Ленивый засранец

— На сегодня хватит, — с усмешкой сказал Колбан. — Завтра будет веселее.

— Ублюдок старый... — прошипел в ответ, брызжа кровью.

— Увести.

Точнее — уволочь. Очень здорово, блин, биться спиной и затылком о ступени после жаркого танго с медведем. Никогда бы не подумал, что пара горстей прелого сена покажутся самой мягкой из перин. Только бы не шевелиться... Черт, даже моргать больно.

— Ты как? — с тревогой спросила Лира, сев рядом на колени.

— Добей... пожалуйста...

— Тише. Потерпи.

Она укрыла меня двумя плащами и стала легонько гладить по затылку. Без понятия почему, но ломота слегка унялась.

— Спасибо, — пробубнил как во сне.

— Пустяки, — девушка заботливо улыбнулась. — Я тебе жизнь должна. Ты спас меня в той пещере, хотя мог просто уйти. Тогда-то и поняла, что в тебе что-то есть.... Что ты в самом деле иной. Не такой, как все. И дело не только в даре, но и в том, как ты им распорядился. Я увидела то, чего почти не встречала в родном мире: милосердие, сострадание, искреннюю доброту...

— А я взял и все пролюбил.

— Отринуть соблазны нелегко. Особенно когда их так много. Боги испытывают всех, а с Избранного спрашивают втройне.

— Не хочу быть Избранным. Хочу домой.

Линн вздохнула.

— Я тоже.

— Расскажи о себе.

— Что там рассказывать. Мать умерла при родах, отец воспитывал с пеленок. Он был гвардейцем, дослужился до полковника и охранял короля на приемах и церемониях, пока одурманенный фанатик не убил его исподтишка во славу Марзала. Я тоже хотела пробиться в гвардию, но кто ж туда бабу возьмет.

— Дикари.

— Можно подумать, в твоем мире женщин берут в армию.

— И весьма охотно. А кое-где в обязательном порядке.

— Повезло им. А мне пришлось продать дом и уйти в горы — в монастырь мастеров клинка. За пять лет научилась фехтовать лучше многих мужиков и доказала всем, что имею право носить доспехи. Дерзкая, но умелая девчонка приглянулась генералу Борбо, и он принял меня в пограничный отряд. Но даже несмотря на все старание, я простой лейтенант, а бездарности и тупицы давно ходят в майорах.

— Как Томан?

— Нет. — Она качнула головой. — Томан отличный воин, командир и друг. Надеюсь, с ним все в порядке.

— Вы — пара? — осторожно спросил я, почему-то боясь услышать ответ.

— Скорее, брат и сестра, — после недолгих раздумий шепнула спутница.

— Ха, — не удержался от злорадной ухмылки. — Такой брутальный, а во френдзоне. Представляю, как печет у бедняги.

— Что печет?

— А, забудь.

— Тогда твоя очередь. Расскажи о своем мире.

— Года не хватит на все про все.

Воительница не стала настаивать и молча отвернулась к окну.

— Не обижайся, ладно? Язык распух, челюсть еле двигается, а завтра вломят еще сильнее. Боюсь, или соглашусь или помру.

Вдруг из коридора донеслись знакомые шаркающие шаги и не менее знакомый кашель, от которого начинала дергаться щека и дрожали пальцы.

— Мля, опять дед? — прошипел, кутаясь в плащи. — Какого хрена ему надо? Виделись же час назад.

Скрипнула заслонка. Видит хаос, скоро стану заикаться при любом похожем звуке.

— Подслушал ваш милый разговор, — с ухмылкой сказал Колбан. — И в голове словно молния вспыхнула. Как же раньше-то не додумался? Тебя пытать нельзя — помрешь еще. Зато твою подружку — запросто.

— Только тронь ее... — процедил сквозь стиснутые зубы — но не от приступа праведного гнева, а чтобы не стучали, выдавая прокравшийся в душу страх.

— Да-да, уже коленки дрожат. — Маг хохотнул. — В подвал их. С парнем осторожнее, живым нужен. И относительно здоровым.

Опять лабиринт коридоров, выведший к лестнице в самое сердце горы.

— Леня, — шепнула девушка.

— Что?

— Я умею терпеть боль...

— А ну цыц!

