Не кричите в тёмном лесу [в работе]

Почему-то я только сейчас сообразила, что землянин, несмотря на самообладание, тоже совсем не робот. После аварии его, похоже, лихорадило не меньше, чем меня: не просто же так его понесло пейзажи разглядывать! Вполне возможно, что он ещё и прогонял раз за разом в голове все свои действия и гадал, мог ли что-то изменить и вывести амфибию из жеваки с меньшими потерями. Да и вчерашние события явно не прошли даром, вот он и компенсирует долгим сном.

Почему-то эта мысль совсем меня не расстроила и не напугала, а наоборот, приободрила и даже немного обрадовала. Во-первых, понимание несовершенства окружающих и наличия у них слабостей помогает и к собственным слабостям относиться снисходительней, а во-вторых, я где-то слышала, что лучше всего справиться со страхом помогает не самоубеждение, а наличие рядом человека, которому ещё страшнее, чем тебе самому, и которого тебе приходится утешать. Землянин, кажется, в утешении моём не особенно нуждался, но настроения это не испортило.

Меня обуяла жажда деятельности, очень захотелось пойти и совершить подвиг, ну или хотя бы организовать завтрак, но по здравом размышлении я решила отложить эти благородные порывы. Выбраться, не разбудив напарника, я бы не смогла, а будить его не хотелось: пусть лучше спокойно выспится.

Справимся. Совместными усилиями мы со всем справимся, выберемся из этой передряги и ещё потом будем со смехом вспоминать, травя коллегам байки.

Глава 3. Контакт

{Лунария О-Ори}

Долго Юрий не проспал, я даже не успела задремать вновь. Наверное, я всё-таки разбудила его каким-то неловким неосознанным движением.

— Доброе утро, — тихо поздоровалась я.

— Как ни странно, да, — хмыкнул землянин в ответ и поднялся с койки, разминая затёкшие со сна мышцы. — Выспалась?

— Ага. Не помню точно, но, кажется, даже кошмары не мучили. Пойдём завтракать?

Пустяковые бытовые вопросы вроде организации перекуса и ленивые сетования на невозможность нормально умыться скрасили утро, позволив на некоторое время забыть о происходящем снаружи.

Несмотря на заявленную производителями универсальность этой гавии, устройство "Боро" не рассчитано на долгое комфортное проживание. Рубка здесь является, пожалуй, единственным действительно удобным и с умом организованным помещением, где немногочисленные находящиеся на борту люди могут разместиться одновременно, не доставляя друг другу неудобств. Грузовые отсеки тоже распланированы с умом: несколько шлюзов облегчают погрузку и даже во время перелёта в любой момент можно получить доступ почти к любой части груза. А вот все остальные "жилые помещения" явно распихивали по остаточному принципу. Несколько крошечных тесных кают, две туалетных комнаты и некое подобие камбуза площадью с одну из кают — вот и все удобства.

Встречаться с гавиями этого ряда мне доводилось часто, и даже с данной конкретной амфибией я знакома достаточно давно: доводилось возить грузы ещё с прошлой напарницей. Я всегда считала "Боро" одной из лучших, а бытовые неудобства — незначительными, их вполне можно потерпеть несколько суток. Сейчас же все эти недостатки всплыли в полной мере и начали дополнительно раздражать.

Впрочем, в настоящий момент куда сильнее смущал не собственно тесный камбуз, в котором мы с трудом могли развернуться вдвоём, а неопределённость. Я просто не могла определиться, начинать уже привыкать к тесноте и приниматься за обустройство гавии в пределах наших скромных возможностей, или попробовать перетерпеть. Слабо верилось, что исследования наших тюремщиков, даже если всё пойдёт по самому благополучному сценарию, уложатся в несколько дней, но точно нам этого не сказали, и надежда пока жила.

Позавтракав, мы опять устроились в рубке, не спеша в этот раз куда-то лезть: достаточно успокоились, чтобы здраво поразмышлять, а не пытаться забыться. Поэтому мы уселись в кресла и развернулись друг к другу вполоборота.

— Юра, а земляне в самом деле знают об инопланетянах — то есть пресловутых представителях иных цивилизаций — не больше нашего?

— Если кто-то и знает подробности, то это, увы, не я, — ответил он, пожав плечами. — Званием не вышел.

— Званием? То есть ты военный?

— Тебя это удивляет? — Юрий усмехнулся. — На Земле нет и в последние столетия не было геонавтов-гражданских, это вотчина военных ещё с начала освоения других планет. Поначалу подобное отношение было продиктовано опасностями, грозящими первопроходцам. Потом ситуацию начали понемногу смягчать, появились гражданские гавии вроде вот этого транспорта, но обострилась политическая ситуация, стали появляться другие источники угрозы вроде колоний, жаждущих независимости, и частных перевозчиков опять потихоньку подмяли под себя армейские. До карантина разве что отставные имели право на продолжение деятельности, но их всё равно курировало бывшее начальство. Во время карантина геонавтов вообще обучали очень мало, только чтобы не утратить это умение, а после — сама понимаешь.

