Инженер

Я не отвлекался от озера жидкого металла, над которым сидел — силуэты кораблей, видимые до самого горизонта буквально таяли, исчезая в этом озере, которое всё росло и росло. Через пару часов, я готов поспорить, под нами было около миллиона тонн!

Разделив металлы по группам, я принялся за нудную работу — разбавлять одно в другом. Сталь пришлось вычищать от посторонних примесей, после чего добавлять новые примеси, одно за другим, три группы, в каждой разные подгруппы сталей. Части электроники — тут требования были выше, чем на производстве в этом времени, так что пришлось потрудиться. Но и это было сделано — при грамотном подходе не так уж и сложно создать элементную базу и группы из процессоров. Тройничная логика далёкой-далёкой была бы неплохой защитой от взлома, так как ни один пакет данных без специальной конвертации не пройдёт. Но даже если и пройдёт, принцип действия несколько иной и сделать что бы то ни было будет крайне сложно. Разве что Геты или ИИ может так манипулировать данными, но не взломщики.

Компоненты электроники тоже были собраны, на это ушёл час. Далее — компоненты оружия и внутренних систем. Голомониторы, двигатели, реактор, оружие, дефлекторные щиты повышенной мощности...

Море металла, посреди которого сидел я на небольшой платформе всколыхнулось, что привело к странной реакции со стороны Джейкоба и я приступил к самой лёгкой работе — соединил свои способности и структуру.

Это похоже на отливку бюста по формочке — я только наблюдал за процессом как моё подсознание из запомненных данных формирует аналогичную структуру. Из моря под ногами потянулся серебристый ручеёк стали — остов корабля. Главная силовая структура при входе в атмосферу, его хребет. Над нами зависла колонна в полторы сотни метров длинной, состоящая из блестящей, словно ртуть, разжиженной стали высшего качества. Даже для далёкой галактики такой металл считается ценным за свои качества.

Картина скорее походила на сюрреализм. Колонна перестала вытягивать металл и ручеёк, текущий из металлического моря прекратился. Теперь к хребту потянулись сотни микроскопических ручейков, которые выплавлялись во внутренние помещения. Сразу же началось формирование электроники — она медленно формировалась, медленней, чем основные структуры, но вставала на свои места. Корабль медленно вырастал, были видны каюты, которые покрывались краской, после чего переборки скрывали их от глаз наблюдателя. Стала отчётливо видна форма корабля — как наконечник копья. Фантом появлялся на свет...

Формирование корабля из структуры заняло шесть часов, после чего начались предустановленные доработки. Оригинальный фантом был вооружён двумя лазерами на протокрыльях, двумя подвижными скорострельными бластерами в задних "ноздрях" — выемках между основным корпусом и блоком, соединяющим крылья и два ионных орудия в передних "ноздрях" — декоративных выемках. Задние ноздри ещё служили воздухозаборником для сбора воздуха — что бы пополнить корабельные запасы. Хотя в сверхконцентрированном, почти что твёрдом виде хранилось такое количество воздуха, что хватило бы на десятилетия автономного существования.

Воздух тоже в системы жизнеобеспечения был закачан, очищен, отвержен и заморожен. Перевозится он так же, как газ тибанна — в брикетах, с помощью катализатора, который обеспечивает молекулам азота и кислорода и ещё нескольких газов, твёрдое состояние. ВО время работы стержень автоматически подаётся в систему жизнеобеспечения, где из твёрдого состояния переходит в газообразное, в специальных баллонах-расширителях. После этого уже в систему вентиляции.

Реактор. О, реактор, моя гордость и моя слабость!

В далёкой-далёкой галактике почти повсеместно использовались ядерные реакторы, способные выдать до трёх-четырёх гигаватт энергии с установки, размером с автомобиль.

Это было золотое время, пока реакторы миниатюризировались. К моменту восстания Торговой Федерации самый маленький серийный реактор был размером с блок сигарет и мог вырабатывать достаточно энергии для питания устройства вроде дроида, то есть около киловатта. Цимес был не а этом, а в том, что основную энергию земные реакторы получали от турбин, которые вращались паром, который нагревался в реакторе. Это какая потеря мощности!

В привычном мне по галактической республике реакторе электричество вырабатывалось в специальных катализаторах, а в энергию можно было переработать почти любую материю. Особо хорошо шли агрессивные топливные смеси — на основе твёрдых пород, вроде камня или урана, или мягкие, вроде набуанской плазмы, которая не портила реактор, но выдавала гораздо меньше электричества и требовала особых катализаторов.

То, что я купил у КМК было реактором Ионизирующей Звёздной Энергетической Установкой.

При её создании инженеры вдохновлялись звездой. Настоящей звездой — если при термоядерной реакции происходила имитация малой доли процессов, происходящих в звёздах, то в ИЗЭУ была полная имитация! В секунду этот супемонстр среди реакторов вырабатывал больше энергии, чем потребляли целые расы за весь период своего существования. Создание ИЗЭУ — самый большой прорыв в истории галактики. Пока что самый большой — ведь такой стационарный реактор можно было кормить намного реже чем обычный, он потреблял почти всё и перерабатывал в энергию.

