцал потолок и улыбался. Ничего необычного, но было в этом что-то потустороннее, выводящее из себя. Казалось, рейвенкловец знает что-то, неизвестное никому. Или видит недоступное остальным.

— Лавгуд, Луна, — произнесла МакГонагалл, вызывая к табурету очередную первокурсницу. В зале раздались смешки. Девочка выглядела несколько нелепо в странного вида украшениях. Снейп замер, глядя на Гарри: взгляд юного целителя вдруг стал заинтересованным и, одновременно, задумчивым.

— Рейвенкло, — и Лавгуд направилась к своему столу. Зельевар сглотнул, когда увидел, как Поттер чуть подвинулся, давая место новенькой. Дальнейший интерес к распределению у мальчишки пропал, все его внимание было поглощено первокурсницей. "Что же он такое в ней увидел?" — подумал Северус.

Первые недели нового учебного года ничем не отличались от прошлого. Вот только Поттер, кажется, все-таки заимел друга, причем не менее странного, чем он сам. Луна Лавгуд, несмотря на витание в облаках, оказалась одной из лучших учениц в своем потоке. Когда эти двое находились рядом, их "ненормальность" становилась очевидной. Был еще Колин Криви, который хвостиком ходил за Избранным, но тот игнорировал его, словно юного гриффиндорца в природе не существовало. Снейп даже не сомневался, что, если Поттер столкнется с прилипчивым мальчишкой, то очень удивится.

На уроках рейвенкловец вел себя по-прежнему: задавали вопрос — отвечал, остальное время с отсутствующим выражением лица занимался чем-то сугубо своим. Правда, в этом году он стал чаще улыбаться. Но легче от этого не становилось. Энтузиазм вызывали только зелья. Причем интерес мальчика был сосредоточен именно в области лечебных составов. Остальные задания выполнялись только потому, что это необходимо, и результат зачастую оказывался ниже ожидаемого.

Полностью раскрывался Поттер в больничном крыле. Все вечера он проводил там. Зельевар сам видел, как горели глаза у мальчишки, когда он занимался лечением или изучением колдомедицины под руководством мадам Помфри. Частенько вместе с ним в больничное крыло приходила и Лавгуд, но девочка садилась куда-нибудь в уголок и просто читала. Снейпа не раз передергивало от выбора книг, которые она изучала с отрешенным выражением лица. Можно было бы предположить, что она просто строит из себя умную ведьму, а на самом деле не понимает ни слова. Вот только однажды зельевар стал случайным свидетелем разговора между семикурскниками и Луной. Девочку пытались высмеять и задали ей пару вопросов по книге, которую та в этот момент держала в руках. В ответ прозвучало краткое содержание и аргументированное собственное мнение, пусть и довольно своеобразное, от которого у невольного свидетеля глаза готовы были полезть на лоб. Пару раз прокрутив услышанное в голове и заменив некоторые слова на более привычные Северус понял, что эта малышка — гений.

Очередной профессор ЗоТИ, в отличие от Квирелла, юного целителя не заинтересовал. Мальчик исправно посещал уроки, но занимался на них всем, чем угодно, кроме изучения предмета. На вопрос Локхарта, что Гарри думает об его учебниках, рейвенкловец ответил: "На один раз". Больше он на этот счет не распространялся.

Малфой продолжил свою политику доставания Поттера, но с прошлогодним успехом. Ну, не интересовал белобрысый слизеринец Гарри, совсем не интересовал.

А затем в школе началось нечто странное. Дамблдор, как всегда, мило улыбался и предпринимать что-либо не спешил, а обстановка все нагнеталась. Надписи угрожающего свойства на стенах, "замороженная" миссис Норрис, наследник Слизерина — все это становилось опасным. А тут еще и Локхарт с идеей дуэльного клуба. Директор ее поддержал. В результате студенты оказались в Большом зале в компании распетушившегося профессора ЗоТИ и мрачного зельевара, которого ангажировали в добровольно-принудительном порядке. Как ни странно, явился даже Поттер, хотя Снейп был уверен, что новость об открытии клуба мальчишка пропустил мимо ушей. Впрочем, как говорила мадам Помфри, Гарри слышал все, даже если казалось, что это не так. За полетом Локхарта после заклинания зельевара рейвенкловец наблюдал с задумчивым вниманием.

