— Чем-то сухим и очень крепким...
Он снова меня ущипнул, я не справился с кружившейся головой и упал на бок, и тут же был придавлен его весом.
— Ооооо...у меня ноги свело, — прошептал он, скатившись с меня на песок. — Ой, блин...
Теперь я начал просто заливаться. Саша лежал рядом, растирая затекшие ноги и с трудом выговаривая сквозь смех то, как ему больно.
Я не знаю, что такое ревность. Ко всем своим пассиям я относился так:
"Есть, значит, есть, хочешь уйти — тебя никто не держит".
Мне было всё равно где они, с кем, что делают. Но Саша. Он подобрал очень точное описание моим ощущением. Заклинило.
"Одно то, что Саливан просто посмотрел на него, разбудило во мне зверя. А что будет, если его коснется кто-нибудь? — по телу пробежала волна, и у меня свело скулы. — Пополин, а я и не знал, что ты такой собственник!"
Я снова усмехнулся.
— Хватит...смеяться, — Саша подполз и пристроился головой на моем животе. — Странно...звезд не видно.
— Грозу обещали, — вспомнил слова Бостьена. — Может, в гостиницу вернемся?
— Ага. Надо бы.
Но мы так и продолжали лежать, смотря на черное небо. Даже когда усилился ветер и стал накрапывать мелкий дождик, никто не решился тревожить другого.
— Андрей, можно спросить?
— Конечно.
— Помнишь, ты говорил, что познакомишь меня со своей семьей? — Саша перевернулся на живот и посмотрел на меня.
— Конечно.
— Ты ещё не передумал это делать?
— Чего ради? — я был очень удивлен такому вопросу.
— Не знаю, — он дернул плечами. — Может потому что я гей?
— Ну, вообще то, я тебе говорил об этом, уже зная о твоей сущности, — поднялся и оперся на локти. — Тебя что-то другое беспокоит, по-моему...
Саша опустил глаза, стал бегать ими, то по пляжу, то по моему телу и нервно покусывать губы.
— Саш, что случилось? — я и сам начал нервничать, но ответить он не успел.
Молния. Пролетевшая полосой через всё небо и вонзившаяся в воду. Гром. Похоже сотрясавший не небосвод, а землю, на которой мы лежали. И дождь. Как поток воды, обрушивающийся из внезапно сорванного крана. Мы рванули с места, невзирая на всё ещё кружащиеся головы, и побежали к гостинице. Одежда промокла моментально, ветер пронизывал насквозь, и тело покрылось гусиной кожей, но почти у самых дверей я схватил его за руку и потянул за угол.
Глава 25. Вода
Саша не сопротивлялся.
Я прижал его спиной к стене и, не говоря ни слова, впился в губы. Он ответил с такой страстью, что большего допинга и не надо. Пуговицы на промокшей рубашке не хотели слушаться и он сам её разорвал. Губы, нос, глаза. Я покрывал поцелуями его лицо и, слушая, как он учащенно дышит, возбуждался ещё сильнее. Вода стекала по его телу. Мои губы следовали за ней. Шея. Каждый сантиметр. Я не мог насладиться, не мог оторваться, я хотел заставить его дрожать.
Кончиком языка медленно провел от самого уха до плеча и услышал:
-...о, Господи...— его стон отозвался во мне ещё одной волной возбуждения и таким неудобством, что ремень с силой впился в живот. Мне нечем было дышать, но я не хотел останавливаться.
Его руки забрались под мою рубашку и притянули к себе, разгоряченные ладони обжигали холодную спину, но это лишь усиливало ощущения. Я просто вминал его в стену. Алкоголь выветрился, остался лишь разум, затуманенный наслаждением и требующий продолжения. И я продолжал.
Пуговицы опять не слушались взволнованных рук, но мне нужно ощутить его тело своей кожей.
— Дай, — он оттолкнул их и дернул за ткань, пуговицы с треском разлетелись.
— Любишь рвать рубашки? — прошептал ему в ухо.
— Люблю смотреть, как ты удивляешься...— таким же шепотом ответил он, запустив свои пальцы мне в голову и схватив за волосы.