— Но чтобы ни случилось. Чтобы со мной ни делали...

— Прекрати, — ее тихий "умирающий" голос раскаленным лезвием полосовал сердце. Умом я понимал, что, скорее всего, мы общаемся в последний раз, но нутро наотрез отказывалось верить в скорую разлуку.

— Нет, послушай, — спутница облизнула пересохшие губы. — Одна жизнь — ничто в сравнении с целым миром. Заполучив твою силу, Колбан отберет миллионы жизней. Он мстительный и желчный. Многие страны будут стерты в пыль из-за его давних обид. Поэтому... даже не думай ему подчиниться. И ни при каких обстоятельствах не думай обо мне.

— Боги... — выдохнул я.

— А ну заткнулись, — гаркнул латник и подкрепил просьбу оглушающим подзатыльником.

Кладка кончилась, мы вошли в извилистый тоннель, кончающийся просторной пещерой, где злодей обустроил пыточную. Тщедушный ублюдок возвел мучения в целую науку на стыке анатомии, инженерии и медицины. Жаровни освещали механизмы настолько сложные, что я мог лишь догадываться о том, как они работают. Ремни, кабестаны, противовесы, шестерни — это только то, что было снаружи. Какие тайны хранились в коробах и ящиках знали те, чья кровь навсегда впиталась в дерево и осела ржавчиной на железе.

— Почетному гостю — почетное место! — громыхнул хозяин, подобно безумному ученому нависнув над изобретенными машинами боли и смерти.

Меня усадили на высокое кресло и стянули конечности кожаными жгутами. Отверстия на спинке и сиденье как бы намекали — поворотное колесо торчит сзади не для красоты.

Лиру подвели к шкафу напротив. Выглядел он жутко. Две вертикальные прорези сходились кверху в виде пламени свечи. Меж ними из досок торчали рыжие железяки, напоминающие человечьи ребра. Девушку вложили в них и замкнули скобы. Пока один солдат привязывал ремнями ноги и голову, второй зашел за устройство и чем-то протяжно заскрипел. Скобы сжались, надежно обхватив тело пленницы будто паучьими лапками. Судя по перекошенному лицу, это уже причиняло невыносимые муки.

— Отвалите от нее! — вопль эхом прокатился над утыканном сталактитами сводом. — Уроды! Суки!

— Наслаждайся. — Колдун хмыкнул. — Когда еще такое увидишь?

Латник сунул ладони в прорези и выудил широкие железные наручи на цепях. Приковав ими Лиру, отошел и кивнул подельнику. Тот снова заскрежетал, и руки пленницы исчезли в темном грохочущем нутре короба.

— Эта штука выламывает кости из плечевых суставов, — с любовью пояснял чародей, словно хвастаясь успехами родного дитятки. — Потом вправляет. Потом опять выламывает... Закаленный воин выдерживает десять повторений. Скольких крепышей я проверил на прочность, но больше не продержался никто. Как думаешь, она побьет рекорд?

— Отпусти ее.

— Решил поклясться?

— Не вздумай! — крикнула Лира, когда натяжение цепей ослабло, но тут же запрокинула голову и взревела не своим голосом, который случайно забредший в пещеру слепец вряд ли принял бы за человеческий.

— Посмотри, как она страдает. Может, я ошибся? Может, тебе плевать на нее? К чему тогда спектакль? Парни, полная мощность!

— Заткнись!! — Я заерзал на стуле изо всех сил, но тот не шелохнулся как прибитый к полу. — Не смей!

— Клянись! — рявкнул старик, обдав меня гнилым дыханием.

— Нет!

И снова крик, кнутом ударивший по сердцу.

— Даже не представляешь, как это больно. У тебя что, души нет?

Я зашипел и плюнул, целясь в мерзкую рожу, но старик с несвойственной возрасту ловкостью увернулся от смешанной с кровью слюны. Взмах руки, больше похожей на костлявую лапу, и палач заскрипел колесом с удвоенной силой. Спутница с мольбой и ужасом глянула на меня и стиснула зубы, готовясь к новой вспышке боли.

— Ладно! — выпалил я в шипастый потолок. — Хрен с тобой!

Скрежет стих. Лира в полуобмороке обвисла на ребрах и тяжело задышала.