— Почему установили карантин, ты, конечно, не расскажешь? — полуутвердительно спросила я.

— Уж точно не сейчас. — Напарник не стал меня удивлять.

— И о том, ради чего Земля прислала вашу компанию, тоже?

— Ну, тут всё просто и полностью отвечает официальной версии: налаживаем контакты, делимся опытом. Я же говорил, у нас во время изоляции было очень мало геонавтов, да и сейчас их совсем немного, а потребность только возрастает.

— И у меня есть шанс через некоторое время получить заманчивое предложение? Приглашение поработать? — опешила я.

— Понятия не имею, не я же буду делать выводы и принимать решения, — пилот развёл руками. — Нам сказано работать, осваиваться и внимательно смотреть по сторонам. Например, внимательно наблюдать за отношением окружающих к Земле и землянам.

— Ага, проще говоря — шпионить. Интересно, а специальная подготовка у тебя есть? — весело спросила я, окинув крепкую фигуру напарника внимательным взглядом. Хм. Честно говоря, совсем не удивлюсь, если всё именно так. — Ладно, не отвечай, всё равно ты правды не скажешь или я не поверю. И вообще, нам бы для начала выбраться отсюда. — Я наконец вспомнила, где мы находимся и в каких условиях, и настроение опять испортилось. — Только лично у меня никаких мыслей на эту тему нет.

— Да, тыкаться вслепую — непродуктивное занятие, — согласился пилот.

Некоторое время мы молча сидели, гипнотизируя приборную панель. Я вяло просматривала показания датчиков, внутренних и внешних, не изменившиеся со вчерашнего: корабль по-прежнему не знал, как обозвать окружающую среду, и уверенно утверждал, что посторонних на борту нет и не было. А потом повисшую тишину нарушил Юрий.

— Очень странно, — негромко заметил он.

— Которую из странностей ты сейчас имеешь в виду? — со смешком уточнила я.

— Кислород. Рабочее вещество системы регенерации нетронуто, система жизнеобеспечения к ней не обращалась, при этом все резервуары со сжиженным кислородом полны под завязку. После аварии гавия забирала газ из внешней среды, восполнила всё то, что мы использовали во время перехода, и потом продолжила работать на забортном кислороде. Продолжает и сейчас.

— Погоди, как так?! Датчики среды отказали, мы должны были перейти на внутренние запасы!

— Должны. Но — не перешли, — пилот медленно кивнул. — Более того, стоит отметка о принудительном переходе на этот режим. Компьютер считает, что от экипажа поступила соответствующая команда. Ты её, как я понимаю, не давала, я — тоже, а команда отдана вскоре после того, как мы оказались внутри этого странного объекта. Посторонних на гавии не было, — последнюю фразу он проговорил с откровенным сарказмом, видимо, передразнивая компьютер.

— То есть не было никакого загадочного воздействия через информационное поле, вчерашний тип нам не привиделся? — заключила я. — Им просто не нужны такие воздействия, потому что они напрямую управляют электроникой гавии, могут входить и выходить, когда заблагорассудится. А могут и не выходить вовсе...

— Похоже на то, — мрачно согласился напарник. — Этот вариант выглядит отличной альтернативой воздействию через информационное поле и, на мой взгляд, правдоподобнее. Если они с такой лёгкостью взломали мозги гавии, причём без труда влезли в такие глубокие и изолированные от всех прочих области, как система жизнеобеспечения, возникает закономерный вопрос: зачем им мы?

— То техника, а интересовались они нашими мозгами, — предположила я, пожав плечами. — Наверное, и сейчас наблюдают. И хихикают. Впрочем, даже если мы угадали, это не даёт никакой полезной информации и ответа на вопрос "что делать?" тоже. Разве что поговорить с ними напрямую и узнать, что именно их интересует. Так что, братья по разуму, разговаривать будем? — спросила я у потолка.

— Предложение рационально. Принято, — прозвучало за нашими спинами.

Мы с напарником одновременно вздрогнули и обернулись, с искренним недоумением таращась на гостя. Задавая последний вопрос, я просто дурачилась и даже на мгновение не могла предположить, что меня не просто услышат, но действительно решат поговорить. И тем не менее около выхода из рубки вчерашний — или неотличимый от него — безликий тип и смотрел куда-то сквозь нас.

Единожды высказавшись, продолжать беседу гость не стремился. Мы с Юрием обменялись растерянными взглядами, и я осторожно уточнила:

— Вы роботы, искусственные создания? Или живые разумные существа?

— Не роботы, — уверенно заявил пришелец и опять умолк.

Потом он отмер и сдвинулся с места, подошёл к одному из свободных кресел и сел. Двигался чужак при этом странно — судорожно, порывисто, порой лишь каким-то чудом не падая. На сидение опускался и вовсе неуклюже: присел над креслом, на мгновение завис в этой дурацкой позе, а потом вдруг "стёк" в него быстрым движением, неуловимым глазом. Ещё на мгновение он застыл неживым болванчиком со сведёнными коленками и уложенными на них ладонями, а потом перетёк в другую позу, расслабленную и гораздо более естественную. Я вдруг сообразила, что он просто скопировал Юрия, который несколько секунд назад сидел точно так же.