Его кожа. Нежнее бархата. Я прижимался к его животу и чувствовал, как он дрожит от волнения.
Его губы. Я просто не мог оторваться. Настолько жадные, страстные, горячие. Каждый поцелуй просто сводил с ума.
Его руки. Мое тело плавилось под их прикосновениями.
Его дыхание. Разгорячённое, просто обжигало, я задыхался, слыша как он стонет.
"Сашенька!!!" — единственное, что крутилось у меня в голове, но не могло вырваться наружу. Мои губы были заняты. Каждый кусочек его тела был мокрый от не прекращающего ливня и моих поцелуев. Мои руки исследовали его тело, но не могли решиться спуститься вниз, пока я не услышал шепот:
— Эндрю... пожалуйста...— и почувствовал, как его рука легла на мою и стала потихоньку опускаться ниже. У меня чуть не остановилось дыхание, когда я прикоснулся к его ширинке. Саша застонал ещё громче и ещё сильнее впился в мои волосы, но мне и этого было мало.
Я резко отстранился и схватился за его ремень.
— Ты что делаешь? — он вцепился в мои руки.
— Хочу посмотреть на твое удивление, — сбросил их, расстегнул и вытащил ремень. — Не волнуйся, я не стану делать того, что не хочешь.
— Хочу, — прошептал он и коснулся моих губ своими. — Только и ты должен этого хотеть.
— Если бы не хотел... — провел ладонями по его груди, опускаясь ниже. — Мы бы давно были в номере...— живот, от прикосновения к нему Саша закрыл глаза и стал покусывать нужную губу. — Собирали вещи... — мои руки опустились ещё ниже. — И готовились к завтрашнему вылету...— снова впился в его губы, сжимая его ширинку.
Чем больше я его целовал, тем быстрее двигались мои руки и сильнее лил дождь. Ноги подкашивались, и мне пришлось убрать одну и упереться ею в стену, чтобы не упасть. Саша прижимал меня к себе, и я чувствовал, как его ногти впиваются мне в спину. Я сам был на грани.
И когда он поднялся на носочки, поддавшись всем телом вверх, во мне что — то щелкнуло, и по всему организму пробежала волна, а в глазах потемнело.
Глава 26. Ночь
"Нужно...расстегивать...ремень... — стою, уткнувшись носом в Сашино плечо, и стараюсь восстановить дыхание. — Чуть в обморок не грохнулся..."
Дождь прекратился так же внезапно, как и начался, смыв песок, пот и последствия нахлынувшего на меня безумия. Саша прижимался ко мне всем телом и что-то шептал, но, из-за шума в голове, я не мог разобрать что именно, вроде извинялся.
"Что я наделал? — молнией носилось в голове. — Зачем я это сделал? ЗАЧЕМ?"
Но из-за этих мыслей я лишь сильнее обнимал его дрожащую фигурку.
— Прости меня, — прошептал на выдохе. — Прости.
— Мы так старались закончить всё как можно быстрее, — он отстранился, но смотрел куда-то мимо меня. — Чтобы улететь... но я не хочу возвращаться.
Его голос. От него кольнуло. Внутри. Но сейчас не то место и не то время, чтобы говорить об этом. Саша уже вовсю отбивал чечетку зубами, а припухшие губы начали синеть.
— Пойдем в номер, не хватало, чтобы ты простыл из-за меня.
Но он продолжал стоять, покусывая свои губы и смотря на асфальт.
— Всё хорошо будет, — я обнял его, целуя в шею. — Должно быть.
В ответ раздалось лишь шмыганье носом и стук зубов.
— Завтра всё будет болеть, — Саша трясся, закутанный в покрывало.
Никто и внимания не обратил, когда мы завалились в гостиницу. Ночь. Пьяные русские в разорванных рубашках, грязные и мокрые, здесь видимо обычное дело.
— Ни у тебя одного, — протянул ему кружку с чаем и, поправив сползающий плед, забрался в кресло напротив. — Я тоже там был.
Чай. Горячий. Согревая легкие и теплом по всему телу, но никакой ясности в голове.
— Я ремень там оставил, — Саша держал кружку двумя руками. — Должен будешь.