— Я, Ленский Леонид Петрович...

— Так, — чародей сложил пальцы домиком и навис надо мной, впитывая каждое слово, каждый хрип.

— Названный неким Избранным...

— Да.

— Торжественно клянусь вернуть свой дар...

— Продолжай, — как в экстазе бормотал старик, трясясь от вожделения.

— И прокатить тебя, ушепка, на твоих же каруселях. Раза по два минимум!

У колдуна аж борода встопорщилась. Он отвесил мне звонкого леща и повернулся к латникам с очевидным намерением велеть пересчитать наглецу все кости. Но не успел, ибо сквозь треск жаровней и завывание сквозняков пробилось отчетливое ритмичное жужжание. От знакомого звука внутри все похолодело. Откуда у этого гада мобильник?

Старик достал из кармана круглое зеркальце в золотой оправе и поднес к лицу. Он стоял спиной ко мне, и я отлично видел в отражении гладко выбритого хлопца в капюшоне. Ничего себе, да это круче Палантира.

— Лорд Колбан! — звонко грянул звонящий. — Срочное собрание Совета.

— Я занят, — прорычали в ответ, обдав стекло зеленоватой желчью.

— Забар ждет вас немедленно. Разведчики заметили большое войско мятежников. Движется прямо на Герадион. Велено созвать всех магов.

— Понял, — нехотя процедил старик. — Скоро буду. Так, этих в камеру. До моего возвращения не трогать и кормить раз в сутки.

— Есть! — хором гаркнули латники.

Маг щелкнул пальцами и растворился в ослепительной вспышке. Что же, все прошло не в пример удачнее, чем я предполагал, но еще пара таких допросов — и от бравады не останется и следа. Пора действовать.

* * *

Когда дверь захлопнулась, я сгреб всю солому в угол, укутал Лиру плащами и помог сесть. Девушка привалилась к стене и отрешенно уставилась вникуда. Не успел и слова сказать, как вернулся стражник и грохнул у порога ведерко гречневой каши. Из нее, аки меч из камня, торчала деревянная ложка с длинной ручкой.

— Туда же и посрете, гы-гы-гы, — сказал вояка, ковыряясь в замке.

Судя по запаху, туда уже посрали. Отодвинул ведро подальше и устроился рядом со спутницей.

— Если правильно сломать ложку, — прошептала она, — получится отличный кол. Один удар в сонную артерию — и все.

— Ты о чем? — настороженно прошептал я.

— Лучше убей меня, — Лира попыталась улыбнуться и коснулась холодными, что те сталагмиты пальцами моей ладони. — И на тебя давить не смогут, и я не буду страдать.

— Еще чего, — с обидой фыркнул в ответ.

— Тогда я сама.

— Не мели чепуху!

— Нам все равно конец. Завтра, послезавтра, через неделю...

— Эй! — легонько коснулся острого плечика. — Где та храбрая девчонка, готовая вытерпеть любую боль?

Глубокий и печальный вздох:

— Осталась там, под землей.

По застывшему, словно вылепленному из фарфора лицу покатились слезы.

— Эй...

Очень хотелось обнять беднягу, но после свидания с тисками лучше не рисковать, а то хуже сделаю. Поэтому взял ее щеки в ладони и прижался лбом к макушке, нежно поглаживая большими пальцами влажные скулы.

— Прости... — дрожащий теплый воздух обжег щеки.

— Все нормально.

Лира всхлипнула и сжала губы в попытке унять слезы, но вышло все с точностью до наоборот.

— Я не готова нести бремя Спутницы. Я дура и слабачка.

— Не наговаривай. И не кисни. Из любой, даже самой глубокой задницы есть выход. Что-нибудь придумаю. Мне бы только капельку дара. Крохотную частичку.

(Бес на левом плече посоветовал пошутить про донышко, но в этот раз я его не послушал).

Опять загрохотали шаги. Да сколько можно шастать? Неизвестные остановились перед камерой, зазвенели ключи.

— Уверен? — Узнал голос стражника, принесшего кашу.

— Не ссы. Главное — одежду не рви и по роже не бей. Тогда старик ничего не узнает.

А это Анрэй. Похрюкивания и хрипы ни с кем не спутаешь.

— К тому же, девке все равно каюк. Чего добру пропадать?