Все эти неловкие неестественные движения вызывали иррациональный, подспудный страх. Задумавшись, я вскоре нашла ему объяснение: казалось, что человеческим телом управляет чужая воля. Кто-то другой шевелил руками и ногами нашего собеседника, открывал его рот, и человеческое тело было для этого некто непривычной неудобной одеждой.

Правда, всерьёз предположить, что перед нами действительно труп какого-то бедолаги, управляемый чуждым разумом, я не могла. Этот "костюм" при внимательном рассмотрении вообще не казался живым человеком, он скорее напоминал пресловутого робота или некачественную голограмму. Мелькнула мысль, что неплохо было бы пощупать гостя, чтобы узнать, насколько он реален, но я поспешила отогнать эту безумную идею.

— И всё-таки чего вы от нас хотите? О чём именно согласились поговорить? — вернул меня к реальности голос напарника.

— Изучать, — веско, с расстановкой проговорил чужак. — Уникальное строение управляющего органа. Нестандартный путь прогресса для разумной формы жизни белкового типа. Предварительный прогноз исключает возможность прямого столкновения ввиду отсутствия предпосылок конфликта. Рассматривается возможность симбиотического... взаимовыгодного существования. Для окончательного принятия решения необходим подробный анализ особенностей управляющего органа, особенностей экстенсивного развития популяции, поведенческих норм отдельных особей, впоследствии — создание предпосылок для контакта, исключающих превратное толкование.

Весь монолог был произнесён тем же механическим тоном с той же монотонностью, абсолютно без выражения. Подобная манера только подчёркивала заумность фраз, отлично с ней сочеталась и дополнительно осложняла восприятие.

— Чёрт, вам с юристами разговаривать надо было, — недовольно фыркнул себе под нос пилот, явно разделявший моё мнение. — Почему вы, кстати, решили исследовать именно нас двоих, если прежде уже неоднократно сталкивались с нашими сородичами? Или не сталкивались? Или мы не первые жертвы?

— Взаимодополняющие особи вида, ярко выраженная искомая особенность управляющего органа, жизненные показатели в норме, поведенческие показатели в норме, низкая вероятность проявления агрессии, высокая стрессоустойчивость. Оптимальная ситуация: случайное воздействие обстоятельств непреодолимой силы, угроза жизни и безопасности. Рекомендуется оценка наших действий как... жеста доброй воли, — последнюю фразу он добавил нетвёрдо, как будто не был уверен в её значении.

— И что же угрожало нашей жизни на поверхности этой планеты? — спросила я растерянно.

— Явления тектонического характера. Прогнозируемое время уничтожения транспортной единицы с экипажем — восемнадцать часов семь минут в вашей системе счисления.

— Ох, ну ни... — Я выругалась себе под нос, а землянин удивлённо присвистнул. — Ты слышал о таком?

— Нет. Но это не показатель. Если он говорит правду и если нас действительно планируют отпустить живыми, эти сведения будет легко проверить. Даже если они взломали спутник и исправили его данные, есть ещё статистика наблюдений, в которую землетрясение либо впишется, либо нет. Есть, наконец, люди, которые всё это изучают! В общем, не вижу смысла ему лгать. Мы и так полностью в их власти и никуда не денемся, а единственное доказательство их добрых намерений мы сможем получить только тогда, когда окажемся на территории дружественной планеты. Так что предлагаю пока поверить.

Конечно, обсуждать слова чужака в его присутствии было невежливо, но что-то подсказывало: плевать он хотел на нашу вежливость, если вообще знает, что это такое.

— Ну да, если нас не собираются отпускать, смысла не имеют вообще никакие действия и разговоры. Проще допустить, что они действительно хотят мира, чем мучиться паранойей. И какая особенность мозга — ты же о нём, верно? — так ярко выражена у нас двоих? — спросила я у чужака. Предположение у меня имелось только одно, но хотелось бы ясности.

— Способность к прямому обмену информацией без передачи вещества и энергии.

— И как вы хотите использовать эту способность? — Юрий несколько напрягся.

— Необходимость использования отдельных качеств белковых форм жизни отсутствует. Прямой обмен информацией осуществляется нами на качественно более высоком уровне. Механизм использования белковыми формами жизни подобного способа коммуникации представляет исследовательский интерес с точки зрения...

— Слушай, а ты можешь говорить нормально? — перебила я его, не выдержав и полностью потеряв нить повествования.

— Вопрос некорректен, — после секундной заминки решил чужак.

— Слишком заумные слова, как будто ты читаешь какой-то научный доклад. Даже в официальном общении люди так не разговаривают!

— Примитивный способ коммуникации, — через несколько мгновений прокомментировал он, видимо, сообразив, что я имела в виду. — Рекомендовано выбирать наиболее точные формулировки в целях достижения максимальной когерентности...