— А ты мне тогда новую рубашку. Все пуговицы оторвал.
Он ухмыльнулся, но согласился.
Молчание. Каждому есть что сказать и спросить, но не один не мог решиться. Единственный звук, нарушающий тишину, это наше прихлебывание из кружек, стараясь заткнуть рот, чтобы не вырвалось то, что не нужно и не стало ещё хуже.
"Зачем?" — повторял это снова и снова, надеясь, что ответ придет сам собой. Результат — ноль. Только голова ещё больше разболелась.
— Что мы будем в Москве делать?
Вот, блин, только не это!
— Работать, — стараюсь отшутиться, а у самого ком в горле.
Саша как-то странно усмехнулся и почти полностью спрятался под покрывало. Только макушку его блондинистую видно.
— Ты понял про что я, — раздался его приглушенный голос.
— Понял.
Я отлично всё понимал. Головой. Только это никак не хотело связываться с тем, что чувствовал.
"Это всё блажь! Наваждение какое-то! Я нормальный! Я всегда был нормальным! — голова разрывалась от моего же собственного крика. — Это чушь! Только девки, самые лучшие, самые красивые! Какого хрена на пидора этого потянуло?"
Я сжимал кружку с такой силой, что пальцы начали белеть.
"Это просто невыносимо! Как же я родителям об этом скажу?"
— Саша, я не гей...— вылетело помимо моей воли, и больше ничего добавить не успел.
— Ты понимаешь, что я не могу уйти из фирмы? — сказал он, не вылезая из-под покрывала.
— Да.
— А ты понимаешь, что нам придется работать вместе?
— Да.
— И видеть друг друга каждый день, — Саша откинул край и посмотрел на меня. — Видеть и хотеть...
Я глубоко вздохнул, но не стал ничего говорить и просто опустил глаза.
— Проходить мимо и не иметь возможности хотя бы прикоснуться. Ты понимаешь, что я даже руку тебе пожать спокойно не смогу?
Не надо! Не продолжай!
— Я смогу думать только о том, что произошло сегодня, — он поднялся с кресла и направился в мою сторону. — О том, как ты меня обнимаешь и вжимаешь в стену так, что ребра трещат и дыхание перехватывает, — покрывало тянулось за ним, как шлейф платья. — О том, как ты меня целуешь, и я слышу биение собственно сердца. О том, как ноги подкашиваются от твоих прикосновений... — он склонился ко мне так низко, что я чувствовал его учащенное дыхание на своих губах, а внизу живота всё начало шевелиться. — И хотеть этого...снова и снова...
— Саш, не надо, — смотрю на его приоткрытые губы и чувствую, что начинаю задыхаться. — Не надо усложнять...
— Сложнее уже некуда, — прошептал он. — Тебе так не кажется?
Глава 27. Утро
Тело не просто ныло, я чувствовал каждую косточку.
Я психанул, и Саша ушёл в свою комнату, бросив, чтобы разбудил его через два часа.
— Хорошо, — мой ответ заглушила хлопнувшая дверь.
"Я — идиот! Я — идиот! Я — идиот!"
Остаток ночи так и просидел в кресле, а теперь слушал, как тело выражало мне за это глубокую благодарность.
Саша со мной не разговаривал. На все мои попытки начать первым, звучали односложные ответы и смысла, что-то продолжать не было.
— Всё что произошло здесь, — он подошёл ко мне в дверях номера. — Здесь и останется.
— Саша, я...
— Интрижка! — его указательный палец оказался перед моим носом. — Не более! Я справлюсь с этим, и ты постарайся.
Он взял свой чемодан, поправил сумку на плече и, стараясь не смотреть на меня, вышел из номера.
"Зашибись, блин, съездили!"
Я взял свои вещи и, захлопнув дверь, поплелся за ним, вспоминая всевозможные ругательства в свою сторону.
— Вот и всё, — я сдал ключ, Саша расписался о закрытии счета и мы вышли на улицу, ожидая такси.
— Вот и всё, — повторил он шепотом и вздохнул.
Я еле сдерживался, чтобы не схватить и не прижать его к себе. Все губы искусал.
— Ты не станешь возражать, если я...иногда...буду называть тебя Эндрю? — спросил он, подняв на меня взгляд.