— Мистер Поттер, составьте компанию мистеру Малфою, — Гарри ненавязчиво пригласили на подиум.

— Не интересно, — последовал лаконичный ответ.

— Трус, — фыркнул Драко.

— Не интересно, скучно, вяло и много пафоса, — выдав все это на редкость занудным голосом, Поттер развернулся и отправился вон из зала.

— Ну, ты и трус, — крикнул Рон Уизли в спину рейвенкловца. — Что же ты за Герой?

— Как вам будет угодно, — не поворачиваясь, равнодушно бросил Гарри.

— Серпенсортиа, — вслед мальчику выпалил Малфой, разгневанный таким отношением к себе, любимому.

Юный целитель повернулся и посмотрел на кобру, раздувающую капюшон в метре от него.

/Привет,/ -прошипел он. — /Пойдешь со мной?/

Установилась тишина. Снейп замер, так и не произнеся контрзаклинания. В голове билась только одна мысль: "Поттер — змееуст?" А мальчишка спокойно поднял кобру, и они, что-то шипя друг другу, покинули помещение. Зал тут же взорвался гулом, из которого легко можно было вычленить одну мысль: "Поттер — наследник Слизерина". Конечно, зельевар отмел ее сразу. Дело явно было в другом, скорее всего способность мальчишки разговаривать на змеином языке стала следствием событий, произошедших в тот памятный Хэллоуин.

После вечера дуэлей рейвенкловца начали сторониться все, кроме его собственного факультета. А нападения продолжались. Было заметно, что гриффиндорцы решили разобраться, что же происходит. И через некоторое время многие отмели идею о том, что Поттер и есть зачинщик всех "безобразий". Вот уж кому до всего не было дела, так именно этому студенту.

В один прекрасный момент Снейп заметил, что у Гарри появилось еще одно занятие по вечерам. Не всегда его можно было найти в больничном крыле. Но куда ходил и чем занимался подросток, было совершенно непонятно. Как-то днем Драко пожаловался на странное поведение своих "телохранителей", а потом их обнаружили в кладовке, связанными и ничего не понимающими. Сопоставив этот факт и пропажу ряда ингредиентов, зельевар понял, что кто-то сварил Оборотное зелье и зачем-то провел допрос юного Малфоя. Кандидатуры, кроме гриффиндорцев, в голову не приходило. Только студенты этого факультета могли додуматься до подобного. Северус постарался приглядеться к близнецам Уизли. Эти два экспериментатора были способны на многое. Поттер даже не рассматривался. К красно-золотым он не принадлежал, да и подобные "приключения" его совершенно не интересовали.

А ситуация в школе настолько обострилась, что со своего места полетел Дамблдор. Временным директором по решению Попечительского совета стал Люциус Малфой. Появление шикарного блондина было встречено двояко. Девушки вздыхали и эстетически наслаждались. Часть гриффиндорцев шипела и плевалась, сверкая злобными глазами. Слизеринцы довольно улыбались. Остальным было все равно, пока это не касалось их лично. Всем, кроме одного. С момента появления Люциуса Поттер не спускал с него глаз, пристальных, изучающих и ничего не выражающих.

Даже такой прожженный интриган как Малфой-старший не выдержал.

— Почему он так смотрит? — выжидательно уставился блондин на своего друга.

— Ты его заинтересовал, — пожал плечами Северус.

— Что значит, я его заинтересовал? — нахмурился Люциус.

— Не знаю, что там тебе наплел Драко, но все очень далеко от истины. Поттер не просто игнорирует твоего сына, он его не замечает вообще. У мальчишки странная градация. Могу тебе сказать, что Дамблдора он тоже не замечает, — сказал Снейп. — Советую тебе понаблюдать за парнем.

— Вот как? — прищурился Малфой-старший.

Те дни, что Люциус провел в школе, стали для него открытием. Открытием Гарри Поттера. Каждый вечер он сидел в комнатах зельевара, и они разговаривали, делясь своими впечатлениями. Разгадка странностей рейвенкловца шла медленно и ни к чему более-менее понятному не приводила. А потом исчез младший ребенок Уизли. Гриффиндорцы, толпа особо храбрых, но не особо умных, решили во главе с Локхартом отправиться на поиски. Для Снейпа и Малфоя стало полной неожиданностью появление на пороге комнат зельевара ("Даже защиты не заметил", — буркнул Северус) Поттера.