Превосходил по мощности и сложности его только новый реактор, который мог даже в теории создать только и исключительно архитектор.

При строительстве станции "балансир" в среде моих сородичей встал острый вопрос о том, что же за чудо-реактор надо создать, что бы он вырабатывал достаточно энергии для перемещения планет и целых звёзд на огромные расстояния, мог продавливать в галактике новые гиперпространственные маршруты и создавать или уничтожать чёрные дыры.

Выход искали лучшие умы галактики, и выход нашли. "Балазар". Так назвали реактор, который питал "балансир". Балазар — это подвид квазара. Это удивительный космический объект, который буквально сжирает галактику вокруг себя — у чёрной дыры есть максимальный предел срока существования и потребления энергии. Когда она затянет в себя достаточно материи и преодолеет этот рубеж, чёрная дыра переходит в состояние, похожее на критическую массу и начинает разрушаться, но при этом не меняется её структура пространственного искажения — Чёрная Дыра начинает исторгать из себя чудовищное даже в космических масштабах количество энергии из полюсов, а на экваторе чёрной дыры образуется кольцо сверхвысокой гравитации, которое засасывает в неё всё, что есть вокруг. Такие чёрные дыры бывают только в центре самых старых галактик, так что ядро галактики начинает пожирать её саму — сотни миллиардов звёзд устремляются к чёрной дыре, а попадая в неё преобразуются в чистую энергию. Материя вместе с этой энергией выстреливается из полюсов чёрной дыры на миллиарды километров, двумя энергетическими столбами. За секунду балазар вырабатывает такое количество энергии, которое звезда вырабатывает за весь цикл своего существования — от карлика до гиганта.

Так умирают галактики. После этого в плазме и пыли образуются новые точки гравитации, порождающие чёрные дыры. Если масса будет достаточна, то из этой пыли начнут образовываться новые звёзды, создав скопление классифицируемое как "звёздная колыбель", начнёт зарождаться новая галактика...

Романтично, не правда ли? Главное, что Архитекторам хватило сил и времени исследовать балазар расположенный недалеко от нашей галактики и создать жалкое подобие его процессов. Но можно с уверенностью сказать, что реактор класса "балазар" может вырабатывать чудовищное количество энергии, практически не требуя внимания со стороны — его можно запустить лишь раз и остановится он только после выработки материи. Вмешаться в работу тоже практически нереально.

Именно слабое подобие энергоустановки "балазар" питает "стража". С такой мощностью его главный осевой суперлазер почти вдвое мощнее такового у звезды смерти. По крайней мере мощности хватило бы что бы уничтожить не только планету, но и целую звезду. Звёздный разрушитель стал таковым, каковым должен был быть.

Но не стоит думать, что наличие на борту "балазара" приуменьшает мощность "ИЗЭУ" — эти реакторы, доведённые мною до ума и миниатюризированные до размеров обычного реактора, вместо огромного шара приобретшие форму цилиндра пяти метров длинной, могут стать грозным оружием в войне против жнецов. Конечно, мощность у такого реактора не как у ЗР, а поменьше, но намного больше чем у обычного термоядерного реактора. Если пересчитать на местные величины, то в пятнадцать-двадцать раз мощнее чем реакторы местных дредноутов.

Потребление тоже соответствует — основной вид двигателей, которые я использовал для движения в космосе — форс-ионные. Они сжирают огромное количество энергии и для движения требуют не только электричество, но и топливо, которое вырабатывается в реакторе как побочный продукт реакции. Плазма.

Охлаждённая плазма идёт в двигатели, где с помощью камер её температура увеличивается в тысячи раз, до пятнадцати-двадцати тысяч градусов. Расширение тоже соответствует, так что вырывается она из сопла двигателей с приличной скоростью. Это два плазменных движка, есть ещё маршевые — ионные, которые дополняют плазменные — они тоже расходуют плазму, или вырвабатывают рабочее тело сами, потребляя только электроэнергию.

Пока я задумался над реакторами, корабль оброс бронёй — сорок сантиметров сверхпрочного сплава титана и вольфрама, с добавлением ещё десятка металлов с разной структурированностью.

Проблема возникла только при строении орудий. Для образования плазмы необходимы запасы газа, например, тибанна, или ему подобного. Добыча такого ресурса в галактике не велась по понятным причинам и дозаправиться было негде. Но частично эту же функцию могли взять на себя лазеры.

Собственно, масс-драйверные пушки могли бы представлять из себя опасность, если корабль не имел бы мощнейшего щита и столь же мощного реактора. В войне против жнецов, по идее, подошли бы ионные орудия, которые разносят любую, даже сильно экранированную и совершенную электронику в пыль. Заряд после попадания ионного орудия в металлический борт остаётся такой, что цель ещё долго будет источником электромагнитных возмущений.