Даже хлебушек бы понял, зачем пожаловали ублюдки. Внутри все сжалось от одной лишь мысли, что они надругаются над Лирой прямо здесь, на моих глазах. Девушка задрожала и беззвучно зашептала молитву Тенеде.

— Гребаный замок, — ключ лязгнул раз, другой и затих. — Хоть бы смазал раз.

— Виноват, — угрюмо бросил латник.

Счет пошел на секунды. Судорожно огляделся в поисках какого-нибудь оружия. Ведро не годилось, а вот ложка... Попытался расколоть ее об стену, но в итоге остался с тупой рукояткой, которой и желе не проткнешь.

Ладно. Допустим, этой палкой получится выколоть глаз. Если совсем повезет — два. Но как быть с воином в полных доспехах? Вот засада.

Ключ наконец провернулся. Я полностью осознавал безвыходность положения, но без боя отдать спутницу в вонючие лапы просто не мог. Встал перед дверью, взял кусок ложки словно заточку и сделал морду позлее. Грамотный понт лучше выстрела. Грамотный понт — наш спаситель.

— Опа! — крикнул Анрэй с порога и почесал косматую грудь. — Какие люди! Давно не виделись. Сам в сторонку отойдешь или помочь?

— Лорд Колбан приказал не трогать нас.

— И че? Ябедничать побежишь? — бугай с ухмылкой посмотрел на соратника. — Я его лучший офицер. Я командую этой гребаной дырой. Ну пожурит немножко. Ну пальчиком погрозит. Ну бородой потрясет. А девке так и так кранты. Вот и порадуем ее перед смертью. Если хочешь — третьим будь, не жалко.

— Боюсь, пальчиком ты не отделаешься, — я вложил в слова столько серьезности и угрозы, сколько сумел нацедить. — Сам видел, как старик карает и за меньшие проступки. — выждал немного, вытаращил глаза и выпалил: — Сжигает заживо! И плевать — лучший офицер или сам генералиссимус.

— Давай лапшу не вешай, — без доброй половины прежней уверенности бросил амбал. — И встань в уголок. Хочешь — отвернись. Хочешь — посмотри да подуши гуся.

— Уходите, — ноги словно приросли к полу, хотя больше всего на свете хотелось забиться в угол, зажмуриться, заткнуть уши и молить всех богов хаоса, чтобы этот кошмар поскорее закончился, и я снова проснулся в родном и таком прекрасном городе. — Не то хуже будет.

Понт не выстрелил. Кабан побагровел, сжал кулаки и попер в мою сторону как танк.

— Ну, держись, паршивец.

Он шагнул вперед, я отступил и замахнулся, целясь в глаз. Вдруг из деревяшки с тихим треском ударила молния — тонюсенькая, блеклая, едва различимая даже в полумраке. Вот знаете, снимаете в темноте шерстяной свитер — и по нему такие же носятся.

Но ее вполне хватило, чтобы здоровяк рухнул как подкошенный и забился в конвульсиях. Подельник, учуяв запах магии, резво развернулся и собрался дать стрекача. Ага, щаз. Минус два.

— Дар... вернулся! — радостно воскликнула Лира.

— Не весь, — проворчал я, глядя на дрожащий обломок, как будто прибавивший в весе килограмма два от пропитавшей дерево магии. — Не шевелись, попробую подлечить.

Поводил руками у плеч — без толку. К счастью, вновь подсобила палочка-выручалочка. Из нее выстрелил сияющий золотой червячок, заполз под одежду и погас. Похоже, рукоятка собирала все оставшиеся (или возникшие невесть откуда) толики волшебства и направляла в цель подобно антенне.

— Лучше?

— Да. Почти прошло.

Лира вытащила из ножен короткий меч стражника. Крутанула перед собой, подбросила на ладони и удовлетворенно кивнула.

— Тяжеловат, но сойдет.

Мне досталась связка ключей.

— Идем, — девушка бодрой походкой заспешила к двери.

— Знать бы еще куда, — вздохнул ей вслед.

Мы на цыпочках брели по каменным тоннелям, стараясь не дышать и вслушиваясь в каждый шорох. На кончике обломка горела янтарная бусинка — наш единственный свет в полумраке, а местами и в кромешной тьме.