— Нет, — улыбнулся в ответ. — Даже наоборот, мне будет очень приятно.
— Спасибо.
— Андрей, Саша, — за нашими спинами раздался гнусавый бас Бостьена. — Как хорошо, что вы ещё не уехали.
Он подошел и обнял каждого из нас так, будто мы знакомы уже много лет.
— Доброго утра, Жан Луи, — выдохнул я, сдавленный как прессом.
— А вы что так рано? — Сашин голос прозвучал примерно так же.
— Вчера вы так внезапно исчезли, и я волновался, не случилось ли чего?
— Нет, всё в порядке, — Саша бросил на меня резкий взгляд и снова обратился к Бостьену. — Дождь поймал нас, когда мы возвращались с пляжа, пришлось идти сушиться.
— Понятно, — Бостьен уже заправился сигарой и просто сверлил меня глазами. Я нервно сглотнул. — Вас подвезти?
— О, нет! Спасибо! — произнесли мы в один голос. — Такси уже скоро подъедет.
— Зачем такси? Есть же нормальный транспорт, — он указал рукой на стоящий неподалеку лимузин. — Довезем со всеми удобствами.
Возражения не принимались, и мы потащили свои вещи к машине Бостьена.
— Ты заметил, как он на тебя смотрел? — прошептал Саша в самое ухо.
— Да, — шепотом ответил я.— И что?
— Ничего, блин! Думаешь, он просто так тебе вино предложил?
Водитель открыл багажник, но я сам стал утрамбовывать наши вещи.
— Саш, моя башка сейчас не способна на разгадывание ребусов, говори прямо...
— Жан Луи — гей! — моя голова встретилась с крышкой багажника. — И, похоже, он положил на тебя глаз.
— Не понял? — поглаживаю ушибленный затылок. — ТО есть...ты хочешь сказать, что он меня вчера напоить пытался...и если бы я не...
— Всё может быть, — Саша захлопал ресничками и улыбался во все зубы что имел.
— А ты-то чего довольный такой?
— Картину себе эту представляю, — его улыбка стала ещё шире.
Я замер. На мгновение.
— Фу, блин! Извращенец!
Его смех. Как же я всё-таки запал...
Глава 28. Домой
Всю дорогу до аэропорта Бостьен не сводил с меня глаз, впрочем, как и я с него. Сашу это зрелище сначала забавляло, но когда Жан Луи сказал, что ждет нас в следующем году, чтобы продлить контракт, он как то сник, и меня так и подмывало спросить:
"Как тебе такие картинки?"
Марсель явно хотел, чтобы я его покинул.
Ни пробок, ни заторов, ни очередей, даже забастовщики притихли, и мы могли нормально улететь, а не носиться по вокзалам. Сдав багаж и распрощавшись, наконец, с Бостьеном мы отправились на посадку.
— Я не полечу...— первое, что произнес Саша, когда мы вошли в салон.
— Не понял? — чуть не сшиб впереди идущую старушку. — Простите...
— Продлевать контракт я не хочу.
— Бостьена боишься?— хотел улыбнуться, но Сашино выражение лица меня остановило. — Или что-то случилось?
— Не знаю, — он устроился в кресле у окна и посмотрел в иллюминатор. — Странная фирма на самом деле.
Я опустился на свое место, прокручивая в голове его фразу. Двум людям казаться странным одно и то же, вряд ли может, и это немного начинало волновать.
— Как ты вообще на них вышел? — Саша обернулся.
— Эту фирму Игорь нашел и начал с ними работать, но...— я глубоко вздохнул. — Чуть всё не похерил и Петрович меня назначил. Не хотел их терять.
— Интересно.
— Но я полгода перед ними плясал... не должны сорваться...— что-то я сам себе не поверил.
— Посмотрим, — Саша снова отвернулся в окно. — Но продлевать контракт дяде я явно не посоветую.
Я с ним согласился. И совсем не из-за того, что Бостьен ущипнул меня на прощание. Мне самому что-то подсказывало, что мучения с "Паркинес", так же как и наша, как Саша выразился, интрижка, ещё далеко не закончены.