— Идти надо, — заявил ребенок и двинулся, не дожидаясь взрослых. Два слизеринца переглянулись, но последовали за мальчишкой. Узнать о нем хоть что-то стало уже заветной мечтой обоих. Они прошагали до туалета на третьем этаже, где Поттер прошипел что-то раковине, и та отворилась, затем вышли в коридор. Минут через десять трое оказались под одной из лестниц, где рейвенкловец в очередной раз что-то прошипел, и открылся еще один вход, неплохо освещенный, с широкими ступенями, ведущими куда-то вниз. Спустя десять или чуть больше минут Северус, Люциус и Гарри вошли в огромный зал с впечатляющей статуей, изображающей Салазара Слизерина. У ног этого исполина лежала девочка в гриффиндорской мантии, а рядом витал полупрозрачный подросток. На земле лежала та самая, подкинутая черная тетрадочка.

— Тебе пора, — Поттер пристально посмотрел на призрака.

— Гарри Поттер, — высокомерно выдал тот. — Я хотел, чтобы ты писал...

— Не интересно, — отмахнулся от него мальчишка и подошел к малышке Уизли.

— Ты не можешь ей помочь, — презрительно выдал призрак. — Еще чуть-чуть и я вернусь в этот мир.

Поттер его не слушал, он положил руки на грудь девочки. Ладони засияли белым светом. Призрак замер, как и двое мужчин, глядя на это священнодействие, а потом стал истончаться, теряя уже поглощенную силу.

— НЕТ, — закричал он в ярости. — САЛАЗАР СЛИЗЕРИН, ВЕЛИЧАЙШИЙ ИЗ ХОГВАРТСКОЙ ЧЕТВЕРКИ, ОТКРОЙСЯ...

/Шассешасс, привет,/ — прошипел юный целитель, не поднимая голову.

Мужчины переглянулись, а затем совершили стратегическое отступление, затаившись за колоннами. В зал из открытого рта статуи спустился василиск. Мальчик продолжал заниматься Уизли, в то время как монстр сложился кольцами вокруг него и навис сверху, следя за действиями ребенка. И эти двое что-то шипели друг другу, явно разговаривая, причем как старые знакомые. Снейп подумал: "Кажется, я знаю, где пропадал мальчишка, если не был в больничном крыле".

— НЕТ, УБЕЙ ЕГО, УБЕЙ! — вполне по-человечески истерично орал призрак, но на него никто не обращал внимания. Потом раздался последний предсмертный крик и все. Гарри встал и посмотрел прямо в глаза василиска, чем чуть не довел Малфоя и Снейпа до сердечного приступа. А следом и до второго, когда погладил монстра по морде.

— Да, только Поттер мог подружиться с ЭТИМ, — пробормотал Северус, утыкаясь лбом в колонну.

Зачем-то в Тайную комнату, а, как поняли мужчины, это была именно она, прилетел феникс. Он попытался "наехать" на василиска, но был отогнан рейвенкловцем. В очередной раз переглянувшись, Малфой и Снейп решили, что необходимо придумать какую-то пристойную историю для остальных. Правду рассказывать не стоило. Как нельзя кстати Шассешасс решил сделать своему маленькому другу подарок — универсальное противоядие — всадив ему клык в руку. Правда, Фоукс вмешался, поплакав над раной. Зельевару оставалось только покачать головой. Что за гремучая смесь получилась в крови мальчишки, сложно было даже представить.

Полчаса он и Люциус пытались вдолбить Поттеру, что и как тот должен говорить. Они шипели, ругались, их не останавливал даже разлегшийся посреди зала василиск. Рейвенкловец же со странной улыбочкой созерцал потолок. В конце концов, плюнув на все, мужчины подхватили Поттера и младшую Уизли и отправились наверх.

Каково же было удивление Снейпа, когда мальчишка слово в слово выдал Дамблдору историю, которую придумали он и Малфой. Правда, отсутствие эмоций у Поттера напрягало. Директор вернулся на свое место, сияя как галеон, радуясь тому, что мальчик все-таки попал в его сети. Напоследок состоялся разговор в кабинете, куда заявился и Люциус. Получилось не ахти. А, главное, ни никто не смог понять, с чего вдруг Гарри приспичило освободить домового эльфа. Хотя полет блондина здорово поднял настроение зельевару, наблюдавшему за всем действом из-под скрывающих чар.