Но чует моё сердце, с коллекционерами и прочими космическими пиратами наш корабль столкнётся гораздо быстрее.

Пришлось, скрепя сердцем, убрать из структуры бластеры, а поставить на их место орудия, подсмотренные в структуре аккламатора — выдвижные лазеры. С таким мощным излучателем понадобится только часто менять картриджи фокусировочной линзы и эмиттера, но это приемлемая цена. Да и ресурс не так что бы уж совсем никакой — пару боёв корабль выдержит.

Выдвижные лазеры в пилонах и ионные пушки в передних ноздрях я оставил — их польза в том, что можно вывести парой залпов корабль из строя, при этом не повредив экипажу.

Оружие, основанное на ионизации есть в этом мире, в этой галактике. В церберовской оружейке лежит прототип. Надо будет его доделать, что бы можно было носить в руках маленькую ионную пушку — по идее гетов должно валить "на раз". Турелям я приделал ручной пост управления, а основное всё равно оставил на ИскИн корабля. Корвет "фантом" был почти закончен. Осталось только... осталось сделать его воронёно-чёрным для маскировки в космосе. Системы тепловой невидимости были интегрированы как само собой разумеющееся. Жаль, не было оптической невидимости, но это не так то просто реализовать в масштабах корабля, да и по идее, я бы мог создать что-то вроде "хамелеона" ...

Хм... Я призадумался. Видел пару раз этих зверюшек в зоопарке. Интересный у неё функционал.

Оптическую маскировку, по идее, сделать было не так уж сложно, просто долго. Но не в моём случае. Если покрыть весь корпус маленькими сотами, примерно в дюйм ребром, оптическими сенсорами, которые вычисляют фон и изменяют внутренний материал "сот" на нужный...

Изменение цвета можно сделать, даже очень легко — нужно пять различных металлов, видеодатчики... хороший пример — цветная электронная книга. И не светится, и цвет меняет. Всего то надо для этого — лёгкий импульс соответствующей частоты... Использовать электрофорез в маскировке... а собственно говоря, что я теряю?

Я начал работу над ной системой. Собственно, самое сложное было — разработать датчики, которые сделали весь корпус корабля одним большим холстом, покрытым мелкоячеистой сеткой, представляющей из себя аналог электронной бумаги — ячейки с цветовыми фильтрами трёх основных цветов и с защитным слоем из жаропрочного не дающего бликов стекла. По идее, такой корпус будет жить до первого боя, потом с него при попадании собьют часть ячеек. Но это ещё когда будет...

Так завершилась работа по созданию моего корабля. Фантом, во всей своей хищной красе предстал передо мной, когда я открыл глаза. Корабль имел дроидный искусственный интеллект, ограниченный работой самого корабля, можно сказать, что им управлял очень увлечённый дроид. Остатки металла на земле я привёл в привычное твёрдое состояние, почти зеркально ровной поверхности. Когда корабль встал на него, то отразился как в зеркале... Красотища!

Реактор корабля следовало запустить, проверить все системы, запустить дроида. Кстати, в него неплохо бы загрузить карту галактики.

Гипердрайв пока можно не трогать, а вот отделкой заняться — обязательно.

Джейкоб... спал. Неудивительно, вся работа заняла у меня чуть больше двенадцати часов!

Я растолкал Тейлора:

— Эй, просыпайся!

— А? — тут же подскочил Джейкоб, уставившись на меня.

— Нам пора, Джейкоб. Корабль готов.

Полный непонимания взгляд служил мне ответом. Когда же он посмотрел за моё плечо, то выругался классическим английским матом, причём два раза:

— Я думал это мне снилось! Капитан... кто вы? Или что вы?

— Не бери в голову, Тейлор. Просто я это я и никто иной. А сейчас... — я улыбнулся, — пора бы нам навестить свой корабль.

— Какой... стильный. — только и сказал он.

Я же спрыгнул я помоста и направился в сторону корабля. Прежде чем запускать его, следовало провести широкий комплекс подготовки — ввести топливо в реактор, запустить его, провести проверку репульсоров, двигателей, активировать ИскИн, сиречь бортовой компьютер корабля, проверить оружие... Говорят, тут, на Корлусе, нередко это делают.

Мы вошли в корабль. Аппарель пришлось опустить мне, силой, так как ничего пока ещё не работало. Внутри было непривычно для Джейкоба — никаких дверей с панелями для открывания, ровный металлический пол с мягким прорезиненным покрытием, которое не давало ногам скользить.

— Я в реакторную. Сначала надо запустить реакторы.

— Оно... оно атомное?

— Бери выше, Джей. Термоядерный.

Тейлор опять выругался, но на этот раз тихо и тут же извинился.

Я ухмыльнулся и полез в реакторный отсек. Первый запуск реактора был простым, но эффектным — металлическая махина, тёмная изнутри, ожила. Во всех отсеках появилось освещение, корабль тряхнуло от активации репульсоров, корабль наполнился звуками — заработала система жизнеобеспечения, накачивая каюты кислородом и удаляя неочищенный воздух.